Глава 24. Перелетные птицы (1/2)

Палящее солнце, как ни странно, не доставляло столь сильного дискомфорта, несмотря на то, что липкие капли пота так и скатывались по шее. Щурясь от яркого дневного света, я все равно слабо улыбалась, рассматривая корпус частного самолета.

Наконец, за столь долгое время мне удалось покинуть поместье Громского, хоть и ненадолго. Да и повод, на самом деле, был не самым радостным, а по мнению самого Максима, не столь важным, но я все равно настояла, чтобы поехать с ним. Я просто не могла позволить себе не проводить Алису в рейс до Парижа, пусть это и вынужденная мера. Прошло чуть больше недели с того момента, как я узнала о том, что братья лично нанесли визит Максиму в его казино, и о том, что мужчина вдруг поменял свое решение, решив устроить мне встречу с братьями. Однако, с того самого момента откладывать полет сестры он больше не мог, даже несмотря на то, что это рушило некоторые его планы. Например те, где я должна была лететь вместе с Алисой, но из-за вынужденных обстоятельств, мой рейс откладывался на неопределенный срок.

Алисе, конечно же, новость не понравилась, но она не долго сопротивлялась, на самом деле. Несмотря на любовь к брату и нашу образовавшуюся крепкую дружбу, ее собственной тоски по любимому человеку никто не отменял. Да и по самому городу. Я бы тоже скучала по такому месту, как Париж, если бы прожила там добрую часть своей жизни. Я была искренне рада тому, что девушка, наконец, окажется там, где будет действительно счастлива и, что немаловажно, в безопасности. Мне казалось, что я знала ее жениха, Жана, так, словно мы уже были знакомы тысячу лет, и все благодаря рассказам Алисы, поэтому полностью была уверена, что она окажется в надежных руках.

Крис долго обнимала Алису. Я знала, что они тоже близки, хоть и не часто видела их вместе, но это не отменяло крепкой связи. Да и Кристина… Она же такая, сможет подружиться абсолютно со всеми. Эл стояла чуть позади, она уже успела сухо и сдержанно пожелать сестре Громского хорошего перелета, а также не забыла про наставления о собственном здоровье. С того самого случая, Грачева была сама не своя и пересекалась со мной только в исключительно медицинских целях, мне так и не удалось поговорить с ней более. Она намеренно избегала меня, ссылаясь на то, что Макс загружал ее работой. Мне было тяжело переносить подобное, но, задумываясь о том, что творилось у самой девушке на душе, старалась проявить понимание и не лезть.

Рома и Максим стояли у машин и курили. Вернее, стоял Громский, а парень вполне удобно расположился на капоте внедорожника. Рома тоже не был особо дружелюбен ко мне, но так было с самого начала, и я уже смирилась с этим, однако какую-никакую доброжелательность он все же проявлял, своеобразную, но все же… Хотя бы, это его «Ярик» в мою сторону. Я так привыкла, что и не возмущалась уже, просто слабо улыбалась или закатывала глаза. Как бы он ко мне ни относился, я все равно переживала, когда он долго не появлялся в поместье. Почему-то Макс стал слишком часто посылать его на длительные задания.

Как бы Макс ни скрывал своих эмоций, я все равно успела разглядеть то, что сестру он отпускал нехотя, с присущим ему беспокойством, с тихой тоской, но с явным намерением уберечь. Это решение далось ему тяжело, как бы просто он о нем ни говорил. Все же, я же не слепая, в конце концов.

У нас было достаточно времени, пока люди Громского очень тщательно проверяли самолет и взлетную полосу, настолько тщательно все это происходило, что рейс откладывали уже на несколько дней. И только сегодня Громский решился отправить Алису за границу, но все равно не изменял своим протоколам безопасности. Он уже и сам лично все проверил, теперь же нетерпеливо курил, заставляя своих подчиненных делать это уже в третий раз.

Обнимая девушку уже в который раз, я понимала, что действительно буду скучать. Стоять под палящим солнцем было уже тяжеловато, но нам троим очень хотелось как можно сильнее растянуть этот момент, несмотря на льющийся пот в три ручья. Обернувшись еще раз на Макса и, наконец, поймав его взгляд, буквально заставила его мысленно потушить сигарету и подойти к нам. Мы с Крис отошли немного, позволив брату с сестрой не менее крепко обняться и попрощаться. Я видела, как сморщилась Алиса от запаха сигарет, что шлейфом шел от Громского, но она все равно лишь теснее прижалась к его телу. Он же, в свою очередь, поцеловав девушку в макушку, прижался щекой к ее волосам. В этот момент в груди у меня что-то защемило, заныло, словно мы действительно могли больше никогда не увидеть Алису, но я отогнала такие мысли. Мы увидимся. Обязательно.

— Ты что, хнычешь мне в рубашку? — усмехнулся Максим, поглаживая сестру по голове. — Я думал, ты хочешь к своему женишку, а?

— Дурак, — Алиса действительно всхлипывала. — Это все гормоны.

Мы с Кристиной переглянулись и не смогли подавить умилительных улыбок, но слезы были заразительны, поэтому уголки моих глаз стремительно намокли.

— Ну все-все, — Громский мягко отстранил ее от себя, заглядывая в глаза. — Все будет хорошо, солнышко. Мы с Ярой прилетим вместе, и глазом моргнуть не успеешь. И, кстати, передай Жану своему, что серьезный разговор состоится. Я серьезно.

Я зацепилась за обещание мужчины о том, что полетим мы вместе. И, хотя, я понимала, что это было сказано лишь для того, чтобы успокоить Алису, но в груди все равно стало тепло от подобного заверения.

— Правда-правда? — шмыгая носом, как маленький ребенок, уточнила сестра Громского. — Вместе? Скоро? Мы очень будем ждать! Я буду очень ждать…

— Ну, теперь мне деваться некуда… — как-то слишком обреченно вздохнул мужчина, выпуская сестру из объятий.

Алиса направилась к нам, в который уже раз раскрывая руки, чтобы снова повиснуть у меня и Крис на шее, но мы все равно не смогли ей отказать.

— Я буду-у-у та-а-ак скуча-а-ать, — проканючила она, вовсе не походя на ту серьезную девушку с книгой Дюма, которой я видела ее не так давно.

— Мы то-о-о-же! — в один голос с Кристиной протянули мы.

— Боже… — я увидела, как закатила глаза Эл.

Крис чмокнула девушку в щеку и отошла к Грачевой, а Алиса продолжала виснуть на мне. Я не была против, но тут невольно заметила взгляд Громского. Скрестив руки на груди, он весьма задумчиво смотрел на нас, даже, скорее, сквозь нас, пока резко не очнулся, демонстративно не посмотрел на наручные часы, поторапливая, произнес: «Хватит нюни распускать, пора уже!»

Девушка нехотя отлипла от меня и, снова шмыгнув носом, уже так лучезарно улыбнулась, что просто напросто затмила собой солнце.

— Ты теперь просто обязана прилететь ко мне! Я буду очень ждать, Слава, слышишь? Несмотря ни на что, да? Да же?

— Да, — кивнула я. — Несмотря ни на что, я прилечу.

Я верила в это всем сердцем.

Максим взял чемоданы Алисы и повел ее к трапу на самолет. Присоединившись к компании Крис и Эл, мы смотрели им вслед и махали. Громский задержался на вершине трапа, что-то говоря сестре на прощанье, что-то такое, что уже не предназначалось для посторонних ушей, но я почему-то все равно знала уже заранее все его слова.

Наконец, когда, засунув руки в карманы, Громский вернулся, а нам пришлось отойти дальше, самолет двинулся по взлетной полосе в сторону горизонта. Тот плыл из-за жары, искажая все линии пейзажа, из-за чего казалось, что полоса буквально уходит в небо, а облака растекаются лужицей, не выдерживая температуру самого Солнца. Максим стоял чуть поодаль от нас, не отрывая глаз от взлетающего самолета. Девушки направились к Роме и к машинам, я же решила составить компанию мужчине, поравнявшись с ним.

— Это правильное решение, — тихо произнесла я.

Я действительно так считала. Особенно, когда Максим не был сейчас уверен в своих людях, когда все еще страдал от ранения, а Игнат посмел даже покуситься на его казино, а Алиса уже была в опасности. Что же касалось меня… Я — это совсем другое дело, и мы оба это понимали. За Алисой никто намеренно гнаться не будет, она была удобным рычагом, пока находилась поблизости, на расстоянии же про нее забудут. А вот меня не забудут, за мной погонятся хоть на край света, поэтому мой полет в Париж казался все более нереально ничтожным, прямо как улетающий в небо самолет.

— Иногда я действительно не знаю, что правильно, а что — нет, — хрипло отозвался Громский. — Может, не нужно было изначально ее отпускать? Хотя, после смерти отца она вообще не хотела находиться дома, все рвалась куда-то, а я был слишком занят, чтобы понять это. Смешно, что такие простые вещи я осознаю только сейчас, провожая ее взглядом. Отпуская за границу.

— Вы оба были потрясены, ошарашены горем… Это… Ты справлялся, как мог, и она тоже. Но, в итоге, Алиса счастлива и будет счастлива, я уверена. А еще она хочет, чтобы ты разделил с ней эти счастливые моменты. Все, какие только можно. Вот и все.

Я пальцами нашла его ладонь, цепляясь за нее. Громский сразу же сжал в ответ. Почему-то его рука была холодной.

— Будем надеяться, что так и будет, — он снял солнцезащитные очки, что до этого покоились у него на макушке, и надел на глаза. — Поехали, а то я сейчас сварюсь здесь нахрен.

Не отпуская моей руки, мужчина повел нас к машинам. Я же еще напоследок обернулась, убеждаясь, что самолет уже давно исчез где-то за облаками.

Я тоже буду надеяться, что так и будет.

***</p>

Окна были открыты на всю катушку, и я пропускала ветер сквозь пальцы, высунув руку наружу. Громскому доставляло огромное удовольствие вести своего мустанга, это было видно даже невооруженным глазом. В эту секунду, в такой момент, даже невзирая на тяжелое прощание с Алисой, я смогла себе позволить расслабиться и немного забыться. Словно не было никакой вражды кланов, а на меня не точил зуб родной отец и дядя, что мои братья не замышляли ничего против Максима, а среди его людей не было предателя. Словно мы — это просто мы, существующие в этом моменте, едущие в никуда, навстречу горизонту. Как же мне хотелось раствориться в облаках, подобно тому самолету…

Однако одна небольшая кочка, из-за которой боль отозвалась внизу живота, резко привела меня в чувства. Прошло уже достаточно времени с моего первого секса, но отголоски все равно еще немного тревожили. В целом, я оправилась, как морально, так и физически, но Эл категорически запретила снова вступать в половую связь. Громского это вовсе не останавливало изучать мое тело, и я не могла не отметить, с какой осторожностью он это теперь делал.

Максим заметил, как я поморщилась и начала ерзать на месте, но никак не прокомментировал, лишь еле заметная тень легла на его лицо. Я же постаралась сделать вид, что все в порядке, а затем потянулась к радио, чтобы сделать музыку чуть погромче.

Я уже и забыла, каково это — так просто ехать с Максимом в его машине. Мотор мустанга приятно урчал, разгоряченный асфальт шуршал под колесами, ветер свистел за бортом, а дорога нескончаемой рекой ныряла под капот. Приятно было видеть расслабленного Громского, который явно чувствовал себя за рулем, как рыба в воде. Ему не составляло труда вести автомобиль одной рукой, а второй то переключать скорости, то касаться моего колена. Я слабо улыбалась, поглядывая на соседнюю машину, где ехали Крис, Эл, Рома и охрана, держась позади нас.

Вдруг в какой-то момент Громский свернул с трассы, а внедорожник пропал из вида, как бы я не оглядывалась.

— Куда мы едем? — тут же спросила я.

— Давай немного прокатимся. Они и сами доберутся, — переключив скорость и поддав газу, улыбнулся мужчина.

Я не стала возражать. Если Максим был уверен, что это уместно и безопасно, то я готова была ему довериться. Да и к тому же мне и самой хотелось подольше побыть с ним наедине вне поместья, ведь там его снова ждала работа, проблемы, а тут он, словно бы и сам чувствовал свободу.

Макс заставил меня немного покричать, делая резкие повороты или слишком сильно ускоряясь. Но, если не так давно я визжала от страха, когда он гонялся по улицам города, то сейчас мне было действительно весело, пусть это и правда было опасно. Неизвестно откуда взявшийся адреналин будоражил кровь, и мне все хотелось попросить Максима, чтобы он буквально вдавил педаль в пол, дабы мы взлетели… Я никогда не была азартной, но почему-то сейчас мне хотелось большего.

Свернув с асфальтированной дороги, мустанг уверенно держался и по бездорожью, но это уже было не так весело. Из-под колёс поднимался столб пыли, который залетал в салон, я то и дело подскакивала на кочках, отчего вспыхивали вспышки боли, и весь задор мигом угасал. Наконец, крутанув руль, Громский затормозил так резко, что автомобиль развернуло на все сто восемьдесят градусов. Я только после такой экстремальной остановки заметила, как глубоко и часто дышит мужчина. Видимо, адреналин зашкаливал не только у меня.

Пыль ещё не улеглась, а после такого торможения, казалось, ее стало еще больше, поэтому я не понимала пока что, где мы находились. Но, судя по всему, достаточно далеко от трассы, потому что кругом слышалось лишь только заливистое пение птиц и стрекот сверчков.

— Эй, — Громский позвал меня, видимо, заметив мою растерянность, — все в порядке?

— Да, просто дорога была слишком ухабистая. Отбила себе одно место, — слабо пошутила я.

— Думаю, я должен убедиться, что с этим местом все хорошо, — мужчина наклонился ко мне, целуя.

Я потянулась к нему навстречу, позволяя ему одной ладонью накрыть мою щеку, а второй забраться под подол платья. Ко всему этому я уже более, чем привыкла. Ко всем его касаниям, взглядам, пошлым фразам и тому подобному. Мое физическое влечение уже переросло все границы, тело давно проиграло в этой схватке, отзываясь на каждое движение пальца. Я хотела Максима, это было уже глупо и бесполезно отрицать. Сложность оставалась лишь в моей голове и сердце, но в такие моменты это все как будто бы отключалось, оставляя только какие-то животные инстинкты.

— Иди сюда, — он ловко перехватил меня, усаживая на себя сверху.

Поза была не столь удобная из-за тесноты машины, но мириться с этим можно было. Я не могла выпрямится в полный рост, но это было скорее плюсом, чем минусом, ведь я была максимально близко к мужчине. Ладони Громского уже давно перешли границы дозволенного, забравшись ко мне в трусы, а его губы — на шею. Я держалась за спинку водительского кресла, судорожно выдыхая воздух, невольно выгибалась в спине. В голове крутился запрет Эл, но все мое естество просто напросто хотело плюнуть на это, но трезвый рассудок все равно позволял все держать под контролем.

— Ма-акс, — тихо проскулила я ему в ухо. — Максим…

— Детка, я знаю, что нельзя, — отлипнув от моей ключицы, выдохнул он. — Или мне теперь вообще ничего нельзя?

Я слабо улыбнулась, но он этого все равно не увидел, поскольку я уткнулась носом ему в плечо. Желание Громского было столь очевидным и уже так сильно выпирало через ширинку, что его убеждение по поводу запрета, казалось просто шуточным. Но я знала, что он сдержит себя, не полезет против моих слов и, тем более, против слов Эл. Мы уже через это с ним проходили.

Однако, я уже знала, что его голод можно было утолить и другими способами.

Я аккуратно слезла с него и вернулась на своё место, поправляя на себе платье. Максим шумно выдохнул, снимая с головы очки и кладя их на приборную панель. Я его не винила в нетерпимости, сама стала идти на поводу своего тела, как ни странно. Желание охватывало с головой, и с ним действительно было тяжело бороться, поэтому я невольно удивлялась выдержке Максима. Но все же, трезвость ума я была в состоянии сохранять.

— Прости, видимо, я перенервничал из-за… Да из-за всего, блять… — невесело усмехнулся Громский, положив руку на руль и начав барабанить по нему пальцами. — Ещё ведь болит, так?

— Немного, — не стала лгать я. — Но это не значит, что я не хочу пробовать ещё. Хочу, просто… Нужно, чтобы все зажило, как нужно. Да и… Это же можно делать иначе, ведь так?..

Смущение никуда не делось, оно притупилось, уменьшилось, уступая место чему-то новому, до конца не исследованному.

— Как же я испортил эту маленькую, невинную девочку, посмотрите, — искренне удивился Громский, приподняв брови. — Я ведь уже говорил, что мне это нравится?

— Говорил, — подтвердила я, не особо понимая, из-за чего горит лицо: из-за стыда или же духоты.

Макс снова увлек меня в поцелуй, зарываясь пальцами в волосы, слегка оттягивая за них. Он опять хотел усадить меня к себе на колени, но я больше не повелась на это, не позволила, оставшись на своем месте. Не успел мужчина возмутиться, как моя рука уже оказалась на его ширинке. Я уже практически не боялась этого, казалось, запрещённого места. К тому же, успела уже для себя выяснить, что мои прикосновения к паху и члену вызывали у Громского только положительный эффект. Думаю, примерно такой же, когда и он касался моего клитора.

— Куда ручонки тянешь, м? — не смог удержаться от издевки мужчина.