Глава 6 (1/2)
Больше они с Майкрофтом на ярмарке не пересеклись. Вечером Грег сделал то, о чем мечтал вчера — напился. Ну, до такой степени, чтоб завтра не болела голова, по крайней мере.
Главный вопрос был — что теперь? Как люди сейчас осуществляют такие связи вообще? Ни он, ни Майкрофт — не из тех, кто может позволить себе просто встречаться на съемной квартире. Тем более сейчас они оба на виду в маленьком городке. Единственное годное предположение — встречаться в Ньюкасле. А вот насколько это безопасно…
Да ну, глупости. Майкрофт все делает по высшему разряду. Он ни за что не будет рисковать своим положением, подумал Грег. Конечно, тот все сделает. Но был ли он сам готов? И чего захочет Майкрофт? Что, если тот захочет сразу всего? Ну хоть на этот вопрос Грег мог ответить однозначное «нет». Он не был готов к подобному ни сам, ни со стороны Майкрофта. Он не был готов уходить с головой в эту историю, чем бы оно ни было.
Не был готов, ага, хмыкнул Грег. Увидел его в третий раз в жизни, ну хорошо, в четвертый, и пошел за ним, как баран на веревочке. Что там преподобный говорил про овцу, которая раздумывает?.. Гадалка из него так себе.
«Если бы все было в Лондоне, я бы послал его», — подумал Грег.
В Лондоне у него не было бы времени на такие глупости.
«Ага, или наоборот, кувыркался бы с ним с первого дня. А потом он тебя бросит, и что ты будешь делать? Уолли не бросил, конечно, но ведь и ты не Уолли. И кто знает, с кем он там трахался за его спиной? И вообще так быстро искать себе новую пару — это паскудство».
«А вот я его спрошу об этом, и пусть только попробует не дать мне ответ, — подумал он. — И по поводу того, от чего он меня спас, такой добрый! И пусть только попробует изворачиваться и юлить! Я ему не Вал, чтоб он заставлял меня думать!»
Такие размышления, впрочем, не уберегли Грега от того, чтобы во вторник покопаться в библиотеке и выудить из ее недр газеты с некрологом по Уолтеру Сидни Кромптону, сыну сэра Дерека Кромптона, баронета. Всеми любимый Уолли был весьма мил наружностью и явно в отца. И какая разница, что до внушительности родителя ему было далеко. Заметки были посвящены в основном тому, как мучительны были его последние часы — после того как его сбила машина, Уолли еще неделю был в сознании и затем скончался на руках отца. Грег, вероятно, очень бы жалел его — если бы не ревновал так сильно.
За вторничным пятичасовым чаем у хрупкой старой девы с въедливым голоском, мисс Никс, церковного казначея, тему Кромптонов даже не пришлось поднимать: баронет объявился на ярмарке, чего уже не было несколько лет. Чеки с пожертвованиями он рассылал ежегодно в большом количестве, а вот на мероприятия редко ходил не то что в городке, но даже, по слухам, и в Лондоне. Элейн и Касси, ее дальняя родственница и дочь полковника Мортона, по единому мнению мисс Никс и крепкой языкастой миссис Мэддокс, соседки Грега, обычно вели себя вполне прилично, но «кто его знает, чем там сейчас занимается молодежь в Лондоне» и «после похорон они могли бы и остаться наподольше».
Грег затронул тему, что Уолли зато, говорят, ходил на ярмарку каждый год, и не прогадал: разверзлись хляби небесные. Мисс Никс, захлебываясь словами от эмоций, принялась рассказывать: на ярмарку Уолли-то ходил, и добрый-то добрый, но, «между нами, инспектор, хоть о покойных плохо не говорят», ребенком он ужасно надоедал, таскался за леди Кромптон как собачка на каждый женский комитет, закатывал истерики, если она пыталась оставить его дома, и даже когда уже подрос, мешал ей, бедняжке, все время. А в двенадцать убежал из дома, и его искала полиция и нашла на старой мельнице, так сильно замерзшего, что даже доктор Лэнгтон не знал, выживет он или нет.
— Шебутной, — вынесли приговор дамы.
— Ну, хоть, когда Майкрофт появился, стал поспокойнее, — подхватила миссис Мэддокс, которая в этом дуэте явно играла главную скрипку. — Хотя и Майкрофту в школе несладко приходилось.
— Он тогда еще такой пухленький был, — хихикнула мисс Никс.
Грег тоже чуть-чуть не хихикнул, представив Майкрофта пухленьким, но лучше бы не представлял. Поскольку ему, похоже, все равно было, какой Майкрофт, пухленький, тощенький ли, — он начинал возбуждаться при одной мысли о нем. По счастью, стол, за которым они сидели на веранде у мисс Никс, скрывал все несоответствующие детали.
— Они как-то приехали посреди семестра, их Брайан вез от станции, мой муж покойный, и Майкрофт, он говорил, был весь в синяках, с разбитой губой, костюм кровью перепачкан. А потом Брайана тут же послали за доктором Лэнгтоном, прямо ночью, и доктор Лэнгтон ему сказал, что голову зашивать пришлось. А на следующий день сэр Дерек поехал в школу разбираться, это уже миссис Уэзерби, она экономкой у них была до смерти леди Кромптон, рассказывала. Говорила, что он был в такой ярости, что даже витрину оружейную разбил. И потом и Уолли, и Майкрофта в другую школу перевели, и вроде как безобразия закончились.
На этом месте мисс Никс внезапно перевела тему на ужасную драку мальчиков в местной школе, которая случилась три года назад, и до сих пор это не могли забыть: так много крови и переломов там было, и «это все приезжие, ничего хорошего от них ждать нельзя, жили без них, и еще можно было бы прожить». Грег видел, что миссис Мэддокс явно еще не договорила, но мисс Никс, похоже, оседлала любимого конька. Впрочем, он предложил миссис Мэддокс вместе дойти домой и оказался прав: миссис Мэддокс уже через две-три фразы свернула на тему Кромптонов.
— Лора не очень-то любит, когда я про Эвелин Кромптон говорю. Для нее она святая, — докладывала она. — Шутка ли, дочь графа — а в церкви так помогала, самой черной работы не чуралась. Да кому она в наши времена нужна, эта аристократия, прости господи. Будто мы без Кромптонов не можем прожить. А Эвелин далеко не святая была, совсем нет. И хотите мое мнение, она и с Уолли не больно-то занималась потому, что ей на шашни время нужно было. Это Лора развела панику, когда та вдруг в шарфе в церковь пришла — мол, горло у нее болит. И клянется, что под шарфом были синяки. Отчего же им не быть, синякам-то, если в тот день секретаря выгнали? Брайан сначала сэра Дерека на станцию отвез с утра, и сэр Дерек вовсе не собирался в тот день домой возвращаться, будьте покойны. А уж потом, к полудню, Брайана опять вызвали в «Ветлы», и ему пришлось секретаря забирать, и секретарь-то всю дорогу плакал и повторял: «Он не простит, он не простит!» Сэр Дерек вернулся и застал их, вот так-то! Уж, видать, позвонили ему и доложили обо всем. А вечером сэр Дерек шатался по городу пьяный, и сестра его, Долговязая Шарлотта, она с ними жила, домой из паба Робби забрала, заехала за ним на машине. Может, она и позвонила сама. Говорят, они не ладили с Эвелин-то. Наверняка сама! Но Эвелин тоже догадалась, шашни прямо при сестре мужа крутить!
На этом моменте они как раз дошли до их закоулка, в котором было по два дома с каждой стороны. Миссис Мэддокс была, безусловно, кладезем информации, но, к несчастью, ее дом стоял не напротив, а через забор. Несомненно, Грег был полностью под ее прицелом.
— А вы заходите в любое время, инспектор, — доброжелательно пригласила она. — Живу, как видите, небогато, но у меня всегда найдется бренди и кусок пирога.
Вежливо поблагодарив, Грег про себя понадеялся, что подобная необходимость настанет как можно позже. И у него были еще три приглашения, которые стоило отработать. Наверняка он и там получит порцию свежих новостей двадцатилетней давности. Плюс сэр Дерек когда-то же был должен приглашение прислать. На словах-то он, конечно, его сделал, но ведь не заявишься же в «Ветлы» просто так.
А еще Грег очень надеялся, что Майкрофт в среду даст о себе как-нибудь знать, и не прогадал. На этот раз коробка оказалась из другой пекарни, и Грег как следует посмеялся — на ней значилось «Греггс, Ньюкасл»*. В коробке обнаружились пончики с ванильной и шоколадной глазурью, а надпись на карточке гласила: «Они не так хороши, как те, что ты любишь, но попробуй». От волнения Грег не сразу заметил, что к внутренней стороне крышке приклеен плотный бумажный пакет. В нем оказался ключ.
Выудив из недр кухонного закутка участка блюдо, Грег переложил большую часть пончиков на него и вынес подчиненным. Потом исследовал коробку, но никаких вручную сделанных надписей не нашел. Пончики действительно оказались неплохими. Грег, возможно, поставил бы их на пятое место из пяти. Ну, может, на шестое. Правда, он так волновался, что после первых проб почти не замечал вкуса. Главное было, что теперь следовало ожидать от Майкрофта адреса, но когда?
Вернувшись домой, он обнаружил в почтовом ящике заветное приглашение. Коротенькое письмецо, написанное от руки и подписанное сэром Дереком Кромптоном, гласило, что если ему удобно прибыть на чай в четверг в 5:35 и он подтвердит свое согласие по телефону, то его заберут от полицейского участка на машине в 5:05. Грег позвонил, и трубку взял дворецкий Кертис. Где-то на заднем плане слышался смех Касси. Ну, может быть, она сможет выручить его еще раз, подумал Грег, закончив короткий разговор.
Ночью ему опять приснился кошмар, но на этот раз он его запомнил. Вал перерезал ему горло, а Майкрофт делал его окровавленному телу искусственное дыхание, а кровь все выливалась из разреза толчками и выливалась, пачкая его светлый плащ.
«Так дольше не может продолжаться. Я должен рассказать ему, что подслушал разговор», — решил Грег.
Поскольку водителя в «Ветлах» не было, почему-то он ждал, что приедет Касси. Майкрофт никак не ассоциировался у него с вождением. Но в черном ягуаре приехал именно он.
Едва Грег сел в машину, как Майкрофт приложил палец к губам.
Неужели технологии дошли до прослушки в машине, подумал Грег. Ну что ж, будем играть и в эту игру. Он принялся расспрашивать Майкрофта про «Ветлы» и про дорогу туда.
— Я мог бы поехать на своей машине, — заметил он.
— Не смешите, — сказал Майкрофт. — Вы застряли бы на ней еще на середине пути.
Грег почувствовал обиду.
— Вашу Кобру когда-нибудь назовут легендарной, но местные болота ей не под силу, — пояснил тот. — Нежелание принимать гостей у Кромптонов в крови. «Ветлы» строились так, чтобы до них доезжало как можно меньше людей, и исправлять это удобство никто не собирается. Цивилизованная дорога заканчивается задолго до подъезда к дому, и в дождливую погоду вам бы рекомендовали взять сапоги.
— Значит, мне следует чувствовать себя польщенным? — спросил Грег.
— Боюсь, в наши дни здесь все не так, как раньше.
И вот это что было? Завуалированное оскорбление? Но тут же Грег сообразил, какой болван, — конечно же, Майкрофт имел в виду Уолли.
— Сожалею о смерти вашего друга, — сказал он.
Майкрофт только крепче стиснул руки на руле.
Но когда в молчании прошло несколько минут, у Грега возникло ощущение, что он сказал что-то не то и что Майкрофт теперь наказывает его за это. Вслед за растерянностью пришла злость. Ведет себя так, будто он, Грег, в чем-то виноват, и при этом с ним нельзя даже поговорить!