Глава 25: Кенья (1/2)

Как выяснилось, взять на прокат автомобиль оказалось не так просто. Кенья вместе с Савадой позвонил в каждый центр по аренде машин в Токио, но всякий раз получал один и тот же ответ: транспортное средство будет доступно лишь после шести утра следующего дня — почти спустя одиннадцать часов с настоящего момента. Они рассмотрели и такой вариант, как поезд, но быстро отказались от этой идеи. Добирайся они на поезде до Ишикари, потеряли бы слишком много времени, чтобы отыскать дом Яширо и затем забрать у него Сатору.

— Можно арендовать машину, как только приедем в Ишикари, — предложил Савада, но Кенья, скрепя сердце, не согласился и на это. — Тогда нам придется сдавать ее обратно и потом всем вместе ехать на поезде назад в Токио, — вздохнул адвокат, пряча руки в карманы брюк и задумчиво расхаживая по кабинету. — Даже при самом благоприятном раскладе не думаю, что Сатору будет в состоянии перенести такую дорогу. И в моральном плане, и физическом. Репортер понимающе кивнул, глядя на пустую коробку от бенто и баночку энергетика. — Значит, это к лучшему. У нас хотя бы будет время отдохнуть и подготовиться. Кенья, конечно, с ним согласился, но сама эта мысль была ему не по душе. Ему не хотелось даже думать, что может произойти с Сатору в течение следующих двенадцати часов. Но в любом случае, поехать в другой город сегодня же вечером было невозможно: он не спал уже сорок восемь часов, как, наверняка, и Савада. Кенья знал, что, будь у него право голоса в данном вопросе, никогда бы не выбрал сон. Однако ничего другого не оставалось, поэтому лучше уж поспать, чем изводить себя дурными мыслями. Сон, по крайне мере — самое полезное, что он мог сейчас сделать.

— Переночевать можно у меня, — проведя рукой по волосам, предложил блондин. — Пускай Яширо и знает об этом месте, сейчас он в Ишикари. Думаю, никакой угрозы на данный момент нет.

— В этом я с тобой соглашусь, — сказал мужчина и зевнул. — Встретимся там? Кенья скрестил руки на груди. Может быть, он становился параноиком, а может, был излишне осторожным. Наверное, он потерял слишком многое за последние несколько дней, поэтому расстаться со своим наставником хотя бы на пару часов казалось дикостью. Это рискованно, опасно. Конечно, они не были друг другу чужими — Савада был вторым после Сатору — но никогда раньше у Кеньи не возникало желания защитить этого мужчину. Он знал, что тот сможет позаботиться о себе сам. Но это ни капли не останавливало его стараться держать репортера в стороне, не дать попасть в беду человеку, который был ему как отец.

Лицо блондина осталось бесстрастным. Голос не дрогнул: — Вы куда-то собираетесь? Савада уже убирал свои вещи — блокнот, телефон, бумажник — в сумку, что висела на плече. — Мы не можем поехать туда с пустыми руками, — ответил он, поправляя ремень сумки. — Стóит быть готовыми к любому повороту событий. Вот оно что. Это имеет место быть. Все, что предполагал сделать Савада, скорее всего было незаконным. Поэтому, по крайней мере, хотя бы у одного из них получится отвертеться, если вдруг придется связываться с законом. И по негласному выбору этим одним станет именно Кенья, который был специалистом в правовой области. Лишних вопросов он задавать не стал, однако в груди зародилась неприятная горечь от того, что его наставник собирался взять всю ответственность на себя. Он бросил на мужчину долгий колючий взгляд, выдавая свое несогласие, но Савада лишь устало улыбнулся и спрятал руки в карманах. — Я скоро приеду, Кобаяши, — пообещал он. Кенья кивнул, поднимаясь со своего места и тоже начиная собираться. Чувствовал он себя очень странно, будто тело его двигалось само по себе, на автопилоте; мысли в голове струились хаотично, совершенно неосознанно. До сих пор Кенья не понимал, насколько изможденным он был, но теперь собственные руки и ноги, казалось, были налиты свинцом. Спрятав ноутбук в дипломат, он щелкнул маленьким замочком. — Если вы не приедете через три часа... — Будешь предполагать самое худшее, — закончил за него Савада, сжимая в ладони ключи. Они вместе подошли к двери. Словно сомнамбула, Кенья дошел со своим коллегой до лифта, не помня даже, кто из них нажал на кнопку и как они зашли в кабину. Лифт медленно спускался вниз, а Кенья — к своему пределу: чтобы удержать себя на ногах, требовалось не мало усилий. Он смотрел куда-то вперед, и тогда Савада слегка подтолкнул его, указывая на разъехавшиеся в стороны двери лифта. Блондин глубоко вздохнул и провел ладонью по лицу, покидая душную кабину.

— Вы помните мой адрес? — Конечно, — ответил мужчина, открывая перед ним дверь.

Вечерний Токио встретил их темнотой и холодом, улицы были непривычно молчаливы. Лишь где-то недалеко гудели и рычали моторы машин. Они дошли до конца улицы в спокойной обоюдной тишине. Сил, чтобы произнести хоть слово, практически не осталось. К счастью, поймать такси в такое время — не проблема, и, когда желтый автомобиль остановился возле них, Кенья обернулся к своему наставнику. Почему он раньше этого не замечал, Кенья не знал, но сейчас, при свете тусклых уличных фонарей, ему казалось, что за один день Савада постарел как минимум лет на десять. Под покрасневшими от монитора компьютера глазами залегли темные круги, лицо побледнело, щеки чуть впали, брюки и рубашка достаточно сильно помялись. Даже частые морщинки на взрослом лице отчего-то показались ему глубже и длиннее, и Кенья почувствовал, как неприятным спазмом вины свело желудок. Не только Сатору сейчас плохо — из-за невнимательности Кеньи страдает еще один человек.

Савада подтолкнул его к машине, обнадеживающе похлопав по плечу.

— Я поймаю другое такси, — сказал он, глядя на блондина с долей сочувствия. — А ты лучше отдохни. Уж кто бы говорил. Но выражение на лице репортера явно давало понять, что сам Кенья выглядел не намного лучше, если не хуже. Он бросил на него колкий взгляд, но промолчал, хватаясь за дверную ручку и снова повторяя: — Через три часа. — Через три часа. Увидимся, Кобаяши. Все внутри Кеньи буквально взбунтовалось, боясь оставлять Саваду в одиночестве посреди темной улицы, но он кое-как подавил в себе эти эмоции. Скользнул на заднее сидение и, назвав водителю адрес, бросил на репортера тяжелый взгляд. Они кивнули друг другу, и автомобиль тронулся с места, быстро оставляя мужчину далеко позади. Кенья вздохнул и прислонился лбом к прохладному стеклу. Он задался вопросом, чувствовал ли себя Сатору также, когда он разговаривал с ним в последний раз — изнуренным, с единственным желанием поскорее вернуться домой. Блондин легко постучал костяшками пальцев по стеклу. Тонкое. Отчего-то он был уверен, что закричи он сейчас, снаружи бы его точно услышали. Потяни за замок — дверь откроется, и он снова окажется на одной из улиц Токио. А отстегнуть ремень безопасности не составит никакого труда. Любая маленькая свобода — всегда нечто само собой разумеющееся.

Прежде чем он понял это, они уже подъезжали к пункту назначения. Кенья, наконец, обернулся к водителю и щедро ему заплатил. До своей квартиры мужчина добирался из последних сил, тело его было вялым и совершенно не желало двигаться. В тот день, когда он узнал об оправдательном приговоре Яширо, он, сломя голову, несся по коридорам высотки, чтобы скорее убедиться, что с Сатору все в порядке. Однако в этот раз, пусть и чувствовал он себя до ужаса изможденным, совершенно не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Но в любом случае, сделать это нужно. Кенья повернул ключ в замочной скважине. Перешагнув порог их некогда уютного жилища, он со вздохом опустил портфель на пол. Сняв ботинки, он аккуратно поставил их возле двери. Блондин тихо прошел в глубь комнаты, проводя кончиками пальцев по стене, пока не наткнулся на выключатель.

Все выглядело абсолютно по-прежнему. Как и обычно. Конечно же. По-другому быть и не могло. Диван, кухонный стол, балкон — все было на своих местах. За исключением одного. Кенья бросил тоскливый взгляд на большой мягкий диван, где по вечерам его любимый, раскинувшись на подушках, читал журналы и мангу. Теперь это место казалось совершенно пустым и ненужным, и Кенья отдал бы все что угодно, лишь бы развернуться, уйти и никогда больше здесь не появляться. Но он не мог, и поэтому молча двинулся дальше. Остановился блондин возле кофемашины и двух кружек рядом с ней. Он взял в ладони яркую чашку Сатору и провел большим пальцем по рисунку. Кенья купил ее в тот же день, когда Сатору попросил у него разрешения пожить здесь некоторое время; просто хотелось, чтобы его друг чувствовал себя в его квартире как дома, в тепле и безопасности.

Веселое изображение аниме-персонажа глядело на него с улыбкой, и Кенья опустил кружку на стол. Он никогда себе не простит, если случайно разобьет ее. Он вообще за очень многое себя не простит. Но эта чашка должна быть здесь, когда Сатору вернется. Потому что он обязательно вернется, и совсем скоро Кенья заварит для него вкусный горячий шоколад. Как раньше. Поэтому его любимая кружка останется именно здесь.

Кенья произнес это про себя, но в груди снова разлилась липкая горечь смешанная с острой, разрывающей грудную клетку болью. Он схватился за край столешницы, чтобы удержать себя на ногах. Казалось, он понемногу начинает привыкать к периодически накатывающим на него волнам бесконечного горя. Они больно хлестали колючей пеной по его сердцу, а затем, не спеша, отступали. Он ненавидел их и уж точно не желал к ним привыкать. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы все стало как раньше, вернулось на круги своя. Хотел прежние тихие вечера, что они проводили в гостиной вместе, и спокойные разговоры за ужином после работы. Он хотел, чтобы Сатору вернулся, и тогда бы Кенья снова незаметно улыбался, глядя на него, пряча мягкую улыбку в горячей кружке кофе.