Часть 26 Прозерпина (1/2)

В горных долинах моей страны много удивительных цветов и много дев, </p>

превосходящих эти цветы красотой лика и стана, </p>

но ещё ни разу не встречал я в Гондоре ни цветка, ни девы, </p>

которые сравнились бы с тобой по красоте и печали. </p>

Может статься, через малое число дней мир покроет тьма, </p>

и я надеюсь встретить её мужественно — но на сердце у меня было бы легче, </p>

если бы в оставшиеся нам солнечные дни я мог иногда видеть твоё лицо.</p>

Властелин Колец </p>

Молодая женщина, а теперь Гермиона стала именно ею, лежала в темноте комнаты и размышляла о том, что теперь изменится между ними, когда он проснется. Как ей держаться с... Северусом... Так его, наверное, можно теперь называть. Она была беззаботно счастлива и взволнована всем произошедшим. Это невероятно. Они занимались любовью. До сих пор фантомно ощущались прикосновения его губ. Его пальцы, будто выточенные гением Бернини из мрамора, сжимают ее бедро и талию. Кружащий голову бархатный шепот. Идеально. Лучше, чем она когда-либо мечтала. Ее разрывало от нестерпимого желания обнять любимого, но она боялась его разбудить.

Вдруг возникло какое-то движение по щеке. Подушка мягко выскользнула из-под головы. Она потянула угол на себя, но Северус что-то недовольно буркнул, и девушка отпустила. Затем он стянул с нее тонкое одеяло и, как куколка бабочки, обернулся им. На попытку отвоевать часть ткани тоже отреагировал невнятным звуком недовольства.

Мало того, что одет, так еще и одеяло утащил!

Лежать стало холодно. Гриффиндорка тихонько нащупала разбросанные вещи и, наскоро натянув трусики, лифчик и раскритикованную футболку, выскользнула из комнаты. Уже в коридоре надела джинсы с кроссовками и пошла вниз за палочкой, которую оставила на столике у дивана.

Решила подождать пробуждения мужчины за чтением книги. Что он там говорил про «интересное» для нее? Потянулась в шкаф и взяла наугад один из томов. Это оказался учебник по продвинутым зеркальным защитам. Очень нужная тема в бою.

Плюхнулась на диван и провалилась в текст. Время пролетело незаметно. И вот часы показали семь вечера. Юный организм требовал подкрепления. А шума сверху так и не доносилось. Видимо, долгие бессонные ночи дали о себе знать. Было решено вернуться домой за провиантом.

Девушка наколдовала листок бумаги и нацарапала пером записку:

«Я отправилась домой ужинать»

Без обращения. Потому что, как обращаться к этому человеку, она так и не решила. «Северус, Сэр, Милый, Любовь моя...» Нет, слащавости в духе «любовь моя» даже обсуждать не было смысла. И без подписи. Не напишешь же «Ваша Гермиона», а может вернее просто «Гермиона». Или это как-то чересчур. В общем, не желая разрешать ни одну из дилемм их коммуникации, студентка ограничилась только самим посланием, логично рассудив, что он же ей ответит, и таким стилем она и будет ему впредь писать.

Хотела добавить в конце «буду свободна после девяти вечера», когда можно будет сказать родителям, что она отправилась спать, закрыть дверь комнаты и аппарировать прочь. Но потом подумала и не стала ничего добавлять. Будет приятнее если он ее спросит, когда они смогут увидеться и как-то позовет. А то опять будут уместны обвинения в навязчивости. С таким умозаключением девушка и удалилась.

Когда в гостиной около кухонного проема возник вихрь аппарации, то мама даже вскрикнула от неожиданности, и тут же обернулась к источнику шума:

— Ах боже мой, дочка, ты испугала меня!

— Ой, прости, мам, я лучше на порог буду впредь аппарировать и дверь ключом открывать, ну что б вам привычнее.

— Да нормально, что ж теперь, мы освоимся. Ты рано.

— Да, планы пришлось пока отложить. Я в другой день с друзьями пойду.

— Кушала?

— Нет, я очень проголодалась, если честно.

— Уже почти готово. Твоя малютка нас так закормила утром, что мы сами не обедали. Иди накрывай на стол, скоро садимся.

Воскресный ужин с семьей прошел тепло и уютно. Потом Гермиона посмотрела с родителями телевизор и в полдесятого ушла к себе в комнату. Ей не терпелось проверить почту. Она зашла и жадно огляделась. И действительно ее ждало некое послание на письменном столе. На миг Гермиона задумалась, а как оно сюда попало. Сова же Снейпа в Хогвартсе. Или у него есть запасная?

Сердце сладко забилось в груди от радости. Теперь у них точно есть отношения. Они будут обмениваться любовными посланиями. Это так...так романтично. Признанная умница, она предпочитала учебники романам, но парочку самых знаковых английских произведений всё же осилила. И теперь была в предвкушении ощутить себя, как трепетная героиня одного из них. Гермиона нетерпеливо вскрыла конверт и прочитала:

«Отлично. Я пока занят»

Не то, что хотелось бы увидеть. И тоже хитрец без обращения и без подписи. Передразнивает или сомневается, как и она? Может проснулся и раскаялся? А теперь его совесть мучает...

Понедельник прошел в ожидании нового письма. Его не было. Вторник аналогично. В среду настроение Гермионы уже совсем упало. Писать самой было ниже ее достоинства. Она и так везде сама бегала за ним, признавалась в любви, можно сказать сама напросилась и... в кровать тоже. Было неприятно думать об этом. Так унизительно.

Но может быть еще не всё потеряно, начала себя успокаивать. Мало ли. Вот после поляны тоже думала, что он ее бросил специально. А Снейп искал и вовсе не отправился мирно спать, пока она скрывалась от приглашения к волкам на тартар из ведьмятины. Наверное, в этот раз ей лучше прислушаться и подождать. Сколько может длиться «пока»?

В четверг вечером ее терпение окончательно лопнуло. Даже, если Снейп пожалел, что связался с ней, даже если ему теперь стыдно, что он завел роман со студенткой, то лучше она узнает, глядя ему прямо в глаза. Сколько бы слез ей это ни стоило, но скрепя сердце, примет эту новую реальность. Только не иссушающая душу неизвестность!

При этом внутри продолжала надеяться, что может профессор просто до сих пор не отошел от смерти Дамблдора, и надо бы как-то подипломатичней завязать разговор.

В конце концов, он ее не звал в воскресенье. Снейп выглядел изможденным. Послеобеденная сиеста тоже явно не была его привычкой. Он пережил большое горе. Не факт, что ему хочется вообще кого-то видеть. Нет, надо еще потерпеть.

В восемь вечера, она подумала, что это было бы самое верное решение, и надо просто ждать каких-то новостей от профессора. На душе при этом не то, что кошки, а целые мантикоры скребли.

В девять вечера Гермиона объявила родителям, что ей надо кое-что почитать к школе и, пожелав заранее добрых снов, скрылась у себя. Бросила сигнальные чары на дверь, чтобы, если мама зайдет, то успеть быстро вернуться. Кинулась к письменному столу и вывела наболевшие строки:

«Уважаемый Мистер Снейп,

Будет ли вам удобно, если я загляну к вам в гости через час? Я думаю, что нам надо поговорить. Я не отниму у вас много времени.

Если данное время вам неудобно, то будьте добры предложить ваш вариант.

Гермиона Грейнджер»

Да, опять она лезет вперед. Но так ждать уже невозможно. Это какие-то качели. То вверх, то вниз. Гермиона нервно черкала ручкой по листку бумаги и обдумывала, как она начнёт беседу. Через полчаса пришел ответ. И весьма необычным способом. Над столом открылась какая-то пространственная дыра, и из нее вальяжно спикировал несвернутый лист бумаги. На нем значилась лишь одна строка.

«Десять вечера. Можете аппарировать сразу в мою гостиную»

Девушка облегченно выдохнула. Не игнорирует. И опять вопрос с костюмом.

Ах, что уж терять! Немного выпрямила волосы, на полноценную укладку времени не было. На этот раз она надела тот самый летний сарафан, каблуки и белое кружевное белье, благоразумно прикрыв всё это длинным черным плащом. Плащ запахнула поглубже. В таком виде она и явилась в уже знакомую гостиную.

Снейп сидел на диване, широко расставив ноги. Перед глазами он задумчиво сжимал в руках свою волшебную палочку.

— Ну здравствуйте, Мисс Грейнджер, — голос прозвучал довольно отстраненно. Словно она к нему на отработку явилась. И где-то припасена горка флоббер червей для потрошения.

— Добрый вечер, Сэр, — тихо поприветствовала Гермиона. Сердце замерло от предвкушения неприятного разговора. Желанных и любимых так не встречают.

— Я не отвлекаю вас?

— Отвлекаете, я как раз хотел сварить одно зелье, а тут ваше письмо прилетело. Но видимо у вас опять какой-то срочный вопрос. Что на этот раз вы хотите выспросить?

— Я... — не знала как начать Гермиона.

Влюбленная многое бы отдала, чтобы узнать, о чем он думал эти дни без нее. Какими были его первые мысли после пробуждения? Она видела, что в тот день в его душе шла борьба. Но вот только... кто победил?

Сейчас Снейп выглядел, как человек, который прекрасно контролировал себя и все свои эмоции. От него веяло холодом. Замкнут. Сдержан. Напряжен. Какой бы разрушительной ни была пронесшаяся в его душе буря, но она минула. Невидимый барьер, разделявший их всегда, был восстановлен.

— Сэр, я хотела поговорить, — обреченно выдохнула девушка.

— Говорите уже. Я вас слушаю.

Неприятно было начинать разговор так.

— Как вы себя чувствуете?

— Так же, как и до этого. Мисс Грейнджер. Не испытывайте мое терпение.

— Я не могу так, — прошептала ведьма. Но тут же подавила в себе приступ подкативших к горлу жалоб. Он не должен видеть ее слабой.

— Как так? И чего вы не можете?

Гермиона посмотрела в его бесстрастное лицо и заранее смирилась с худшим. Она проиграла. По всем фронтам. Осталось только получить холодный нож в пылающее сердце, и больше не питать себя ложными иллюзиями. Слова полились потоком, как весеннее половодье:

— Я хочу знать правду. Я для вас ничего не значу, признайтесь честно? Вы жалеете о нашей случайной... связи? Хотите сделать вид, что ничего не произошло? Что ж, пусть так и будет, — Гермиона вскинула голову со злостью и гордостью. — Я ничего от вас и не ждала. И прекрасно понимаю, что никаких отношений между нами нет и быть не может. Мы просто... совершили ошибку. Однако, я считаю, что было бы честнее сказать мне об этом в лицо, а не притворяться занятым. Итак, я правильно описала ситуацию? Вы желаете общаться со мной далее исключительно как с ученицей?

Снейп слушал ее абсолютно спокойно и без каких-либо признаков эмоций.

— Что-то еще?

Она выворачивает перед ним душу наизнанку, а ему плевать!

— Я вижу, что вам совершенно нет дела до меня. Возможно свою роль тогда... сыграла скорая смерть директора. Может быть я просто накинулась на вас со своими чувствами в столь сложный период, когда вы, должно быть потеряли последнего друга. И вы решили...

— Заменить старика вами. Гриффиндорец умер, да здравствует гриффиндорка. Оригинальная идея. Но заменить дружбу Альбуса было бы разумнее, скажем, Минервой, она видела жизнь, знает, как и он, меня с детства. Вы уж простите, за откровенность, но с вами, Мисс, я бы точно не мог, при всем желании, поговорить по душам.

— Так объясните мне. Я запуталась.

— Это очевидно. За минуту вашей сбивчивой речи вы сказали минимум десяток глупостей.

— Вы опять будете меня отчитывать? — взвилась гриффиндорка.

— Еще как. Вы заслужили хорошую взбучку. И на этот раз я не собираюсь с вами церемониться. Итак, вы вылили на меня весь свой бред умалишенной?

— Не смейте меня оскорблять! Это не бред...

— Тогда помолчите теперь, пока я не закончу говорить и только попробуйте перебить!

— Я вся внимание, — злобно фыркнула строптивая ведьма.

— Первая глупость. Что вы там пискнули в самом начале? Жалею ли я нашей случайной связи. Одна фраза и две несуразицы сразу. Нашу связь можно назвать неэтичной, недопустимой, скандальной, компрометирующей, выберете эпитет на свой вкус, но никак не случайной. Вы человек склонный к сочувствию. Любите жалеть несчастных страдальцев. У вас один друг сирота, другой неудачник конченый. Лонгботтому помогаете, потому что он кретин и тоже сиротка. Вы всю жизнь кого-то от чего-то спасаете, и меня кинулись жалеть и спасать весьма неслучайно, это заложено в вашем характере. То, что вы по ходу надуманного спасения влюбились, тоже не случайно. Конечно, возникновение чувств нельзя прогнозировать. Но тут всё не на пустом месте. Вы всегда были умницей, и в тайне мечтали найти того, кто сможет оценить ваши глубокие познания и блестящий ум по достоинству. Того, кто даст вам стимул и дальше развиваться. Достойный пример для подражания. Я не разделяю вашего возвышенного мнения о себе, но вы со мной не согласны. Вы говорили недавно, что всегда желали моего признания, еще до того, как поняли, что испытываете иные чувства. Так что, тоже на сиюминутный порыв не тянет. Какие могут быть случайности, если видишь человека перед собой шесть лет. Теперь о том, сожалею ли я и мечтаю ли притвориться, что между нами ничего не произошло... И вы так стойко готовы сделать вид что мы по-прежнему чужие люди? Нет... Я думаю, это просто вызов мне... Если бы вам было, как мне за тридцать, и мы познакомились на вечеринке... только не Клуба Слизней, а скажем празднование Дня Чернокнижника, или вот, например, День Возрождения Темного Властелина, ну или как вариант общий сбор всех шпионов Министерства...

— В случае победы Того-кого-нельзя-называть и День Пожирателя Смерти появится в календаре Англии.

— Не исключено. Тогда в мой, так сказать, профессиональный праздник, да, я мог бы немного выпить, и уединиться с какой-нибудь темной ведьмой в одном из пустых кабинетов, а потом сделать вид что ничего не произошло и разбежаться, обменявшись парой сальных шуточек на прощание! Знаете, у взрослых людей такое бывает. Когда секс представляет собой обмен вашей разрядки на разрядку партнера или иная форма бартера, но никаких там сантиментов. Хотя я бы и такую связь не считал случайной. Короткой, ничего незначащей, мимолетной да, но всё-таки осознанной. Ибо до бессознательного состояния я не имею привычки надираться. А с вами мы оба были к тому же трезвыми. И я вовсе не собираюсь отрицать своего намеренного отхода от всех норм морали и нравственности. Вы моя студентка, я знал это, и я отдавал себе отчет в том, что делал. Был ли я убит горем... даже если и так, но это вовсе не оправдание. Так что жалею я или нет, не имеет значения. Я принимаю как факт, что совершил недопустимый поступок. Извиняться не стану. Но если придется ответить за это в том числе перед лицом закона, то отпираться не буду. Для меня вопрос сейчас заключается в том, а что делать теперь...

— Вам грозит, наверное, какая-то дисциплинарная ответственность. Но не судебная. Мне уже почти 18, и я могу сама принимать некоторые решения. Я вас ни в чем не виню. Понимаю, что сама вела себя слишком... — Гермиона хаотично покрутила рукой, но слово так и не подобрала, — Я вовсе не хочу принуждать вас....

— Вы перепутали что-то, Мисс Грейнджер, — бесцеремонно перебил ее Снейп. — Это не я невинная девочка. Если бы я не хотел чего-то, то вы, при всем неуемном желании, принудить меня уж точно не смогли бы. Вы хоть послушайте со стороны, что вы несете, — и он снисходительно покачал головой.

— Я запуталась. Наверное, вы правы, я говорю глупости. Мне просто так сложно сейчас!

— Потому что всё идет не по вашему плану. И вас это смущает. Я хорошо понимаю ваши чувства, — умиротворяюще заявил Снейп и с пониманием легко кивнул.

— Что вы имеете в виду?

— Вы всегда верховодили в компании друзей. И лентяй Поттер, и балбес обжора Уизли, всегда отдавали вам первенство. Чтобы самим проще жить. Вы ими помыкали, вы их поучали, конечно ради общего блага. Увольте меня от пояснений, но тем не менее. Ваша рука была сверху. Вы опережали их в умственном развитии, технической и магической подготовке. И вы привыкли общаться так. Вы просто не умеете иначе. Я вас не обвиняю, но обращаю ваше внимание, что вы в очередной раз пытаетесь и со мной перехватить инициативу. Кстати, то, что вы делаете прямо сейчас, называется Вопрос Ребром. Или я должен признаться вам в любви, или немедленно расстаться с вами. Один вариант для вас желателен, конечно, больше, чем второй. Но даже если я отвечу, что, да, я желаю забыть о том, что мы были вместе, то это всё же будет пасом в вашей игре. Вы потребовали объяснения, и вы рассчитываете их получить!

— Я думаю, что имею на это право.

— Вы именно так и думаете, поэтому и заявились с требованием расставить точки над ”i”.

— Но что вам мешаете сказать мне правду?!

— Вы еще ногами потопайте. Футболка с совенком вам бы сейчас очень к лицу была, — съязвил Снейп. — Возьмите себя в руки. Я не потерплю истерик.

— Вы просто бесчувственный...

— А я когда-то заявлял иное? И при каких же обстоятельствах? Если вы, как девушка, думаете о любви 24 часа в сутки, то я вот всё больше другими вещами занят. Мисс Грейнджер, я всё понимаю, вы нарисовали себе некие картины, положительные и отрицательные, того, как должны на ваш взгляд развиваться наши отношения. Но они все неверны. Вы думаете, что я веду себя странно и непонятно для вас, потому что недолюбливаю, но если бы я стал вас, уж простите за двойной смысл, долюбливать, то начал бы вести себя ясно и эксплицитно. Однако это в принципе со мной невозможно. Я был, есть и буду достаточно скрытным человеком. И нет, даже если бы я вас сто раз любил, то всё равно не стал бы вести с вами откровенных бесед о своих печалях и надеждах. Не ждите вы исповеди!

— Почему? Я готова вас выслушать и попробовать понять!

— Потому что я такой. И мне так жить удобно. А еще сейчас — это и есть самый верный способ поведения. Я не изменюсь кардинально. Я вообще не собираюсь меняться, чтобы влезть ваши романтические представления обо мне.

— Вы уже пытались меня в этом обвинить! Кто вам сказал, что я вижу вас в романтическом свете? Я не какая-нибудь мечтательная дурочка!

— Вы маленькая нежная девочка, и вы думаете, что если бы я влюбился в вас, то стал бы вести себя по отношению к вам так же трогательно, как и вы по отношению ко мне. Это невозможно. Я физиологически не способен произносить все те высокопарные признания, каких вы от меня жаждете услышать. Вы искренне верите, что вот сейчас у меня глаза черные, но если я вас достаточно сильно полюблю, то они у меня станут голубыми. Не станут. И бросьте уже тщетные попытки разобрать меня на ингредиенты. Я унесу свой рецепт в могилу. Я вам уже говорил, но вы меня не слышите.

— Я же не враг, почему бы просто не начать мне доверять?

— Не просто доверять, а еще и давать периодически командовать. Вы ведь этого хотите. Увы, на такое я пойти не могу. Мне хватает манипуляторов вокруг. Одного только похоронили.

— При этом, если вы пожелаете командовать, то я должна буду во всем идти у вас на поводу?

— Да. Выполнять всё, что я скажу. И, если я скажу вам забыть меня и забыть дорогу в мой дом, то вы это сделаете.

— А если не стану?

Снейп усмехнулся:

— Я могу много какими средствами привести вас к послушанию. Начну с увещевания. Грейнджер, сейчас опасное время. Вы должны выполнять всё, что я говорю вам. Если не хотите рисковать своим здоровьем и благополучием, друзей и моим, то засуньте пожалуйста поглубже свои бунтарские настроения.

На фразу с «поглубже» ей захотелось ответить пикантной шуткой, но решила, что такое не к лицу «нежной девочке».

— Гермиона, Вы должны забыть обо мне. Знаю, что вы сами не сможете. Я помогу вам в этом.

— Я не позволю, — девушка протестующе вскинула палочку, Снейп в ответ только покачал головой. Перед глазами Гермионы пронеслись все их дуэли. Она не сможет ему помешать. Профессор спокойно продолжил увещевание:

— Так будет лучше для вас. Я сотру вам память вплоть до нашей беседы в ночном кабинете. Вы не признаетесь мне в любви. И всё дальнейшее для вас тоже исчезнет.

— Нет! — воскликнула Гермиона. Я против!

— И всё же я это сделаю. Помешать вы мне не сможете.

— Вы не смеете! Это моя жизнь и моё право помнить, о чем я желаю.

— Темный Властелин, если станет вас допрашивать, то сразу вскроет ваш разум, как пакетик бобов Бэтти Бонс. И ему бесполезно будет рассказывать о ваших правах.

— Так научите меня окклюменции, — Гермиона готова была отстаивать себя до последнего.

«Раз он говорит со мной, значит еще не решил до конца и убеждая меня, убеждается и сам.»

— Это невозможно сделать качественно и быстро конкретно в вашем случае. Вы не предрасположены к этой науке. Нельзя преуспеть во всём. Можете попробовать сами на досуге овладеть азами, но порядочного окклюмента из вас не выйдет.

— В боевых и защитных чарах у меня нет проблем.

— Верно. При правильной подготовке вы можете стать отличным молодым аврором. Логика, мастерство и скорость у вас имеются, надо только постоянно упражняться. А вот для окклюменции, во-первых, лучше обладать скрытным нравом и интровертной натурой. Во-вторых, надо с детства иметь опыт постоянной лжи и притворства. Не смотрите на меня так уничижительно. Хватит мыслить, как ребенок. Ложь — это не всегда плохо.

— Я умею врать если надо. Вы сами не всегда распознавали!

— Мне было не всегда важно распознать каждую вашу ложь. Студенты врут мне каждый день по сто раз. Ну какая мне польза всех выводить на чистую воду. Да и не могу я каждого прижимать к стенке, как вашего драгоценного Гарри. Это отнимает и мои силы.

— Не хотите меня учить — не надо. Я сама смогу.

Гермиона с обидой посмотрела на любимого. Он подошел к ней и некрепко схватил за плечи:

— Не перечьте мне. Я знаю, как минимизировать риски и на чем делать упор.

— Вы просто не верите в меня! Считаете такой же бездарной, как многих других своих учеников. Признайтесь честно? Я могла бы научиться закрывать свой разум. Я готова прилагать усилия. Пусть мне будет нелегко, но я справлюсь!

— Так, успокаивайтесь. Я вас не называл бездарной. А что касается вопроса... жалею ли я... Да, мне не следовало идти на поводу у этого безумия. Но я заговорил об обливиэйте не потому что хочу, как перепуганный студент, скрыть следы своего преступления, — Снейп тут же вспомнил малодушную мысль об обливиэйте после неудачи в постели и уголок губ невольно скривился. — Я готов отвечать за свои ошибки. Поэтому я не сделал до сих пор ничего. Я хочу, чтобы вы понимали, что забыть вам обо мне надо для вашей же безопасности, а не в угоду моему эгоистичному желанию скрыться от последствий связи со студенткой.

— В Хогвартсе никто не знает и не узнает. Сам факт нашей близости никак не компрометирует вас и в глазах Темного Властелина. Вы легко сможете отмахнуться, что решили просто поиграть со мной. Что вообще давно хотели совратить, а тут я сама прибежала с признаниями в любви, и вы воспользовались мною. Только не говорите, что вас бы осудили и там за роман с учащейся.

— Не осудили бы, вот только вести себя при таком раскладе я должен был бы иначе.

— Как именно? — Гермиона смотрела на него во все глаза. — Расскажите. Только без утаивания. Не надо меня беречь. Я выдержу.

— Ну смотрите. Только давайте без ложных сантиментов. На меня клюнула подружка Поттера. Само по себе это никак не характеризует меня. Я мог и специально вас соблазнить, не проблема будет и в таком свете выставить. Вот только первым, что я должен был сделать — это притащить вас в Малфой Мэннор и вскрыть ваш разум в присутствии Темного Властелина, чтобы посмотреть, а что вы знаете ценного. Даже если вы ничего не знаете, вы всё равно полезны для дела. Поттера надо взять живым, таков приказ Владыки, значит надо заманить его, используя вас как наживку. Абсолютно тоже самое, как было с Сириусом. Только под другим соусом. Или иная уловка с вашим участием.

— Если вы доставите меня туда... Что именно ждет меня в Малфой Мэннор? Кинут на растерзание... этой грязной... меченой своре?

— Вы о чем?

— Я слышала про... то, как иногда обращаются с магглорожденными ведьмами Пожиратели Смерти. Что девушек прилюдно используют...

— Если вы про страшилки о массовых оргиях, которые еще с моей молодости распускали некоторые лохматые очкастые ублюдки из Ордена, то это всё в реальности происходило иначе.

— Расскажите. Всегда мечтала узнать об оргиях Пожирателей, — глухо парировала гриффиндорка. — Вот теперь могу из первых уст. От непосредственного участника событий, если я так могу выразиться!

— Что ж сарказм уместен. А факты такие. Многие Пожирателя Смерти — это всё-таки люди из древних чистокровных семей, с образованием и определенными представлениями о приличиях, хоть вы им в этом и отказываете. Это не «грязная свора», как вы изволили выразиться. Они дисциплинированы, собраны, и в присутствии Господина выполняют приказы. Приказы пытать бывают. Но вот чтобы кому-то приказали насиловать — такого я даже не знаю. Были раньше вечеринки, где могли выпивать и некоторым образом развлекаться. Непринужденно пообщаться. Но туда не пускали грязнокровок ни в каком качестве. Зато можно было увидеть министерских, ищущих себе любовниц или покровителей в такой среде, а так же просто темных ведьм, продажных женщин и может быть даже подружек кого-то из Пожирателей. Могли быть танцы. Вы понимаете... Эротические представления. Но всё в рамках разумного. После полуночи обычно оставались те, кто пьянее и развязнее. И там начиналось более «активное веселье». Но у магглов ведь тоже есть и приватные вечеринки, и бордели, и девушки с сомнительной репутацией, ищущие кому бы себя пристроить. Это тоже самое. И сейчас этого стало мало. Потому что средний возраст сторонников Темного Властелина вырос. Безудержное веселье хорошо в двадцать лет. Тогда да. Иногда случались и откровенные попойки. Но на них не убивали. Пожиратели Смерти — это не шальная преступная шайка. Вы верно их видите, как пиратов из средневековья или разбойников из леса. Нет, это организованные преступники. И многие держат в тайне своё участие. Поэтому от общих сборищ шарахаются, как от огня. Я кстати тоже. Иначе просто невозможно было бы находиться в Хогвартсе в качестве преподавателя. Вы сами-то как думаете? Ушли бы многие от ответственности, если бы открыто творили бесчинства?

— Вы обеляете их. Конечно, всех и каждого не принуждают... такое делать. И, возможно даже вечеринки кому-то не в радость. Я понимаю, это и так будет им стоить поста, если они из Министерства... Так хоть какое-то оправдание, что они не знали, что рядом были Пожиратели. А если при тебе пытают, то отвертеться конечно не удастся.

— Именно. Все, связанные со шпионажем вели себя тихо. И никаких безумств не творили. Потому что, если бы кто-то себя раскрыл тем, что при всех устроил несанкционированную расправу, но ответил бы за это. Не потому что Темный Властелин осуждал бы это. А потому что его заданием было тайно доносить, а не карать. И самостоятельность тут неуместна. Боевое крыло иногда выходило из-под контроля. И кстати, они нас, шпионов, считали за сдержанность слабаками, а мы их за... излишнюю жестокость головорезами. Пожиратели все разные. Вам об этом никто не скажет, но внутри тоже есть разные течения.

— Но я же слышала про жуткие истории! Про то, что было и насилие... такого плана!

— Было. Но такое творилось не всегда и далеко не со всеми. Смотря кому попадетесь. Тут еще от вас многое зависит. Начнете сразу отвечать на все вопросы и вести себя разумно — увеличите свои шансы остаться нетронутой. И уж точно никто не будет пускать слюни на девушку, которую к Темному Властелину приволоку я. Другие Пожиратели будут изначально воспринимать вас как мою собственность. Что я делаю с вами, никого не касается, но никто другой на вас даже не посмотрит. Потому вы для всех всего лишь одна из молодых ведьм, и никак не стоите дуэли на смерть с правой рукой Повелителя. Проще найти другую жертву, если так охота, вы ведь для них не уникальны, чтоб бороться за вас со мной.

— Вы меня прям успокоили.

— Я вам говорю, как есть. Если я скажу, что эта девчонка моя, то оспорить это можно только в бою. Сам Темный Властелин такими, как вы, всегда брезговал. И не только он. Так что максимум, что вам будет грозить — это легкие пытки. Ну потому что вы не сможете ничего скрыть, и пытать вас серьезно нет никакой нужды.

— И потом вам меня отдадут уже официально... как комнатную собачку?

— Именно. Как собственность, которую я могу бить, убить, носить на руках, купать в шампанском. Это никого не будет волновать. Но вломиться ко мне в дом и украсть мою вещь никто не посмеет. Разумеется, вы не сможете вернуться к друзьям. Иначе это выдаст меня.

— Но если вы чем-то прогневите Темного Властелина? Меня ждет расправа?

— Вполне возможно вас заставят расплатиться за мою ошибку. Но давайте на чистоту, будь вы чистокровной ведьмой, и моей официальной женой, этот момент не сильно варьировался бы. Внешний антураж может меняться, а суть всегда одна. Каждый из Пожирателей может в случае предательства быть убит сам и потерять семью. Вас ликвидируют при любом раскладе. И да, я бы не хотел, чтобы Темный Властелин получил в вашем лице идею о ценном для меня заложнике. На данный момент, всё что он может сделать это убить меня лично. Но шантажировать ему просто нечем и некем. Все, кого я ценил в жизни, лежат по могилам. И я бы хотел это так и оставить.

— Но вы же можете притвориться, что я вам безразлична.

— Могу. Но вот тогда вас уже будут ждать настоящие пытки. Личное близкое общение с Беллатрисой, что кстати в вашем случае еще вполне приемлемо... Или с Фенриром. И о нем я слышал... крайне волнительные вещи. Много чего неприятного... Вы понимаете, о чем я? Оборотни ведут себя реально, как животные. Их презирают за это, но к их услугам прибегают, когда надо выполнить грязную работу. Я бы не стал играть вашей безопасностью. Участь моей пленницы, была бы вам более желательной. Это кстати то, о чем я серьезно думаю... в случае проигрыша затеи Альбуса.

— Вы попробуете меня так спасти?

— Да. Но сейчас этот ход закрыт. Пока Гарри жив. Да и вряд ли это вас спасет надолго. Вы не сможете спокойно жить, если ваш мир падет, а все друзья убиты или брошены по темницам.

— Это был бы ад, а не жизнь.

— Ох, уж эта критичность подростковых суждений. Впрочем, я знал, с кем связываюсь.

— А что касается в принципе традиции брать пленниц... Это часто бывает?

— Случалось. И случается. Но опять же тут как кому повезет. Не хочу, чтобы вы думали, что все Пожиратели — чудовища. В Его рядах есть и такие, кто хочет тихо отсидеться и, в случае победы Министерства, не иметь проблем с судом. Прецедент уже был. Официальная пропаганда конечно гласит, что магглы не должны иметь прав, но каждый со своими... домочадцами сам решает, как обращаться. Как с собачкой, вы верный пример привели. Хотите бейте, хотите пусть она у вас на диване лежит и ест с вами с одной тарелки. Никто не ходит по домам друг друга и не проверяет. Да и учитывая то, что каждый рискует оказаться в немилости в любой момент... Есть определенная система... не знаю, как сказать... кодекс чести что ли. Чужое не принято трогать. И какими бы жесткими не были отношения в среде Пожирателей, включая борьбу за власть, но девушек в это не принято вмешивать. Потому что много кто прячет своих друзей, родственников или просто дорогих сердцу магглорожденных волшебников и магглов. Сегодня пощадишь ты, завтра тебе кого-то отдадут. Расскажу одну историю из моей жизни. Я был тогда молод и только вступил в ряды Пожирателей. Я только изучал ментальную магию и больше помогал, как изобретатель ловушек, новых темных чар и обучал других, в боевое крыло я никогда не рвался. Но видел их иногда. С одного из рейдов привезли молодую магглорожденную ведьму и предложили мне ее в качестве трофея. Так сказать, подарок за успешно пройденный испытательный срок.

— А вы сами были не в состоянии добыть себе игрушку?

— В состоянии. Но я был нацелен на шпионаж, и в рейдах никогда не участвовал. Я не пытаюсь оправдаться и выставить себя невиновным, просто моя специфика была действительно иной. Карателями хотели стать далеко не все. Это факт. Так вот, рядом были другие Пожиратели и, оказалось, что один из них знал пленницу с детства. И видимо она была ему небезразлична. Он, когда все отошли, попросил отдать девушку ему. Я так и сделал.

— Это же... ужасно! Как игрушку. Я не люблю монополию, забирай ты!

— Не спешите с суждениями. Когда Темный Властелин пал, и многих его сторонников посадили в Азкабан, то девушку освободили из мнимого плена. Вот только никаких обвинительных показаний на суде она не дала. К большому неудовольствию ее родни, многие из которых работали в Министерстве. А дальше произошло и вовсе уму непостижимое. Родственники стали считать ее предательницей и попросили аврора, ведущего следствие, очистить ее память и внушить ложные воспоминания, что она была похищена и жестоко изнасилована. Так они могли бы выставить ее жертвой. Да и себя заодно пострадавшей стороной, а не семьей подружки Пожирателя. Следствие вел тогда еще неопытный молодой аврор, который сейчас правда на видном посту. Он изменил память девушки, но сделал это некачественно. Не знаю уж, перестарался с ужасными картинками, или вообще не знал, как это делать, но перед родней хотел выставить себя первоклассным ментальным магом. В итоге недостертые реальные воспоминания начали выходить наружу, смешиваясь с поддельными жуткими. Это всегда крайне опасно. Бедняжка стала бредить, мучаться видениями и в итоге психика не выдержала. В Мунго ее пытались вылечить, но безуспешно. Официально она тронулась умом из-за пережитых жестокостей в доме похитителя. Зато семья вне подозрений. Они воспитали героиню, а не предательницу. А теперь ответьте мне, осознаете ли вы, что никто и никогда не ответил и не ответит за реальное преступление, совершенное против девушки?

— Это печальная история. Но зачем вы мне это рассказали?

— Чтобы вы осознали, что нет строгого разделения на зло и добро. В каждом из нас много чего намешано. И я не уверен, что буду делать даже в случае победы в войне именно потому, что люди, которые придут к власти после падения Темного Властелина тоже способны начать репрессии и совершить преступления.

— Министерство часто творит недостойные вещи, но не такие как Пожиратели!

— Верно. В случае победы Темного Властелина, я не вижу для вас ни одного шанса на нормальную жизнь, а вот при выигрыше Ордена и Министерства у вас будет возможность принимать многие важные решения в своей жизни свободно. Вот только не ждите слишком многого. Добро и справедливость не восторжествуют. А вам придется мириться со многими неприятными моментами. И не думайте, что вы пробьете лбом стену и измените эту страну. Вы помните нашу милую Мисс Амбридж? Вы думаете она такая одна в Министерстве? Вы знаете, сколько там гнили? И нет того, кто бы вычистил эти Авгиевы конюшни. А если такой герой и явится, то его быстро сожрут и выкинут из этой порочной системы. И даже если вы, моя Жанна Дарк волшебного мира, прискачете на белом коне, чтобы навести порядок и сами сядете в кресло министра, то это ровным счетом ничего не изменит. Да, вы умны, способны и можете однажды, когда вырастите, занять этот пост. Вот только не думайте, что пересилите систему. Вы либо сами начнете выть как заправская волчица, попав в их стаю, либо вас растерзают. Скорее всего дело кончится компромиссом. Вы исправите что-то, но только то, что вам позволят.

— Я не так наивна, чтобы думать, что с нашей победой все зло исчезнет. Главное, чтобы были живы вы и мои друзья!

— Они так важны для вас?

— Даа! Гарри и Рон мне, как семья.

— Ну тогда будем надеяться, что вы все переживете эту бурю... И потом вам тоже не придется разлучаться.

— Я никогда их не оставлю!

— Я услышал вас, Мисс. Итак, вы поняли меня, что я предлагаю обливиэйт не потому, что я трус и хочу убежать от моральной ответственности, а потому что это правильное решение в сложившихся обстоятельствах.

— Я понимаю, но... я не хочу так.

— Мы часто вынуждены под гнетом действительности совершать что-то чего не хочется. Примите это с некоторой долей фатализма.

— А если я соглашусь? Ведь это не обязательно делать прямо сейчас?

— А что вы предлагаете?

— Медовый месяц.

— Что за блажь?

— Всё просто. Пока идут каникулы мы будем видеться. А если надо будет расстаться, тогда и решим. Пока ведь всё тихо.

— Не так уж и тихо. Я не хочу рисковать вами. Нет, мне не нравится ваша идея.

— Но за мной лично никто не охотится. Только за Гарри. Или всё же дело в другом? Не играйте со мной. Вы хотите расстаться? Вы меня не...

— И не пытайтесь провоцировать. Я не буду вам ничего доказывать.

— Скажите тогда другое, ведь вы же вернете мне воспоминания, когда всё будет кончено?

— Да. Скорее всего.

— Пообещайте, — горячо требовала девушка.

— Я обещаю, — нехотя выдавил из себя Снейп.

Он отдавал себе отчет, что может не исполнить обет, не всё зависит в этом вопросе от него одного, но спорить с ней сейчас было опасно. Она уже обдумывала, не аппарировать ли прямо сейчас на Гриммо или не довериться ли с признаниями Джинни, как уже однажды сделала. Параллельно начав вести дневник. Девочка была умна и могла много чего изобрести. Не следовало давать ей повод.

— Я обещаю, что верну вам память, только без глупостей, хорошо? Доверьтесь мне. Вы же любите меня, значит должны доверять.

— Теперь вы манипулируете мной.

— Мне и положено. Еще раз, любой демарш ничего не принесет кроме несчастья нам обоим. Я ощущаю ответственность за вас. Пока вы просто подружка Поттера, то всё не так сложно. Но потенциальный заложник, близкий ко мне, это ценный объект для шантажа. Кстати министерским я тоже не доверяю. Они много на что способны. Пример я привел.

— А я вам значит теперь близкий человек?

— Так и знал, что зацепитесь. Вы же умница, услышьте меня. Я мыслю не категориями абстрактных эмоций, а категориями реальных действий. Вы хотите, чтобы я говорил вам о любви. А знаете, о чем первом я подумал, когда проснулся?

— Нет. Расскажите!

— Я подумал о том, что было бы неплохо, изолировать вас в одном никому не известном старом доме, подстроив вашу смерть предварительно. Возможность скоро предоставится. Я мог бы легко создать стены, которые вы бы не пробили. И вы бы и правда оказались у меня в плену. Зато я был бы уверен, что с вами ничего не случится. Вполне себе проявление заботы с моей точки зрения.

Его взгляд опасно потемнел. Гермиона похолодела внутренне, понимая, что он и сейчас сидит, крутит в руках свою палочку и реально обдумывает этот вариант. Она с негодованием воскликнула:

— Даже не пытайтесь! Я найду способ выпутаться! Не буду спать, есть, пить, буду искать и пробиваться!

— А вот и нет. Не забывайте, что я ментальный маг. И уж Империо точно владею.

Гермиона осеклась и тут же решила сменить тактику, противостояние в лоб могло кончиться фатально, она зашла с другой стороны:

— От ментальной магии и с ума сходят. Вы сами привели пример. Это опасно! Люди становятся нестабильны. Тот же Империо. Он наносит непоправимый урон психике. Я читала. Пожалуйста, не надо делать такого со мной.

— Тогда без уловок! Да и... как вы смеете? Я творю магию качественно. Я же не какой-нибудь недоучка. У меня нет следов и нет последствий.

— Я всё поняла. Пожалуйста, не надо запирать меня. Я должна помочь друзьям. Я обязана! Я не прощу себя, если они умрут, а меня не будет рядом! Это мой выбор. Вы не имеете права меня лишать его. Я сама буду решать, что стоит риска! Это и моя война. Таких как я считают недолюдьми! Я сделаю всё, что могу, чтобы мы победили, и я могла свободно жить в собственной стране, не стыдясь своего происхождения. Я помогу Гарри. Вы же тоже рискуете. Но я не прошу ради моего спокойствия запереться дома и не выходить. И имею право на аналогичное отношение.

Снейп печально посмотрел ей в глаза:

— Гордая и чистая. Не представляю, каково вам будет на самом деле, если мы проиграем. Вы не вынесете. Сломаетесь. И мое присутствие вас не спасет. Вы не сможете годами притворяться и хоронить друзей одного за другим. Пожалуй, обратное было бы проще...

— Что именно?

— Если бы я погиб, но вы бы победили. Тогда вам было бы тяжело, но всё же жизнь продолжилась бы дальше.

— Не говорите так!

— Детские игры кончаются. Вы говорите, что это ваша война, но вы и понятия не имеете о том, что такое война на самом деле. И что там могут сделать с вами, либо что будете делать вы. Вы еще слишком юны.

— Не мы выбираем время начала боевых действий. Всё что мы можем предпринять это подготовиться. И Сэр, я конечно даже не предполагала, что вы всерьез думаете упрятать меня в какой-то дом, как в тюрьму. Но вы же не сделаете это ни при каких обстоятельствах? Я бы сочла такое совершенно неприемлемым. Это насилие. Я бы не хотела жить с человеком, который может так со мной поступать.

— Да, разумеется, вы бы отвернулись от меня, не трудитесь пояснять. Хотя насилие это или благо вопрос открытый, учитывая, что вас может ждать на войне. Но остановило меня не это. Не бойтесь, я не запру вас. Вся цепочка ведет только к большим несчастьям и лишь увеличит шансы на вашу гибель, либо Азкабан.

— Что? Я не совершала ничего, что каралось бы Азкабаном.

— Вам могут вменить что-то. Помните случай с дементором у Гарри?

— Да, но у меня нет врагов в Министерстве. Кому придет в голову готовить мне ловушку?

— Пока нет. Анализируйте то, что я вам сейчас скажу. Если я запру вас куда-либо, чтобы уберечь от врагов, то могу этим, наоборот, привлечь к вам внимание. Недавний пример с пещерой, куда отправился Дамблдор с Гарри. Заметное место для того, кто тщательно ищет, полное черной магии. Это и привлекло внимание Альбуса. Никто не будет загружать пещеру обилием страшных чар, если не хранит в ней что-то важное. Та же логика и с вами. Предположим, я вас украду и запру где-то под тысячей заклятий. Но если Темный Властелин узнает о вас, а это не исключено, то сразу станет искать. И найдет. Непременно. От него еще никто не ускользал. Хотя многие пытались. Моя магия слабее, чем его. Он проломит все защиты и доберется до вас. Он будет неумолим. Вас казнят страшно и показательно. Скорее всего на моих глазах. Чтобы никто не смел прятать что-либо за его спиной. Мой алгоритм действий на случай, если я хочу вас забрать себе, я вам описал и отходить от него, значит подвергаться его гневу. Вот только жить нормально, если я обменяю вас на Гарри, вы уже не сможете. Совесть добьет.

— Если кто-то из нас должен умереть ради победы, то...

— И как Альбус это делает со всеми нами, — прошипел Снейп. — Полхогвартса смертников потенциальных воспитал. Мы скоро в очередь будем становиться, кто первый пойдет умирать за его чудесный план.

— Не шутите с такими вещами. Это кощунственно. Он умер сам первым, показав нам пример того, что бояться нужно не смерти, а недостойной жизни.

— А теперь предположим другой сценарий. Вы победили. Я под следствием в Азкабане по обвинению в убийстве самого могущественного светлого мага своих лет. Как вариант, меня арестуют по любым ложным обвинениям. Прошу свидания с милым сердцу Гарри, ибо сил нет, как горю желанием его увидеть. Он является. Не думаю, что прямо-таки откажет... Хотя... как знать, как знать. Я говорю ему, что вы живы и где вас найти. Велика вероятность, что нас услышат, потому что будут искать, чем бы меня зацепить. Но у меня не будет выбора. Не оставлять же вас до конца дней запертой в глуши. Чтобы вы не пробили мои защиты, они должны быть действительно фундаментальные. Вы у нас способная ученица. Времени масса свободного. Там надо будет все серьезно готовить. Так что без подмоги вы бы отбывали срок параллельно со мной. А это может и пожизненно значить.

— Это ужасно! Северус, пожалуйста, не поступай так со мной!

— Не обращайтесь ко мне по имени. Я запрещаю. И кстати, вся переписка должна носить официальный вид впредь. Лишних писем не пишите вовсе.

— Вы хотите подчеркнуть таким образом непреодолимую дистанцию между нами?

— Вовсе нет. Да и какая уж непреодолимая дистанция... после того, что случилось. Я провалами в памяти не страдаю. Просто если вы начнете обращаться ко мне по имени, то потом можете и при всех закричать ”Северус” в какой-то неожиданной ситуации, и этим выдать нас с головой.

— А вы всегда всё продумываете так тщательно?

— Да. Обычно. Так вот. Как только Гарри освободит вас, то незамедлительно поступит вызов на допрос в аврорат. И тут уж как карта ляжет. Но я ожидаю худшего. Я много чего знаю. Я сам проводил много допросов для Темного Властелина. На моем первом суде, мне повезло. Рядом с самого начала был Дамблдор. Он пользовался авторитетом и бился за меня с первого дня. Ко мне ничего такого запрещенного и не применяли поэтому. Легко я бы не сдался, а ломать полностью мой разум у них не было санкции. И тут Малфой кстати тоже оказался полезен. У него были связи. Он спасался сам и поддержал меня по старой дружбе. Но после войны Альбуса со мною уже не будет. Люциус потерял авторитет. Я готов, как Геллерт Гриндевальд, сидеть взаперти и одиночестве всю жизнь до конца моих дней. Но что если у Министерства появится иной путь к тому, чтобы разговорить меня? — Снейп многозначительно вскинул бровь.

Гермиона не согласно завертела головой:

— Что? Я? Они не будут пытать невиновных! Нет, не может быть! Меня защитят! Мисс Макгонагалл или кто-то другой.

— А что она могла бы сделать на суде Поттера без Альбуса? Ничего. Нет, моральным весом из Ордена обладал только он. Плюс уясните себе четко: то, что будет твориться в Школе может выйти из-под моего контроля. Я не знаю, выживет ли Минерва. И может погибнуть много кто еще. Письма Альбуса, гласящие о моей невиновности, если они и есть в природе, могут быть уничтожены или сокрыты от посторонних глаз врагами. Не сильно надейтесь на чужую порядочность. Даже если мы оба выживем, то нас вдвоем ждет мало хорошего.

— У вас есть сильные враги в Министерстве?

— Я пока не знаю. И они сами пока могут не знать. Есть те, кто помогал Темному Властелину и захочет избежать моих обличительных показаний. Есть те, кому захочется чужих мест, и они напротив будут жаждать моих обвинительных речей в адрес конкурентов. И тем, и другим будет удобно угрожать мне через вас.

— Но я же просто пленница. Никто не поймет, почему вы меня похитили. Может вы просто подлец и рабовладельцем себя возомнить решили.

— Вас допросят. И одно дело, если вас формально допросят со всем Хогвартсом, так легко будет скрыть что-то. Другое, если конкретно вас найдут спрятанной конкретно мной. Это привлечет внимание. И тогда даже изменение памяти не спасет. Они не идиоты. И им не жалко повредить ваш разум. Учтите, что на вас появится клеймо подружки Пожирателя. Это развяжет им руки. Вы маленькая наивная девочка и не отдаете себе отчет в том, как это работает. Министерским крысам не важно узнать правду. Им важно понять, ценны вы для меня или нет. Помогали вы мне в преступлениях или не помогали, может быть вывернуто в любом свете независимо от реального положения вещей.

— Вы демонизируете сотрудников Министерства. Да, я сама убедилась в ходе общения с Мисс Амбридж, что ради выгоды некоторые сотрудники готовы пытать хоть детей. Верно, это ничем не отличается от поведения слуг этого психопата. Но они же не все такие.

— Не все. Но будут ли у власти «не такие»? И во что «не такие» поверят? Если поверят, что вы моя сообщница, то и от них вам может крепко достаться. Особенно, если потеряют на войне своих близких. Тогда свести счеты покажется многим формой восстановления справедливости.

— В Министерстве и Аврорате станет больше порядка после победы. Я не верю, что мне что-то угрожает без единой зацепки конкретно против меня.

— Людей и сейчас, и раньше кидали и кидают в тюрьмы по косвенным улика. Тот же случай Блэка. И что вы думаете, все авроры реально верили в его вину? При том, что не было ни одной прямой улики. Кого вы сейчас видите из авроров?

— Кингсли Шеклболт. И он очень достойный человек. Он помог директору бежать.

— Вы думаете он сам не отлавливал невинных, зная, что они невинны? Он помог Альбусу, потому что верил ему лично много лет. При этом десяткам других жертв системы он позволил загреметь к дементорам по камерам. Вы сами знаете, что сейчас творится. И он тоже часть этого порочного круга.

— Аврор Шеклболт просто не может помочь всем. Но я уверена, что он бы хотел это сделать. Просто есть же закон, который можно выворачивать, есть министры, которые принуждают вести чистки. Если Визенгамот выносит обвинительное заключение, то авроры вынуждены исполнять приговор и размещать заключенных по тюрьмам.