Глава 23. Двойные ставки (2/2)

— Какая разница… если ты… в-все равно убьешь меня…

— А ты раскинь мозгами и представь: будешь гнить тут, пока не сдохнешь с голоду, при этом сходя с ума от звона капели, или же я просто пущу тебе пулю в голову. Быстро и безболезненно, — сделав небольшую паузу, при этом затянувшись, Громский продолжил уже более мирным тоном: — А я скажу твоим родственником, что ты погиб на задании, и что не стал крысой. Организую тебе достойные похороны и не обижу семью компенсацией. Еще и правнукам хватит. Слишком щедрое предложение, как считаешь?

Кириллу определенно нравился второй вариант, но мысль о собственной кончине все равно не хотела укладываться в голове. Почему?.. Неужели нельзя было иначе заработать прощение, постичь любое другое наказание… Да, черт, неужели он уже был не достаточно наказан?! Стиснув зубы, Кирилл прошипел:

— Пошел ты…

— Ладно, обдумай это как следует. До следующего раза. Бывай.

Максим поднялся, потушил сигарету в раковине, поставил стул на место и покинул подвал. Безусловно, теперь у него не было такой роскоши, как время, чтобы тянуть его, доводя Кирилла такой вот пыткой сознания, но, тем не менее, он по себе прекрасно знал, что нужно потерпеть, и тот разговорится. Оставался лишь вопрос выдержки парня, а она у всех, как правило, была разная. Кто-то не выдерживал и часа, а на кого-то уходили месяцы. Громский относился ко второй группе. Оставалось надеяться, что Кирилл был где-то посередине, поскольку месяца у мужчины в запасе точно не было.

Даже не успев подумать, он уже направлялся в сторону бара. Одно успокаивало Максима, так это размеренная и спокойная обстановка в казино. Ставки делались, деньги тратились, рулетки крутились, люди приходили… Идеальная рутина, прекрасная своей однообразностью, зато всегда находящаяся под его контролем. Расчеты в голове, бумажки в сейфе, документы под защитой в компьютере — целая иерархия Максима Громского в подвале прачечной.

Эндрю встретил босса белозубой улыбкой, а затем сразу же поставил перед ним рюмку. В этот раз это была чистая водка, и, расценив это как вызов, Громский быстро опрокинул в себя стопарик, громко втянув носом воздух. Отвык он, на самом деле, от этого пойла, привыкший к более мягким напиткам. Но, тем не менее, взбодрился.

— Лучше? — поинтересовался бармен, готовя новую порцию.

— До слез, — усмехнулся Максим. — А теперь налей мне виски, прошу.

— No problems, — отозвался Эндрю, уже доставая бутылку с янтарной жидкостью.

Не успел Громский дотянуться до стакана и перебить терпкий привкус водки в глотке, как — в казино погас свет, послышались вскрики женщин и ругань мужчин, а затем кто-то выбил главные двери, после чего, — Макс понял это по характерному шипящему звуку, — кинули светошумовую гранату. Инстинктивно Громский запрыгнул за барную стойку, еле-еле расслышав до ужаса знакомое: «Работает ОМОН!». Его зацепило, и появившийся эффект белого шума в ушах не давал прийти в себя, сориентироваться, а временная слепота из-за яркой вспышки делала его и вовсе беспомощным. Однако, ума все равно хватило, чтобы успеть избавиться от пистолета, как раз к тому моменту, как его начали грубо скручивать прямо за стойкой, а затем и вытаскивать в общую кучу малу.

Безусловно, Макс тут же вспомнил инцидент с наркотиками у себя в клубе за время своего отсутствия, сразу же приплел к этому Игната и не забыл про близнецов. Лежа лицом вниз, с заломанными за спину руками, Громский исходил таким ядом, что можно было прожечь пол до самой преисподней. Спецназ проделывал выученную до безумия операцию: грубил, осматривал, выискивал, переворачивал и крушил. Максим был рад тому, что все еще не мог видеть, как эти варвары губят то, что он так долго возводил из ничего. Лишь спустя некоторое время, когда слух начал восстанавливать, а в глазах уже не рябило, он смог уловить безликое: «Чисто!», шипение рации и чьи-то попытки договориться.

— Громский? — кто-то позвал его по фамилии. — Некий Громский? Кто?

— Под ноги глянь, — фыркнул он в ответ.

Его тут же подняли под мышки, но как только он хотел что-то сказать по поводу грубого обращения, тут же получил удар в живот, на что рана в боку отозвалась более яркой вспышкой. Скривившись и повиснув в чужих руках, Максим стиснул зубы, сквозь которые закапала розовая слюна, позволяя спецназу волочь себя, как выяснилось, в собственный кабинет. Не менее дружелюбно усадили в кресло, тут же привязав за шею к спинке все те ми же знакомым стяжками, которые так болезненно впивались в кожу. Громский тут же подумал о Кирилле, который явно мог бы позлорадствовать, увидя бы он своего палача в таком положении.

Пока его связывали два лба, еще двое стояли у входа. Максиму хватило всего пару секунд, чтобы понять, что это никакой не ОМОН, а просто нанятые наемники, плохо косящие под спецназ.

Оскалившийся кровавой улыбкой, он буквально выплюнул:

— С каких пор ОМОНовцев снаряжают израильскими винтовками, а? — на него сразу же обратили внимание, взяв под прицел. — Произошла новая военная реформа, а я и не в курсе?

— Рот ему заклейте, — раздался приглушенный приказ из-под черной балаклавы.

Приказ сразу же выполнили, засунув Максу в рот скомканные платок, а затем сверху прилепив строительный скотч. Громский старания оценил, но теперь свои мысли и ругательства он озвучивать не мог, поэтому лишь сосредоточенно наблюдал за непрошенными гостями, которые совершенно беспардонно обыскивали его кабинет. Несомненно, думал Громский, ребята свой калым хорошо отрабатывают, на совесть обыскивают. Но радости он от этого мало испытывал, особенно, когда один из наемников извлек приклеенный под столешницей пистолет. После этого они покинули кабинет, оставив Макса на некоторое время одного, благодаря чему он смог на секунду поддаться слабости и зажмуриться от боли. Потревоженная рана начала исходить огненными судорогами по всему телу.

На подсознательном уровне, Громский знал, кто за всем стоит, однако, эффект был произведен многозначительный, сильный. Близнецы, как буквально из ларца, одинаковые с лица, появились на пороге. Одетые одинаково с иголочки в костюмы именитых модных домов, одинакового роста, с идентичными чертами лица, цветом глаз, уложенными волосами… Максим даже проморгался, чтобы исключить возможность раздвоения в глазах из-за боли в боку. Однако, как бы он ни жмурился, их по-прежнему оставалось двое. Немного привыкнув к ним, Максим тут же начал отмечать для себя различия: один из них более сдержан, даже немного брезглив, а второму, судя по сунутым рукам в карманы, вполне комфортно.

— Максим Громский, — начал один из них, проходя вглубь кабинета и присаживаясь в кресло. — Как видишь, эта была лишь репетиция возможных последствий для твоего казино. Наш любезный дядя намеренно устроил тот концерт с наркотой здесь, дав наводку некоторым службам. Но, уверен, тебе не составит труда откупиться от них или договориться, не столь важно. Важно лишь то, что ты настолько расслабился, что не смог встретить налет подобающим образом.

Громский оценил рвение мальчишки, который перешел сразу к делу, а не размусоливать все подолгу, как это любил делать Ладожский. Макс закивал в такт словам близнеца, как бы принимая все порицания. Ну, а что ему еще оставалось делать?

— И как, позволь узнать, мы должны доверить тебе жизнь нашей сестры?

Второй близнец не спешил присаживаться, он мельтешил позади, довольно нагло трогая все, что попадалось под руку. Игнорируя вопрос сидящего мальчишки, Громский выгнул бровь, как бы намекая, что не может отвечать с кляпом во рту.

— Арман, — позвал близнец, — дай ему слово. Иначе он захлебнется в своей же слюне.

Макс бы усмехнулся, если бы мог.

Громский быстро уловил, кто из них кто, поэтому стойко вытерпел, как Арман совершенно недружелюбно сдернул скотч, чуть не оторвав мужчине губы. Хорошо, что платок он оставил на Максима, и тот сам от него благополучно избавился, тут же откашливаясь. Скопившееся во рту кровь теперь оседала неприятным привкусом, вместе с липкой сухотой после впитавшей все в себя ткани.

— Спасибо и на этом, — пошевелив саднящими губами, процедил Громский. — Я смотрю, вас, мальчики, Игнатушка поднатаскал? Он любит такое дерьмо проворачивать.

Арман отошел за спину брата, продолжая делать вид, что ему вообще неинтересно все происходящее. Аслан же, закинув ногу на ногу, поудобнее устроился на стуле, уставившись на связанного собеседника. Несмотря на то, что Макс сидел за своим столом и ему дали возможность говорить, хозяином казино он себя больше не ощущал. Жгучая боль раны уже перетекла в лениво-пульсирующую, связанные за спиной руки были напряжены до предела, кожа на шее саднила, давление на глотку было дискомфортным, отчего вертеть головой он не мог.

— Дядя действительно постарался. Он сказал, что разговаривать с таким, как ты, можно только в двух случаях. И один из них, если ты полностью обездвижен, — Аслан деловито поправил рукава пиджака, смахивая невидимые пылинки.

— А второй?

— Если мертв, — отозвался уже Арман.

Макс сально усмехнулся, проводя языком по раздраженным губам.

— Видите, как мы понимаем друг друга с вашим ненаглядным дядюшкой. Это все от взаимной любви, конечно же, — он не переставал шевелить пальцами. Выбраться из стяжек было тяжело, но не невозможно. Нужно было всего лишь немного ослабить давление, чтобы появилась возможность крутить ее, пока между ладонями не оказался бы замочек. — Итак, и зачем же вы пожаловали? Одни?

— Я уже задал тебе вопрос, Громский.

— Ты про жизнь Ярославы? Хороший вопрос, — Макс кивнул, слегка поерзал на стуле и тут же заметил, как напрягся Арман. — Ты мог бы сам у нее спросить, будь она здесь. Скажи-ка лучше ты мне, Аслан. Наверняка же, папочка с дядюшкой навешали вам всякой лапши на уши. Что дядя Макс плохой и все такое. Тебе известна фамилия Гарнеевых?

Громский не мог не отметить реакцию Аслана, когда Максим обратился к нему по имени: тот приподнял брови в легком удивлении. Наверное, думал мужчина, их очень часто путают. Неудивительно, их действительно сложно различить, если не заострять внимания на мелочах.

— Одна из наложниц что-то такое говорила. Нэлли. Это правда?

— Нэлли, помню ее… Она цеплялась за Яру, когда я… Хм, впрочем, не о том, — Громский мотнул головой, хмурясь, отгоняя тень воспоминаний о первой встрече с дочкой Белова.

— Когда ты, что? Уводил ее? — вмешался Арман.

— Да, тогда я не был джентльменом, — легко согласился Громский. — Ваш отец не удосужился вам рассказать всего, я так понимаю. Хорошо. Пару месяцев назад Белов обратился ко мне с контрактом: убийство одного адвоката. Я взялся, причем лично, потому что рассчитывал на дальнейшее сотрудничество. Только вот Коля не только не заплатил, но и кинул меня, решив предоставить свои услуги по поставке оружия совсем другой семье. Чтобы простимулировать Николая хотя бы заплатить, я забрал вашу сестру. Никто ее не трогал, уверяю. Позже, по желанию самой Яры, она вернулась в отчий дом.

— Другая семья, это Гарнеевы, верно? — уточнил Аслан и, судя по его виду, как понял Громский, шестеренки в голове мальчишки начали крутится в верную сторону.

— Да, — подтвердил он, продолжая. — Я возражать не стал. Мне было назначено время и место для передачи суммы, а также части из поставок оружия. Я купился и поплатился: погибло несколько моих людей. Затем я выяснил, что Ярослава оказалась в семье Гарнеевых в качестве игрушки для Андрея. Случайная встреча, и я получаю просьбу о помощи от нее. Она просила меня, а не отца. С того самого момента, на добровольной основе она со мной. Ах да, — Громский растянулся в улыбке. — Еще Игнатушка стрелял в меня, когда я вел с ним переговоры по поводу перемирия из-за конфликта с Беловым, а потом пытался уволочь Ярославу в свои катакомбы под клубом. Об этом он тоже умолчал, да?

Близнецы молчали недолго, перебросившись красноречивыми взглядами. Молча Арман приблизился к Максу, ловко извлек из-за пояса нож-бабочку и поднес к горлу мужчины.

— Откуда мне знать, что все это — правда?

— Спроси у сестренки, — Громский и глазом не повел от ощущения клинка у глотки.

— Ты дашь нам встретиться? Почему?

— Потому что я хочу сотрудничать, а не воевать. Вижу, у вас своя голова на плечах, хотя думал, честно признаюсь, что вы сопляки и будете деланно плясать под чужую дудку. Или все-таки ошибся?

Арман надавил лезвием на кожу, затем рванул чуть ниже, перерезая стяжку, давая, наконец, Максиму отлипнуть от кресла и размять шею. К тому моменту он уже успел освободить руки, что и сразу же продемонстрировал, потерев кадык. Близнецы не удивились, лишь снова переглянулись.

— Допустим, — Аслан слегка поддался вперед, упершись локтями в колени. — не за просто так ведь, да? Чего ты хочешь?

— Сдайте мне крысу. Я знаю, что некий… аноним, скажем так, очень тесно общается с Игнатом. Этот кто-то, кто постоянно рядом со мной, но при этом держит связь с ним. И он очень осторожен. Мне бы разобраться с ним и тогда я смогу уже спокойно выдохнуть и послать куда подальше Ладожского, — Громский растер запястья, и когда от этого начали приятно покалывать кончики пальцев, достал пачку сигарет и закурил. Сразу же предложил близнецам, согласился только Арман.

— Со своими проблемами разбирайся сам, — тут же отмахнулся Аслан. — Игнат нас настолько близко не подпустит.

— Уверен, что подпустит, если вы проявите немного смекалки. Или вы совсем не скучали по сестре? — Макс наигранно удивился, выпуская струю дыма под потолок.

— Допустим… — раздув ноздри от раздражения, снова кивнул Аслан. — А что потом? Ты так и будешь держать ее на «добровольной» основе у себя?

— А потом… Потом все зависит от вашего отца и дяди. И от Ярославы, — стряхнув пепел, Громский поудобнее устроился в кресле. — Захочет быть с вами, я и слова не скажу. Захочет остаться, — он встретился глазами с начала с одним близнецом, затем — с другим, — надеюсь на ваше понимание.

Близнецы снова переглянулись. Громский заметил, как нервно Арман дернул плечом, отворачиваясь от брата, и то, как Аслан прижал большой палец к подбородку, запуская сложную машину мыслительного процесса.

— У тебя человек Игната, — отрывисто бросил Арман, туша сигарету о стену. — Отдай его и считай, что мы договорились.

Макс дернул недовольно щекой, но тут же посмотрел на Аслана, который пока никак не отреагировал на предложение брата. Конечно, ему не хотелось просто так отдавать ценного пленника, но если близнецы сдержат слово, то в разы все упростят, и тогда надобность в Крилле просто отпадает.

— Ты слышал, — заметив долгий взгляд на себе, отозвался Аслан.

— Ладно, забирайте, — нехотя махнув рукой Громский. — Все равно толку от него было, что молока от козла. Нового он вам вряд ли что-то расскажет. А вот… Про этого «анонима», может быть, и да. В общем, по рукам.

Максим тут же поднялся с места и протянул ладонь через стол, ожидая того же от Аслана. Тот не заставил себя долго ждать, принимая крепкое рукопожатие. Оба смотрели друг друга в глаза, не моргая. Первым разорвал жест Громский, но только для того, чтобы приблизиться ко второму близнецу и сделать то же самое. Арман такое оценил.

— Как ты нас отличил? — уже на выходе из кабинета, вдруг спросил Аслан. Арман тоже с интересом обернулся, ожидая ответа.

— Вы просто пиздец, какие одинаковые, — пожал плечами Громский, пробегая взглядом по мальчишкам. — Но язык тела у вас разный. И речь. В общем, если присмотреться, то не такие уж вы и идентичные.

— Нужно будет сказать об этом нашему отцу, — проворчал Арман, выходя.

Аслан оставил ответ без комментариев, лишь кивнул на прощание, догоняя брата. Громский же тяжело опустился на диван, выдыхая. Под ногами зашелестели бумажки, разбросанные из-за стараний наемников, а про то, что творилось в зале, ему вообще думать не хотелось.

— Блять, — усмехнулся мужчина в пустоту, — прекрасное знакомство с семьей.