Глава 21: Сатору (1/2)
Сатору и представить себе не мог, что будет так счастлив вновь вернуться в подвал. Эти две маленькие комнатки, по сравнению с домом наверху, казались настоящим убежищем. После того, как Яширо явно дал понять, что сыт по горло его выходками, Сатору по собственной воле спустился вниз и захлопнул дверь с такой силой, что едва не задрожали стены. Радовало лишь одно: в таком состоянии Яширо не сунется к нему в ближайшее время.
Вытирая рот рукавом пиджака, он зашел в ванную и схватил зубную щетку. Нужно что-нибудь, все что угодно, только бы избавиться от вкуса другого мужчины. Он с большим энтузиазмом чистил зубы и старательно проходился щетиной по языку. Набирал в ладони воды и полоскал рот, а затем вновь тянулся за щеткой. Этого было мало, не достаточно; его губы еще помнили, как Яширо терся о них и толкался глубоко в горло.
Сатору ударил кулаком по стеклу, его костяшки врезались в пластиковую поверхность. — Черт тебя побери, — пробормотал он, прижимаясь лбом к собственному отражению. Нужно думать о чем-то другом, заполнить голову хоть какими-то мыслями — чем-то, что заглушит воспоминания о случившемся, что заставит замолчать голос одиннадцатилетнего мальчика, от которого он никак не мог сбежать. Даже сейчас он буквально чувствовал, что ребенок был где-то рядом, стоял прямо на пороге его затуманенного рассудка. Если Сатору зациклится на чем-то плохом хоть еще немного, то это может довести до крайности; выяснять, до какой именно, у него не было ни сил, ни желания.
Дрожащий звонкий голос прорезал вакуум вокруг него. Звучал он немного приглушенно и боязливо. ?Он… он только что угрожал Кенье, да?? Сатору зажмурился, чувствуя, как защипало глаза. Больше, чем боль и ярость, которые обрушились на него стеной града; чем горький вкус Яширо на языке; чем этот ребенок, которого на самом деле здесь не было, — больше всего его испугали именно эти слова. Как обоюдоострый меч, они вонзились прямиком в сердце. Это далеко не первый раз, когда убийца представлял собой опасность для дорогих Сатору людей. Однако раньше у него всегда был шанс все исправить. А сейчас Возрождение словно забыло о его существовании; у него попросту не было гарантий, случится ли оно, если понадобится спасать жизнь Кеньи. Потому что Яширо ненавидит Кенью. Возможно, он никогда прежде не испытывал большей ненависти ни к своим врагам, ни к жертвам, ни к кому-либо еще. Сатору знал наверняка: если бы Яширо только захотел, то Кенья уже был бы…
Сдавленный всхлип сорвался с его губ, и Сатору тут же прижал ладонь ко рту, заглушая непрошеные звуки. Но ничего не выходило. Он сполз на пол, отчаянно пытаясь не дрожать. Притянув колени к груди, он уткнулся в них лицом; плечи его крупно содрогались. — Ты этого не сделаешь, — тихо прошептал он самому себе, чувствуя, как всепоглощающая тоска разъедает его грудную клетку. Он проглотил рвущиеся наружу слезы, заставляя необузданную злость вновь пробудиться. Если Сатору заплачет, то это будет означать лишь одно: Яширо сумел отобрать ту мирную жизнь, о которой они с Кеньей мечтали. Слезы — признание их проигрыша. И угоди Сатору в эту кроличью нору, ему уже из нее не выбраться.
Он перевел дыхание и вцепился зубами в собственную руку, полностью сосредоточив свое внимание на боли. Это и впрямь было больно, поэтому он с легкостью сфокусировался на ощущении дискомфорта. Сатору чувствовал, как постепенно начал успокаиваться, а жало бесполезных и ненужных сейчас эмоций потихоньку таяло. С ними он разберется потом, когда выйдет отсюда. Он одержит верх и вернется к Кенье, чтобы жить для него, дышать ради него и спасти его. Сатору прикусил кожу на запястье еще сильнее, точно вгоняя эту мысль прямо внутрь.
Спустя минуту или две он оставил в покое свою руку. Встряхнул кистью и поднялся на уставшие ноги, чтобы дойти до постели. Наручники все еще сковывали его запястья, поэтому снять верхнюю одежду он не мог, даже если бы захотел. Он стянул с носа очки и положил их на тумбочку возле кровати. Было не похоже, чтобы Яширо собирался спуститься к нему, чтобы приковать к постели. Впервые за долгое время Сатору удастся поспать, не держа руки высоко над головой. Он опустился на кровать, на мятые белые простыни. Его взгляд уперся в темный мрачный потолок, отделявший его подземную тюрьму от остального мира. От Ишикари. Ему следовало хорошенько подумать. Используя силу, ему из этой дыры не выбраться, это Сатору уже понял. Кроме того, он сомневался, что Яширо вновь будет ?мягок? по отношению к нему. Если он вправду хочет покинуть эти четыре стены, то требовался поводок покороче. Совершенно другая стратегия. Нужно просто… — Играть по правилам, — вслух произнес он, хитро сощурив глаза.
Прекрасно. Если Яширо так хочется поиграть с ним в игры разума, пускай. Правила этой незатейливой игры они оба знали. Его слова тогда, на крыше, не были ложью: он действительно знал старика лучше, чем кто-либо еще. Попытки сопротивляться кое-чему его научили; он как будто нажимал на кнопочки, которые приводили этого человека в действие. Сатору ощутил, как его план буквально пустил корни. Глупый, опасный, безрассудный, но все-таки план.
И на сей раз он сработает. Когда на следующее утро Яширо спустился в подвал с подносом в руках, Сатору уже проснулся и смирно сидел на кровати, прижавшись спиной к решетчатому изголовью. Ну, по правде говоря, он и не засыпал. Смыкая веки хотя бы на минуту, перед его глазами тут же всплывали яркие картинки вчерашнего вечера: тело помнило мягкие подушки позади себя, а ребра до сих пор немного ныли. Его костюм помялся из-за постоянного ворочания, а под глазами наверняка залегли темные круги. Сатору мог поспорить, что выглядел совершенно ужасно. Однако он почувствовал странное удовлетворение, увидев, что Яширо выглядит еще хуже. Переносица его похитителя распухла, от нее расходились в стороны темные кровоподтеки. Хотя он, как и обычно, был в рубашке с длинными рукавами, было ясно, что одной рукой ему двигать куда легче, чем другой. Сатору заметил белый бинт на шее мужчины и с запозданием понял, что рана под ним появилась именно в тот момент, когда Сатору во второй раз выставил перед собой руку с лезвием. Прямо около яремной вены. Попади он точнее или глубже, порез оказался бы для Яширо смертельным. Сатору не знал, как ему реагировать на это открытие.
— Вижу, ты уже проснулся, — сказал его бывший учитель, закрывая за собой дверь и держа поднос в здоровой руке. — Как спалось? — Не очень, — пробормотал Сатору в ответ. Отчего-то часть его была более чем уверена, что когда Яширо придет, то все еще будет в гневе. Таком же неуправляемом гневе, как и вчера, предотвращая попытку своего пленника сбежать. Всю ночь неприятный холодок пробегался по позвоночнику Сатору, стоило лишь вспомнить его ледяной взгляд. Он напомнил себе, что его похититель прекрасно умеет справляться с эмоциями: то, что внешне он выглядит совершенно спокойным, не значит, что внутри него не бурлит бешеная, обжигающая внутренности лава. Однако здесь Яширо был не единственным, кто умел скрывать свои настоящие чувства и мысли под фальшивой маской. Сатору несколько раз побывал 1988-м году, где нужно было притворяться ребенком, поэтому сейчас изображать саму невинность не составляло никакого труда.
Он чуть склонил голову набок и тихо спросил: — А тебе? Мужчина на миг замер, удивленно приподняв брови. — Хорошо, спасибо. Яширо спокойно пересек комнату и привычно опустил поднос с завтраком на тумбу. Сатору взглянул на еду: жареный бекон и яичница — их часто готовила для него мама. В животе заурчало, ведь он почти ничего не поел на вчерашнем ужине, хотя мясо было необычайно вкусным. Ночью он даже пожалел, что не съел свою порцию до конца.
Мужчина сел рядом с ним. Сатору с трудом отпихнул от себя мысль отодвинуться от него подальше, чтобы не касаться своими коленями чужих бедер. Ты обязан подыграть ему, напомнил он самому себе, наблюдая, как старик аккуратно разрезает омлет на маленькие кусочки. Вообще, благодаря тому, что его руки на сей раз не были прикованы к спинке кровати, Сатору мог бы поесть и сам, однако все равно сидел молча и послушно сложил руки перед собой. Он, не пререкаясь, дал ему накормить себя, не отрывая взгляда от слегка прищуренных на него глаз. В конце спокойной трапезы ему дали стакан апельсинового сока, и он с благодарностью выпил, сопротивляясь искушению разбить стекло об его лицо. Вместо этого он чуть застенчиво передал его обратно в руки Яширо и стал наблюдать, как тот складывает пустую посуду на поднос. Переведя дух, Сатору понизил голос, чтобы он звучал легко и желанно: — Яширо? Тот вопросительно хмыкнул, не отрываясь от своего занятия. — Мне нужно сделать кое-что в ванной, — пауза. — Вместе с тобой.
Яширо на мгновение остановился, а затем медленно обернулся. В глазах его сверкало лукавство, а уголки губ приподнялись в заметной ухмылке. Он знает, что мне что-то от него нужно, понял Сатору, чувствуя, как липкий страх окутал его легкие. Он, не мигая, смотрел прямо ему в глаза. В конце концов, это будет совсем не важно, если Яширо поверит в его ложь. Все, что было нужно, чтобы возбудить в нем интерес, — просто играть. Его не волновало, как и что делать, он лишь наивно глядел на него, чуть прищурившись.
— И что же означает это ?кое-что?? — Сюрприз, — не задумываясь, сразу же ответил Сатору. Мужчина коротко усмехнулся, наклоняясь ближе к своему пленнику. Сатору оказался зажат между стеной позади себя и чужим телом. Личное пространство совсем исчезло, когда Яширо схватился здоровой рукой за изголовье постели. Сатору попытался отбросить мысли о том, что это больше выглядит как ловушка, и смело заглянул в темно-карие, практически черные глаза. Они смотрели дико и напряженно.
— После того, что случилось ночью, — цепляя большим и указательным пальцами подбородок Сатору, начал он, — почему я должен делать что-то для тебя?