Глава 50 (2/2)
- Давай ты с Огги на этот счет поговоришь, а? – воскликнул он. – Вот приедешь на работу, зайди к нему и спроси, опасен ли я!
Тут было одно из двух – либо все станет еще хуже, либо Огги все-таки прочистит Джерарду мозги.
- Ладно, - сказал Джерард мрачно. – Мне работать пора.
- Ты занимался списком? – спросил Грег.
- Нет, у меня сплошные совещания по слиянию. И хорошо бы до слияния выяснить, кого увольнять.
Джерард повесил трубку, оставив Грега в смешанных чувствах. Он как будто теперь был виноват перед всеми сразу. И перед Майкрофтом за то, что так быстро заменил его, и перед Джерардом, потому что действительно воспользовался. И перед Рованом тоже, конечно, - потому что мог оставить его. И перед Касси – потому, что свалил на нее детей. И даже перед Люси, которая рисковала из-за их затеи, а теперь занималась Дюран.
«Многовато как-то…»
Он отзвонился начальству и в участок – дать задание Хелен, которая все больше становилась его помощницей, сходил окунуться в холодное море, оставил записку Касси, попросил охрану не беспокоиться и поехал куда глаза глядят. Вот просто куда глянут – туда и свернет.
В Хадсоне остановился купить сэндвич и вспомнил, что бросал здесь письмо Майкрофту: стало еще гаже. Вчерашнее расковыряло нарыв, и очень ярко показало, что никакой точки в их отношениях поставлено не было. Все это начинало напоминать «смерть от тысячи порезов». И то, что Майкрофт так легко разрешил ему встречаться с кем угодно, ничем не помогало.
- Мне надо его забыть. Блядь, но как?! – воскликнул Грег, сворачивая к церкви на выезде из деревни.
Этой дорогой он еще не ездил. Для выезда на более приличное шоссе нужно было развернуться и проехать еще пару минут, но Грегу хотелось чего-то нового. Хотя, в принципе, что тут может быть нового? Здесь по сторонам любой дороги поля. Он проехал мимо женщины с двумя черными бульдогами, шедшей в ту же сторону, а затем мимо лавочки в кустах. На секунду Грегу захотелось развернуться и устроиться на ней, но и лавочка стояла слишком близко к дороге, и обочины как таковой тут не было – один шаг и упрешься в стриженую изгородь. И зачем тут лавочка вообще?
Впрочем, он быстро это понял. Впереди показалось кладбище, а около него - жалкое подобие кармана. Грег въехал прямо в ворота. Если они не делают здесь приличных мест для стоянки, это их проблемы. Выйдя из машины, он, захватив на всякий случай пистолет, побежал обратно к воротам. На абсолютно прямой дороге виднелась только женщина с собаками, которая уже повернула назад. Единственный съезд в поле был перед самым кладбищем. Точнее, сразу два съезда. Грег прошел пятьдесят метров, чтобы убедиться, что там машин тоже нет. Незасеянные поля, разделенные редкими кустиками, отлично просматривались. Что ж, если кто-нибудь и следил за ним, сегодня он тоже взял выходной.
Сэндвич с сыром, маринованными корнишонами и цветной капустой - то ли с голодухи, то ли Грегу действительно так повезло - оказался божествен. Довольно похлопав себя по животу, Грег вытер подбородок и вытащил из бардачка карты. Одну из них он спер в участке, вторую дал ему Таггерт, отметив наиболее безопасные с его точки зрения маршруты. Ни один из них ему сейчас не годился: Грег собирался не вниз, к шоссе, которое вело к городку, а вверх. Он выбрал в качестве ориентира Лонгхорсли, а там как пойдет. Поначалу дорога была вполне приличной, даже там, где ухоженные поля сменялись холмистыми пустошами; попалась также пара вывесок Bed&Breakfast, но после очередного разъезда дороге резко поплохело – и в плане покрытия, и двум машинам здесь уже нелегко стало разминуться. Жилья здесь не было никакого, и в какой-то момент остались только поля и бескрайний простор голубого неба, усыпанного белыми облаками. Грег съехал на обочину, благо тут она была, и вышел из машины. От окружающего великолепия перехватывало дыхание. Если бы только Майкрофт мог стоять здесь рядом с ним! Никого на мили… Стоять рядом и держаться за руки. И смотреть на это небо.
Грег прошелся вдоль дороги, отмечая разницу между полями слева и справа. Похоже, у них разные хозяева. Изгородь слева была обрезана, выглядела ровной и ухоженной, и расстояние до нее от асфальта было везде примерно одинаковое. Изгородь справа наводила на мысли о разлегшемся вдоль дороги косматом чудовище. Она то отходила на два метра в поле, то практически вылезала на дорогу, участки шириной в один куст сменялись зарослями толщиной метра два. С высотой была та же история: низенькие кустики, которые едва доходили Грегу до колена, чередовались с кустами в человеческий рост. Кое-где сквозь изгородь можно было пройти свободно, на других участках ветки сплетались так плотно, что напоминали крепостную стену. И только бело-розовый вьюнок и сиреневый горошек оплетали ее на всем протяжении.
«Даже уродству что-то может придать красоту».
Грег шагнул в прогалину, чтобы набрать васильков, которые виднелись среди стеблей пшеницы. Мысль об уродстве и красоте не оставляла его. Вот василек, он же сорняк, но тоже красивый. А он, Грег, считал себя наростом на платане, а потом рядом с платаном прошел Майкрофт…
«Но что из этого следует? Что я не могу быть красивым без Майкрофта? Да нет, могу…»
Огги и Джерард вот разглядели его, нарост не нарост.
И по большому счету то, что его отправили сюда, это тоже уродство. И он с ума сходил от всей ситуации, от этого городка, от отсутствия работы, да даже от этого дурацкого «у» в акценте.
«А теперь я ни на что бы это не променял… Опять я ищу хорошее в плохом! Это называется «оптимизм», Грег. И что же ты, так и будешь «оптимистичен» в отношении Майкрофта, придурок? Сколько ты собираешься ждать его? Может быть, всю жизнь?» - издевательски закончил он, в сердцах бросая нарванные васильки на землю.
Но васильки-то не были ни в чем виноваты. И в конце концов их все равно скосят через пару-тройку недель. Грег поднял букет и добавил в него и горошек, и вьюнок.
- Будем считать, что это тебе, - сказал он, возвращаясь к детке.
Погода становилась все приятнее. Грег снял плащ, закатал рукава рубашки и расстегнул две верхних пуговицы. Он похлопал детку по спинке сиденья.
- Кажется, я знаю, куда нам с тобой надо поехать. Посмотрим-ка, что из себя представляет тот самый страшный Карлайл.