Глава 31. Бильярд, шрамы и нечто важное (1/2)

Дни текли размеренно, легко и даже как-то… хорошо. Я приходила в себя, хотя все еще могла просыпаться посреди ночи от кошмара, разве что не кричала. Максим был рядом постоянно, он даже стал работать в квартире, стараясь уезжать в самом крайнем случае. И мы превращались в семью.

Просыпались — вместе, засыпали тоже. Готовили, ели, принимали ванну, читали книги, смотрели телевизор, разговаривали, просто валяли дурака. К хорошему очень быстро привыкаешь, и я привыкла настолько, что мне и правда казалось, что иначе никак не могло быть. Громский учил меня, казалось, чересчур простым и обыденным вещам, но которыми я никогда ранее не занималась. Например, играть в приставку или в бильярд. Последнее закончилось… очень неприлично.

Стол находился на первом этаже квартиры прямо под лестницей, приятно укрытый под сводом потолка. Я все заглядывалась в его сторону, подходила и просто катала рукой шары по бархатистой поверхности, иногда сажала и Снежка, чтобы тот игрался, но кролика это не особо забавляло, и он стремился убежать на пол.

Я не раз видела, как играл Николай в компании своих знакомых и, как непременно, рядом крутились наложницы. Это даже со стороны казалось очень вызывающее, поэтому я все никак не решалась намекнуть Максиму, что мне хотелось бы… попробовать. Дома у Белова не было стола, поэтому он часто посещал казино, где таковые имелись, но это меня никогда не касалось.

— Что, уже с утра хочется покатать шары? — Громский вышел из душа, из которого я сама вернулась совсем недавно, потому что мужчина буквально затащил меня туда, не оставив никого выбора.

Наша близость уже не знала границ, а секса было действительно много. Я бы сказала, слишком много. И, каждый раз, когда мне хотелось запрессовать и сказать громкое: «Нет», собственный голос подводил меня, потому что из уст звучало податливое: «Да!». Я не могла и не хотела ему отказывать, ведь тут же ощущала острую потребность в нем, в Максиме.

Мужчина на ходу вытирал полотенцем голову, а затем оставил то висеть у себя на шее. Он был в пижамных штанах, в которых, к слову, спал весьма редко, в основном — обнаженным, поэтому я слегка удивилась, увидев Громского в них. Его тело еще в целом было влажным и распаренным, и я нашла пульт от кондиционера, чтобы сбавить темп подачи холодного воздуха. Не хватало еще, чтобы он заболел.

— Ты хорошо играешь? — уточнила я, убирая пульт на журнальный столик.

Громский оценил мой жест, поэтому и выразил это в том, что взял мою руку и поцеловал запястье. Он вообще часто их целовал, говоря, что так все быстрее заживет. Я делала то же самое с его раной, искренне веря, что это действительно поможет.

— А ты хочешь поиграть? — с весьма ярким сексуальным подтекстом уточнил Максим, склоняя голову слегка набок. С его все еще влажной челки сорвалось пару капель, упали на скулу и покатились вниз, к подбородку. Я поднесла руку и стерла пальцами влагу, отвечая:

— Чтобы играть, мне нужно научиться. Я подумала, что ты мог бы мне показать все?

— Ну… раз ты подумала, — подмигнув мне, Максим увильнул в сторону от моих поглаживаний, подходя к стенду, где стояло несколько киев для игры в бильярд. — Выбирай, какой тебе нравится больше. Наверное, самый длинный? Как у меня?

До меня не сразу дошла соль шутки, но я успела закатить глаза и передумать с этой затеей, однако ответ сам как-то сорвался у меня с языка.

— Они все одинаковые, — парировала я, подходя ближе. — Не припомню ничего такого у тебя.

Я самодовольно улыбнулась, научившись копировать это подобие усмешки у мужчины, видя, как у него поползли брови вверх. Что ж, с кем поведешься, от того и наберешься. В этом нет моей вины, я просто начала понемногу копировать поведение Громского, сама того не замечая. Максим в долгу не остался, он быстро воспользовался полотенцем, сорвав его со своей шеи и, закрутив то, как жгут, заарканил меня. Тканью ловко обвил мою талию, тут же притягивая к себе вплотную, да еще и руки мне сковывая. Я, безусловно, опешила и даже пискнуть не успела, как врезалась лбом в его влажную грудь. Держа одной рукой полотенце, закрутившиеся вокруг меня, другой же Макс поддел пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Что-что, малышка? Тебе не хватает размера моего члена? Найти тебе побольше, м?

Ни капли страха не было, внутри только появился неприятный осадок от резкости действий мужчины в мою сторону. Я поджала губы, намеренно не отвечая ему на этот… неприятный вопрос.

— Яра, ты же понимаешь, что я шучу? — Громский тут же ослабил натяжение, и я смогла сделать шаг назад. — Детка?

— Просто покажи мне, как играть, — я намеренно проигнорировала данную ситуацию, надеясь, что он поймет, насколько мне было не по себе.

Максим не стал более ерничать. Он взял кий, а злополучное полотенце откинул куда-то в сторону дивана. Скрестив руки на груди, я отошла немного в сторону и стала молча наблюдать. На самом деле, посмотреть было действительно на что, и я имела в виду далеко не сам процесс игры.

Пока Громский выставлял шары на поле стола, выравнивал их… треугольником? (я совершенно ничего не знала про бильярд, боже), я старалась выглядеть максимально равнодушной, делая вид, что сосредоточена только на правилах, а не на обнаженном торсе. Макс же напрягся, это я умела безошибочно определять по игравшим желвакам на челюсти и по тому, как нервно он дергал плечом. Мужчина то и дело поглядывал на меня из-под лба, видимо, пытаясь понять, обижена я или нет, из-за чего мне было немного трудновато строить серьезную мину. Хотелось улыбнуться ему и кокетливо послать поцелуйчик, чтобы, как обычно он это делал, Макс поймал его и прижал к сердцу.

Когда, по мнению Громского, шары находились в идеальном положении на поле, он отошел немного, как бы издалека оценивая ситуацию. Как только Максим, обходя стол, двинулся в мою сторону, я демонстративно пошла в другую, отчего мы начали ходить против часовой стрелки, как сломанных механизм. Мужчина нахмурился, остановился, залез рукой в карман и достал оттуда пачку сигарет и зажигалку. Я лишь покачала головой, но так же молчала. На самом деле, я уже поднимала тему курения, и это тоже закончилось своего рода ссорой, которая позже была обесценена сексом, а после и вовсе забыта. Громский не расставался с сигаретами и курил при любой возможности, но больше всего меня раздражало, когда он делал это прямо в квартире. Я ощущала запах табака уже буквально везде, мне казалось, что вся мебель пропиталась этим смрадом.

Но это была именно та зависимость, от которой мужчина пока что был не готов отказаться, и я видела это. Но не могла отрицать того, что Громский умел курить… эстетично. Пускай это было ужасно вредно для здоровья, но он мог уничтожить две пачки за день, а в худшем случае — и куда больше. Он просто становился похож на вечно дымящий завод или паровоз, ужас просто. Но этот ритуал перед тем, как закурить… Именно за этим я готова была наблюдать вечно. Громский сам этого уже и не замечал, я была уверена, настолько это было доведено до автоматизма, особенно это проскальзывало, когда он с кем-то разговаривал по телефону или вживую: обязательно водил фильтром сигареты по нижней губе туда-сюда, словно пытаясь преждевременно распробовать вкус жгучего табака. Он делал это неосознанно, когда о чем-то размышлял, просто водил по губам, мог даже в итоге не закурить, спрятав сигарету обратно в пачку.

Сам процесс тоже был весьма увлекательный и захватывающий. Я видела много курящих мужчин и никогда не заостряла на этом внимания, даже немного брезговала, когда таковые проявляли уважение, целуя мне руку на светском рауте. Отец тоже курил, и я воспринимала это, как должное, со временем замечая желтизну его зубов. Громский о своих пекся очень остро, об этом мне еще Эл говорила. Не трудно было догадаться, что мужчина их отбеливал.

Максим, проведя фильтром сигареты по нижней губе один раз, поджег ее и сразу же затянулся, снова бросил в мою сторону озадаченный взгляд. Я видела по нему, что он не хотел играть, но делал это только потому, что я попросила. Я слабо ему улыбнулась, слегка кивнув в сторону стола, как бы побуждая его к дальнейшим действиям. Громский слегка сморщил нос и качнул головой, как упрямый мерин, но все же, пафосно крутанул в руке кий, приблизился. Он не комментировал своих действий, взял в руки белый шар, демонстративно показав его мне, с силой поставил на поле, а затем склонился, начав целиться. Звонкий звук соприкосновения кончика кийя с шаром, а затем — тот врезался в кучку остальных, побуждая их разлететься по всей территории поля в разные стороны. В лузу закатился синий.

— Мои — синие, — вдруг сказал Максим, подходя ко мне и протягивая свой кий, а для себя беря другой со стойки. — Твои — зеленые.

— Думаешь, у меня получится? — уточнила я, подходя к столу.

— Вот и увидим, — он снова склонился над полем, прицелился через белый шар и ударил. Промахнулся. — Твой черед.

Ладони почему-то вспотели, из-за чего кий немного скользил. Странно было волноваться, учитывая, что это даже не игра была, а просто баловство. Однако я уже не раз ловила себя на мысли, что хотела всегда показывать себя в лучшей степени, когда чему-то училась. Особенно, если этому меня учил Макс. Подойдя с более менее удобной, как мне показалось, стороны к белому шару, неловко наклонилась, навалившись животом на бортик стола. Было сложно управиться с кием, учитывая, что в момент удара Громского я далеко не на технику смотрела, а на то, как у мужчины играют мышцы и вены на руках.

— У тебя так ничего не выйдет, — Громский подошел сзади, и я тут же ощутила его ладно у себя на пояснице, а затем он приобнял меня за талию, побуждая выпрямиться. — Ты в такой позе только добьешься того, что я выебу тебя, и на этом вся игра закончится. К слову, нахрен тебе этот бильярд?

— Я просто подумала, — неловко пожала плечами, крутя в руках кий, — что мы могли бы играть с тобой. Чтобы тебе было со мной интересно? Общие интересы и все в этом духе. Я ведь говорила тебе, что хочу быть ближе с тобой не только в физическом плане, но и… духовно.

Максим поцеловал меня в макушку, затем в висок, а после и в губы, наклонившись ко мне, попутно убирая локоны волос за ухо.

— Тогда встань с этой стороны, так у тебя будет лучший угол для прицела, — разорвав поцелуй, тут же принялся учить мужчина. — Не наваливайся на стол, держи вес над ним, вот так.

Громский полностью выставил меня в нужную позу так, словно распоряжался марионеткой, но я совершенно была не против. Старалась лишь запомнить всего его подсказки, зафиксировать ноги, руки и корпус в том положении, на которое указывал Максим, пыталась быть максимально податливой. Наклонившись вместе со мной, он помог правильно держать кий, а после и вовсе начал прицеливаться за меня моими же руками, продолжая прямо в ухо лить наставления. В какой-то момент, Громский надавил на мой локоть, повел его с силой вперед, но моя рука дрогнула, поэтому удар вышел… неправильный, ведь белый шар подскочил, а затем улетел за бортик стола, звонко приземлившись на пол.

Я не сразу поняла, что произошло, лишь из-за смеха Максима над ухом, тоже начала смеяться. Выпрямившись, я неловко спрятала лицо в руках, пока мужчина возвращал шарик на место.

— Прости, — улыбалась я. — Я сейчас еще раз попробую! Но только сама!

— Ладно-ладно, — продолжал посмеиваться он. — Только, снайпер мой, здесь много хрупких вещей. Целься аккуратнее?

Заверив его, что буду просто невероятно аккуратной, принялась пробовать самостоятельно. Максим, что на время моего обучения, отложил сигарету в пепельницу, которую поставил на угол бильярдного стола, снова затянулся. Проведя одной рукой по своим взлохмаченным волосам, слега приглаживая их, Громский устремил свой серьезный и сосредоточенный взгляд точно на меня. Улыбнувшись уголками губ, я склонилась над столом, точно, как меня учили минуту назад, начала целиться. Перед ударом снова зачем-то взглянула на Максима и увидела, как он делал ту невероятную вещь с дымом: выдыхал поток изо рта и тут же вдыхал носом, из-за чего дым, как водопад, лился вверх. Задержав от восхищения дыхание, я неловко ударила по шару, и тот снова подскочил, из-за чего я было испугалась, что он снова куда-то улетит, но шар укатился в лузу.

— Я попала? — радостно уточнила, ожидая реакции Громского.

Он лишь хмыкнул, подходя к углу стола и доставая белый шар. Задумчиво покрутив его в руке, он ответил:

— Попала. Но, солнце, биток не должен попадать в лузу. Ты должна им загнать свои зеленые шарики в лузу, да?

— Уф, — расстроенно фыркнула я. — Но попала ведь! И что? Побеждает тот, кто первый загонит все свои шары, да?

— Ага, — подтвердил Максим, присаживаясь на край стола. — Вообще, существует множество разных подвидов бильярда. Мы с тобой играем в такой, самый классический, что ли. Пул. Он и простой и нравится мне больше всего.

— Почему? — уточнила я, подходя к нему.

— Без лишних заморочек, — затушив окурок от сигареты в пепельнице, пожал плечами мужчина. — Ну, что? Продолжим?

Я согласилась, передавая ему кий, но вспомнила, что у него, в общем-то, был свой. Громский все же взял мой, и снова показал мне мастер-класс, как нужно было целиться и бить по белому шару, так целых три раза подряд он загонял свои шары в лузы, комментируя практически каждое свое действие. Когда, наконец, очередь дошла до меня, естественно, я подошла к делу ответственно. Правда, заняло это у меня, наверное, минут десять, если не больше, потому что я все пыталась встать правильно и удобно для себя держать кий, прицеливалась тоже скрупулезно. Максим был терпелив, он даже не говорил ничего, давая мне возможность сделать все самой. И, о боже, у меня получилось! Звук от удара вышел по ощущениям такой, как и у Максима, биток целенаправленно полетел от кийя прямо к моему зеленому шару, а тот, направленный им, отрекошетил от бортика, направляясь точно в лузу.

Я не сдержала эмоций, подпрыгнула, взвизгнув. Получилось!

— Ты видел?! — я повернулась к Громскому, он начал хлопать в ладони, широко мне улыбаясь.

— Это было красиво. Медленно, но красиво. По крайней мере, я смог любоваться твоей задницей целых… — он глянул на свои наручные часы, — …восемь минут.

— Ну, мне нужно время, чтобы приноровиться, — сдув прядь с лица, не могла погасить в себе внезапно появившейся азарт. — Думаю, скоро мы с тобой сможем играть по-серьезному.

— «По-серьезному»? — хищно улыбнулся мужчина. — Это как?

— Ну… — замешкалась я. — На равных. Как обычно ты играл с кем-нибудь. Или в бильярде нет чисто спортивного интереса? Обязательно должен быть приз?

На сколько я помнила, отец в крайнем случае играл на деньги, но это было известно мне только по слухам от наложниц. На деле же, я видела дружескую партию, после которой отец пожимал руки своим коллегам, и на этом они расходились.