Глава 16: Яширо (1/1)

Прелесть. Яширо прижался влажным поцелуем к мягкой коже на шее Сатору. Мальчик под ним пинался, пытаясь освободиться. Плевать. Честно говоря, ему даже нравилось — еще много лет назад он понял, что не получит никакого удовольствия, если Сатору не будет сопротивляться. Пятнадцать лет нескончаемых визитов в госпиталь и наблюдения за спящим четко дали понять это. Мужчина наклонился ниже и оставил слабый укус на подбородке Сатору. Прелесть, прелесть, прелесть. — Слезь с меня! Яширо приоткрыл глаза и чуть выпрямился; губы его, растянутые в нежной улыбке, подрагивали. Он наблюдал, как дрожали в попытках высвободиться тонкие, покрасневшие запястья. Звон цепи резал слух. Нездоровый, алый румянец залил щеки Сатору, и, пускай он пытался изобразить гнев, Яширо видел, как в светлых голубых глазах плескался страх. Мужчина облизнулся и провел пальцами по груди мальчика, задирая вверх его рубашку. Спайс извивался, вжимаясь всем телом в постель, безуспешно стараясь уйти от прикосновения. — Нет! Мужчина сделал глубокий вдох, на миг замерев. Ничего более соблазнительного он еще никогда не видел. Лишь ртом он нашел ключицы Сатору, ощутив, как те содрогались под его губами. Все было так, как он себе и представлял. Прошло всего несколько месяцев — именно тогда, на крыше, он все осознал. Яширо провел много лет возле больничной койки мальчика, но только в тот день он понял, насколько глубоко душа Сатору впилась в каждую частичку его тела и разума. Он не просто хотел его; он в нем нуждался. Он чуть пососал губами нежную кожу и, оставив темнеющее прямо на глазах пятнышко, зализал его кончиком языка. Яширо наслаждался, блаженство смешалось с кровью в каждой его венке; он переместился чуть выше, терзая безупречную шею мальчика. Он не мог остановиться, не хотел, не желал. Руками он ласково пробежался по худому животу Спайса, запоминая каждый изгиб, тепло и мягкость неподатливого тела. Яширо заставлял себя двигаться медленно и спокойно, пытался игнорировать возбуждение, тугой пульсацией обжигающее низ живота. Он мечтал вдоволь насладиться их первым разом.

Спустя изрядное количество лет он понял, что Сатору, срывающему его планы один за другим, тогда не просто повезло. Даже будучи ребенком, он уже в тот момент видел Яширо насквозь; видел черные дыры в его душе, а потом использовал их, чтобы предвидеть каждый последующий шаг. И на крыше Сатору заранее знал, что тот не даст ему упасть; пусть он и кричал, он все равно разглядел его настоящего.

Единственный, кому это удалось. Сатору был абсолютно прав: он заполнял зияющую дыру в сердце Яширо. Но он не знал еще кое-чего. Каждый вздох, каждая мысль, каждый взгляд были посвящены лишь этому темноволосому мальчику, что извивался под ним прямо сейчас. Впервые в жизни Яширо чувствовал такое невыносимое, всепоглощающее желание: он хотел Сатору во всех смыслах этого слова. Он хотел этот голос, это юное тело, эту прекрасную душу; ему нужно оставить на нем свою метку — такую же глубокую и ощутимую, как однажды оставил на мужчине этот мальчик.

Сатору овладел им. Теперь Яширо делал то же самое. — Хватит! Яширо отстранился, оглядев его с ног до головы, а затем придвинулся еще ближе, лицом к лицу. Такая близость заставляла Спайса бороться куда сильнее, из-за чего цепи гремели все громче и громче. Мужчина не смог перебороть короткого смешка — прелесть, прелесть, прелесть — и в тот же миг прижался своими губами к мягким губам мальчика. На секунду Сатору замер; но потом — завертел головой пуще прежнего, не давая себя целовать. Яширо схватил его за подбородок и надавил пальцами на щеки — чужой рот чуть разомкнулся, и он тут же воспользовался этим. На вкус Сатору был все таким же невероятным, как и в машине — нет, даже лучше. Мята зубной пасты и острота карри перемешались, и о боже! он был таким живым, пытаясь вырваться. Это лишь больше раззадорило мужчину, и он углубил поцелуй, мечтая взять мальчика силой. Бесполезные усилия, острая нужда освободиться разжигали в нем страстное желание. Яширо признавал, что тот трюк с карри был довольно забавным, но так Сатору лишь быстрее загнал бы себя в могилу: он не мог позволить Спайсу голодать. Иногда баловство следует уничтожать еще в зародыше, но это не означало, что мальчик должен быть во всем послушным. Нет, он хотел совсем иного: Сатору не собирался сдаваться без сопротивления, всеми фибрами своей души он жаждал сражаться. Яширо издал низкий стон прямо в поцелуй и... Он неожиданно зашипел, резко отодвигаясь назад словно ошпаренный. Пальцами мужчина прикоснулся к губам. Он почувствовал что-то горячее, влажное и поднес ладонь к глазам. Кровь. Боль пульсацией отдавалась в его нижней губе, и он перевел взгляд на Сатору. Его и без того порозовевший рот был тоже окрашен крохотными алыми капельками. Яширо сморгнул и неверяще уставился на мальчика. Он укусил меня. Яширо ухмыльнулся, стирая кровь рукавом. Спайс укусил его! Это было так... невинно и очаровательно. Будто он бросил ему очередной вызов. Конечно же Сатору понимал, что сейчас у него не было и шанса на победу, но все равно настаивал на своем. И как! Вздумал кусаться, до крови! Яширо вновь склонился над ним и грубо провел большим пальцем темно-красную линию от губ до щеки.

— Неужели целовать меня настолько противно?

Сатору молчал; он только крепче сжал зубы и смотрел своими насквозь прожигающими глазами. Но притворяться у него получалось плохо: его грудная клетка по-прежнему вздымалась все так же часто, а тело периодически вздрагивало. Яширо коснулся губами нежной мочки. Шепот его звучал глухо и пугающе. — Тем не менее, ты целовал Кенью. Он ощутил, как грудь Сатору коснулась его собственной; услышал, как нервно и рвано тот выдохнул. Мужчина потянулся к его лицу рукой и плавно, ласково погладил мальчика по нежной щеке, наслаждаясь, что в этот раз Сатору не был против. Он вообще перестал двигаться.

— Ты выглядел таким довольным, — зашептал Яширо, прикусив тонкую кожу на изгибе шеи и плеча. Спайс чуть сжался от нахлынувшей боли, однако опять ни капли не воспротивился. — Разве со мной по-другому? Когда Сатору вновь заговорил, голос его звучал удушливо и недоверчиво: — Ты следил за нами. С губ Яширо сорвался смешок; дыхание опалило покрасневшее место укуса. — Следил за тобой, — поправил он; руки его поглаживали худенький живот мальчика. Кожа его была молочно-бледной — прекрасный побочный эффект от многолетнего сна. В тот же миг ему безумно захотелось осквернить ее, покрыть темными, фиолетовыми, желтоватыми синяками. — Я был совсем рядом, когда ты сам поцеловал его перед работой, когда вы целовались в его любимом маленьком кафе. Ах, точно, еще, когда вы оба попали под дождь и промокли до нитки, — тогда ты был особенно настойчив. Он отстранился, усаживаясь на противоположной части кровати, и удовлетворенно ухмыльнулся. Мужчина наблюдал, как испуганный взгляд голубых глаз растеряно бегал по комнате; как Сатору пытался справиться с полученной информацией; как его воспоминания перемешивались и он осознал внезапно обрушившуюся на него реальность. Мальчик выглядел таким расстроенным и в то же время прелестным, что улыбка на лице Яширо стала лишь шире. Он уже говорил, что не собирался делать Спайса счастливым. Его желания мало интересовали мужчину. Но вот как насчет того, чтобы извратить мальчика?

Это действительно было необходимо. Начать можно с ценных воспоминаний, а затем, если понадобится, разобраться и со всеми остальными. Яширо хотел затмить, загрязнить память Сатору только собой: каждый раз, пробуя карри, думая о любимом супергерое, и даже сейчас, вспоминая о поцелуях с Кеньей — Яширо должен быть в его мыслях целиком и полностью. Пускай он сковал тело мальчика, но вот завладеть разумом — совсем другое. Как Сатору захватил когда-то давно все его воспоминания, так и он украдет их у него. Око за око. — Он целовал тебя так? — прошептал он, впиваясь пальцами одной руки в подбородок Спайса, заставляя встретиться с ним глазами. — Или, может быть, вот так? Другой рукой он скользнул ниже, под резинку пижамных штанов Сатору. Яркие, чистые глаза распахнулись, и удивленный выдох донесся до ушей Яширо. Похоже, Спайс, наконец, вспомнил, в какой ситуации находится. Цепи вновь оглушительно загремели, и мальчик начал извиваться, желая отстраниться от чужой ладони на его бедрах. — Нет! — крикнул он, почувствовав, как пальцы мужчины коснулись его мягкой плоти. — Хватит! — Он ведь трогал тебя так же, да? — спросил Яширо; голос его был чуть хрипловатым. Прежний прелестный, прелестный, прелестный! румянец вспыхнул на щеках Сатору. Сколько бы мальчик не вертел головой, он не мог его спрятать. Мужчина облизнулся и, устроившись между его ног, потянул вниз пижамные штаны. Он видел, как Спайс снова начал крутиться, извиваться на своем месте, осыпая Яширо ругательствами; пытался пинаться, но мужчина крепко держал его за лодыжки. Он откинул в сторону брюки и чуть отодвинулся назад, чтобы насладиться открывшимся перед ним видом. Восхищенный вздох вырвался из-за его губ, обжигая едва затянувшуюся ранку.

— Ты выглядишь просто невероятно, — прошептал он, касаясь ладонями нежных бедер и аккуратно разводя их в стороны. Яширо наклонился ближе и оставил на остром колене влажный поцелуй. А затем выше. Еще выше,оставляя блестящую от слюны дорожку. Сатору еле сдержал себя, чтобы не застонать, когда острые зубы чуть прикусили нежную кожу, а горячее дыхание опалило низ его живота. — А он когда-нибудь целовал тебя вот здесь? С губ мальчика в тот же миг сорвалось мягкое, тихое ?нет?, и Яширо было хотел ухмыльнуться, но следующие слова прервали его: — Мы никогда... Мужчина замер. Он медленно, осторожно потянулся к лицу Сатору и уставился на него широко раскрытыми глазами. Спайс с силой, до белого пятнышка, закусил губу и отвернулся к стене, словно пытаясь прожечь ее глазами насквозь. Мальчик прекрасно понял, что сболтнул лишнего. Яширо придвинулся ближе, чувствуя, как ноги Сатору скользят вдоль его талии, и уперся руками по бокам от его головы. Не мигая, он вглядывался в лицо темноволосого мальчика. Безусловно, он... Нет, не может быть... Разве это возможно? — Сатору, — сморгнув, начал мужчина, — ответь. Ты все еще... девственник? Спайс не сказал ни слова, но этого и не требовалось: ладони его сжались в кулаки, а на глаза навернулись слезы. Яширо тяжело выдохнул. Конечно же Сатору был невинен — он впал в кому, будучи совсем еще ребенком. Но мужчина и мечтать не смел о том, что Кенья до сих пор не тронул мальчика. Порой, в бессонные ночи, он представлял, как блондин вкушает этот сладкий, никем не изведанный плод, и разрывающая все внутренние органы ярость в сей же миг вскипала в нем. Яширо в бешенстве громил мебель и разбивал о стену собственные очки. Потому что Сатору принадлежал ему и его непорочность должна быть осквернена только им. Прямо сейчас. Яширо ощутил, как возбуждение, точно разряд молнии, окутало каждую частичку его тела; кипяток растекся по венам, прожигая тонкую кожу на кончиках пальцев. Его кошмары оказались выдумками; Сатору сохранил себя для него. А Яширо станет его первым... нет, единственным. Мужчина заглянул мальчику в глаза и большим пальцем нежно стер пару капелек соленых слез с его щек.

— Эй, — тихо позвал он. — Ты просто не представляешь, как осчастливил меня. Спайс отвернулся от ласковой ладони, отказываясь смотреть на мужчину. Пускай так, это не важно. Ничто теперь не было важно, ведь с этого момента мальчик будет принадлежать лишь ему. Эта мысль пронеслась в голове волной экстаза, и он наклонился вперед, прижимая колени Сатору к груди. Свободной рукой Яширо потянулся к ремню на своих брюках и, расстегнув его, отбросил на пол. Затем неловкими пальцами до колен опустил штаны вместе с нижним бельем. Сатору вновь засуетился, пытаясь отодвинуться. Короткие всхлипы отчаянного усердия — какая прелесть — срывались с его губ, лаская слух мужчины. Яширо нащупал на сбившихся простынях небольшой тюбик, чувствуя, как тело под ним в очередной раз попыталось вырваться. Голубые, распахнутые в ужасе глаза следили за каждым его движением. Открыв колпачок, Яширо щедро выдавил прозрачный гель на пальцы. — Не бойся, — промурлыкал он, поднося влажную ладонь к бедрам Сатору. — Я буду нежным. Всякое сопротивление прекратилось, когда один палец ворвался внутрь, и он почувствовал, как все тело Сатору вмиг сжалось и напряглось. Тишину вокруг разбил едва слышимый, испуганный вздох. — Нет... — прошептал мальчик хрипло. Это прозвучало не как приказ, а словно настоящая мольба. Яширо едва проглотил рвущийся наружу стон. Этот слабый, покорный тон казался чем-то новым, и Яширо сразу же влюбился в него. Ему захотелось слышать его снова, снова и снова. Чуть помедлив, он добавил второй палец, и его ушей тут же коснулся другой болезненный всхлип. Ногами Сатору водил по постели, желая хоть как-то облегчить свое положение. Однако Яширо не собирался давать ему этого.

— Не двигайся, — уговаривал мужчина, сгибая и раздвигая пальцы внутри Спайса. Узко, влажно и горячо — прямо так, как он себе и представлял. Для большей растяжки к двум пальцам добавился третий; ему совсем не хотелось порвать Сатору в их первую же игру. — И постарайся расслабиться. Будет не так больно.

Сатору издал нечто похожее на вскрик или всхлип, вжимая голову в мягкую подушку, но брыкаться все-таки прекратил. Однако ноги его были до сих пор сведены напряжением, смешанным с болью. Свободной рукой Яширо надавил на тюбик, смазывая прохладным гелем твердую, изнывающую от желания плоть. Он отбросил полупустой любрикант в сторону, продолжая двигаться внутри мальчика, мягкими толчками пытаясь расслабить тугие мышцы. Другой рукой он позволил себе дотронуться до себя, пару раз двинув ею вверх и вниз. Когда мужчина вынул пальцы, Сатору, казалось, облегченно выдохнул. Но всего лишь на мгновение. Замечательно. Яширо дал ему несколько секунд, чтобы перевести дыхание. Кроме того, ему захотелось сохранить в памяти это превосходное зрелище: Сатору — совсем слабый, руки его заведены за голову, на красивых тонких запястьях затянуты черные манжеты наручников; рубашка задралась до самых плеч, а обнаженная кожа светилась нежным молочным оттенком. Темная челка спадала на глаза, пот тоненькими струйками тек по вискам. И дышал он так шумно. Спайс исчерпал все силы, бесполезно брыкаясь и вырываясь. Яширо признательно улыбнулся и чуть подался бедрами вперед. Мальчик сразу же это почувствовал. Он смахнул слезы, а собственный голос, казалось, расцарапал ему горло. — Стой, Яширо! Хва... Остаток его слов потонул в громком, удушливом крике. Яширо толкнулся чуть глубже, едва подавив блаженный стон. Он на мгновение остановился, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться. Мужчина еще не вошел в мальчика до конца, а уже почувствовал, как тесно, слишком тесно было внутри него. Взгляд карих глаз встретился с бездонно-голубыми, и мужчина улыбнулся. Если бы он мог, то умер прямо на месте под этим невероятным взором: страх, ненависть, предательство и бесконечное страдание — все в нем смешалось. Яширо начал двигаться медленно и аккуратно. Он хотел, чтобы Сатору запомнил каждый дюйм, что погружался внутрь. Спайс метнул в него взгляд, полный дискомфорта и боли, и зажмурился. Мужчина крепко ухватил его за ягодицы, притягивая гибкое тело ближе, глубже. Несколько слезинок скатилось вниз по раскрасневшимся щекам мальчика, и Яширо наклонился к нему, стирая соленую влагу. — Тебе нравится, Сатору? Спайс помотал головой из стороны в сторону, беспомощно двигая губами, не в состоянии произнести хоть слово. Спустя короткие секунды Яширо вошел в него до предела и, сделав глубокий вдох, качнулся назад. Он стиснул зубы и впился пальцами в бледную кожу на нежных бедрах, заставляя самого себя двигаться плавно. Хриплый, глухой голос в голове нашептывал ему взять мальчика силой, без остатка, но сам мужчина хотел оставить это напоследок. Он мог бы трахать Сатору весь остаток жизни, слушая, как тот выкрикивает его имя. Но украсть его невинность ему было позволено лишь однажды. Яширо должен вдоволь насладиться этим моментом, запомнить каждую его деталь. Это была их брачная ночь в общей спальной, их собственная консумация. Он упивался этим. Сатору, казалось, снова обрел дар речи. Голос его звучал тихонько и слабо — откровенно и вызывающе. — Убери его! Выта... Ах-х!

Из горла мальчика неожиданно вырвался изумленный стон; он чуть выгнулся в спине и удивленно распахнул заплаканные глаза. Яширо заметил в этом взгляде и непонимание, и удовольствие, и боль. Улыбнувшись, он довольно хмыкнул. — Мы нашли что-то интересное, да, Сатору? — Что ты... сделал?... Ах, точно. Конечно же Сатору не понимает — до того ?инцидента? на реке он точно не мог узнать всех аспектов половой жизни, не говоря уж об отношениях между двумя мужчинами. Они уже выяснили, что Кенью настиг полный провал, раз он так и не решился использовать Сатору в плане секса. Яширо взглянул на его прелестное, полное недоумения лицо, окрашенное стыдливым румянцем. Какой же из него, Яширо, учитель, раз он не обучил этому своего любимого ученика?

— Разреши научить тебя, — промурлыкал он, задевая заветное место снова. До его слуха донесся очередной стон удивления, и мужчина, наконец, позволил себе двигаться быстрее. Сатору вновь начал извиваться под ним, вжимаясь головой в постель в отчаянной попытке избежать удовольствия. — Нет! Стой! Перестань! Но остановка была последней мыслью на задворках его разума. Яширо лишь облизнулся и ускорился. В стонах и быстром дыхании Сатору была своя прелесть: мальчик ощущал позор и стыд за собственное тело — оно предавало его. Спайс попытался отвернуться, зарываясь лицом в собственное предплечье, но Яширо дернул его на себя, услышав, как зазвенели цепи. Он не позволит Сатору скрыться. Ему нужно было видеть каждую эмоцию, уловить каждый стон, сорвавшийся с его влажных, подрагивающих губ. Тем не менее, мужчина осознавал, что Сатору был почти на пределе: истощение его было заметно невооруженным глазом, взгляд потускнел, помутнел от слабости и усталости. Он не пытался больше вырвать рук из крепких оков — они неподвижно лежали над его головой, на подушке. Даже его протесты стали слабыми, тихими. Мальчик тяжело дышал и смотрел на мужчину из-под полуприкрытых век. — Перестань...— едва слышно пролепетал он, — хватит, Яширо-сэнсей...В тот же миг тоненькая, хрупкая нить самоконтроля Яширо лопнула. Всем своим телом он навалился на Сатору сверху и зарылся лицом в изгиб нежной шеи. Он больше не мог сдерживаться: толчки его стали глубже и размашистей, а время словно остановилось — существовали лишь эта комната и этот момент. Он расслышал короткий болезненный стон, ощутил, как ноги Сатору задрожали, пытаясь оттолкнуть.

— Сатору, — горячо выдохнул мужчина в тонкую шею и зарылся длинными пальцами в растрепавшиеся темные волосы, — Сатору, Сатору, Сатору... — Мне больно... Яширо подался назад, вглядываясь в лицо мальчика. — Мой Спайс, — прошептал он собственнически. Он почувствовал, как его губы обожгло чужое дыхание, как грудь Сатору коснулась его собственной. Мужчина низко, гортанно простонал, врываясь в ослабевшее тело сильнее и сильнее. Словно в бреду, он шептал имя Сатору как молитву и кончиком языка водил по его острым ключицам. До его ушей донесся какой-то звук — то ли целое слово, то ли всхлип, он не знал — но голос мальчика опасно вел его прямо к краю. Яширо знал, что зашел слишком далеко, что остановится уже невозможно. Поэтому он, толкнувшись последний раз, крупно задрожал, вглядываясь прямо в глаза Сатору, и излился внутрь хрупкого тела. Сначала во взгляде мальчика промелькнуло удивление, затем — стыд, который, в конце концов, превратился в вину. Идеально. Он еще пару раз толкнулся бедрами, чувствуя горячую влагу, которую оставил внутри, и пытался отдышаться после такого сильного оргазма. Яширо чуть потянулся вперед и оставил последний поцелуй на истерзанных, заплаканных губах. Пускай Сатору сжал их, он все равно позволил слизать его собственные укусы. Мужчина чувствовал, как слабеет прямо в его руках худенькое тело, как его периодически пробивала дрожь. Спустя долгие секунды он вышел из мальчика. Тонкая ниточка семени и смазки тянулась вслед за ним. Он осторожно отодвинулся от Сатору, позволяя его ногам расслабленно опуститься на постель. Взгляд мужчины переместился на запястья — раненые и красные, они все так же крепко были прикованы к изголовью кровати. Он пробежался глазами по обнаженному телу, которое совратил. Яширо заметил потемневшие засосы на шее и ключицах, багровые синяки на впалом животе и боках; его ягодицы и бедра тоже покрывали частые пятнышки от сильной хватки. Мужчина ощутил дрожь удовольствия в кончиках пальцев, подумав, сколько своих меток он оставил на коже Сатору. Он посмотрел ниже: белесые капли стекали по бедрам на простыни. Прелесть. Он поднялся и, обернувшись спиной к Сатору, натянул назад нижнее белье и брюки. Пленник его молчал; по комнате разносились лишь рваные вздохи. На секунду Яширо забеспокоился, что, возможно, был слишком груб с мальчиком и пока трахал его, тот потерял сознание. Застегнув ремень, он повернулся и заметил, как взгляд потускневших голубых глаз, не мигая, упирался в одну точку на потолке. Яширо шагнул вперед и чуть наклонился, чтобы заправить несколько темных прядок за ушко Сатору — мягко, нежно и ласково.

— Не бойся, — прошептал он, легко касаясь пальцами его щеки. — В первый раз всегда больно. Следующий будет намного приятней. Обещаю. Он почувствовал, как тело под ним напряглось от этих слов, и позволил улыбке растянуться на его губах. Прекрасно — он все еще в сознании и все слышит. Мужчина поднял упавший на пол тюбик и закинул его в один из ящиков прикроватной тумбы. Пошарив немного рукой внутри, он хмыкнул и достал то, что искал. Он сорвал с леденца на палочке упаковку и медленно поднес его к губам Сатору. Яширо гордо, отечески улыбнулся. — Вот. За хорошо проделанную работу. Пустой взгляд снова вернулся в реальность, и когда Спайс посмотрел на него, глаза его горели необузданной яростью. Яширо облегченно выдохнул; часть его волновалась, что он уже мог сломать своего милого мальчика. Однако он знал Сатору куда лучше: тот был крайне устойчив перед преградами — он смог спастись там, где другой бы в тот же миг утонул. Яширо кивнул и положил леденец в свой рот; по лицу его мазнула знакомая учительская ухмылка. — Как хочешь, мне больше достанется! Он выпрямился. Вытерев до сих пор влажные от смазки ладони о брюки, он залез в карман за ключами. — Дам тебе немного отдохнуть, — сказал он, оборачиваясь к двери.

Хотя Сатору и очнулся, его сил не хватит надолго в таком состоянии. Проблемы со здоровьем — последнее, что ему было нужно от мальчика. Обращаться в больницу слишком опасно. Мужчина открыл дверь и переступил порог. Тихий, рычащий голос остановил его. — Яширо. Он обернулся, сжимая в ладони дверную ручку. Палочка от леденца торчала из уголка его губ. — Хм? — То, что я тогда сказал, было абсолютно серьезно. Яширо удивленно изогнул брови. — И что же это? Из-за челки, спадавшей на лицо мальчика, он видел всего лишь один глаз Сатору — яркий, прожигающий тьму вокруг. Когда он заговорил, тон его звучал пугающе низко, агрессивно и злобно. — Я буду смотреть, как ты подохнешь. Что-то приятное расцвело в груди мужчины. Он одарил Спайса широкой, сияющей улыбкой. — Буду с нетерпением ждать. Дверь за ним закрылась с тихим хлопком.