Глава 21: Сатору (2/2)
Сатору сглотнул. Он знал, что в его сценарии без этого момента не обойтись. Чуть опустив веки, он понадеялся, что так будет выглядеть вдвойне соблазнительней, и подался вперед. Он слегка удивился, что мужчина не остановил его, легко позволил приблизиться к нему и прижаться к своим губам. Нет, это был не поцелуй. Только прикосновение, нежное и простое. Сатору почувствовал маленькую ранку, что оставил на тоненькой кожице, и опалил ее горячим дыханием. Он шумно выдохнул прямо в губы Яширо, голос его звучал низко и чуть хрипловато: — Разве тебе не интересно узнать, — зашептал он, выгибаясь в спине и теснее прижимаясь к широкой груди мужчины, — что происходит, когда по правилам начинаю играть я? Сквозь полуопущенные ресницы он заметил, как от удивления вытянулось лицо Яширо, а через короткие секунды мужчина уже приник к его губам. Вот теперь они целовались по-настоящему. Сатору зажмурился, ощутив, как спиной больно врезался в стену и на его плечах грубой хваткой сжались чужие ладони, чтобы он не сдвинулся с места. Острые зубы покусывали его губы, и он безропотно приоткрыл рот, впуская внутрь язык своего похитителя. Он заставил себя целовать его в ответ, постанывать под напористой нежностью, веря, что его отвращение и нежелание не выглядят слишком очевидными. Хотя сам Яширо, похоже, совсем не обращал на это внимание. Чтобы доказать свою мнимую прилежность, Сатору вцепился в рубашку мужчины, забираясь под нее руками и притягивая его ближе, а ноги скрестил за спиной Яширо, вжимаясь в него всем телом. Ему казалось, что прошла вечность — длинная, влажная, тошнотворная вечность — прежде чем мужчина отстранился. Их разгоряченное дыхание ласкало кожу на щеках друг друга.
Сатору, не спеша, открыл глаза и увидел, как его бывший учитель с интересом разглядывает его лицо. Спустя недолгий миг Яширо ухмыльнулся. Он вновь наклонился, касаясь своим кончиком носа его.
— Что за игру ты ведешь, Спайс? — Ты правда хочешь знать? — задыхаясь и сминая пальцами рубашку на его груди, спросил Сатору. Ответом ему стал ключ, который Яширо достал из кармана и которым расстегнул один наручник. Сатору удивился, ведь даже не просил освобождать его. Но тут обе его руки неожиданно и весьма болезненно скрутили за спину. Он поморщился, когда кожаный ремень снова вернулся на свое место. Привыкнув, что руки его всегда были перед ним, теперь было странно не видеть их. — На всякий случай, — сказал Яширо, пряча ключ обратно в карман. Сатору не изменился в лице и только пожал плечами. Конечно же он не даст ему ни капли свободы. Не после случившегося ночью. К тому же, пусть ему и не нравилось ходить в наручниках как преступник, на его план это никак не влияло. Его похититель нежно провел кончиками пальцев по его щеке, и Сатору чуть потянулся вперед, ласкаясь о теплую ладонь. Смешок вырвался из горла Яширо, и, когда он поднялся с кровати, за его спиной словно из ниоткуда появился маленький мальчик. Он нервно переминался с ноги на ноги и весь дрожал, глядя Сатору прямо в глаза.
?Пожалуйста, не делай этого?, — прохныкал он, содрогаясь от нахлынувшего на него ужаса.
Грубая рука заставила Сатору подняться на ноги, и он полностью проигнорировал трясущегося перед ним мальчика. Яширо повел его к ванной комнате, крепко сжав плечо. В глубине его души зародилось странное ощущение, будто кто-то руководил его смертной казнью и вот-вот приведет ее в исполнение. И это было совсем не далеко от истины, что не оставляло в покое его маленького непрошеного гостя. Топот крохотных ног по полу и тихие всхлипы позади не давали Сатору сосредоточиться на происходящем. ?Ты все еще можешь остановиться, — почти плача, умолял его ребенок, и в его голосе звучала явная безысходность. — Мы… мы же пообещали друг другу, что дождемся Кенью, ты помнишь?? Дверь в ванную распахнулась, Яширо втолкнул Сатору внутрь, и тот едва не врезался в стеклянную перегородку. Голос его видения эхом отдавался по стенкам обложенной плиткой комнатке и казался громче. Сатору бросил последний взгляд в сторону комнаты. Мальчишка замер в дверях — будто бы прирос ногами к полу — и глотал слезы, сжав маленькие ладошки в кулаки. ?Ты убьешь нас!? Яширо закрыл дверь прямо перед его носом, и детский вскрик потонул в громком хлопке.
— Ну что, Сатору? Слова его иллюзии до сих пор звенели в голове, и он переступил порог, деливший ванную на две части. Сатору спиной чувствовал, как Яширо жгучим взглядом, пропитанным нездоровым любопытством, следил за каждым его шагом. Босыми ногами Сатору перешагнул через кусочки поломанной бритвы и неуверенно подошел к крану. Все до единого инстинкты кричали ему, что это было ужасной идеей; что мальчик был прав, говоря о том, что он попросту может больше не выйти из этой комнаты. Однако у него не было выбора. Он с ногами залез в ванную. Неловко извернувшись, он включил холодную воду на полную мощность. Оглянувшись, Сатору увидел, что Яширо смотрел на него абсолютно бесстрастно. Но он знал, что на самом деле за этим напускным равнодушием таится что-то другое. Интерес… или замешательство? А может быть, и то и другое. Ледяная вода уже достигла его лодыжек, и Сатору сжал за спиной кулаки, заставляя себя не заикаться. Когда он заговорил, голос его звучал неожиданно ровно: — Я хочу утонуть. Глаза Яширо медленно расширились от услышанного.
— Что?.. Тело Сатору начало заметно дрожать от дикого холода. Морозная вода жалила кожу, оставляла ожоги. Он будто бы заживо сгорал.
— Сделай это со мной, — тихо произнес он, — как в ту ночь.
Похититель — несостоявшийся убийца — подошел ближе, пытливо рассматривая его. — И зачем тебе это нужно, Спайс? Лживая фраза, что он придумал для своей роли, легко слетела с языка: — Только так, — начал он, аккуратно опускаясь в воду и не сводя с мужчины глаз, — я почувствую себя по-настоящему… живым. Только с тобой.
Он погрузился в пробирающий до самых костей леденящий холод, чувствуя, как промокший костюм тут же прилип к его телу. Склонил голову вбок и облизнул пересохшие дрожащие губы. — Ведь для тебя это… то же самое?
На секунду на лице старика появилось изумленное выражение, давая ясно понять, что слова эти угодили в самую точку. Мужчина сел на бортик ванны, и Сатору запрокинул голову назад, ощутив, как на его горле сжались сильные пальцы. — Я могу убить тебя. — Разве мы… этого уже не обсуждали? — пробормотал он в ответ, покорно улыбаясь. — Ты не сможешь. Уголки губ Яширо чуть приподнялись — и это было последним, что увидел Сатору, прежде чем вода накрыла его с головой. Обжигающая словно лед, она прошлась по его организму разрядом тока, заставляя крупно трястись и вырываться из грубой хватки. Каждый мускул, каждый нерв, казалось, бились в припадке в знак протеста: его тело больше не подчинялось логике и разуму. Оно отдалось под власть паники и инстинкта. Откуда-то далеко до него доносился глухой всплеск — это он сам бил ногами по рябой поверхности, выгнувшись в спине в поисках глотка воздуха. Сколько бессонных ночей пролетело мимо, когда он, просыпаясь, кричал от очередного кошмара. В этих снах Яширо вновь и вновь окунал его в застуженную реку, и теперь все это происходило на самом деле. Рассудок его помутнел, опустел; Сатору казалось, что он стоял в стороне и просто наблюдал, как кто-то умирает, захлебываясь дурманящим сном. Легкие отчаянно требовали воздуха. Но воздуха не было. И он закричал. Вода залила рот и нос, и в этот момент кто-то схватил его и потянул вверх. Сатору закашлялся, когда кислород неожиданно смешался с жидкостью, и начал дышать рвано, хрипло и глубоко. Мир вокруг него вращался, и единственное, что он различал — холодная вода перед ним, окутывающая тело. Он не успел сделать и пары вдохов, как к его губам прижалось что-то горячее и влажное. Сатору пытался ухватиться за капельку желанного кислорода даже сквозь поцелуй. Яширо целовал его жадно и глубоко, терзал губы зубами и бездумно водил руками по вымокшей насквозь одежде. Когда мужчина отстранился, Сатору почувствовал, как по подбородку стекала слюна вперемешку с водой. — Каково это, Сатору? Это ужаснейшая, страшнейшая пытка. Пожалуйста, я сделаю все что угодно для тебя, но, умоляю, только не обратно в воду… Он сглотнул и хрипло прошептал: — Еще. На лице Яширо расцвела усмешка, и Сатору снова опустили в разверзшуюся под ним пропасть. Затылком он больно ударился о бортик, когда длинные пальцы снова впились в его горло, придавив к самому дну ванны. В это самое мгновение он осознал, что во второй раз было куда хуже. Ведь он уже знал, как мучительно застывает кровь в жилах и тело скручивает еще более жуткой болью, чем когда-либо мог нанести ему Яширо. Он уперся ногами в скользкую поверхность под собой, мечтая выбраться из ледяного плена, но плечи его точно одеревенели. Холод медленно сковывал каждую его частичку. Так иней поздней осенью расползается по промерзлой земле. Наручники впились в кожу на руках, разрывая ее на кусочки, пока он изо всех сил пытался освободиться, надеясь, молясь и умоляя. Кенья, прошу тебя, я не хочу умирать!.. Он едва заметил, как его ослабшее, обмякшее тело вновь оказалось на руках у мужчины; как он давился воздухом; как его голова была запрокинута назад и у него попросту не осталось сил выпрямиться. Сатору хотел сосредоточить взгляд там, где по всем законам должен был находиться потолок, однако все расплывалось и смазывалось в одно черное пятно. Плохой знак. Чужие губы, которые казались раскаленными, прикоснулись к его шее, что-то нашептывая, но Сатору не слышал. Он не хотел слышать. Ему просто хотелось домой, в котором было тепло, сухо и безопасно. Когда Яширо остановился, Сатору заставил свой рваный, осипший голос прозвучать снова. В последний раз. — Еще.
Он не понял, как снова оказался в воде, лишь легкие его обожгло ледяным жаром. Даже холода больше не чувствовалось. Онемение распространялось по его организму через вены и кости. Подействовало ничем не хуже обезболивающего, и какая-то одинокая, далекая мысль донеслась до него, пролепетав, что скоро холод достигнет сознания. Паника притупилась, отступая куда-то, растворяясь. Сатору не ощущал ни злости, ни печали, ни сожаления. Только тихое, невысказанное вслух смирение.
Терять было нечего, и он открыл глаза, вглядываясь на живой мир над собой.
Что-то порхало над водой, переливаясь нежно-голубым светом. Его слух резанул звук чего-то разбившегося, разлетевшегося на кусочки, и Сатору улыбнулся, позволяя Возрождению унести себя прочь.