Глава 29. Раскат грома над маковым полем (1/2)

Как известно, Максим Громский привык все продумывать наперед, до мельчайших деталей. Так было не всегда, но в ключевые, важные моменты Громский полагался на логику и здравый смысл, как, например, когда взял Ярославу с собой, узнав, что у девушки такая же группа крови, что и у него. Аморальное и корыстное, но весьма продуманное решение.

Но, как известно, здравый смысл был не постоянным спутником мужчины, часто с ним в ногу шли хладнокровная месть и ярость, а еще, что бывало редко, но, как говорится, метко, — слепой гнев. Тот самый гнев, из-за которого мозг не функционировал на полную мощность, пробуждая лавину ненужных эмоций, под обломками которых тонул ясный ум, а на поверхность вылезали импульсивные, необдуманные решения.

Макс, как только в его руки попал план клиники, сразу же собрал группу вместе с Ромой, проигнорировав предупреждения и остережения Крис, упреки близнецов и настороженные взгляды своих людей. «Некогда, — твердил про себя Громский. — Просто, блять, некогда!»

Он считал, что времени на то, чтобы продумать план, нет. Как и на прочие детали, вплоть до того, как его группа должна была войти и выйти, а про невинных пациентов и персонал ему в процессе уже напомнил Рома, про которых Громский, естественно, забыл. В данном случае, мужчина готов был пойти на жертвы, но недавний разговор с Кристиной все же заставил его задуматься.

«— Я все еще хочу до тебя достучаться, Макс. Я тоже очень хочу и надеюсь на то, что они там, слышишь? Но это… это похоже на безумие! — Крис взмахнула руками, так и проигнорировав приглашение Максима присесть.

— Безумие — это не спать уже несколько дней подряд, и, блять, как слепые котята, тыкаться в догадки и предположения. Если есть такая зацепка, я ее не упущу, — с нажимом ответил Громский, разбирая свой пистолет, чтобы почистить.

— Я не спорю, я тоже устала от этой бессонницы и незнания, где она… они. Я просто… просто прошу тебя: это клиника, поэтому будут и другие, слышишь? Люди! — девушка присела на корточки, положив ладонь на колено мужчину, привлекая его внимание.

Опустив глаза на Крис, Макс отложил огнестрел в сторону, вздохнул, но не менее жестоко и практически безразлично кинул:

— Раньше тебя это не волновало. Никого не волновало.

— Раньше, — Крис резко выпрямилась, отчего ее иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, — ты не шел на бессмысленные жертвы. Раньше ты был чуточку, но человечнее. Ярослава не оценит такого спасения, — она не дала ему возможности что-то сказать, потому что ушла, громко хлопнув дверью, в которую тут же полетел нож, застрявший в поверхности.»

Было принято решение отправить небольшую группу из человек пяти на разведку, благодаря которой Максим понял, что этот слепой выстрел лишь чудом попал в цель. В клинике не было пациентов, а персонал — пару врачей, почему-то вооруженных, а, самое главное, была замечена красноволосая девушка. Несомненно, Эл. В том, что Яра была где-то поблизости, Громский уже не сомневался.

Обнесенная высоким забором с колючей проволокой клиника находилась на отшибе, довольно далековато от города и основных дорог. Иными словами, была вполне хорошо спрятана территориально, а охранялась, как иронизировал Громский, слишком круто для типичной больнички.

— …внутри человек пять, трое из них с автоматами. По периметру посты с собаками, плюс патруль ходит каждые минут семь.

— Ну, — хмыкнул Громский прижимаясь спиной к стволу дерева, слушая отчет Ромы по рации, — либо у него там наркокартель, где девственницы-азиатки сортируют в ручную кокс, либо… Либо он охраняет действительно то, что ему дорого. Чем старый пес дорожит, иначе я, блять, не понимаю, к чему весь этот фарс. Ты видел Грачеву?

— Да, — отозвался хриплый голос через динамик. — Мне кажется, она опять на седативных. Других пациентов я не видел: ни девчонку, ни ее мать.

— Уверен, она где-то там, — с нажимом ответил Громский сильнее, чем нужно сжимая рацию. — Ворота открывают. В чем дело?

Громский пригнулся, а затем и вовсе лег на землю, скрываясь под зарослями кустарников. Ему открывался обзор на южную часть клиники, отнюдь не парадного входа, который охранялся куда сильнее, но и здесь был какой-то въезд. Только через несколько мгновений он увидел два черных роллс ройса, въезжающих на территорию учреждения. Не нужно было пускать вторую группу разведки, чтобы догадаться…

— Игнатушка, — прорычал Максим, подползая чуть вперед, дабы лучше разглядеть количество вышедших охранников. — Собственной, блять, персоной. Отлично.

— Макс? — зашипела рация Роминым голосом.

— Да, я видел. Знаешь, что? У меня созрел план. Хочу немного похулиганить, раз эта псина здесь.

— Слушаю.

Как такового плана у Громского все еще не было, зато нашлось острое желание разрушить и уничтожить все, чем владел Ладожский. Отдав приказ Роме по максимум и без шума устранить наружную охрану, Макс вернулся к фургону, на котором они сюда прибыли, и, заглянув в багажное отделение, выудил огромный ящик. Старый добрый ручной противотанковый гранатомет уже запылился от того, как давно Громский пренебрегал данным оружием, но сегодня, конечно же, он хотел пошуметь. Безусловно, стрелять в саму клинику было чересчур опасно, ведь, если внутри и правда была Яра, она не должна была пострадать от его собственных рук, поэтому, припав на одно колено и, как следует прицелившись, Макс выстрелил в те самые дорогие внедорожники. Те, буквально, как игрушечные, подлетели в воздух, унося с собой и ворота и часть забора, и так же нескольких человек из охраны. Ударная волна коснулась и здания, ведь даже со своего укромного места, Громский услышал, как зазвенели оконные стекла, а эхо взрыва тут же разнес ветер по окрестностям, а затем — вой тревоги, которую буквально сразу же выключили. Максим вполне догадывался, чья это была заслуга.

Прихватив РПГ с собой, Макс побежал вперед, занимать новую позицию, чтобы навести еще большего шороха, а после, когда часть охраны уже начала просто напросто разбегаться, прицелился в одно из КПП, дабы лишить людей Ладожского связи. Только вот именно в этот момент кто-то накинулся на него сбоку, и, не ожидавший подставы Громский, спустил курок, отправляя снаряд в другом направлении, но от того, как сотряслась земля и разошлась ударная волна, он понял поздно — граната угодила в здание.

Приложившись плечом о камень, Макс не успел вовремя подскочить, а налетевший сверху парнишка в черной форме уже замахивался прикладом автомата, дабы нанести практически смертельный удар по голове. В последний момент Громскому удалось ударить того ногой в живот и предотвратить попадание, затем извернуться из-под него, подхватить свой пистолет, который успел выронить, сплюнуть кровь, — выстрел, выстрел, выстрел. Все три пули угодили в голову парнишки, а Макс, выругавшись, поднял с земли РПГ, прихватил пару зарядов и кинулся к клинике, от которой в небо поднимался черный столб дыма.

По пути он устранил еще нескольких охранников, задержавшись в паре стычек, в одной из которых противнику удалось перехватить РПГ, с дуру выстрелить, но промазать, а, точнее, вновь выпустить заряд в клинику. Образовавшаяся дыра в стене впустила Громского внутрь, и он, избавившись уже от пустой базуки, взял в руки пистолет.

***</p>

Вздохнуть полной грудью удалось не сразу, а когда и правда получилось, поняла, что нахожусь на улице. И первое, на что упал мой взор — тело мертвого парня в черной форме. Я, итак не твердо стоявшая на ногах, отшатнулась и рухнула наземь, ощущая импульс от соприкосновения с твердой поверхностью, в ребрах и голове. Волна тошноты тут же подкатила к горле острым комком, из-за которого намокли глаза. Я закашлялась, все еще ощущая запах пыли, пепла, разрушения и крови. Кровью пахло очень явно, и от этого запаха было невозможно отделаться, потому что он был даже у меня во рту.

Перед взором снова мелькнуло знакомое лицо, и я закивала на вопросы, которые, на самом деле, не слышала. Мне нужно было подняться, это я понимала точно, но некто не позволял мне, поэтому мне пришлось громко выкрикнуть:

— Мама!

Сквозь огромную дыру в фасадной стене клиники клубами шел дым, из здания еще эхом доносились вспышки и крики, а, затем, — два силуэта, один из которых сгорбившийся, еле идущий, а рядом вполне уверенный, придерживающий первого. По алым волосам с отросшими черными корнями, узнала Эл, это она с трудом передвигалась, кажется, задыхаясь от пыли, а второй, — о, боже, — Максим! Кажется, именно он вывел меня из здания, но я была настолько потеряна и обескуражена, что не поняла этого. Но меня по прежнему удерживали, и, обернувшись, увидела Рому.

— Пожалуйста… — взглянув на парня, прошептала я, и он, поджав губы, отпустил меня, но я тут же свалилась, поскольку правая нога отдалась колющей болью.

— Иди сюда, — Громский помог мне подняться, и он точно бы подхватил меня на руки, но я тут же запротестовала, ведь в голове у меня билась одна единственная мысль:

— Пожалуйста, Максим, она осталась там! Она еще там!

— Кто? О ком ты, Яра? Тише, тише! Скажи мне, про кого ты?

Почему-то слова застряли в глотке, паника, которая все это время сидела где-то глубоко, вдруг начала пробиваться наружу, и я задыхалась.

— Она про свою мать, — прохрипела Эл, тяжело опускаясь на землю.

— Блять, — тут же выругался Громский, усаживая меня на бетонный блок. — Тут опасно, уводи их к фургону, — обратился он к Роме. — Я пойду один, остальных тоже подтягивай к машинам, пусть возвращаются. А с ней, — он кивнул на Эл, — я потом сам разберусь.

Рома лишь сухо кивнул, хотя, как я успела заметить, он точно что-то хотел сказать. Поэтому, раз промолчал парень, то обязана была высказаться хотя бы я. Схватив мужчину за рукав черной водолазки, которая была надета у него под бронежилетом, заставила Максима затормозить и обратить на себя внимание. Он присел на корточки передо мной, и я опять замолчала, смотря ему в глаза: мне не хватало такого зрительного контакта с ним, очень не хватало. Мужчина так просто сократил расстояние между нами и поцеловал меня на виду у всех, на виду у Эл… Но я поздно задумалась об этом, настолько поздно, что Громский уже сам отстранился, довольно облизнув свои губы.

— Постой, — тихо позвала его. — Не ходи один, пожалуйста, не надо. Я смогу показать… я помню, где это… Там… там опасно.

— И речи быть не может, — Громский выпрямился и отошел на шаг назад от меня. — Я найду ее. Встретимся у машины, хорошо, детка?

Развернувшись, он хотел тем самым оставить последнее слово за собой, но я, возрождая в памяти звук выстрела, подскочила, чудом сохранив равновесие, выкрикнула:

— Он стрелял в нее! Я… не знаю, жива ли она.

— Игнат? — Громский остановился, но так и не обернулся ко мне.

— Да, — смогла выдохнуть я, кажется, кожей ощутив, как напрягся Максим.

Он более ничего не сказал, просто исчез в темноте здания, растворился в пыли, как призрак. Было тяжело смотреть на то, как он снова уходил куда-то, а я просто не могла физически за ним пойти. Но я так же таила надежду, что у Громского получится найти мою мать, и у нее появится шанс на новую жизнь. Может… может, Игнат промахнулся?

Рома помог мне доковылять до автомобиля, что был припрятан на границе начала лесополосы, а еще один неизвестный мне парень шел рядом с Эл, но ее никто не связывал, даже оружия не наставлял. За ней просто внимательно смотрели, а вот она, наоборот, в мою сторону не поворачивалась. Выглядела она, впрочем, как и я, очень потрепанной, уставшей и напуганной. Красные волосы местами были черные от копоти или серыми от пыли, спутанными, все лицо девушки было засыпано стружкой и грязью, одежда местами порвана, где-то даже заляпана кровью, и было тяжело понять: ранена ли врач или просто запачкалась.

Когда, наконец, небольшой компанией мы дошли до нужного места, а Рома только-только отпустил меня, чтобы я привалилась к борту фургона, — Эл напала на второго парня, причем очень ловко обезвредила его и, не убив, вырубила, наставив пистолет на Рому. Я испуганно прижалась к автомобилю, а парню ничего не оставалось кроме, как просто поднять руки.

— Слава, — не разрывая зрительного контакта с Ромой, позвала Грачева, — иди ко мне.

— Оставь девчонку в покое, — сквозь плотно сжатые зубы посоветовал Рома. — Уймись уже.

— Заткнись, парень, ладно? Тебе вред я не хочу причинять. Слава?!

Сильно хромая, бочком, держась за машину, я медленно приблизилась к Эл. Неужели этот кошмар никак не хотел заканчиваться? Неужели Эл никак не могла остановиться?..

— Эл, пожалуйста, — начала всхлипывать я, — хватит. Прошу тебя…

— Тихо, — она схватила меня за шею, прижала к себе, беря в заложники, делая меня своим живым щитом. — Доставай все, что у тебя есть, и кидай на землю. Давай, Ром, не зли меня.

Эл дрожала, это было видно даже невооруженным взглядом, — пистолет в ее руке буквально ходил ходуном.

— Нужно было связать тебя, как собаку, — выплюнул парень, медленно вытаскивая из кобуры огнестрел. — Связать, а потом повесить с Игнатом рядом. Чего он тебе наобещал, что ты хвост поджала и к нему побежала, м?

— Он, по крайней мере, свои обещания выполняет, это не пустой звук, — она сильнее притиснула меня к себе, продолжая следить за Ромой. — Игнат редкостная мразь, но его слово хоть чего-то стоит. Сколько себя помню, до того момента, как Макс забрал меня, Игнат ни разу не соврал мне. Ни разу. Что он тогда сказал? Макс заплатит? Что ж, заплатил. И не мало.

— Ты совсем ебанулась на своих таблетках, грачиха? — Рома не менее медленно и аккуратно извлекал ножи из ножен. — Он тебя опять на седативные посадил и ссыт в уши, а ты ведешься, как ребенок. Ты — орудие в его грязных и потных руках. Конечно, он будет тебе сказки красивые рассказывать, чтобы ты на него работала. Только я одного не пойму: нахуя?

— Макс обещал мне найти мою мать, а Игнат итак прекрасно знает, где она, поскольку с его рук она и продавалась. Если цена жизни моей матери, — это все ваши жизни, то пусть. Я уже сполна натерпелась.

— А Крис? Бросишь ее?