Freeze (1/2)

Чан озадаченно вглядывается в тьму перед собой, по ту сторону зеркала. Она непроницаема, свет из комнаты не проникает через портал. Решившись, Чан осторожно протягивает руку — немного пугается того, что на той стороне её не видно. Пальцы натыкаются на что-то шершавое и плотное, совсем близко к границе портала. Чан толкает это «что-то» сначала слегка, потом сильнее, и оно оказывается тканью, шумно соскользнувшей на пол, подняв тучу пыли.

Отдернув руку, Чан осматривается. Комната кажется давно заброшенной и освещена лишь слегка — окна не видно, похоже, оно плотно зашторено. Зеркало стоит в углу, заставленном множеством вещей странных очертаний — большинство из них накрыто чехлами и невозможно опознать. Чан быстро теряет к ним интерес — чувствует запах. Который теперь ни с чем не спутает. Кровь.

Решившись, делает шаг в проём. Спотыкается — портал выше пола, зеркало стоит на подставке. Тут же закрывает его за собой, осматривается в поисках двери — если кровью пахнет так сильно, значит, Минхо Феликса… Чан сглатывает.

И тут его взгляд падает на пол. На нём — огромное тёмно-коричневое, почти чёрное, пятно. Слабо золотится по краям и слегка отслаивается. Кровь. Очень много. Это она воняет так, что хочется открыть окно и проветрить. Давно уже высохла и испортилась, поэтому Чан чувствует лишь тошноту. И обращает внимание на следы в пыли. Свои — свежие, и полуистёртые, у двери. Как будто сюда кто-то приходил намного позже того, как здесь появились все эти вещи и пятно крови. Но его не убрали. Потому что…

Чан обходит его и распахивает дверь. Коридор как коридор, точно княжеский особняк — дорого-богато. Только вот по нему навстречу Чану бежит серо-белый кот, задрав хвост трубой, проскакивает мимо в закрытую ранее комнату и отправляется на изучение новых владений.

— Дори! Дори!

Из-за поворота так же навстречу Чану выруливает Феликс. Целый и невредимый. В клетчатой пижаме и пушистых тапках в виде лап какого-то монстра. И с ободком на голове, увенчанном бело-розовыми кошачьими ушками.

Вскрикивает, заметив Чана, хватается за грудь и тут же ругается:

— Ты чего тут забыл? Зачем тут?

Чан хочет ответить что-то более-менее вразумительное, но идея поговорить с Минхо ему сейчас начинает казаться жутко бредовой. С Феликсом ничегошеньки не случилось, он наоборот, выглядит здоровее и счастливее, чем раньше. Скорее всего, Хёнджин снова был бесконечно прав — влезать в их отношения не следовало. И всё же какое-то оправдание надо придумать…

Но Феликс наконец-то замечает, откуда Чан вышел, его глаза расширяются, он сглатывает и почти шепчет:

— Ты… оттуда? Закрой немедленно!

Не дожидаясь реакции, подбегает, чтобы захлопнуть дверь самостоятельно, но Чан его останавливает:

— Я уверен, что кот забежал туда.

— Катастрофа, — Феликс нервно заправляет выбившуюся прядь за ухо и командует: — Нам нужно срочно поймать Дори.

Проскакивает мимо Чана, как потерявшийся кот только что, и приступает к поискам, подзывая питомца по имени на разные лады и обещая ему немыслимые вкусности. Пятно на полу его ничуть не беспокоит — он его не задел, но и не удивился. Знал. Чан хочет присоединиться к поискам, но вдруг замечает кота беззаботно сидящим на шкафу и с любопытством наблюдающим за глупыми вампирами внизу.

Протянутой ладони сначала шугается, потом осторожно обнюхивает пальцы Чана и «бодает» их. Даёт себя забрать и пересадить на руки, но не мурлыкает, а настороженно обнюхивает одежду Чана и его шею.

Чан мог бы окликнуть Феликса, но желание приколоться над ним сильнее, поэтому он молча стоит, почёсывая «пропавшего» котика между ушей, и ждёт, когда на него наконец-то обратят внимание. Дожидается.

— Князь Чан, — Минхо слегка кивает, заходя в комнату.

— Ой.

Феликс, стоящий на коленях в надежде разглядеть в тёмном и пыльном углу несуществующего там кота или расслышать звук бубенчика, оборачивается. И тут же принимает очень жалобный и виноватый вид.

— Ёнбоки, — Минхо, кажется, ничуть не злится. — Повернись ко мне, пожалуйста, не задом. Кажется, первый раз тебя об этом прошу, обычно наоборот.

Хмыкает, покосившись на Чана, но тот решает сделать самое безразличное лицо, на какое способен. Понимает — проверяет реакцию. Не уверен, что у них с Феликсом ничего не было и готов выяснить отношения. Чан, придержав рванувшегося к хозяину кота, благоразумно заключает, что шутить на эту тему больше никогда не нужно — хорошо помнит, как напрягся Хёнджин, когда Князья Минхо и Чанбин чуть не сцепились. Чан не понял, из-за чего, но знал одно — своему соулмейту можно доверять. Значит, было действительно опасно. Но и без всяких прецедентов — шутить с тем, кто может раскрошить камень пальцами, как минимум опрометчиво.

Феликс тем временем потешно разворачивается на четвереньках, и только потом встаёт и отряхивает колени. Замечает кота на руках у Чана и вздыхает.

— Придётся всё объяснить, да?

— Тебе? Незачем. Я и так знаю, что ты искал Дори. А вот к Князю у меня есть вопросы. Позволишь?

Не дожидаясь разрешения, Минхо отбирает кота и прижимает его к груди и плечу. Тот, впрочем, не возражает, перебирая лапками, чтобы устроиться поудобнее и обвивая хвостом запястье хозяина. Чан решает, что пока находится в относительной безопасности — не бросит же Минхо своего бесценного питомца на пол, чтобы напасть?

— Я бы хотел…

— Ты бы хотел вломиться в мой особняк через зеркало, — перебивает Минхо и кивает на валяющуюся ткань, которую Феликс перетряс уже раза три, — решив, что я тут убиваю Ликси? Не хотел бы, не вломился.

— Что-то вроде этого, — соглашается Чан с очевидной правдой.

Минхо щурится, чуть склоняет голову и некоторое время молча всматривается в его лицо. Потом произносит:

— Давай поговорим в более удобном месте.

Чану ничего не остаётся, как пойти вслед за ним. Оглядывается, но Феликс не отстаёт и выглядит весьма озадаченным, но не забыл плотно прикрыть дверь в злополучную комнату. Чану хочется начать разговор немедленно и спросить именно о ней — неужели самый избитый троп всех ужастиков не врёт, и в особняке, особенно вампирском, всегда есть комната, в которую нельзя входить? Но, с другой стороны, по всем канонам жанра она должна быть плотно заперта на старинный замок, единственный ключ от которого хозяин особняка охраняет, как величайшее сокровище. И обязательно скрывать мрачную тайну пострашнее засохшего пятна на полу.

Гостиная, которую выбрал Минхо для переговоров, поражает своей роскошью. До этого Чану удалось увидеть только кабинет — и ему сложно поверить, что эти две комнаты находятся в одном и том же здании. Да, тот тоже был роскошный, один только диван там оставил море несбывшихся надежд. Как будто созданный для того, чтобы решать вопросы с подчинёнными «особым образом»… Сглотнув, Чан на мгновение представил, как на нём, упираясь руками в спинку, изгибается Феликс в полурасстёгнутой рубашке и развязанном галстуке, а Минхо в деловом костюме позади него… дальше свои фантазии он не пустил. Потому что они почти перескочили на Хёнджина, который уже был готов отдаться на этом как заговорённом на секс диване уже в объективной, а не фантазируемой реальности. А стоило задуматься о нём чуть сильнее — стало бы неловко. Но всё-таки тот диван был более современным, офис — стильным. Не гротескной роскошью, как здесь. Мебель вычурная, золочёная, ручной работы. Цвета «королевские» — пурпур, беж, золото. Не совсем безвкусно, но на гране китча и нелепицы. Кажется, не в стиле Минхо, а как будто наследство. Поразмыслив ещё мгновение, Чан приходит к выводу, что это и есть наследство — от какого-нибудь прошлого Князя, которому не повезло.

Чан хоть и надеется на свой профессиональный, так сказать, опыт, всё равно спешит занять одно из кресел рядом со столиком и положить ногу на ногу.

— Ёнбоки, — просит Минхо неожиданно мягким голосом, — Пожалуйста, проконтролируй, как дела с напитками. Слуга тут новенький, пару дней всего.

— А старого ты куда дел? — ляпает Чан раньше, чем соображает.

— Убил, — спокойно отвечает Минхо, но потом всё-таки поясняет: — Шутка.

А вот в этом Чан уже не уверен, и Феликс, судя по промелькнувшему на лице выражению, тоже. Но соулмейту он тут же улыбается и кивает. Хотя Чан сам понимает — Минхо способен на такое. Да и вообще на что угодно, что касается людей и вампиров.

Но если не знать — не скажешь. Потому что он располагается в кресле, вальяжно поглаживает кота на коленях и покачивает ногой в тапочке, беспорядочно изукрашенном стразами. Чан не уверен, может, не просто качественными кристаллами, а действительно драгоценностями. А вот что шёлковый халат на нём как минимум от «Versace», он не сомневается. Похоже, роскошь неотъемлемая часть вампирского быта и с ней придётся свыкнуться. Но к хорошему, как известно, привыкаешь быстро.

— Так что? — Минхо начинает разговор первым. — Похвально, что ты заботишься о своих соклановцах, Князь. Но, как видишь, излишне.

— Но ты понимаешь, — Чан чуть наклоняется и решает вести диалог с Минхо абсолютно на равных, — что прецеденты работают против тебя.

— Я уверен, обо мне достаточно рассказали, — кивает Минхо. — И почти всё из того, что ты слышал, правда. Я бы на твоём месте мне не верил.

— Это стандартная уловка, — хмыкает Чан. — Сейчас ты начнёшь меня всё-таки убеждать.

— Нет, совсем нет, — качает головой Минхо. — Потому что не хочу просить о доверии, которое, возможно, не смогу оправдать.

Замолкает, некоторое время смотрит в сторону рассеянным и расфокусированным взглядом, прежде чем продолжить:

— Я хочу попросить не вмешиваться. Немного подождать. Я… действительно пытаюсь… Впрочем, как сам решишь. Ты же Князь.

Чан качает головой. Понимает, что ничего не может возразить, хоть и пытается:

— Но Феликс же ничего не расскажет. Пока не будет поздно.

— Ты его достаточно знаешь, — соглашается Минхо. — Но не понимаешь. И я тоже его не понимаю.

— Соулмейта, — Чан произносит непривычное слово медленно, отчего оно звучит укоризненно.

— Именно, — соглашается Минхо. — Надеюсь, Хёнджин окажется для тебя меньшей загадкой. А ты для него — меньшей проблемой.

— То есть ты предлагаешь всё оставить, как есть? — Чан делает последнюю попытку возмутиться. — И думать о том, что ты в любой момент можешь сделать с ним что угодно в той комнате?

Вместо защиты Минхо задаёт вопрос:

— Чья там была кровь, Чан?

Ответ всплывает сам по себе, на уровне, похожем на инстинктивный, и Чан знает, что он верный.

— Человеческая.

— И старая, — кивает Минхо. — Это не тайна. Туда не запрещено заходить. Скорее наоборот, нужно. Время от времени. Мне. Чтобы не забывать, что я на самом деле чудовище. И ты, Князь, тоже. И любой из нас.

— Я никого не убил, — резко возражает Чан.

— Я тоже, — Минхо пожимает плечами. — Но я почти это сделал. Я был готов это сделать. И каждый из вас не лучше меня, нет. Вы сдержанней, потому что сами себе убедительней лжёте. Но когда… малыш лежал там, в крови, я кое-что понял. Принять своё «я» не означает потакать ему, Князь. Надеюсь, ты будешь об этом помнить. Наделаешь меньше непоправимых ошибок.

— Малыш… Ян? Но он же…

— Да. У меня получилось его спасти. Если это можно так назвать. Да, я что-то понял. Не до конца. И ошибся ещё раз. Его нельзя было подпускать к Киму. Не ближе, чем на выстрел.

— Вот уж почему? — удивляется Чан. — Мне показалось, что они отлично ладят.

— Ладят, — тянет Минхо. — Отличное слово. Да, с виду тишь, гладь, благодать. Но… вот как раз-таки Ким убивал. И не раз. И людей, и вампиров. И ему сто тридцать или сколько там. В нём человеческого уже… хорошо если хоть что-то осталось.

— Ты просто ревнуешь, — Чан не удерживается от провокации.

— Да, — неожиданно легко соглашается Минхо. — Я только что потерял того, кто мне дорог. Собственное кровное дитя. Сам же отдал… чудовищу. Которое старше, хитрее и страшнее меня, Князь. Ты не представляешь, какая между нами пропасть. Галактика. И я понимаю, что уже ничего не могу изменить или исправить. Но ты, как Князь…

— Минхо, — Чан обращается к нему просто по имени, раздражаясь. — Не вздумай меня об этом просить.