Prince of blood (1/2)

Кого Бан Чан точно не хотел видеть, так это голого Минхо. Ну, не совсем, в трусах, но это дело в корне не меняло. Зато Хёнджин рад видеть. Только не его, а Феликса. Вообще не стесняясь обнимает того, осматривает, как будто что-то выискивает, забавно трясёт рукой, наткнувшись на мокрые волосы. Минхо это мало интересует, похоже, подобные взаимоотношения между вампирами из разных кланов его не удивляют. Зато Бан Чан совершенно не может понять сложившуюся ситуацию, и искренне рад тому, что при задорном побеге прихватил с собой хотя бы простынь, из которой теперь получилось соорудить что-то похожее на древнегреческую набедренную повязку. Впрочем, мало что скрывающую, и Бан Чан тут же перехватывает заинтересованный взгляд Феликса.

Но его замечает и Хёнджин и отвешивает бывшему Князю шутливую оплеуху. На это Феликс не обижается, перехватывает ладонь Хёнджина и пытается укусить. Визг. Минхо только качает головой и приглашает:

— Заходите, что стоять.

Бан Чан уже успел пожалеть, что обернулся на зов. Кричал Феликс и махал рукой. Хёнджин, может, и внимания бы не обратил, тщательно удостовериваясь, что один из его «iPhone» не пострадал. Что секс обломался, Чан понял ещё тогда, когда Хёнджин начал неистово ржать и отбиваться — оказалось, страшно боится щекотки, и попытаться стянуть с него майку было плохой идеей. Потом вроде подуспокоился, даже крем с лица вытер — и тут же начал с кем-то переписываться. Чан признаётся самому себе, что похищение телефона и побег были капризами и чистым упрямством. И пусть мелкой, но местью.

— Я оденусь схожу, — отпрашивается Чан.

— А я накрашусь, — вызывается Хёнджин.

— Тогда это мы к вам придём, — неожиданно решает Феликс.

— Да что уж там, идите тогда все к нам.

Чан и все остальные поворачиваются. На пороге соседнего домика стоит весьма раздражённый мужчина в забавной футболке со щенятами.

— Да как скажешь, Ким, — Минхо улыбается. — Через пару минут у тебя.

Он на такой расклад и бровью не ведёт, а Чан подбирается к Хёнджину, наклоняется и шёпотом спрашивает:

— Кто это?

Хёнджин перехватывает его за руку и тащит подальше, к их домику, и только там поясняет:

— Это телохранитель Феликса, Ким Сынмин. Да, тот, который старый, не переспрашивай.

— А ты не врал, — Чан деятельно ищет собственные брюки среди вороха одежды. — Он действительно выглядит лет на двадцать. Ну, за взгляд ещё лет пять накину, но не больше.

— И поверх этого ещё сто десять. Это люди столько не живут, для вампиров нет предела.

— Да я помню. Просто… вы все об этом говорите, а доказательств нет.

— Ну у Сынмина есть кучка архивных фоток, например, с премьерного показа «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота». Или с королями там, разными аристократами. Он не очень любит фотографироваться, но, если это случается — музейная реликвия.

— Примерно такая же, как та фотка с парнем, которую он тебе кинул?

— Возьми мои тренировочные штаны, — Хёнджин подходит к шкафу и достаёт оттуда предложенное. — Этикетку только оторви.

Чан примеряет и решает, что годятся. Только штанины закатать придётся, Хёнджин не только выше, у него и ноги длиннее. И он бы сейчас эти ноги с удовольствием придерживал у себя на плече, но…

— Так что, то селфи тоже реликвия?

— Не поверишь, но похоже, — хихикает Хёнджин, листая чат в его поисках. — Надо сохранить. Сколько я в клане, никогда у него никого не было. А Феликс говорил, что вообще никогда.

— Так может он это… сто лет назад ещё, как это… — Чан показывает пальцами ножницы. — Вжик-вжик и больше не мужик?

— Смешно, — Хёнджин прикрывает рот, пытаясь не засмеяться. — Но нет, ничего такого. В смысле, у него никогда не было никого постоянного, а не практиковал шаолиньское искусство эзотерического превозмогания.

— Чего?

— Я только что это сам придумал.

Хёнджин всё-таки смеётся, Чан тоже улыбается — заразительно. Но всё-таки спрашивает:

— Так может они тоже, эти самые, как мы.

— Ты слово забыл опять? Соулмейты.

— Ты всегда напомнишь. Они.

— Да не, уже бы все знали. Это официально объявляется. Ой!

— Что?

Чан, решивший прихватить ещё и футболку Хёнджина, оборачивается к нему.

— Нам тоже надо объявить. Для всех кланов.

— Типа как о свадьбе? Приглашения разослать, арендовать ресторан, спорить до хрипоты, устраивать традиционную или современную? Или у вас… у нас и на это какие-то особые ритуалы?

— Нет, ничего такого. Просто… это часть жизни вампиров и довольно значимое событие. Объединяющее, если можно так выразиться. Напоминание, кто мы на самом деле. А ритуалы были, точно знаю. Но не видел ни разу, да и кто их помнит теперь.

— Так ваш самый старший и помнит, — пожимает плечами Чан. — Вот сейчас пойдём к нему и всё спросим.

— Может, не нужно? — неожиданно отговаривает Чана Хёнджин.

— Почему это? Вы с ним не общаетесь? Ты его боишься? Он делал тебе что-то плохое?

— Нет, нет, и нет! Но эти ритуалы… пыльная древность, вот!

Чан настораживается. Времени с Хёнджином он провёл совсем немного, но точно знает, что любое пафосное или романтичное событие тот не пропустит. А уж тем более возможность шикарно нарядиться и соблюсти какую-нибудь красивую традицию.

— Ты что-то всё-таки знаешь.

— Ну хорошо, — Хёнджин напряжённо выдыхает. — От этого отказались потому, что это свадьба и есть. Вампирская. И… мы не разводимся. «Пока смерть не разлучит нас» — не пустые слова, это у людей всё проще.

— Так и от связи соулмейтов не избавиться, так же? Смотрю, у Феликса и этого Минхо не получилось. Так в чём проблема?

— Всё-таки… — Хёнджин мнётся, пытаясь подобрать слова.

— Ладно, я понимаю, — Чан осторожно поглаживает его по плечу. — Такой шаг и мне кажется какой-то свадьбой и слишком большой ответственностью. Мы же сможем провести этот «ритуал» позже?

— Конечно, — облегчённо выдыхает Хёнджин. — Ты готов? Пошли тогда.

Бан Чан оглядывает их обоих в зеркало на дверце шкафа и приходит к выводу, что видок у них вовсе не Княжеский. Особенно забавно смотрится розовая повязка в волосах Хёнджина. Накраситься он тоже так и не успел. Или забыл.

Вдруг зеркало истаивает и за ним другая комната. Точно такая же, как эта, отельная, но чужая — немного по-другому расставлена мебель, свет приглушён, а на кровати кто-то спит, отвернувшись и накрывшись с головой.

— Мы могли бы и по пляжу пройтись, так совсем обленимся, — ворчит Хёнджин и пригибается, чтобы войти в портал.

Чан сглатывает. Он совсем не напрягался, чтобы его открыть, больше того, даже связно подумать не успел о месте назначения. То есть, совсем не собирался идти таким путём — тут же второй дом налево вдоль пляжа. Или через галерею, которая их соединяет.

Но всё-таки идёт следом, и почти тут же об этом жалеет, как только делает пару шагов от зеркала, кто-то нападает сзади и берёт в жёсткий, профессиональный захват. Чан замирает, не шевелясь, а Хёнджин нервничает:

— Отпусти его, Ким, пожалуйста.

— За такие фокусы, — почти шипит Сынмин позади Чана, — я бы вас обоих обездвижил, даром что знаю, что ты безвредный, Хван. А вот насчёт этого не уверен.

— Я Бан Чан.

— Ким Сынмин, будем знакомы. Ты дар используешь?

Чан хочет оправдаться, что не специально, но вовремя прикусывает язык — не то, что нужно говорить, толком не разобравшись самостоятельно.

— Да. Тренируюсь, — Чан находит самый обтекаемый в данной ситуации ответ.

— Тогда я тебя убедительно прошу тренироваться в другом месте.

— Ким, — укоризненно замечает Хёнджин. — Ну исчерпана же ситуация, тем более, ты с Князем общаешься.

Сынмин размыкает захват и отступает от Чана, но конфликт продолжается:

— А то я не знаю, что именно ты хочешь сказать, Хван. Что я не себя защищаю. И да, это тоже.

— Ким, ты невыносимый. Яна будешь будить?

— Нет, не собираюсь. Постарайтесь не шуметь, раз уж пришли.

— И в мыслях не было, — заверяет его Хёнджин и нацеливается на недопитый сок в графине. — Я сейчас стаканчик и тоже полежу, вас послушаю. Ноги скоро отвалятся вообще.

— Ты опять начал заниматься танцами?

— Вот как раз эти три дня не занимался — ну и снова заново. Дурацкий вампирский организм, чтобы хоть одну мышцу нарастить, год потратить надо.

— У тебя масса времени, — Сынмин улыбается так мимолётно, что Чан думает, что ему показалось. — Посидишь тут с Йени?

— А «Йени» это Ян? — Хёнджин осторожно показывает на спящего.

— Самый беззаботный вампир в этом мире, — вздыхает Сынмин. — Поэтому и посторожи.

— Так ты же здесь.

— Не надолго. Князь Чан, я могу с вами прогуляться по пляжу, побеседовать?

— Да, — Бан Чан соглашается, чтобы не показаться невежливым, но всегда есть: — Но сейчас же придут остальные.

— Без нас начнут, — уверенно заявляет Сынмин. — Пойдём.

Чан озадачен, но Хёнджин ему едва заметно кивает — все нормально, значит. Хотя с малознакомым вампиром, который тебе только что чуть голову не оторвал, пусть и предупредительно, идти как-то страшновато. Сглотнув, Чан всё-таки ступает за ним через порог в темноту.

Так несколько секунд казалось. Глаза быстро привыкают, и из этого домика, оказывается, выход не сразу по тропинке на пляж, а через цветочный лабиринт, дорожки тускло подсвечены вмонтированными лампами, около которых толкутся насекомые. Чан облегчённо вздыхает — вот почему этот странный старый вампир поверил, что он всего лишь тренировался — по пляжу обходить столько кустов задолбаться можно. Тут или перепрыгивать их все, или через галерею ломиться. И почему-то кажется, что парочка вампиров не очень-то и хотела встречать гостей. Вот, этот старый точно знает, почему все пары вампиров однополые!

— Господин… мистер… Ким-аджосси…

— Просто Ким, не заставляй меня чувствовать свой возраст, — оборачивается вампир. — Что ты хотел?

— Кое-что спросить.

— Я первый спрошу.

Чан угрюмо затыкается. Про возраст не напоминай, а как старшинство показывать, так пожалуйста. Хотя этот «просто Ким» даже не Князь! А он — да! Но не успевает докрутить себя до раздражения, как вампир предлагает ему сесть рядом на лавочку, и как только Чан устраивается, сразу просит:

— Расскажи мне свой Сон Обращения.

— Да, но… зачем?

— Боюсь, сон уже сплетается с твоим будущим. Ты же знаешь, какой у меня дар? И какие будут последствия того, что ты узнаешь?

— Примерно, — честно отвечает Чан. — Ты точно предсказываешь будущее.

— Это важно, Князь Чан, что ты подметил. Точно. Мои предсказания всегда сбываются, а жить с этим остальным. И ты можешь отказаться.

— Но что-то происходит? И… от этого может зависеть жизнь Хёнджина?

— Все наши жизни, Князь Чан. Только мы ничего не сможем изменить, так что выбирай, хочешь ли ты это знать. Ты и я. Единственный выбор, который у тебя будет после предсказания — говорить о том, что я предскажу, или нет. Я толкую сны только тому, кто их видел.

— Но это может и помочь?

— Может. Предсказанное неизбежно, но его можно отложить на два-три столетия нашими усилиями. А ещё предсказание может быть и хорошим, тогда мы осуществим его быстрее.

— Это… вроде гипноза? Больно? — Чан слегка беспокоится.

Хотя чувствует, что за возможность предотвратить любую, даже не существующую опасность для Хёнджина, он всё отдаст. Даже если всего лишь отсрочить. И не важно, что придётся для этого сделать.

— Нет. Просто расскажи мне, что помнишь, я буду задавать вопросы. — успокаивает его Сынмин. — Многие покажутся тебе странными, нелогичными, некоторые могут повторяться, но на все отвечай честно. Даже если это что-то постыдное — сны толкуются не так, как мы их видим.

— Получается, — начинает Чан, — когда Хёнджин меня укусил, я словно провалился.

— Было падение?

— Нет, совсем нет.

— Говори как можно точнее.

— Хорошо, — кивает Чан и собирается с мыслями. — Я открыл глаза посередине коридора в гостинице.

— Это существующее место? Ты там был?

— Да, та же самая гостиница, в которую я приехал к Хёнджину.

— Во сне ты чувствовал, что это то же самое место? — Сынмин внимательно смотрит на Чана.

— Да, но оно было… неправильным. Вместо одного коридора было два, и посередине стена. И там в нише стоит сухое растение, она было с одной веткой, как я запомнил, а оказалось с двумя.

— Ты точно уверен?

— Хоть сейчас поедем проверять. И было ещё кое-что странное. Все номера на дверях были одинаковые.

— Помнишь?

— Да. 1003.

— Дата?

Чан тоже пришёл к такому же выводу, но только сейчас до него доходит:

— Мой день рождения.

— Что ещё?

Чан в ответ тоже смотрит на Сынмина. У того на редкость бесстрастное выражение лица, как будто он допрос ведёт. Ни одобрения, ни отношения к рассказу, ничего не распознаешь. Зато Чан теперь точно уверен, что вампир намного старше возраста, на который выглядит.

— Я ничего не помнил. Точнее, помнил, что я пришёл в отель, но не помнил Хёнджина. Совершенно. Это плохо?

— Дальше. Что ещё?

— Кровь помню.