Часть 27 Отражение (1/2)

Жаркий огонь полыхает в камине.

Тень моя, тень на холодной стене.

Жизнь моя связана с вами отныне...

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Сколько бы я ни бродила по свету,

Тень моя, тень на холодной стене.

Нету без вас мне спокойствия, нету...

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Все мы в руках у молвы и фортуны.

Тень моя, тень на холодной стене.

Лютни уж нет, но звучат ее струны...

Дождик осенний, поплачь обо мне.

Жизнь драгоценна, да выжить непросто!

Тень моя, тень на холодной стене.

Короток путь от весны до погоста...

Дождик осенний, поплачь обо мне.</p>

Гермиона проснулась утром от шума закрывающихся дверей и сладко потянулась в мягкой постели. Она отлично выспалась. Родители еще только встали, и вся семья успела позавтракать вместе.

Оставшись одна, студентка погрузилась в раздумье. Ее съедало ощущение, что всё идет очень непредсказуемо в их отношениях со Снейпом. И не понятно было, а как это исправить? Чего он хочет? Он боится за нее. На нервах. Но всё же вчера их общение было вовсе не по вкусу Гермионе. Да, он оказался невероятно хорош, как любовник, но не в этом же счастье. Само общение с ней было каким-то странным. Словно он вовсе не рад ее появлению в своей жизни.

Стало несколько стыдно от своей былой развязности. И как она могла себя так вести?

Опять не ясно, когда они встретятся! Только бы не пропал на несколько дней. Взгляд сам потянулся к письменному столу.

О чудо! Там ее уже ждало письмо. Влюбленная жадно бросилась читать пергамент. Снейп был не многословен:

«Жду вас в 10:00 на чашечку чая»

Гермиона облегченно выдохнула и беспечно расхохоталась. Ага, не забыл свое обещание. Лучше поздно, чем никогда.

Сегодня девушка твердо решила, что никакого разврата не будет. Она ему не низкопробная, опустившаяся до самого дна распутница. Она не позволит себя снова быстро раздеть и тут же начать вытворять глупости.

Надела джинсы и черную толстовку. Волосы чуть выпрямила заклинанием. Но без дополнительных средств эффект был далеко не такой, как ее великолепная прическа на Святочном Балу. Она ее еще непременно повторит. Позже. Сверху тот же длинный плащ. Не трудилась запахивать. Пусть сразу увидит, что открытых платьев под ним нет. Правда легкий макияж всё же сделала. Немного туши и румян. Губы не красила.

Как только рассеялся вихрь аппарации, Гермиона заметила на удивление приветливое лицо Снейпа. Он стоял у шкафа с книгами, задумчиво скрестив руки.

— Доброе утро, Мисс Грейнджер, — непривычно мягко прозвучал его пробирающий до самой селезенки голос.

Уже неплохо! Если он просто продолжит говорить в таком тоне, то она растает и без глупостей.

— Доброе утро, Мистер Снейп. А чем это так вкусно пахнет? Нет... Неужели? — взвизгнула ошеломленная Гермиона.

Все ее сомнения рассеялись. Любимый ждал. Он готовился.

— Вам нравится?

— Да! Это же напоминает мне... — Снейп, склонив голову, сдержанно улыбался, Гермиона сияла от счастья. — Первое свидание... если это можно так назвать.

— Вы считаете это первым свиданием, Мисс? — Гермиона утвердительно кивнула. — Значит так пусть и будет.

— Оно было, конечно, весьма странным. И сначала я вообще была не рада, что осталась, а не ушла, но позже... я вспоминала об этом вечере с теплом.

— Ну вот видите, как прекрасно. Идите на запах, как на песню волшебной дудочки... моя маленькая мышка.

Гермиона заулыбалась и сразу поняла, что двигаться надо в сторону кухни. Она вытянула руки вперед и, комично изображая транс от волшебного аромата, как мышонок из популярного мультфильма про спасателей, дошагала до источника запаха.

— Мерлин и Моргана!!! АААА! — закричала девушка, едва переступив порог.

— Сколько эмоций, — проворчал Снейп.

— Это невероятно! Вы, верно, думаете, что у меня день рождения?

— Я даже не знаю, когда он у вас, — отозвался мужчина.

— Тогда что это?

Гермиона подумала, что она бредит. Или спит. Бредит во сне. Увиденное казалось абсолютно нереальным.

Вся маленькая темная кухня сияла мягким жемчужным светом, смешанным с лучами утреннего солнца, прямо проникавшими через небольшое оконце. По стенам бежали солнечные зайчики.

В центре обеденного стола гордо раскинулся необъятных размеров букет лунных колокольчиков в высокой вазе, а в полках шкафа маленькие вазы только с самими бутонами без ножек. Лепестки переливались опаловым свечением. Преломленный свет мерцал радужными бликами на ярко зеленых острых листьях. Это было поистине волшебное зрелище.

Кроме цветов кухня была полна сладостями. И все с одним узнаваемым ароматом. Около букета на столе громоздился огромный торт Эстерхази. Таким можно было накормить человек десять. Жареный миндаль в хрустящей карамели стоял рядом в изящной шкатулке. Дальше разные коробки с марципанами, сгруппированные в ровные пирамидки. Бутылка Амаретто на подоконнике была окружена вазочками с халвой и лукумами.

Булочки, кексы с горьким миндалем, два разных тирамису в хрустальных креманках, конфеты с нугой и печенья-флорентини призывно струили нежнейший изысканный аромат из всех видов коробок, блюдечек и вазочек. Рай для ореховой сладкоежки. Так пахло счастье.

Гермиона улыбалась во весь рот, как ребенок перед горой подарков на Рождество. Она живо вспомнила декабрьские базары и знакомый аромат миндаля, жареного в сахарной корочке. Родители всегда покупали ей кулечек. И тогда, в девять или десять лет, она была так же счастлива в предчувствии праздника, как сейчас на этой самой кухне.

— Сэр, вы, видимо, решили, что раз у вас появился ребенок, то его надо кормить сладким до упаду. Не так ли?

— Да. А потом еще ложечку за маму.

— Спасибо. Я так тронута. Это очень мило. Я могу обнять вас? — нерешительно спросила Гермиона. Она так и не поняла, как он хочет, чтобы она себя с ним вела.

— Можете делать всё, что вам нравится, — ровно отозвался мужчина. Но положение его тела противоречило словам. Он не отнял рук от груди.

— Точно? — недоверчиво разглядывала его лицо девушка, угадывая шутит он или серьезно дает ей долгожданный карт-бланш. — Я просто даже не знаю, как вести себя. Честно. Вам, наверное, не нравится много проявлений чувств?

— Мисс Грейнджер. Делайте всё, что приносит вам радость, — чуть обреченно протянул Снейп. Он явно думал об этих словах и принял решение. — Я отдавал себе отчет в том, что вы молоды и импульсивны. Это не открытие. Так что просто будьте собой и вытворяйте всё, что вам приятно.

— Да. Но вы же совсем другой. Сдержанный...

— Верно. И поэтому не рассчитывайте, что я буду вести себя аналогично. Вы же будьте вольны в проявлении чувств. Знаете, я выдерживал Круциатус, так что сюсюканья любой степени тяжести выдержу точно. Хотите обнимайте, хотите вешайтесь на меня. Ребра вы мне не сломаете, шею не свернете. Дерзайте. Если мой сюсемометр начнет зашкаливать, то уж будьте уверены, я дам вам знать. Но вообще я терпелив.

Снейп расцепил и протянул руки к ней, осторожно приглашая в объятья.

Больше Гермиона не стеснялась и, словно наказывая волшебника за ироническое отношение к проявлению ее нежнейших чувств, прыгнула на руки любимому, в надежде свалить его с ног. Он чуть отступил назад и поймал ее, левитируя.

Студентка рассмеялась, обхватила плечи мужчины и стала отклоняться назад, всё еще пытаясь нарушить баланс. Но безуспешно. Паршивец будто бы без малейших усилий элегантно расположил Гермиону на вытянутых руках, а она задорно болтала ногами в воздухе.

Как же ей нравилось находиться рядом с этим человеком!

Она взяла его лицо в ладони. Потянулась к губам. Это было как в сказке, он тут же поцеловал ее в ответ, нежно удерживая в объятьях. В касании его губ не было страсти. Больше нежности и теплоты. Снейп не углублял поцелуя и не прижимал девушку слишком близко. Наконец он убрал одну руку, и ноги Гермионы с грохотом опустились на пол.

— Итак, чай? — с этими словами Снейп убрал и вторую руку и толкнул девушку по направлению к дивану.

— С удовольствием!

Довольная гриффиндорка уселась поудобнее и закинула ногу на ногу. Уже с кухни до нее донесся голос профессора:

— Желаете экзотику вроде Бешеной Поганки или обойдемся обычным черным?

— А с бергамотом есть?

— Есть.

Они пили чай молча. Гермиона не привыкла объедаться сладким, так как родители стоматологи запрещали есть больше двух конфет в день. Но тут она решила забыть обо всех привычках и попробовала целых семь разных лакомств. Больше всего ей понравились печенья флорентини и воздушный тающий во рту тирамису. Да уж. Итальянцы знают толк в выпечке.

Гермиона не отрывала влюбленного взгляда от Северуса. Он казался ей в этот момент самым прекрасным мужчиной на всем белом свете. Его глубокие черные глаза, тонкие резкие черты лица, как на портретах в многочисленных родовых замках, которые она посещала с родителями на каникулах или в первой маггловской школе. Для нее он был абсолютно притягательным. Она постеснялась облечь свои бурные восторги в слова. Хоть индульгенция на всякие нежности и была получена, но всё же не хотелось утомлять его собой. Северус чуть заметно усмехнулся:

— Вы так внимательно меня разглядываете, не думаю, чтобы я сильно изменился со вчерашнего дня.

— Вам неприятно, когда на вас палятся влюбленные студентки?

— Не буду скрывать, я не привык к такому пристальному вниманию.

— Так привыкайте, профессор, ведь раз уж вы дали мне право выражать свои чувства, то я буду постоянно смотреть на вас и, о Боже, лезть на ручки. У меня теперь есть монополия на то, чтобы прикасаться к самому неприкасаемому профессору Хогвартса!

— Это точно. Хотя моя холодность явно не способствует возникновению конкурентной среды. Этот рынок пуст и вашу прерогативу никто и не подумает оспорить.

— Меня это только радует. Я знаю, что такое ревность. И штука это неприятная. А раз на вас никто не покушается, значит вы весь мой, как этот тирамису, — Гермиона с радостью отправила в рот последнюю ложечку.

Затем поставила чашку на столик и с удовольствием забралась на колени к любимому. Она нежно прижалась к его груди и уткнулась носом в сюртук. В легкие сразу проник привычный аромат трав и пергаментов. Блаженство довершило миндальное облако вокруг. Она закрыла глаза и наслаждалась своеобразной ароматерапией. Северус легко гладил ее по волосам.

Мужчина был сначала чуть напряжен, но потом расслабился. Она почувствовала, как его руки уже мягче стали касаться ее лица и непослушных локонов. А потом Снейп и вовсе выдохнул, стиснул ее покрепче и дышать в сюртук стало неудобно, но Гермиона молча потерпела, через какое-то время он ослабил хватку. Она подняла взгляд и увидела, как он напряженно смотрит в потолок, размышляя о чем-то.

Девушка решила не мешать. Она не знала, сколько прошло времени, но ей стало скучно и гриффиндорка обратила внимание на старинного вида фолиант, оставленный на углу стола. Заглавие грозно гласило «Лики смерти».

— А что это за книга? - ткнула пальцем студентка.

— Какая? Ах та... Это редкий экземпляр пособия по... борьбе с определенными смертельными опасностями. Как, например, с инферналами. Вы ведь знаете, что это восставшие из тлена мертвецы? — Снейп отлевитировал книгу обратно в шкаф.

— Обижаете профессор!

— Ах простите. Бороться с ними сумеете?

— Попробую. В принципе способы есть.

— Есть. Со всем можно бороться. Если не лениться и постоянно учиться новому.

— А вы мне не дадите частные уроки?

— Подумаю. Предлагаю прогуляться для начала, поднимайтесь. Я думаю, вы получили свою порцию нежностей.

Не успела она опомниться, как Северус схватил свою хрупкую гостью за руки и затянул в пространственную воронку. Девушка, уже начисто сбитая с толку такими резкими переменами, с восторгом приготовилась к продолжению чудесного дня. Или что он там задумал...

— Ох. Как неожиданно. А где мы? — живо поинтересовалась Гермиона, приземлившись.

Вокруг было темно из-за густо растущих сосен. Высокий темно-изумрудный свод закрывал прямые лучи солнца. Царил приятный полумрак. Мягкое тепло поднималось от земли, покрытой ковром из сочной зеленой травы и сухих иголок.

— Мы в лесу, как видите. Тут совершенно безлюдно. Давайте прогуляемся. Нельзя же всё время проводить взаперти. Вы, я смотрю, и оделись соответственно. Никаких фривольных декольте, как вчера... — немного разочарованно протянул любовник.

— Да, сегодня я решила быть скромнее, — нахмурилась студентка.

— Всё верно, моя красная шапочка. Если не хотите будить аппетит у серого волка, то одеваться надо скромнее. Хотя, что-то мне подсказывает, что скоро вы вновь потянетесь за сорочкой, — томно прошептал на ушко спутник.

— Ничего себе у вас самомнение! И это была не сорочка, а сарафан, — фыркнула гриффиндорка и уперлась кулачками в бока.

— По мне так вылитая ночнушка. Чтоб распалить страсть голыми плечами и грудью.

— Да не настолько уж я и голая была. Вообще-то так можно и по улице гулять!

— Кому можно? Многие особи... Хммм... Девушки магглов вообще почти голые по улицам ходят. Но может не стоит приличной ведьме брать с них пример.

— Мы встречаемся меньше недели, а вы уже критикуете мой гардероб? — Гермиона была слишком счастлива и, даже споря, всё равно улыбалась, демонстрируя свои идеально ровные зубы. Спасибо Мадам Помфри и маме с папой.

— Забавно. А вы выглядите сейчас более счастливой, чем вчера после... нашего вечера наедине. Неужели гастрономические удовольствия для вас милее плотских?

— Тут дело в другом. Как сказать... Нет... мне не то чтобы не понравилось... Это было приятно вчера. Зачем отрицать. Я никогда такого не испытывала раньше. Я и не верила, что это реально так сильно... У меня даже в глазах потемнело! — ее тон стал более мечтательным. Снейп внимательно и жадно смотрел, как заблестели ее глаза от воспоминания о пережитом в его объятиях блаженстве. Пальцы невольно погладили её запястье. И скользнули чуть вверх до локтя. Другой рукой он слегка приобнял свою спутницу и задержал. Они просто остановились посреди глухого леса, наслаждаясь моментом близости и уединения. Его прикосновение теперь ощущалось иначе. Какая-то часть девичьего существа начала реагировать на него по-новому. От его ласк стало тепло в теле и легко на душе. — Да. Я испытала удовольствие вчера, — она прильнула ближе к мужчине. — Но я не была уверена потом, как это всё оценивать... Как-то непонятно. Первый раз было лучше, — честно завершила девушка и сделала шаг назад, смотря теперь на кавалера с улыбкой на губах и вызовом в глазах.

Снейп улыбнулся добродушно и погладил ее по плечу:

— Можете не трудиться объяснять. Я, кажется, понимаю. Моральный оргазм вам показался приятнее физического.

— В первую ночь это было что-то невероятное! Я была так счастлива!

— Да неужели?

— Да. Просто я тогда забыла обо всем на свете...

— Я и говорю. Чистейший экстаз от удовлетворенного своеволия. Я его хотела, я его получила! Вот какая я молодец! Даже этот гордец передо мной не устоял.

— Нет. Вы не правы. Это не своеволие. Я была просто рада ощущению, что мы словно сблизились.

— Ну да. И эмоциональное соединение. Как же без него. А вчера было физическое удовольствие, но я не раскрылся. Не дал себя пожалеть и сам не взял на ручки. Вот нахал, да, — лукаво усмехнулся Снейп. — Что ж... Теперь я знаю о вас такие интимные детали, как ваш любимый сорт чая и ваш любимый сорт... оргазма.

— Думайте в своем саркастичном стиле, если вам так нравится, но знайте, что вчера, придя домой, я себя почувствовала, как последняя...

— Кто же?

— Последняя девка с последнего борделя Лютного переулка. Как будто меня клиент на час снял.

— Ну прям наотмашь. Вот она юношеская критичность. Вы пробыли у меня куда больше, чем час. Кстати мы разговаривали дольше... чем всё остальное... И как это вы за три дня из девственницы в девки могли свалиться? Вы, кстати, что делали эти дни без меня? Может расскажете? — ехидно вскинул бровь Снейп.

— Много всего интересного! — немедленно соврала Гермиона. — Очень интересные вещи.

— И тут же уточнила, понимая двусмысленность вопроса и ответа. — Читала, ходила по ресторанам с родителями, кино, магазины...

— Целая летняя программа за три дня.

— А вы полагали, что я о вас только и думаю? День и ночь? Нет, моя жизнь бьет ключом! Конечно, я ждала письма, но не целый день!

— Ну разумеется. С чего бы вам целыми днями ждать послания от мужчины. Это только в романах барышни так время коротали. Вы же у нас не только не девка с Лютного, но и не старомодная дурочка с Кентерберри. Это всё не про вас. Вы — девушка умная, практичная, не тратите жизнь в пустую, вздыхая по неподходящим субъектам. Вас не кидает в крайности от никчемного рыжего идиота к мрачному Чернокнижнику.

— А почему вы кстати не писали до того, как я написала?

— Я размышлял. Зачем торопиться?

— Хм... Вы не всегда так медлительны. Иногда совсем наоборот. Практически с дверей набрасываетесь с откровенными намереньями. Что ж вас так кидает в крайности, профессор, от ледяного безразличия к бурному... сексу. Минуя милое любовное общение и обмен любезностями, — парировала гриффиндорка.

Употребление слова на букву С заставило Гермиону испытать сильнейшее чувство неловкости, но она себя одернула. Решив всё же быть последовательной. Раз делала, то надо уже и учиться, не стесняясь, говорить.

— Укол засчитан. Браво... Ну вот видите, мы установили опытным путем, на вашей, если так можно выразиться, нежной шкурке, что и меня может охватить внезапная страсть, — Снейп намеренно склонился к своей спутнице и понизил голос до будоражащего воображение тембра. Гермиона почувствовала, как покрывается мурашками. Плащ правда скрывал это зрелище, но чертов Снейп кажется всё равно что-то заметил, уж очень хитро он прищурился. — Вам же льстит, Мисс, что вы производите на меня такой ошеломляющий эффект. Ммм. Признайтесь. Что я на вас практически кинулся... как кот на мышку. Если бы сохранил хладнокровие до конца и остался безучастен к вашему соблазнительному наряду, разве это не было бы большим оскорблением, чем некоторая резкость в проявлении желания?

Гермиона покраснела до кончиков волос. Ей и правда было приятно ощущать его влечение, пока они были вместе, если бы он еще в конце прошептал ей что-то приятное, то вчерашний вечер был бы спасен. Девушка хотела поворчать, что предпочла бы более долгое ухаживание перед близостью и непременно милое общение после, но решила помолчать. Мало ли. Обидится еще, если она на интим жаловаться начнет. И так уже покритиковала. Исправился же. Семь съеденных лакомств умиротворяюще распределялись в крови, как источник не столько энергии, сколько его проявленной заботы. И от этого немедленно стало так уютно. На зубах всё еще ощущался сладкий миндальный привкус.

— Ну вы, возможно, были именно в том настроении, чтобы, как вы выразились, кинуться на меня. Я и не отпиралась. Удовольствие должно же быть взаимным. Может вы так любите. Верно?

В глазах Снейпа на миг зажегся темный огонь, но маг тут же чуть прикусил губу и унял бушевавшие страсти:

— Я как-нибудь потом покажу вам... Как я люблю... Не всё сразу, — он погладил ее по щеке и чувственно провел пальцем по приоткрытым губам. — Да и главное не как, а чтобы вам было хорошо и не стыдно. Я не хочу ощущать себя растлителем. Ваша любознательность непременно толкнет вас к желанию попробовать разное... Я подожду, — промурлыкал Северус и поцеловал её раскрытую ладонь.

Щеки Гермионы уже стали пунцовыми от вспыхнувшего стыда. Она живо представила пару сцен из запретной книги по откровенной любовной тематике. А также кадры из одолженных из проката для взрослых фильмов. Пару раз, пока родители были на работе, Гермиона тайком отлевитировала себе пару непристойных дисков и с любопытством посмотрела их, а потом незаметно вернула. Один был еще ничего. Из раздела Эротика. Яркий, нежный, мужчина и женщина долго целовались под раскрепощающую музыку. Потом герой медленно раздел партнершу и из всех фривольностей было видно лишь неправдоподобно полную грудь героини и отлично накачанную заднюю точку мужчины. А вот другие два фильма сначала показались Гермионе воплощением пошлости и жестокости. Не об этом ли упомянул сейчас Северус? Можно ли приличной ведьме позволять проделывать такое с собой? Хотя действительно были в фильмах и такие ласки, которыми она была бы не против одарить любимого. Вот только кем он будет ее считать после?

А кем он считает ее сейчас? Почему, хоть и иронизирует по поводу Рона, но не спрашивает о нем? Если бы рядом с ним была женщина, которую можно было бы записать в любовницы, то Гермиона бы дико ревновала. Малышка была страшной собственницей. Как истинная единственная дочка, она искренне полагала, что все игрушки должны доставаться ей. А вот уже потом можно решать, с какой играть интереснее. Она завоевала расположение звезды квиддича Крамма и этим доказала, что она не синий чулок, а может понравиться популярному мальчику. Хотя серьезно им не интересовалась. Отбила Рона у Лаванды. Ну потому что она его первая увидела. Гарри тоже первые курсы бессознательно тянулся к умной подружке. И если бы на том Святочном Балу, он пригласил её сразу, как пару, то кто знает. Быть может... Но нет, Гарри ей всё равно был бы, как брат, хотя то приглашение гриффиндорке бы весьма польстило.

Ах, как далеки были от неё теперь эти детские игры. Когда она встретила истинное чувство. Сейчас она не шутила и ничего никому не доказывала. Гермиона влюбилась. Северус отвечает ей взаимностью. У них наконец-то закрутился страстный роман. И уже две ночи она провела в одной постели с любимым. Первая была так прекрасна... А вот кстати...

— А можно узнать... Мне любопытно. Мне не было больно. Вообще ничего. Я знаю, такое бывает. Но как вы поняли, что у меня это первый раз? Вы ведь не спросили даже.

— Грейнджер. У вас по поведению всё видно. Я не Альбус, но как никак, элементарной проницательностью обладаю.

Снейп был доволен ответом. Пусть думает, что он от природы отменный любовник и уверенный в себе человек. На деле вести их беседу и ему было очень неловко. Но если уж она выдержала откровенный разговор, то черта с два он спасует.

На деле в жизни Северуса уже почти двадцать лет не было отношений. После смерти Лили ему никого даже видеть не хотелось. Так было тошно. Ему жить-то не хотелось, не то что на свидания ходить. Потом упорное сердце не хотело больше терять то призрачное спокойствие, что наконец обрело. Любви, подобной той, которую он испытывал к Лили, он уже ощутить не надеялся, а чисто формальная связь ему бы претила.

Были пара темных ведьм, которые заинтересовались правой рукой Темного Властелина. Он приготовил им возбуждающий напиток. После того пойла девушки бы добровольно вступили в связь хоть с гигантским кальмаром, хоть с необъятным Хагридом, хоть с чопорной Минервой Макгонагалл, хоть с уродом и брюзгой Филчем, хоть с кошкой Филча. Для необремененных особой щепетильностью в вопросах морали ведьм это было даже любопытно, как некое эротическое приключение.

Чертовки выпивали, он проделывал с ними всё, что хотел, не церемонясь ни секунды, и вовсе не думая о комфорте партнерши, но зелье всё равно толкало их к неминуемому оргазму. Некоторым такое пришлось вполне по вкусу. Одна из ведьм даже была не против продолжительной связи в таком духе, но Северусу это было в целом неинтересно. Для него секс был скорее средством снятия напряжения. Он был груб. И никакой эмоциональной привязанности. Прибегал к этому способу отвлечься тоже нечасто.

Его ассоциации с возбуждающим зельем были грязными, и он колебался, пробовать ли его с Гермионой. Хотя на всякий случай приготовил один пузырек.

Эмоционально он вообще никому никогда не доверялся. Даже с Лили он был откровенен лишь пару раз. И опыт вышел не из приятных.

Но тут надо было идти на уступки. Или рвать все нити прямо сейчас. Гермионе нужны его проявления чувств, его забота. Она являлась чистым и чутким ребенком и ждала от него невозможного. Любовь часто толкает на невероятное. А он волшебник. И ради этой девочки он был готов сотворить любое чудо.

— Ну да, — подумав, согласилась Гермиона. — Я знаю, что если мужчина внимателен, то может быть вообще без неприятных ощущений и без крови. Но другие девочки говорили, что им было всё-таки не очень в первый раз. И второй тоже иногда. Да и после... иногда не слишком приятно, и если бы не любовь, то можно было бы и без этого обойтись. Увы, некоторые разочаровываются. Я рада, что у меня вышло не так, — студентка улыбнулась и сжала его руку. Снейп самодовольно ухмыльнулся и окинул ее долгим взглядом.

Знала бы она, каким адским испытанием на прочность стала их первая ночь для него. Нет, он точно не будет вспоминать об этом на досуге. Если только в кошмаре привидится. А вот ее обида на неласковость после второй ночи стала лишь стимулом к тому, чтобы продумать для нее идеальное свидание. Дать ей почувствовать себя принцессой. Он потакал ей, но сам в душе гордился тем, что исправился и показал истинный класс в постели. Теперь можно и пироженками кормить. И всем, что она только пожелает. Напряжение ушло и его место занимала нега и эмоциональный подъем.

Если бы он не смог доставить ей удовольствие, то замкнулся бы окончательно, и ничего бы она не сделала.

С видом знатока и ценителя Снейп важно развел руками и резюмировал:

— Сочувствую Мисс Уизли. Но с другой стороны, а на что она рассчитывала, связываясь с молокососом? Он сам только из похабных фильмов и почерпнул знания о том, что вообще можно с девушкой делать. И уж точно поленился заранее подготовиться. Зачем ему? Он же верно думает, что тут как на метле летать, можно с первого раза всё лучше класса сделать. Зря она не дала ему поупражняться на ком-то другом для начала. Кстати, на ее месте можно было и не рваться так быстро во взрослую жизнь. Успела бы и потом. Какая-то она очень ранняя. Не находите?

Гермиона не поняла, как выдала подругу. Имя же не звучало с ее стороны. Неужели было так очевидно, о ком она говорила. Девушка решила тут же сменить тему:

— А где мы? Что это за лес? Тут прям такая атмосфера мистики. Тень. Даже жутковато как-то.

— Да вот решил вас в жертву принести ради забавы. Завел в глушь и сейчас отдам чудищу на съедение.

Гермиона скептически возвела глаза к небу:

— Мой дорогой любитель детских пугалок, если я не побоялась идти к вам в дом одна, то теперь можете меня в любую преисподнюю вести к любым исчадьям ада, я всё равно ни на миг не поверю, что там мне хоть что-то угрожает.

— Не поверили? Отлично, значит есть прогресс. Конечно, я бы не дал вас в обиду.

— Да я и сама много чего умею, — вздернула носик Гермиона, — с вами мне пока не особо довелось показать что-либо впечатляющее. Жалко, что вы меня не видели в Отделе Тайн. Хотя... Я же была лучшей на вашем курсе ЗоТИ!

— Конечно. Хватит хвастаться. А особенно вам удается охота на волков. Вы прям волкодав у нас в овечьей шкуре. Кудряшки, кстати, зря выпрямили, они вам еще большее сходство придавали, — уколол Снейп.

— Ой, какое милое сравнение. Ну хоть не бульдог — и то спасибо. Я, кстати, тогда не сразу проиграла. А во втором раунде. Первый выиграла.

— И победа вас так опьянила, что вы продолжили бой вместо благоразумного отступления?

— Да нет. Просто я же не знала, сколько мне так бегать. В горах тоже было страшно. Решила проверить, может волки ушли. А до этого на дерево хотела залезть. Но не смогла.

— Ну так и ждала бы меня на поляне. Вечно надо впереди всех лезть.

— Вы уже высказывали мне это. Да, тогда я еще наивно верила, что вы можете причинить мне вред. Повод я дала серьезный. Но может уже хватит нравоучений? Я бы ждала, если бы вы велели. Может это тоже знак вам, что надо иногда делиться планами? Серьезно. Мы заодно. И если я буду знать, что у вас в голове, то помогу. А если нет, то могу и не в руку сыграть. Союзники должны вместе действовать! — возмущение полилось из Гермионы фонтаном, — А если бы меня правда съели?! Да, я сглупила. Могла бы рассчитать, что вы не бросите меня, но уж очень крепко вы были обижены, и я допустила, каюсь, что добираться в темноте в замок стало моим наказанием за провинность! С нами за эти годы чего только не было. Наш друг Хагрид заводил нас в лес без желания причинить вред, но такое могло случиться. Ну вот почему вы не могли тоже, особенно из мести?