Глава 10. Перед бурей (2/2)

— Это больно? — спросила я, рассматривая кельтский узел у него на запястье.

— Что именно? — Громский не отрывал глаз от дороги, но даже так мне казалось, что он умудрялся как-то наблюдать за мной.

— Наносить татуировки на свою кожу? Или правильно говорить: «бить татуировки?» Я в этом совсем не разбираюсь, — я пожала плечами, продолжая отслеживать сюжет рисунков на его руке. Рукав рубашки у Макса был закатан до локтя, открывая для рассмотрения эту область. Но, как я успела уже убедиться ранее, эти изображения никак не были связаны между собой.

— Смотря, где, — отозвался мужчина, останавливаясь у обочины. Подняв глаза, я увидела, что мы остановились на мосту перед поймой. — Вот тут, например, — он наклонился ко мне, показывая на предплечье, где у него была черная роза, — вообще ни черта не чувствуешь, потому что шкура достаточно толстая. А вот уже здесь, — он расстегнул одну пуговицу на вороте, показывая на ключицы, где у него были какие-то римские цифры, — больнее, поскольку очень близко к кости. Но это и индивидуально, может зависит от собственного порога боли. Он у меня достаточно высокий.

Максим замолчал, и, когда я оторвалась от рассмотрения его шеи, встретилась с его потемневшим взглядом. Наш зрительный контакт затянулся, руки были по прежнему сцеплены и, несмотря на то, что моя ладошка вспотела, он не отпускал. Я, наверное, должна была уже привыкнуть к таким волнующим моментам, но каждый раз ощущала себя загнанной в угол мышью. Я помнила то непонимание и страх еще в самый первый раз, когда он давил на меня своим мужским естеством, телом и взглядом, и сравнила с тем, что происходило сейчас. Я трепетала, ждала чего-то, пыталась скрывать свою растерянность и неумелость вести себя в таких ситуациях. А, может, это Максим ждал чего-то от меня?

— Хотела бы? — спросил он, и я, совершенно не так восприняв вопрос, ахнула, уставившись на него.

— Ч-что?!

— Татуировку, говорю, хотела бы себе? — Громский прекрасно понял причину моего постыдного румянца, отчего его улыбка, такая кровожадная, растянула губы чуть ли не до ушей.

— Наверное, да, — кивнула я, выпуская его руку, чтобы он смог нормально вести машину. Не без сожаления, конечно. — Маленькую, где-нибудь, где не было бы видно. И там, где было бы не больно.

— Знаю я пару мест, идеально подходящих, — похабная ухмылка не сходила с его лица, но это не помешало нам вновь тронуться с места и поехать вперед.

Я закатила глаза, не сумев скрыть улыбку. Каждая секунда нахождения рядом с Максимом, именно с таким Максимом, который мог пошло пошутить и вести себя, как мальчишка, чтобы что-то кому доказать, приносило мне истинное удовольствие. Я знала, какого именно состояния Громского мне стоило бояться, одно из таких было в ванной комнате после истории в казино. У него даже глаза менялись, становились будто бы стеклянными, не столь ярко-синими, а сколько безжизненно-серыми, блеклыми, как у мертвеца. Практически, как у моего отца, только они у него становились бездонно-черными, лишенными какого-либо света.

Так, под тихое бормотание радиоведущего, мы доехали до места назначения. Видимо, когда Громский гонялся сам с собой, ему пришлось отклонится от маршрута, поэтому я заметила по знакомым улицам, что мы явно возвращались обратно, сделав крюк.

Я не строила предположений по поводу того, куда нужно было Громскому для каких-то своих темных дел. Я решила всецело ему довериться в данном вопросе, поэтому, когда он припарковался около какого-то закрытого и явного элитного клуба, я не удивилась. Зеркальный фасад здания из темного стекла полностью отражал собой ночной город, буквально вторил его динамике, создавая ощущение некого зазеркалья. Я не нашла глазами никакой опознавательной вывески или логотипа, но, видимо, людям, что проводили здесь ночи, не нужно было подобного. Наверняка, это было одним из таких мест, которое даже обходила стороной полиция, а впускали внутрь только по богу известным критериям.

Я тут же ощутила неловкость от того, как я была одета. Явно не по местному дресс-коду, но, судя по спокойствию Громского, это никак не влияло на ситуацию. Он, закрыв машину, пошел вперед, жестом побуждая меня следовать за ним. Сам-то он, конечно, выглядел безукоризненно в брендовой одежде. Я же успела отвыкнуть от своего дорогого гардероба в отцовском доме. Не задавая лишних вопросов, я шла за мужчиной, стараясь скрыть свое появившееся волнение. У меня вдруг на языке стало крутиться куча вопросов по типу: а точно ли мне здесь можно быть рядом с ним? Не узнает ли меня кто-нибудь? Не буду ли я обузой в данной ситуации? И тому подобное.

Я удивилась, когда Макс, кивнув охраннику, свернул за угол, проигнорировав парадный вход. Миновав мусорные баки, мы вышли на идентичную парковку, что была и перед строением. Здесь, правда, было куда больше автомобилей, и ни один из них не уступал в дороговизне мустанга Громского.

— Залетай, — отворив тяжелую металлическую дверь на автодоведении, бросил Макс.

Я сразу заметила, как он поменялся в лице, надев уже знакомую маску. Передо мной уже был тот самый Громский, которого стоило опасаться. От былой игривости и расслабленности не осталось и следа, я кожей чувствовала исходящее от мужчины напряжение и тягучую, как смола, опасность. Я проскользнула в темный коридор, слабо освещенный настенными бра. Слегка обернувшись, увидела темный силуэт мужчины, когда дверь за нами медленно, как в ужастиках, затворилась. Я все еще порывалась спросить его, но вдруг не могла преодолеть появившийся внутри меня барьер, который был мне так знаком. Подобное со мной случалось в присутствии отца, когда я не смела и лишний раз чихнуть без разрешения.

Макс снова оказался впереди, открывая очередную дверь. Вместе с ней открылось и нечто совершенно новое для меня, доселе незнакомое, запретное. Волна шума и светомузыки обрушились, как лавина снега, погружая с головой. Я опешила, застыв на месте, прикрыв руками лицо от бьющих неоновых лучей. Не совру, если скажу, что испугалась на секунду, ощутив себя в нестандартной обстановке. Господи, как громко!

— Яра? — Макс дотронулся до моего плеча, когда мои глаза привыкли к такому болезненному для зрения освещению. — Никогда не была в клубах?

— Нет, — честно призналась я. — Мне уже здесь не нравится.

— Брось, первое впечатление обманчиво, — он, так же схватив меня за ладонь, переплетая пальцы, повел за собой вглубь этого марева хаоса.

Мне сложно было сосредоточиться на обстановке кругом, поскольку возникало ощущение, словно я оказалась во время грозы в открытом поле. Светомузыка — точно вспышки молнии, мельком освещающая все кругом, отчего люди и предметы принимали искаженные черты. Громкие басы — раскаты грома, оглушающие, сбивающие с толку. Мне с моими расстройствами точно был заказан путь в такие места, особенно с такими шумными вечеринками. Я в принципе не переносила громкую музыку, скопление народа и сопутствующие всему этому запахи. К счастью, я не успела впасть в истерику, поскольку Макс вывел меня из этого кошмара. Мы начали подниматься по лестнице, и по мере возвышения, звук утихал, превращаясь в отдаленное эхо бьющихся о стенки басов. Чудеса шумоизоляции.

На втором этаже, видимо, предназначенного для более сдержанного общения для весьма непростых личностей, как сам Громский, было весьма тихо и приятно. Обстановка в край отличалось от увиденного мною ранее, что, несомненно, радовало. Приглушенные тона интерьера, переходящая к темным, такого же оттенка мебель и большое количество зеркальных поверхностей. Я приметила и островки с пилонами, вокруг которых крутились длинноногие красавицы в откровенных нарядах, таких же на вид официанток и парней, расхаживающих с оголенным торсом. Я удивленно приоткрыла рот, но тут же подавила в себе приступ целомудрия. Давно пора было привыкнуть к этой стороне монеты, где все было таким: раскованным, развратным, опасным и дорогим.

Громский хотел отпустить мою руку, но я вцепилась в него мертвой хваткой. Он удивленно глянул на меня, но не стал сопротивляться. Приметив местный контингент, наблюдая здесь высшие слои общества, за которых говорили излишне дорогие костюмы, часы на запястьях, количество перстней на пальцах, да даже блеск запонок, я ощутила себя до чертиков несуразно в своих джинсах. Господи, куда меня привели?!

Наконец, среди всех этих гиен и шакалов, я увидела столь родные мне лица. За уединенным столиком, огороженным декоративной стенкой, сделанную под полки для алкоголя, сидели Кристина и Эл. Девушки здесь были сугубо вдвоем, раскуривали кальян, который стоял на столике. Молочный пар буквально окружал их, чуть ли не заглатывая целиком. Расслабленные, они даже не сразу приметили нас. Я, обрадованная девушкам, сразу же стушевалась, увидев, как шикарно они выглядели. На Эл был брючный костюм, подчеркивающий ее талию и аккуратную грудь, открывал вид на точеные плечи. Алые локоны обрамляли аристократичное лицо, так лестно сочетаясь с такого же цвета помадой. Кристина же была облачена в черное платье с одним длинным рукавом, другая же ее рука была полностью оголена.

— Отдыхаете? — Громский, отпустив меня, засунул руки в карманы, кивая на кальян.

— Мда, помяни…. — пробормотала Эл, выпуская через ноздри плотный дым.

— Слава! — Крис всегда была мне рада, как и я ей. У нас уже появилась такая маленькая традиция обниматься, каждый раз при встрече, что мы и сделали сейчас, на что Максим отпустил едкий комментарий:

— Грачиха, не ревнуешь? Яра та еще штучка.

— Я всегда могу забрать их двоих, — не осталась в долгу врач.

Пока остальные не видели, Кристина закатила глаза и состроила гримасу, как мне показалось, передразнивая Максима. Я тихо засмеялась, привлекая внимание Макса, но он тут же стал вновь стальным, неприступным. Крис потянула меня на диван, усаживая посередине. Эл, наконец, обратила на меня внимание и приветственно улыбнулась, заметив:

— Выглядишь уже куда лучше.

— Спасибо, — отозвалась я, все равно ощущая себя не к месту в простой одежде.

— Так, все? Девчачьи нежности закончились? — Громский стоял напротив, скрестив руки на груди. Кристина, взяв свою трубку от кальяна, сделала довольно глубокую затяжку, выпуская пахнущий манго и киви дым на мужчину. В этом зловещем обрамлении от дыма, Максим казался каким-то персонажем, чьи помыслы были весьма отрицательны. — Меня не будет час. Если за это время я или Серый не появится, то уходите так же через черный вход. Там стоит серая бэха, отчаливайте на ней. С Ярославы глаз не спускайте, ясно?

Девушки кивнули, Эл даже пробормотала что-то вроде: «Так точно…», заставив Макса нервно тряхнуть рукой, отчего часы на запястье перекрутились. Я понимала, что у него здесь, видимо, какая-то важная встреча с людьми, с которыми, судя по его настроению, он не очень-то и хотел иметь дела. А Кристина и Эл здесь были сугубо для меня, чтобы я не была в одиночестве, и не нарвалась на неприятности. От этой мысли я неловко прикусила губу, опустив глаза в пол.

— Не скучай, — это уже предназначалось мне, и я, волей неволей, посмотрела на Громского. Более он ничего не сказал и стремительно ушел, потерявшись из виду где-то за барной стойкой.

Девушки ощутимо расслабились после его ухода. Эл откинулась на спинку диванчика и затянулась кальяном, выпуская несколько колец дыма подряд. Я, вообще-то, удивилась тому, что врач увлекалась подобным. Но, может, от кальяна было меньше вреда, чем от сигарет? Помнится, в отцовском цветнике наложницы часто баловались такой штуковиной, я еще с детства привыкла к этому пахучему дыму. Поэтому кальян нравился мне куда больше, чем сигареты или сигары, поскольку дым мог пахнуть весьма приятно.

— Что это за место? — спросила я, когда Крис перестала упрашивать Эл повторить фокус с кольцами.

— Очередная точка сбыта, замаскированная под клубешник, — пожала плечами врач.

— Эл… — настороженно начала Крис, как бы намекая, что мне не стоит знать никаких подробностей, но я настояла:

— Мне бы и правда хотелось знать, раз я уже и так глубоко во всем этом увязла. Что за точка сбыта?

— Слышала про торговлю девушками? Так вот, — Крис грустно улыбнулась, обводя взглядом пространство вокруг нас. — Считай, что «Маркиза» — одна из самых крупных точек. В подвалах этого клуба творятся страшные вещи.

— Ага, а внизу, на первом этаже, — гадюшник, — продолжила Эл, откладывая трубку от кальяна. — Притон, где с каждой такой тусовки пропадает пара-тройка девушек, за которыми, естественно, потом никто не кинется. Для приличия развесят объявления о пропаже, а потом и вовсе забудут.

По мне прошлись мурашки отвращения, я ощутила себя в сердце зла, в логове хищников, паразитов, а каждый предмет здесь, казалось, был пропитан невинной кровью. Мне остро захотелось встать и убежать, но, вспомнив сидящих здесь мужчин толстосумов, взгляды которых преследовали меня, решила, что самое безопасное место пока что здесь, рядом с девочками.

— И что здесь делает Макс? — сглотнув липкий ком, все же поинтересовалась я.

— Ты не подумай, — спохватилась Кристина, накрыв своими ладонями мои руки. — Он таким не занимается. На самом деле, Громский терпеть не может это место, но хозяин заведения часто обращается к нему за… услугами. Разного рода, не только заказами на людей. Так вышло, что Макс в своей жизни мало к кому обращался за помощью, но этому человеку он обязан многим, поэтому вынужден прибегать по первому зову.

Легче от услышанного не стало. Я и не подумала о том, что Макс как-то связан с этой грязью, ведь он по уши был в другой, где хладнокровно убивал за деньги. Но от мысли, что, будь я рождена в обычной семье, могла стать однажды жертвой работорговли… Хотя, меня подобная участь чуть не постигла даже при моей нынешней жизни. Наверное, подобное не обходило никого, будь ты из трущоб или прямиком с королевскими генами. Однако больше всего меня поражало то, как просто и даже обыденно рассказывали об этом Крис и Эл.

А еще сложно было представить всецело картину криминального мира. Казалось, что Максим Громский уже был на вершине, имея огромные связи, влияние и недвижимость, однако, все равно находились люди куда выше, куда грязнее. Я даже знать имени не хотела того, кто всем этим заправлял. Боялась, что фамилия окажется мне знакомой, может, даже он был одним из тех, кто, приходя в дом к отцу, целовал мне руку.

Заметив, что я помрачнела, Крис поспешила увести тему разговора совсем в другое русло. Но как бы она не старалась, я уже не могла переключится на другое и, как ни в чем не бывало, обсуждать новую коллекцию одежды от местного дизайнера.

— Слышала, ты повидалась с отцом, — вдруг вклинилась Эл, положив руку на плечо Крис, чтобы та помолчала. — Мне жаль, что так вышло. Ты, наверное, не смотрела новости?

— Боюсь представить, что там теперь пишут, — невесело улыбнулась я, пожав плечами. — Про Белова что-нибудь слышно?

— Говорят, он повесился, — врач взяла щипцы и, поддавшись вперед, начала шевелить угли в чаше кальяна. — Где-то написали, что прострелил себе голову. На деле же, смылся куда-то на время. Думаю, у него теперь полно проблем после кончины Андрея.

— Твой отец вел активно дела с семьей Гарнеевых, — поддержала Кристина, убирая с моего лица выбившуюся прядь из хвоста. — Планировали, на сколько мне известно, расширять бизнес, открывать новые точки за границей по поставке оружия. А Гарнеевы еще занимались и наркобизнесом, вели активно дела в Катаре. Поэтому, когда был… убит Владимир, а за ним почил и его сын, буквально все ополчились на твоего отца. Понимаешь, все слишком хорошо складывалось в его сторону. А тебя… тебя признали жертвой обстоятельств, поскольку так и не доказали, что ты была причастна к смерти Владимира.

Кристина протянула мне свой айфон, показывая открытую страницу на сайте желтой прессы, где фигурировала моя еще старая фотография на одном из благотворительных вечеров. Жирный заголовок кричал следующее: «НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА ПАЛА ЖЕРТВОЙ МАХИНАЦИЙ СОБСТВЕННОГО ОТЦА». Я покачала головой, не имея никакого желания читать далее. Я ожидала куда более страшных статей, по типу: «ДОЧЬ ИМЕНИТОГО ТОРГОВЦА СМЕРТЬЮ ПОДОСЛАНА В ДРУГУЮ СЕМЬЮ ДЛЯ СКРЫТОЙ МЕСТИ». Или как они там любили делать еще заголовки? Что ж, это самое безобидное, что могли про меня написать, но я была уверена, что Крис показала мне самую крупицу из прессы.

— Это всего лишь сплетня, — выдохнула я. — Они никогда не напишут то, что для Гарнеева младшего активно покупали лучших девочек, которых он избивал до потери сознания. А некоторым из них так и не повезло очнуться. И не напишут о том, что его отец, несмотря на свой возраст и болезнь, любил молодых служанок больше, чем собственную жену, — я сжала кулаки, но тут же разжала пальцы, понимая, что все то уже позади. Мне не хотелось бередить старые раны.

— Ладно, давайте-ка не будем о грустном! — спохватилась Кристина. — Эй, красавчик, а ну, иди сюда!

Эл выгнула бровь, зыркнув в сторону того самого красавчика с голым торсом, который активно обслуживал все доступные столики. Парень подошел к нам, сверкнув белозубой улыбкой. Я слегка смутилась, тут же отвела взгляд в сторону. Такой гладкой коже можно было позавидовать…

— Принеси нам хорошего виски со льдом, ага? И фруктовую нарезку, — сделала она заказ, и я хотела добавить, что не пью, но официант тут же исчез, сообщив, что все сделает в лучшем виде.

— Крис, я не…

Я не успела ей возразить, надеясь, что Эл меня поддержит, как врач, но меня перебил грубый мужской голос:

— Ярослава Белова, пройдемте со мной.

Я вздрогнула, поднимая глаза на крупного охранника в строгом черном костюме, на манер того, что носили люди Громского. Но этот тип выглядел более куда агрессивнее, что ли. По крайней мере, мне так показалось из-за бритой головы и шрама у него на подбородке. Я сглотнула и растерянно посмотрела на девушек. Эл сориентировалась первая:

— В чем дело, позвольте узнать?

— Не твоего ума дело. Громскому скоро понадобятся услуги хирурга, поэтому не налегайте на выпивку, Грачева. Нельзя, чтобы ваши руки дрогнули в ответственный момент, да? — оскалился в улыбке мужчина, показывая пару золотых зубов. Меня прошиб холодный пот, когда он упомянул Макса. — Ярослава? Не заставляйте моего господина ждать, иначе это плохо отразится на здоровье Максима.

Я сразу же поднялась на ватные ноги, но Крис схватила меня за руку, подскакивая следом.

— Что происходит? Что с Максом?

— Пока жив. Оставайтесь здесь, если не хотите провести ночь в подвале, — здоровяк высвободил мою руку от хватки Кристины и потащил за собой.

Я обернулась на ошарашенных девушек, которые так и остались на том треклятом диванчике. У них не было выбора, и я надеялась, нет, молилась, чтобы с ними ничего не случилось. Охранник втолкнул меня в узкий лестничный пролет, когда мы прошли барную зону, и велел идти вперед, подниматься еще на один этаж вверх. Я не стала спорить и, растирая запястье, за которое он больно ранее сжимал, шла, стараясь подавить нарастающую панику. Поднявшись, я застопорилась в коридоре, но здоровяк направил меня грубым толчком в нужную сторону, пока путь не преградили еще два таких же по телосложению амбала. Они тут же расступились, освобождая проход в виде арки в просторное помещение, переходящее в открытую зону на крыше. Я растерялась, забегав глазами по обстановке, пока только натыкаясь на полуобнаженных девиц, что крутились на барной стойке в каком-то страстном танце. Посреди — бильярдный стол, на котором я заметила брызги от крови. А затем нашла и его, Максима. Бледный, он сидел в кресле, зажимая рукой рану в животе. Темно-бордовая жидкость лилась сквозь его пальцы, пропитывая рубашку и штаны.

— О, Господи! — не сдержала крика отчаяния и ужаса я. — Максим!

Не думая о последствиях, я сразу же кинулась к нему, падая на колени рядом с ним. Я не знала, чем и как могла помочь, да, скорее всего, совершенно ничем. От запаха крови меня мутило, от ее вида — хотелось зарыдать, но я понимала, что ему куда сейчас хуже.

— Ярослава, — раздался чей-то голос откуда-то справа, но я не сразу среагировала, судорожно размышляя, как остановить кровотечение. — Ты выросла с последней нашей встречи.

Я обернулась, находя взглядом человека в сером костюме в мелкую черную клетку. По возрасту он, возможно, был ровесником моего отца, может, чуть старше. Я была сейчас явно не в том состоянии, чтобы вспоминать всех возможных партнеров Белова.

— Пожалуйста, там, в зале есть врач, Эл, она… она поможет ему. Пожалуйста! — взмолилась я, уже пачкая руки в его крови. Голова Макса упала на грудь, и он, кажется, вот-вот мог отключиться.

— Как невежливо, Ярослава. Ты даже не поздоровалась со мной. Помнится, ты была куда более воспитание, — мужчина, держа во рту сигару, ходил туда-сюда около бара, любуясь танцем девушек. — Гера, пусть барышня сядет. Негоже ей протирать полы.

— Нет-нет! — я попыталась сопротивляться, но здоровяк просто поднял меня за подмышки и, как тряпичную куклу, усадил на соседнее кресло. — Пожалуйста! Здесь есть врач, позвольте ей помочь Максиму! Прошу вас!

Незнакомец вытащил сигару изо рта, положил ее в пепельницу и, отряхнув руки, направился в мою сторону. Я не могла трезво соображать, я лишь смотрела на то, как лужа собирается под ногами Максима, как стремительно густеет кровь, и его губы становятся синюшного оттенка, как тяжелеют его веки. Господи, он же умирает. Умирает!

— Для начала поговорим, Ярослава, — наконец, взглянув в его лицо, я узнала этого человека. Он прислонился к бильярдному столу, игнорируя хрипы Громского.

— Я… я помню вас, — слезы уже скатывались у меня по щекам, но я не замечала их. — Около года назад, у нас дома вы приезжали на день рождения моих братьев. Вы еще подарили им… охотничья ружья ручной работы…

Воспоминание слабо крутилось в голове, возрождая отдельные картинки с того момента. Помню, близнецы были в восторге от подобного подарка, и долго хвастались передо мной.

— Да, отличная вещь, жаль, бесполезная в быту. Но, какая разница? Насколько мне известно, Аслана и Армана в последнюю очередь интересовала охота, — как-то по-доброму улыбнулся он, отчего от его старческих глаз пошли морщинки-лучики. — Мои племянники больше охотны до красивых девиц.

— Дядя Игнат, — выдохнула я.

— Рад, что ты в порядке, Ярослава, — он по-прежнему добро улыбался мне, буквально излучая тепло. И все бы ничего, если бы не холод смерти, который так стремительно подбирался к Громскому.

Ладожский Игнатий Лукьянович — сводный брат моего отца по материнской линии, если я правильно помнила. Этого члена семьи мы видели редко, потому что, насколько я знала, большую часть времени он проводил где-то за границей. Но мне крайне сейчас сложно было осознать, каким бизнесом занимался мой дядя, и что он навредил Максиму.

— Пожалуйста… — снова начала молить я, но Игнат не позволил:

— Давай зазря не тратить время молодого человека? Сначала поговорим, а потом видно будет: выкарабкается он или нет. Мы так давно не виделись, Ярослава, и явно разочарован в последних новостях.

Я глубоко вдохнула, готовясь к крайне тяжелому разговору.