Глава 23 (1/2)

Грег проснулся злой, сразу же вспомнив, каким тоном Майкрофт говорил с ним. Это точно не было необходимостью: так тот скорее мог бы провалить конспирацию, чем если бы говорил с ним приветливо; значит, он действительно хотел все это говорить и не мог сдерживать себя. Вокруг была темнота, и за окном тоже. Почувствовав, что замерз, Грег потянулся за пледом, который свисал со спинки диванчика, и в этот момент осознал, что он в комнате не один.

— Кто здесь? — воскликнул он, ясно понимая, что бежать уже поздно.

— Я, Грегори. И я предлагаю тебе не кричать. Иначе завтра весь город будет знать, что тебе нравятся мужчины.

Майкрофт сидел в кресле, в двух шагах от него. И говорил ровно тем же тоном, что и на ярмарке.

— Какого черта?! — понизив голос, спросил Грег.

— Я принял решение прекратить наши отношения, — сказал Майкрофт.

Грегу показалось, что он ударился головой. Если нет, то почему послышался этот треск?

— Повтори, что ты сказал, — пробормотал он.

— Я принял решение прекратить наши отношения, и это не подлежит обсуждению.

— Не подлежит, вот как…

— С моей работой это абсолютно недопустимо. Мне жаль, что все это зашло так далеко. Мы заигрались…

— Заигрались? — воскликнул Грег.

— Ради бога, тише! — зашипел Майкрофт.

— Заигрались? — зашептал Грег. — Заигрались?!

— Разумеется. Поступками взрослых людей это не назовешь.

На этом месте у Грега отказали тормоза.

— Думаешь, я не знаю, что происходит?! — он говорил шепотом, но он был уверен, что Майкрофт чувствует всю ярость, которую он вкладывал в слова. — Сначала Уолли, да? Я знал, что это так, но ты же у нас такой неопытный. Хорошая была игра, Майкрофт. Или у тебя с ним не было ничего, потому что он тебе отказал? Не позарился на твои алеющие щечки и попку с пушком? Да еще, наверное, девочек предпочитал? Потом ты присмотрел тридцатисемилетнего олуха в отчаянном положении, который побежит за тобой по первому свистку и всю дорогу будет смотреть тебе в рот. Ах да, еще и эту самую попку лизать. Да еще дал тебе один раз и хотел дать второй. И ты почувствовал себя крутым. Настолько, чтобы наконец забыть сынка и подступиться к папаше, я правильно понимаю?

— Инспектор, что вы несете?!

— Ну что Кромптон голубой, это не такой уж и секрет. Может, для миссис Мэддокс и секрет, но уж никак не для викария или мисс Джентли. Угадал я, да, Майкрофт? Он наконец снизошел до тебя? Ты наконец понял, что ты настолько неотразимый, что ты можешь его соблазнить?! Дальше — больше. Ты ведь с самого начала знал, зачем меня позвали «на рыбалку». И ты меня не предупредил. Ни слова об этом не сказал. И это ты Фробишеру сказал, что я такой же, потому что больше некому. Потому что, если рапорт Дэвида обо мне не пошел дальше, Фробишеру неоткуда было узнать, кроме как от тебя.

— Грегори, ты всегда мог сказать ему «нет». И у меня нет никаких сведений о его непорядочности.

— О, я уж не знаю, что ты вкладываешь в это понятие, Майкрофт. Но поскольку ты сам чертовски непорядочен, как ты можешь оценивать чью-то порядочность или непорядочность? И мы-то знаем, что репутация может быть сколь угодно порядочная у последнего негодяя. Или ты раскачивал меня для него и для Огги? В качестве дружеской услуги, так сказать. Что тебе предложили за это?! Он меня же поэтому и пас вчера на ярмарке, да? Потому что ты ему сказал про удобный момент. А Деллоуэя вы тоже так же передавали, подкладывали под министров? А Хейла? Хейла ты убрал или твои дружки — из-за того, что он слишком много знал о вас, да? Это ты приказал ему что-то сделать на ярмарке, а потом отозвал приказ, так? Это ты приказал ему сжечь мой гараж? Поэтому ты и ждал меня тогда в Ньюкасле! Потому что знал, что я припрусь, как дурак.

— Грегори, все это не…

— Убирайся отсюда. Просто убирайся сейчас. Иначе я заору, а миссис Мэддокс вызовет полицию. И я ей все расскажу. И это мгновенно разнесется по всему городу. Мне плевать, что там будет со мной. Зато уже ничего не будет с тобой. Ты никогда ничего не сможешь в этой стране, как бы ты там ни пыжился со своей разведкой или чем там. Я испорчу тебе репутацию так, что ты никогда не посмеешь поднять своей гребаной змеиной головы. Я жду. Ну?!

— Прощайте, инспектор, — спокойно, вполголоса сказал Майкрофт. — Предвижу удовольствие никогда больше не встречаться с вами.

И ушел. Только входная дверь хлопнула.

Грег включил свет и заварил чаю. Руки у него дрожали. Он сам не хотел верить в то, что наговорил Майкрофту, но теперь сходилось все. И то, что Майкрофт выбрал его для первого опыта. Майкрофт Холмс в здравом уме никогда не выбрал бы кого-то такого, как он. Значит, у этого действия была цель, и все это было так просто. Только он, идиот, на что-то надеялся. Господи, как он мог быть так слеп?! Там, в Лондоне, его использовал один урод, здесь — другие. Больше всего из этого ему не хотелось верить про Джерарда, но героическую сказку, чтобы разжалобить, может придумать любой. И про отца, погибшего в блиц, тоже. И эта история про изнасилование. Это явно Майкрофт придумал, чтоб уж наверняка.

И он же чувствовал это, с самого начала чувствовал. Слишком все гладко складывалось, слишком хорошо. Ни одно начальство не будет тебя, если ты настолько ниже по должности, да еще опального, облизывать с первой встречи и звать куда-то просто так. И то, что Джерард не уехал с ярмарки и не отступал, пытался флиртовать опять — все теперь имело смысл. Ну и, конечно, Огги. Он сказал Джерарду: «Не исключай меня из уравнения». Потому что Джерард соблазнял Грега для себя, а не для них обоих. Все теперь было так просто и ясно, и это был такой пиздец, что Грегу в какой-то момент показалось, что его сейчас хватит удар. Он упал, задыхаясь, в то самое кресло, где недавно сидел Майкрофт; он не хотел в него садиться, но он просто не мог больше стоять на ногах.

Майкрофт, Винни втянули его в это, и теперь он действительно остался один. Винни, который ненавидит геев… Да, должно быть, ему было очень весело. А может, он и не знал, что происходит. Не мог же он стать совсем негодяем. Или мог?

И Майкрофт. Больше никогда, ничего с ним не будет. Никогда. Никогда. Грег заплакал, совсем по-детски, жалобно, закрывая рот ладонью и всхлипывая. Ньюкасл больше не повторится. Ничего из этого не повторится.

Господи, как это пережить? Это вообще возможно пережить? И словно в насмешку и еще большее издевательство над собой, он снова и снова стал перебирать в памяти мгновения, проведенные с Майкрофтом. Соприкосновение, близость, Майкрофт в нем. Разговоры. Сцепленные руки. Неужели это все была игра? Неужели Майкрофт совсем ничего не чувствовал? Неужели это можно было подделать?

Когда он думал о Майкрофте в своих руках, о его реакциях, вера Грега в собственную правоту поколебалась, но потом он вспомнил, что Майкрофт превосходный стратег и манипулятор, а такое количество геев на квадратную милю просто не может быть совпадением, если это только не часть общей истории. Какая же грязь!