Глава 48 (2/2)
И все же, как так получилось, что он прошляпил? И ни на какие сигналы внимания не обращал? Ну да, Дэвид был обаятельным, Дэвид был всеобщим любимчиком: и коллектива, и начальства, — и Грега, безусловно, грело, что Дэвид его так выделял из всех, что он Дэвиду тоже нравился и понравился тогда с самого начала.
«Первая влюбленность, мать его».
Может, для Дэвида это и вправду было на нее похоже. И вначале он думал, что простачка, который смотрит на него, открыв рот, можно легко обводить вокруг пальца, ну а потом понял, что это не так и что простачок вот-вот начнет брыкаться… Кажется, Грегу до сих пор хотелось поговорить с ним, объясниться, как будто это что-то могло изменить, как будто вся эта история, донос, попытка опорочить его были чудовищной ошибкой. Как будто Дэвид мог рассмеяться своим немного мальчишеским смехом и сказать: «Да это же все не всерьез! И ты поверил?!» — и это бы все отменило.
Грег обернулся на звук открывающейся двери: это оказалась Касси. Он быстро приложил палец к губам, показывая на Рована, дыхание которого только что выровнялось, и, ступая как можно осторожнее, вышел в коридор и дошел до гостиной. За окнами была полная темнота.
— Майкрофт ждет, пока сделают раствор, в Кислингтоне, — сказала Касси. — Как Рован?
— Тридцать восемь и девять, — отвечал Грег.
— Так же, как и час назад… Джеффри не велел сбивать, — деловито напомнила она.
— А что, если он ошибся? — спросил Грег. — Он ведь не может знать все. Он не специалист.
— Ты знаешь, сколько он учился?! — обиделась Касси. — Между прочим, он давно бы открыл клинику, если бы у него были деньги. У него еще и помощник есть, и две медсестры!
— А сэр Дерек не может в него вложиться?
— Конечно, он предлагал, — вздохнула Касси. — Еще лет пять назад. Но Джеффри гордый. Не то что Ник. Это его кузен, я тебе рассказывала про него, — пояснила она. — Он…
Грег перебил ее: в другой раз он с удовольствием послушал бы ее, но сейчас ему надо было возвращаться к Ровану.
— Ты сама бы шла спать, — бросил он, выходя из гостиной.
— Я дождусь Майкрофта, чтобы сделать ему кофе.
Грег остановился.
— Он же останется на ночь, так? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно небрежнее.
— Нет, — отвечала Касси. — Он отдаст лекарство и сразу поедет назад. Он сказал, что сэр Дерек и Элейн просили его вернуться. У сэра Дерека в последние дни бессонница, и Элейн нервничает.
Грег заколебался. Мысль, что Майкрофт будет здесь, вот прямо здесь, а он не увидит его, ужаснула. И в то же время отголоски идеи, что болезнь Рована связана с его, Грега, грехом и что Ровану может стать хуже, если Майкрофт здесь задержится, до сих пор бродили в голове Грега.
«Что, если то, что он сразу уедет, — это знак, и я не должен разговаривать с ним?»
— Ты хочешь поговорить с ним? — выручила Касси. — Я подменю тебя, когда Майкрофт приедет. Я все равно собиралась это сделать. Мы с Шинейд договорились, что она сменит меня в пять утра.
От волнения Грег даже забыл поблагодарить ее. Сердце его заколотилось так сильно, словно соревновалось на скорость. Он дошел до комнаты, где спал Рован, но тут его снова охватил страх, и он повернул было назад, в гостиную, с мыслью: «Не надо никакого Майкрофта». Дойдя до двери гостиной, но еще не открыв ее, он подумал: «Да нет, это полный бред. Нет никакого бога, нет никаких страданий детей за грехи отцов. Все это было выдумано, чтобы держать людей в узде». Но тут ему пришла в голову мысль, что вдруг Дэмьен умер потому, что Огги гей?
«Нет, это не может быть. Это так не работает. Бог, если он и существует, не может быть таким жестоким. — Грег снова повернул к спальне и снова остановился. — А вдруг? Вдруг и Уолли погиб оттого, что Кромптон гей? Боже, ну что за хрень?! Ну а все другие дети от чего гибнут? Но ведь у их родителей тоже могут быть какие-нибудь страшные грехи…»
Неизвестно, куда бы Грега завели подобные размышления, потому что в этот момент его позвал Рован, пытающийся дойти до туалета. Грег бросился помогать ему, потом, когда они вернулись в комнату, Рован наконец смог попить и удержать воду в себе. На этот раз он лег на правый бок и стал смотреть на отца.
— Если бы нас с Дерис не было, тебе было бы проще, да? — спросил Рован вдруг. — Не сейчас. Вообще бы не было, — пояснил он.
— Ты с ума сошел! — воскликнул Грег. — Как тебе такое только в голову могло прийти?!
— Ну, ты тогда мог бы жить, с кем хочешь… уехать, куда хочешь… В другую страну, где геям не так плохо. Во Францию, в Италию. В Швеции вот, например, пол разрешили менять. И журнал для геев издают.
— Откуда ты все это знаешь?! — изумился Грег.
— Чарли же, — Рован был как будто недоволен недогадливостью отца.
Перед мысленным взором Грега возникла долговязая фигура Стентона.
— Чарли соврет — недорого возьмет, — буркнул Грег.
— Незачем ему врать, — сказал Рован. Его недовольство стало более явным.
Грег сообразил, что до сих пор не дал твердого ответа.
— Не собираюсь я никуда от вас уезжать, — заверил он. — Ты и Дерис — самое главное, что у меня есть. Так что никаких «проще» без вас. Спи давай! — прикрикнул Грег. — И даже не смей думать ничего подобного!
— Хорошо. — Рован зевнул и перевернулся на другой бок.
Он давно уснул, а Грег все думал, что было бы, если бы Майкрофт сказал, что у них есть шанс, и попросил бы его уехать с ним в какую-нибудь Италию прямо сейчас. И Грега пугала мысль, что он соврал Ровану: даже сидя у постели больного сына, он не знал, сказал бы он Майкрофту «нет» или «да».