Глава 8: Сатору (1/1)

Первым, что Сатору осознал, был холод вокруг. Его вялому, уставшему разуму потребовалось несколько секунд, чтобы узнать это место: его бывший класс. Сейчас он выглядел намного старше и казался пустым. Это уже не то яркое, красочное место из воспоминаний. Окна были покрыты толстым, темным слоем пыли, краска на стенах давным-давно выцвела. Под потолком по уголкам прятались пауки; их блестящие сети тянулись отовсюду. На бесцветных стенах висели сгнившие, на половину смытые точно влагой рисунки. Но те, на которых изображались конфеты, были не тронуты, а обертки нарисованных сладостей будто только-только набросали мелками. Это поставило его в тупик.

Откуда-то послышался звук капающей воды. Ох, понял он, медленно оглядывая себя. Вода стекала с него: влажная одежда была тяжелой, а все тело кололо ледяными иглами. Сатору попытался заставить свое тело двигаться, но не мог — его руки и ноги были окутаны чем-то тоненьким и белым. Он был привязан к стулу, а само бывшее рабочее место казалось знакомым. Моя парта.

Что-то звонко хлопнуло по столу, и мальчик чуть подпрыгнул, медленно оборачиваясь и встречаясь взглядом с кем-то невероятно знакомым. — Сатору, — напел мягкий голос, а чужие руки оторвались от поверхности его парты. — Что мы узнали сегодня? Все инстинкты кричали ему бежать, но его тело лишь резко дернули на себя. Он беспомощно наблюдал, как учитель подался чуть вперед, касаясь длинными пальцами его скул. — Как насчет… ?Не брать конфеты у незнакомцев?? — спросил мужчина; большим пальцем он поглаживал нижнюю губу мальчика. Сатору не мог даже кричать; он открывал и закрывал рот, но ни один звук не хотел вырываться из его горла. — Или, быть может, ?Не садиться в машину к чужому человеку?? — промурлыкал он, перегнувшись через стол, который был преградой между ними. Он был слишком близко, слишком близко. Двумя пальцами учитель легко скользнул в открытый рот Сатору и коснулся его мягкого язычка. На вкус они были приторно сладкими. Яширо опустил одно колено на стол, наклоняясь вперед, пока его горячее дыхание не обожгло ухо мальчика.

— Нет, — прошептал он, задевая губами нежную мочку. — Знаю. Яширо вытащил пальцы — скользкие, влажные из-за слюны — и погладил Сатору по щеке, притягивая того ближе, чтобы губы его ученика едва касались его собственных. — ?Я никогда не сбегу от Яширо?. Это звучит верно, Сатору? Верно. Сатору резко вскочил на кровати и в легком беспамятстве провел рукой по месту рядом, чтобы тут же ухватиться за Кенью. Но этим утром он наткнулся лишь на холодную пустоту. Все правильно, подумал он, пробегаясь быстрым взглядом по номеру. Кенья остался в Японии. Поэтому прямо сейчас он должен справиться со своим страхом самостоятельно. Он зажмурился и уткнулся лицом в подушку — самый надежный способ избавить себя от кошмаров. Твое имя Фуджинума Сатору; тебе двадцать шесть лет. Ты в Сан-Франциско. Просто дыши. Его кошмары стали куда хуже после оправдательного приговора. Перед этим они случались два-три раза в неделю; теперь без отвратительного сна не обходилась ни одна ночь, и Сатору часто просыпался, осознавая, что не может сделать и глотка воздуха. После той самой ночи, когда произошел инцидент с балконом, Сатору стал спать в одной постели вместе с Кеньей, чтобы, по крайней мере, не оставаться со своим кошмаром наедине. В такие моменты блондин крепко сжимал его в своих объятиях, нашептывая на ушко разные глупости, и переплетал их пальцы, пока плохие сны полностью не исчезали. А наутро Сатору лежал, уткнувшись лицом в грудь своего любимого, зажмурившись и повторяя свою извечную мантру: Я — Фуджинума Сатору, ты — Кобаяши Кенья. Это 2003-ий… Но Кеньи не было рядом. Сатору согласился, чтобы тот защитил его, поэтому прямо сейчас он находится на другой стороне Тихого океана.

Говоря откровенно, большинство его идей о ?защите? были весьма простыми и безобидными. Кенья хотел провожать Сатору до его студии и, когда мог, там же встречать его после работы. Если не будет свободного времени, он настоял, чтобы Сатору брал такси: каждый раз в новой компании и всегда в разное время, чтобы его невозможно было отследить. Кенья уже предупредил охрану в их доме о Яширо и отправил прошение на запретительный приказ (который, как считали они оба, вряд ли мог помочь). Сатору рассказал и своим ассистентам; они поверили, что существует некий безумный фанат, потому что такое было объяснять проще, нежели сказать правду. А еще Кенья до сих пор хранил под их кроватью биту. С ней им обоим было легче.

Сатору часто звонил матери. Иногда он просыпался и, точно в лихорадке, пытался стереть с рук ее кровь. Он никогда не сможет забыть вида ее безжизненного тела на полу той съемной квартиры, сколько бы не старался. Просто вспоминая об этом снова, желудок его сводило, и он шептал в трубку, заставляя собственный голос не дрожать. — Просто… просто будь осторожней, мама, пожалуйста, — тихонько умолял он. — И не нужно беспокоиться обо мне. Я все еще живу с Кеньей, поэтому со мной все будет хорошо. Но пообещай мне, что всегда будешь на чеку, ладно? Прошла всего пара недель после случившегося ночью, как Кенья, за завтраком, предложил эту странную идею. — Эй, — позвал он, опустив свою кружку на стол. — Американцы собираются прилететь в Японию, чтобы обсудить с вами точное место для их компании, так? — М-м, — зевая, промычал в ответ Сатору, прикрыв рот рукой. — А зачем тебе? — Я подумал… Может быть, вместо этого лучше тебе полететь в Америку?

Сатору на мгновение замер с надкусанным во рту тостом и бросил на друга неверящий взгляд. — Что? Кенья сложил перед собой руки — особая привычка, обозначающая, что разговор действительно серьезный.

— Совсем ненадолго, — пояснил он. — Ты ведь никогда не был за границей раньше, да? Будет лучше, если ты на некоторое время покинешь Японию.

Сатору отложил ломтик хлеба в сторону. — Ты ведь полетишь со мной? Блондин в ответ грустно улыбнулся.

— Я не могу позволить себе оторваться от работы, — ответил он, глубоко вздохнув. — К тому же это станет неплохим толчком для развития бизнеса, разве нет? Будет нехорошо, если я буду постоянно отвлекать своего любимого от дел. Кровь в сию же секунду прилила к щекам Сатору. Любимого. Он повторил это про себя, отводя взгляд от Кеньи и делая глоток кофе. Сердце в его груди забилось куда быстрее. Они еще не дошли до… этого момента. По правде говоря, самое большее, что они делали, — целовались по-французски, тесно прильнув друг к другу. Сатору пропустил тот возраст, когда должен был изучить собственное тело, и, хотя однажды ему уже было двадцать девять лет, он понял, что не может вспомнить, что ему нужно делать и как. Поэтому они оба согласились развивать свои отношения в этом плане очень медленно. — Думаю, ты прав, — согласился он. — Это было бы интересно. — Но ты не должен делать этого, если сам не хочешь. — Нет, все в порядке, — ответил Сатору, помотав головой. — Я поговорю об этом с издательством. После того, как эта поездка была одобрена, Кенья настоял на том, чтобы отвезти Сатору в аэропорт. Точнее, он нанял водителя из своей фирмы для них обоих. Сатору посадили на заднее место, где он чувствовал себя как минимум не уютно. Салон внутри был покрыт кожей и пах как — на самом деле он не знал, как, зато точно понимал, что не мог себе такого позволить. Окна были тонированы, пряча пассажиров от лишних глаз, а передние места отделялись перегородкой с маленьким окошком, которую Кенья посчитал нужным закрыть, оставаясь с Сатору наедине. Весь автомобиль гудел от той мощи, которую Сатору посчитал излишней. Там даже была пластиковая баночка с ментоловыми конфетами.

— Кенья, — пробормотал он, бросая на блондина выразительный взгляд. — Ты вызвал для меня танк. — Это не танк.

— Он что, пуленепробиваемый? — Знаешь, не могу сказать точно, — сказал Кенья, довольно ухмыляясь. — Может быть. — Тогда это танк, — ответил Сатору, оглядывая салон. — Тебе не кажется, что это немного слишком? Блондин оперся рукой на подлокотник, упираясь подбородком о ладонь. — Но я же имею право защищать тебя, верно? Сатору нечего было ответить на это, поэтому он лишь вздохнул и чуть расслабился. Он понимал, что Кенья беспокоился о нем и у него были это все основания. Но после суда Яширо фактически исчез как из СМИ, так и из его жизни. Порой Сатору нравилось делать вид, что того не существовало вовсе: Яширо был просто призраком, которого придумал его некогда больной мозг. Конечно, это было не так, но без попыток снова покуситься на него, его жизнь снова стала казаться нормальной. Но даже если все эти меры предосторожности не могли помочь, Сатору знал, что, по крайней мере, с ними его возлюбленному будет легче. Он мог с ними смириться, ради Кеньи. Когда они подъехали к аэропорту, Кенья потянулся через сидение, чтобы оставить на губах Сатору мягкий, нежный поцелуй. — Пожалуйста, береги себя, — прошептал он. Сатору пообещал ему, что будет. Вот так он и оказался в Сан-Франциско. Совсем один. Ну, технически, не совсем один. Его редактор спал в соседней комнате, поэтому Сатору очень повезло, что в этот раз он проснулся без крика. Было бы совсем не весело все ему объяснять. Он откинул край одеяла и поднялся с кровати. Ему непременно захотелось принять душ, чтобы смыть с себя липкий пот после этого дикого сна, но что еще больше — хотелось прополоскать рот и попытаться забыть об ощущении двух тонких, сладких пальцев между его губ. Сегодня у него не было времени на призрак Яширо: это был последний день в Штатах, а нужно было еще многое успеть. Они должны были заключить контракт, а затем он и его редактор хотели пойти в бар, чтобы отметить свой успех. Сатору открыл крышку телефона и увидел мигающий значок сообщения рядом с именем Кеньи. ?Как дела?? ?Скучаю?, написал он в ответ, решив опустить рассказ о ночном кошмаре. ?Сегодня вечером идем с коллегой в бар. Последнее ура?. Не прошло и минуты, как телефон загудел, оповестив о новом сообщении. ?Только не сходи с ума ;)? Сатору не мог удержаться, чтобы не засмеяться. Он и не думал, что если Кенья будет использовать смайлики, то это будет так не похоже на него, так… неофициально. Образ адвоката в деловом костюме, сидящего в своем кабинете одной престижной фирмы и печатающего подмигивающий смайл, всегда вызывал улыбку на губах Сатору.

?Не буду. Увидимся завтра?. И только на следующий день, заняв свое место на борту самолета, Сатору понял, насколько сильно он облажался. Каждый звуковой сигнал, стук, любой шум казались гвоздями, пробивающими дыры в его черепе. Он забыл, что американское пиво было намного крепче своего японского коллеги, а его собственное тело растеряло всю свою стойкость. Не стоило судить по тому, сколько бы смог выпить двадцатидевятилетний Сатору. Прошлая ночь была полна его пошлых сообщений Кенье, которые либо возможно, либо просто не реально прочитать, потому что мозг его был полностью под контролем алкоголя. Он смутно припоминал порозовевшее лицо редактора, который хлопал его по спине. — Кому ты все пишешь? Подружке? — Нет, — помотал головой Сатору. — Ну… типа того. Собеседник засмеялся, в шутку толкая его в плечо. — Если у тебя есть время на девушку, значит, я недостаточно заваливаю тебя работой! — улыбнулся он. — И как она? Красивая? — Очень, — ответил он. — Блондинка. — Ясно.

Стоило вспомнить об этом, как лицо Сатору тут же залил стыдливый румянец. Он сложил руки на раскладном столике и уткнулся в них лицом, пытаясь стереть из памяти эти неловкие моменты. Он даже не удосужился посмотреть, что именно он писал Кенье ночью, взволнованно подумав, что мог по ошибке отправить одно из них маме. Но нет, в ответ пришло лишь сообщение от его любимого. ?Ну, что, вижу, ты хорошенько провел время, да?? Он едва слышно застонал и, когда самолет попал в зону турбулентности, еле подавил ощущение тошноты в горле. Похмелье было намного сильнее того, что он помнил, но он никогда и не напивался в своей прошлой взрослой жизни. Тогда он почти не выходил из дома. Было довольно одиноко, подумал он про себя. Только заглянув в прошлое, он смог понять, насколько это было печально. Посадка в Нарите прошла еще хуже, чем взлет, но, стиснув зубы, он смог расслабиться, пока самолет не остановился совсем. Он забрал свои вещи и попрощался с редактором, вешая ручную кладь через плечо. Он посмотрел сквозь толпу, ища знакомые светлые волосы, но так и не увидел. Зато заметил молодого человека в аккуратном костюме и шоферской кепке. В руках у него была табличка с фамилией Сатору. Сатору вздохнул. Конечно же, Кенья послал за ним водителя; он не понимал, почему ожидал от него чего-то другого. Он подошел к этому человеку, потерев переносицу, желая избавиться от головной боли. — Извините… — А, вы, должно быть, Фуджинума Сатору? — перебил его он, спрятав табличку за спиной. — Меня отправил за вами Кобаяши Кенья. Пройдемте? Молодой мужчина повел его через толпу к главному выходу, и Сатору едва удержался от раздраженного стона. Танк. Это была та же самая машина, на которой они ехали с Кеньей сюда. Он напомнил себе еще раз, что так блондину будет лучше, и позволил человеку взять его сумку и убрать в багажник. Затем молодой человек подошел к пассажирской двери и, держа ее открытой, предложил бутылку воды.

— Спасибо, — пробормотал Сатору, принимая напиток и присаживаясь на свое место. Больше всего на свете он хотел оказаться дома, в своей постели. Вместе с Кеньей. С легким хлопком дверь позади него закрылась, и Сатору полностью расслабился в своем месте. Не хотелось признавать, но в этом танке было намного комфортнее, чем на сидении в самолете.

Машина отъехала от аэропорта, и он заметил, как человек, который привел его сюда, поклонившись, скрылся в толпе. Думаю, это был просто сотрудник аэропорта, подумал он, делая глоток воды. Прохладная и без газов — именно то, что нужно от головной боли, колотящей по вискам. По прибытии домой он сразу же выпьет обезболивающее и пойдет спать. Сатору оглядел салон. Все выглядело так же, как и в тот раз, кроме отсутствия здесь Кеньи; кто-то даже поменял ментоловые леденцы на конфеты. Он недовольно посмотрел на них и бросил поверх пластиковой коробочки свой пиджак. Он пока не мог просто смотреть на сладости, не говоря уже о том, чтобы есть их. Вдруг он почувствовал, как телефон в кармане брюк завибрировал, и, достав его, улыбнулся, увидев имя входящего.

— Эй, Кень… — Где ты?! Сатору моргнул, услышав его тон. Голос Кеньи звучал напряженно — нет, даже... испуганно? Но Кенья никогда не боялся, может быть, только беспокоился. Но никогда не боялся. Сатору почувствовал, как ускорился его собственный пульс, а по спине пробежала дрожь. Что-то случилось. — Я в том танке, который ты послал за мной, — медленно ответил он. — Кенья, что произошло? На секунду на другом конце линии воцарилась абсолютная тишина, но потом голос его молодого человека с шумом затрещал в динамике. — Сейчас же выходи. — Что? Почему? Кенья, что прои… — Я в аэропорту, — Кенья неровно вздохнул, выдавая свою нервозность. — И я не посылал за тобой водителя. Сатору, выходи из чертовой машины!