Часть 25 Первый урок любви. Разные выводы (1/2)

Любовь, а не немецкая философия </p>

служит объяснением этого мира.</p>

</p>

Оскар Уайльд</p>

Полноценно целоваться по-взрослому Гермиона не успела научиться за один вечер на Башне Молний, поэтому она просто нежно прикладывала свои губы к губам профессора вновь и вновь. Руки мужчины теперь упирались в ее плечи слишком слабо, чтобы оттолкнуть, и влюбленная наконец-то смогла притянуть к себе объект своих мечтаний. Она робко скользила пальчиками по его рукам. Проводила линии от запястья до локтя и обратно.

Снейп тяжело выдохнул:

— Перестаньте немедленно. Оставьте меня. Я хочу остаться один, — решительно хотел сказать он, но голос предательски упал до хрипа. Вышло неубедительно. Откашлялся.

Девушка задержала свою ладонь поверх его. Она лихорадочно думала, что можно сделать еще, чтобы проявить свои чувства, и не будет ли это выглядеть слишком вызывающим. Странную же роль она себе выбрала. В идеале это он должен был одеться серым волком и соблазнять ее, а она, подобно красной шапочке, невинно возводить глазки к небу и нестойко отказываться. А в конце плотоядному совратителю предписывалось схватить добычу и решительно уволочь в кусты.

Но никто никуда Гермиону явно не собирался волочь. Наоборот ее выставляли прочь из дома. Надо было как-то самой развернуть ситуацию в свою пользу и спровоцировать переход от расследования к свиданию. Ну или что-то в этом роде.

Студентка побоялась отвечать, чтобы не спугнуть момент зарождающейся близости. Она просто посмотрела в глаза профессору со всей любовью, на какую была способна и приложила ледяные от волнения ладони к его бледному лицу. Снейп раздраженно выдохнул, но словно устав спорить, начал полусвязно бормотать, явно обращаясь к себе, а не к собеседнице, которую убедить в чем-либо уже совершенно не надеялся:

— Вы абсолютно невозможны. Я же дал вам четкое указание ждать. Черт бы меня побрал. Надо было влепить вам отработку на башне и не слушать ваши глупости! Но конечно, я должен был выяснить. Нельзя же решаться на такие шаги, не проведя даже минимальный эксперимент... Я же не мог, не зная точно...

— Вы имеете в виду, что хотели проверить, правда ли я люблю вас?

Словно очнувшись, Снейп посмотрел на нее ясным и злым взглядом:

— Вы сами не понимаете, во что ввязываетесь. Уже сейчас, если нас увидят ваши друзья, то решат, что вы их предали. Я сомневаюсь, что вы сможете выкрутиться. Это всё плохо кончится. Убирайтесь! Мне хватает забот и без вас!

Гермиона вздрогнула, но пропустила аргумент мимо ушей и даже не задумалась ни на миг о смысле сказанного. В его словах была истина, но сейчас это было меньшим из зол. Главный же вопрос для девушки под властью первой любви стоял так: взаимны ли ее чувства к гордому Мастеру Зелий и испытывает ли он тот же страх и ту же радость от ее близости? Только ли этика и нежелание подвергать ее риску удерживает его от возможности быть с ней? Ведьма уверенно ответила:

— Сэр, вы правы. Не буду спорить. При других обстоятельствах я бы еще пару лет стеснялась даже смотреть в вашу сторону. И, конечно, ваша холодность и ожидаемое осуждение друзей остужали бы мой пыл каждый раз. Но не сейчас. Сейчас мне нет дела до того, что скажет Гарри и другие, когда узнают о моих чувствах. Да, если бы вы не дали мне очевидного знака вашей взаимности, то я бы не пришла. Но не вините себя. Я понимаю, что вам тогда было особенно важно, найти некое понимание...

— Не преувеличивайте свою проницательность, Мисс. Вы меня как не понимали, так и не понимаете. Это не упрек. Это просто констатация факта.

— Только признайте честно, я ведь вам не безразлична?

— Верно. Вы раздражаете меня. Совсем не слушали, что я вам втолковывал про опасность?

Не дожидаясь продолжения бессмысленной дискуссии, она впечаталась ему в губы поцелуем, на этот раз довольно неуклюжим, хотя желала, чтобы вышло как-то страстно. Ну хоть не обмусолила его. Вспомнились тошнотворные попытки Рона засосать всю челюсть Лаванды и, как следствие, влажные разводы слюней на щеках этой дурочки. Представила себя на месте Рона, а Снейпа на месте Лаванды. Это было бы ужасно. Не стала упорствовать. Снова несмелые легкие касания.

Мазнула губами по подбородку. Чуть ощутимо поцеловала в самый уголок губ. Снейп позволял, раз не отшвырнул в сторону, он явно метался между некими противоречиями. Гермиона замерла.

Противоборствующие стороны встретились глазами. Минута. Две. Неизвестно сколько времени они стояли, как две восковые фигуры. Он всё внимательно смотрел и будто пил из ее взгляда, сияющего любовным огнем, полное оправдание творящемуся безобразию. Воск стал медленно таять.

Порхающие густые ресницы волшебника то бросали тень, и глаза становились томно-бархатными, то взмывали вверх, и обнажался затаенный блеск на черном зеркальном дне. Властность и хрупкость. Всем нутром Гермиона почувствовала его замешательство. «Должен» и «хочу» сцепились в яростной схватке в его душе. Удивительно, никогда раньше Гермиона не понимала или не была уверена, что именно чувствует мужчина. Первый раз она каким-то чудом уловила хоть отголоски.

И тут же глубина исчезла. Словно поверхность затянуло непроницаемой пленкой. Он снова замкнулся. А она наоборот продолжила ощущать растущее влечение. Его колебания стали ободряющим глотком для ее ищущей выхода любви.

Этому гордому упрямцу не всё равно. Как охотник, идущий по следу пугливой лани, она почувствовала его слабину и твердо решила быть упорной до конца, даже если получит копытом в грудь. Какого именно конца, она пока не могла точно сформулировать, но чего-то сближающего их окончательно.

Хотя себе лично Гермиона виделась не охотницей, а последним оплотом для всеми ненавидимого изгнанника. Весь мир против ее любимого, он только что потерял самого важного для себя человека, но она теперь точно никуда от него не уйдет. Она его утешит. И убережет от отчаянья. Будто она спасательный круг для терпящего кораблекрушение. В конце он сам поймет, как был не прав, что так долго отпирался и поблагодарит ее. Когда фатальный прогноз не сбудется. Профессор Синистра четко сказала, что этому человеку нельзя оставаться одному, иначе тоска добьет его.

От мужчины пахло терпкими травами и полынью. Это навело девушку на приятные воспоминания. Однажды, Гермиона тайком пронесла после каникул абсент в школу. Профессор упоминал полынь на своем первом уроке, и поэтому растение всегда вызывало ассоциацию с зельеварением. На заветную бутылочку магические определители никак не среагировали, и это дало возможность двум примерным студенткам тайком напиться в женском туалете. Они с Джинни нагрели себе пару порций после одной из вечеринок.

Атмосфера в школе тем вечером была и так нарушена, Филч только и успевал гонять парочек из темных кабинетов. Как раз накануне младшая Уизли в очередной раз разругалась с Дином, а Рон опять на показ тошнотворно облизывал Лаванду в темном углу коридора, пока не получил шваброй по спине. Но и это его не остановило, они в обнимку с Лавандой только хихикнули и скрылись за углом. Джинни проследила взглядом сообщницы за реакцией Гермионы, и обе отошли в сторонку пошептаться.

Гриффиндорки захотели отвлечься от несносных парней и сговорились устроить себе отличный девичник наперекор сердечным неурядицам. Гермиона устроила целое представление для подруги. Она, точно как по учебнику, подожгла пропитанный спиртом сахар над бокалом ядовито-изумрудной жидкости. Сладкая карамель капала в напиток, делая его мутным. Затем они выпили залпом свои коктейли. Резкая обжигающая горечь сменилась волной странной легкости. Студентки сели на пол и долго хихикали, ощущая себя такими взрослыми и такими пьяными. Это мучительно-приятное ощущение кружащейся комнаты и легкие галлюцинации. То был прелестный вечер.

Будет ли сегодняшний таким же? Снейп, как наполненный до краев бокал абсента, манил обещанием горько-сладкого любовного безумия. Как же он ей нравился. Как хотелось заполучить профессора всего себе. С его блистательным язвительным умом, его отстраненностью, которая, как надеялась Гермиона, должна смениться влюбленностью. Хотелось получить новое подтверждение его привязанности и беспрестанно терять голову от его поцелуев.

Юная гриффиндорка со всем юношеским пылом готова была дать бесконечно желанному мужчине индульгенцию на свершение того сладкого греха, который должен был наконец соединить их. Юная ведьма приблизилась к нему еще немного, хотя казалось, что ближе уже некуда. Она обняла за талию, притягивая к себе всё теснее. Хотелось слиться с ним в объятиях и прижаться к его теплой груди. Так и сделала.

Теплая волна пронеслась по телу. Запах горьких трав растекался внутри, заполняя легкие до предела. Близость к любимому вселяла ликование. Неужели он теперь не чужой, а родной для нее? И его больше не запрещено обнимать.

Можно ли вспыхнувший роман считать официальной точкой отсчета для новой эры их отношений? Логика подсказывала, что да, Снейп - не Рон и не станет зажиматься с нею по углам, если это не серьезно. Значит у него к ней есть чувства.

Гермиона была так решительно настроена, и так увлечена потоком мыслей, что сама не заметила, как откровенно впилась ногтями в сюртук. К счастью слои материи пока еще защищали избранника от посягательств маленькой собственницы, распаленной неожиданно предоставленной вольностью и смелыми мечтами. Мужчина чуть хмыкнул и отстранился.

Он накрыл ее запястья и нежно разорвал чересчур тесные объятья. Если бы не его изменившийся взгляд, то она бы подумала, что он ее отталкивает. Но разве можно отталкивать, так оценивающе разглядывая девушку?

Насмешливо проследив за ее руками, профессор прошептал вкрадчиво:

— Если бы я, Мисс, с таким... остервенением стал вас тискать, то уже сломал бы вам пару ребер. Как славно, что ваше желание задушить меня в объятьях компенсируется физической немощью.

«Я, наверное, кажусь ему навязчивой»

Гермиона смущенно улыбнулась и нехотя отлипла от, как она теперь уже смела надеяться, своего темного волшебника. Снейп небрежно поправил сюртук. Жертва статического электричества пригладила волосы, торчащие во все стороны от трения об стену. Мужчина отошел от нее. Огляделся и задумчиво протянул:

— Я думаю, что всё же приглашу вас на чашечку чая. Так и быть.

Снейп выразительно проскользил глазами сверху вниз по девичьей фигуре и язвительно заметил:

— Вы явно выбирали между визитом ко мне и походом на карусельку, — профессор был в своем репертуаре, даже слово карусель использовал в уменьшительной форме и выделил его таким сюсюкающим тоном, как если бы говорил с младенцем. — Как жаль, что у меня дома никогда не было куколок. Увы, но мне нечем вас занять, пока я буду возиться на кухне.

Гермиона скривила кислую мину и подумала, что надо было нацепить что-то построже, а не потертые джинсы с футболкой и розовые кроссовки. Футболка причем с аппликацией мило спящей лиловой совы. Подарок мамы, решившей, что дочке должен понравится такой намек на Хогвартс и его верных пернатых почтальонов.

«Это так по-детски», — внутренне отругала себя юная ведьма.

«Но я же шла не на свидание, а на расследование, — мысленно оправдалась она самой себе»

Не откланяться же прямо сейчас со словами:

«Сэр, я тогда пойду переоденусь. Вернусь через часик в сарафане, у меня был такой белый, и плечи там привлекательно открыты. Шпильки тоже где-то валяются. Я обязательно найду. А еще к месту были бы чулки и маленькие кружевные трусики с игривыми ленточками по бокам... Мало ли, как далеко мы зайдем... Я не навязываюсь, вы не подумайте дурного, я просто думаю заранее»

Гермиона погрузилась в свои мнимые фривольные диалоги и не заметила, как бровь профессора приподнялась, выражение его лица стало удовлетворенно-издевательским. Он решил не вмешиваться в поток ее бурных мыслей. Теперь он чувствовал себя очень комфортно.

«...Или это было бы вульгарно, заявиться одетой слишком соблазнительно? Наверное, если бы я была в чулках и полуголая, то он бы сразу подумал, что я заявилась с одной целью, и вопросы — это только повод! А я вообще не затем шла! Потому что я же не такая... Не такая... как эта Лаванда. Я не вульгарная. И как Джинни только огибала все эти тонкие моменты... Вот бы мне научиться так голову кружить парням. С другой стороны, Снейп меня много лет видел перед собой. Это же не первое впечатление. Едва ли одна удачно подобранная тряпка изменит что-то кардинально. В любом случае, он меня больше ценит за мой ум. Иначе тоже на Флер бы любовался, как все. Как Рон и Гарри...»

Но гардероба под рукой всё равно не было, и девушка, сильно смутившись от придирчиво оценивающего взгляда возлюбленного, прикидывала, что он сейчас думает о ее самом обычном внешнем виде. Еще и дурацкий хвост сделала. Без укладки волосы всегда топорщились, как будто ее немного током ударило. Совсем неженственно.

И где был этот чертов Снейп, когда она в пух и прах разоделась на вечеринку к Слизнорту? Вот там она блистала. Маклагген подтвердил бы. Как она мечтала тогда ощутить на себе ревнивый взгляд декана Слизерина и так небрежно посмотреть в ответ словно удивляясь: «Вам что-то не нравится профессор? Ну уж извините, у вас был шанс. Сами виноваты, что упустили...»

Настроение испортилось. Да, человек рядом с нею был тот, но всё складывалось иначе, чем хотелось бы. Снейп так и не стал ее добиваться, как она в тайне мечтала. Гриффиндорка сама притащилась к нему, как последняя дуреха. Даже не подготовилась! А следовало бы. И вот она стоит в такой интимной обстановке наедине с любимым, одетая Мерлин знает во что. Первое, что ей попалось под руку, после того, как она взлетела по ступеням в свою спальню, разделавшись с завтраком и договорившись с родителями о вечерней отлучке. Могла бы прийти на час позже, но во всеоружии.

Взгляд мужчины стал ироническим и каким-то удивленным. Снейп искренне поразился тому, как за десять секунд можно столько всего нелепого передумать. Он чуть прикусил щеку, скрыв рвущуюся изнутри ухмылку и желание еще съязвить. Сейчас она была слишком ранима для того, чтобы воспринимать его юмор в больших дозах. Особенно сарказм. Он и так потешился над ее детским видом. Ну конечно, попал прямо в цель. Соблазнительница! Пусть трезво на себя посмотрит.

С другой стороны, ему было приятно ее присутствие и такое искреннее внимание к своей персоне, хоть и нелепо выражаемое. Не хотелось ранить ее слишком сильно. Он неслышно выдохнул и начал думать, как успокоить шквал абсолютно ненужных сейчас размышлений, не кидаясь прямо с порога признаваться ей в любви. Это было бы, пожалуй, крайне эффективной мерой. Безусловно после такого все сомнения Гермионы были бы развеяны, как одуванчик по ветру, но вести себя настолько противоестественно мрачный волшебник просто не мог. Он же не какой-нибудь лирический актеришка из сопливой мелодрамы для девочек-подростков.

Да он и в целом не вывел пока четкое определение своих чувств. Но образ строгого учителя точно выглядел как-то совсем нелепо в текущей обстановке. Надо или выставить ее, как изначально намеревался, или уж сменить тон. Никаких романтических бредней... А вот роль всепонимающего мудреца можно было примерить на себя. Это казалось чем-то разумным. Когда Северус общался со взвинченным и ершистым Драко, то черпал вдохновение в тактике поведения именно во взаимодействии Дамблдора с собой в молодости. Эффект с Малфоем выходил далеко неидеальный. Однако Гермиона не настроена сумасшедшей теткой против Северуса, как раз наоборот. Так почему бы не попробовать успокоить ее через миролюбивую беседу, а тем временем унять собственный внутренний жар, предательски расползающийся под кожей от подсмотренных фантазий и трезво решить, как с нею быть сейчас.

В этот раз всё было иначе, чем на башне. Тогда он не рисковал ничем. Его эмоции были под контролем, а некоторый физиологический отклик было не так уж и сложно держать в узде. Не кидаться же в серьез на невинную ученицу с плотской жаждой. Проще по возвращению в подземелья глотнуть успокаивающей настойки.

Теперь же он осознал, что если не остановится и не наденет глухой щит окклюменции, то может реально потерять голову. Если еще не потерял. Ему не нравилось ее неожиданное вторжение и не в меру активное поведение. Первой мыслью было ответить пожестче и выставить прочь, но в груди от этого что-то крайне неприятно заныло. Он раньше не ощущал такого.

Вспомнив, как согревающе умел смотреть и улыбаться Дамблдор, и как это всех ободряло, Снейп попытался взглянуть на девочку и улыбнуться так же. Словно он всё понимает, ничего не осуждает и считает ее самым прекрасным человеком на всем белом свете. Настроился. Улыбнулся. Она внимательно смотрела на него, гадая, что это теперь за фокус. Волшебник немного сыграл на их ментальной связи и попробовал донести до собеседницы, что не разочарован ее видом горожанки, собирающейся вынести мусор или погулять с собачкой, и понимает, как сильно она волнуется и нуждается в его поддержке, но это вовсе не повод ломиться напролом. Вслух он мягко заметил:

— Я предпочитаю мантии даже на каникулах. Однако я, как вы видите, вырос в маггловском районе, и девушки в майках с глупыми картинками и надписями тут ходят беспрестанно. В детстве я и сам был вынужден одеваться, как магглы, но к счастью, с поступлением в Хогвартс перешел на студенческую форму. А потом на классические мантии для взрослых волшебников. Кстати, вас эта смешная одежда почти не портит. Но в следующий раз лучше избегать картинок, больше подходящих первокласснику. Мороженного в руке вам еще не хватает. Но тогда надо не в дом к одинокому взрослому мужчине идти, а прямо в парк аттракционов. И не нужно так нервно вздыхать. Вы же не СОВ сдаете. Контролируйте свои эмоции, Мисс. Я всегда буду критичным собеседником. Пора бы привыкнуть.

Вышло плоховато, как он сам подумал, однако студентка насупилась, поразмыслила и немного расслабилась в ответ. У нее чуть отлегло от души. Значит уловила послание, и всё пока идёт благополучно. Снейп уже естественно и по-доброму еще раз улыбнулся:

— Вы просто спешили узнать правду. Я всё понимаю.

Гермиона облегченно выдохнула, глуповато хихикнула и опустила глаза. Ее руки снова были в его руках. И он нежно прижал их к своей груди. Студентка стала напряженно ждать чего-то. Она решила передать инициативу. Снейп несколько раз взмахнул ресницами, помедлил и тихо спросил:

— Чего вы хотите, Мисс... обычного черного чая или может травяного?

— И какие же травы можно встретить в доме Зельевара? Наверное, всю экзотику вроде прыгающей поганки или сушеной мимбулус мимблетонии, эту травку любит наш Невилл.

— Для непосредственного заваривания я редко экспериментирую. Нет, если вам принципиально хочется чаю с поганками или смердящей мимблетонией, то я вам заварю. Пить, правда, будете без меня. А вообще есть мята, ромашка, мелисса... валериана опять же, для тех, кто от нервов руки не знает, куда девать.

С неудовольствием Гермиона признала, что опять не понимает его. Это у них всё еще флирт продолжается или всё-таки он хочет ее успокоить чашечкой мятного отвара и выпроводить домой? Главное не паниковать. Раз утихомиривает чаем, а не инкарцеро, значит всё не так плохо. Но вдруг она и правда раздражает его своими глупыми проявлениями любви? Она просто искренне обрадовалась, поэтому и полезла с объятиями, не все же такие самоподконтрольные и бесстрастные. Гермиона стыдливо потупилась и пробормотала:

— Если честно, то у меня всего этим утром было слишком много чая... И я уже успокоилась, простите, что схватилась за вас так сильно.

Ровным тоном, как некий общеизвестный факт, Снейп огласил:

— Гермиона, давайте проясним кое-что. Я услышал ваше признание. И ваше предложение. Я обдумываю его...

«А ведь это приятно обдумывать искреннее предложение такой достойной девушки»

Мужчина понимал вполне ясно, что просто кокетничает. Он уже проиграл, хоть всё еще изображал подобие бесстрастности. Но отказывать себе в удовольствии не хотел.

Раньше женщины интересовались им больше, как неким неприятным внешне объектом, наделенным некой властью. Если и предлагали себя, то либо из корыстных соображений, либо восхищаясь Северусом, как влиятельным темным магом, либо с мыслью, что им никто не светит из признанных красавчиков. А в идеале многим ведьмам, близким к Пожирателям, больше был по вкусу утонченный Люциус Малфой, хотя тот и был женат. Холостой и респектабельный голубоглазый блондин Корбан Яксли или дерзкий распутник Мальсибер тоже казались дамам предпочтительней. Зная правду, подлинной гордости Северус от таких предложений не испытывал.

— А пока, Мисс, позвольте показать вам мое скромное жилище. Знаете, я редко бываю у себя. И этот дом скорее является для меня неким... складом полезных вещей, библиотекой или временным убежищем, чем уютным уголком.

— Я понимаю, большинство преподавателей рассматривают Хогвартс как свой основной дом. Да что там преподаватели, я сама уже не воспринимаю Лондон, как родной город. Если вы спросите меня, где мой дом, то, наверное, я подумаю первым делом про наш замок, а потом уже про то место, где родилась. Хотя маму с папой, я очень люблю.

— Да, я понимаю вас очень хорошо. Чем вам нравится заниматься на каникулах?

— Если честно, обычно просматриваю учебники за следующий курс. Чтобы заранее понять, что ожидает. Подготовиться, хоть как-то.

— Хоть как-то... Будьте так добры, Мисс, перестаньте изображать ложную скромность и напрашиваться на комплимент. Вы хотите быть лучшей. Затмить всех и каждого своими способностями. Преподаватели хвалят вас наперебой. Я был последней ложкой... полынной настойки в потоке непрекращающихся медовых дифирамбов.

— Но это была самая горькая ложка. Ложка чистой хины. Вы с вашим взыскательным умом и были моим самым строгим судьей. Которого я так хотела поразить.

— В самое сердце.

— Это позже. Я же не с первого курса в вас влюбилась. Изначально просто мечтала поразить своими познаниями.

— Ну вот теперь самонадеянно, зато честно, как перед причастием. Маленькая выскочка. И если я признаю, что вам это удалось, то вы воспарите до небес от распирающей гордости? Как воздушный шарик. Кажется, ваш слабовидящий друг как-то надул свою маггловскую тетку. Что-то было... Она имела неосторожность расстроить вашего вспыльчивого мальчика-надувальчика?

— Да. Эта злобная жирная свинка дразнила его родителей последними словами.

— Забавно. Какая милая дама. Уверен, что я с ней наполовину солидарен.

Гермиона сморщила носик, но развивать дискуссию не стала:

— Сэр... А у вас есть домашние животные? В школе часто шутили, что вы... впрочем, вряд ли шутка вам понравится... Я помню черную сову. Она тут?

— Шутили, что я владею колонией бешеных и жутко кровожадных летучих мышей-вампиров? И что я уже кого-то из провинившихся студентов им скормил? Да этой шутке столько лет, сколько я преподаю. Я не забирал сову из Хогвартса на эти каникулы. Ведь есть способы передачи сообщений и без сов, которые сейчас стали ненадежным средством.

— Верно. Сэр... Я могу задать вам личный вопрос?

Снейп пространно взмахнул рукой:

— Попробуйте. Но я не обещаю, что отвечу.

— Почему вы оставили меня тогда одну ночью на поляне?

— Ах это. Ну что ж. Сейчас можно и рассказать. Попробуете сами догадаться? Вы же так хотите меня поразить умом и сообразительностью? Какие у меня могли возникнуть неотложные дела поздним вечером?

— Возможно, вам срочно потребовалось что-то сделать или кого-то увидеть. Если бы вас вызвал директор, то вы бы потащили меня за собой в замок. Значит либо заранее запланированная тайная встреча, на которую вы опаздывали из-за меня или неожиданный вызов... От Него.

Зельевар одобрительно кивнул:

— Служили бы вы моей совой, то я бы кинул вам мышку.

— Спасибо, я пока не голодна.

— Да, я очнулся от вызова Темного Повелителя. Кажется, я в этот момент букет вам собирал. Пришлось срочно привести себя в порядок и ретироваться. Как вы понимаете, я осведомлен обо всех системах защиты замка и знал, как найти лазейку в случае крайней нужды.

— Мне искренне жаль. Если бы вы пропустили приглашение из-за меня, вышло бы, наверное, очень дурно?

— Очевидно. Благо, что я постоянно принимаю противоядия. Ваше зелье выветрилось быстро и без следов. Не хватало еще явиться на встречу Пожирателей Смерти с мыслями о подружке Поттера. Если бы я разбудил вас, то вы могли бы проследить за мной из беспечного любопытства, и, возможно, вас бы обнаружили. А так... риск был не велик. Я рассчитывал быстро вернуться. Поляна имеет особую положительную энергетику, злые создания на нее не заходят. Травоядные животные тоже. Так как колокольчики не годятся в пищу. Ну кто захочет грызть стекло? Соответственно, там всегда ни души. Пожиратели находились там, куда я шел. Я был уверен, что вам ничего не угрожает. Вот про волков я не знал. Да и вы бы не попались им на ужин, если бы не бегали, как заведенная, а дождались меня. Но вам вечно надо куда-то спешить.

— Ну я же не знала. И я бы не последовала за вами, если бы вы сказали ждать. Да я и аппарировать тогда еще не умела. А так даже подумала, что вы решили проучить меня. Или отомстить.

— Ну не столь же радикально! Если бы я захотел всерьез убить вас, то сделал бы это другим способом. Каким надо быть умалишенным, чтобы вызвать ученицу к себе на отработку и там ее удавить? При том, что ты Пожиратель Смерти и под подозрением по определению! Не задумывались?

— Да я обо всем уже задумывалась. Когда человек накрутил вокруг себя столько мистики, то начинаешь безумные вещи предполагать, включая нестерпимое желание расправиться с нахалкой, опоившей зельем.

— А вот это меня в вас разочаровывает. По поводу моей лояльности понимаю сомнения, и я намеренно их вызывал. Но идиота я никогда не изображал. Студентка, не явившаяся назад с моей отработки, была бы явной причиной для окончательного подрыва доверия ко мне. Это Минерве можно за девочкой не уследить или доброму директору послать мальчика поиграть с милой желтоглазой змейкой. Ну а что, тварь же совсем ручная была, кушала только по команде. Или за беглым полусумасшедшим преступником вдогонку отправить... с опасным оборотнем на пару. И никто ничего дурного не подумал.

— Тогда на втором курсе я даже радовалась этому приключению, гордилась, что разгадала, кто был тем монстром, а сейчас вижу, что и правда, нас не очень-то берегли... Мои родители в чем-то правы. Они часто критиковали покойного директора, как человека, который может и сильный волшебник сам, но от детей требовал слишком многого. Хорошо, что мы оказались не пугливыми. Другие могли бы на месте Гарри всю жизнь потом от каждого шороха прятаться. Мало его изначальной трагедии в жизни, так еще и со змеей-людоедом в двенадцать лет столкнуться. И это после того кошмара, что он пережил на первом курсе... Не знаю, может быть директор Дамблдор и правда его так закалял. Как дамасскую сталь. Я раньше думала, что это было просто стечение неудачных обстоятельств, а не выверенный план. Теперь допускаю... Но неужели директор мог и правда намеренно подвергнуть нас опасности? Зная, что мы рискуем погибнуть?

— Мог еще как, если предполагал, что в дальнейшем вам понадобятся навыки выживания. Он способен проявлять жесткость в обучении детей. Только он это делает не так, как я. Он создает опасности или вовлекает в них. Сам при этом занимает позицию доброго проводника и наставника.

— Тогда это всё же для нашего блага! Ведь нам потом биться с целой армией зла. Надо быть готовыми и магически, и морально. Не сломаться и не дать себя запугать. Ведь нельзя сидеть семь лет в безопасности, а потом оказаться хорошими бойцами.

— А если бы Василиск довершил дело и убил Гарри, Рона и Джинни, то вы бы тоже так думали?

— Не факт. Не знаю. Но остановимся на том, что директор хотел, как лучше, готовил нас к грядущим военным действиям. И если бы мы были действительно на волосок от смерти, то он бы вмешался. Я верю в это. Тогда феникс же не случайно прилетел и воскресил Гарри. Это и была подстраховка.

— Думайте, как вам больше нравится. Вернемся к поляне. Итак, мне бы смерти подопечной не простили и рисковать вами даже в педагогических целях я бы не стал. Когда я вернулся и увидел, что вас нет, то сразу отправился в замок и поинтересовался у дамы в розовом о вашем прибытии. Затем начал поиски. Вой был слышен издалека. Конечно, увидев следы борьбы, я предположил худшее.

— Когда увидели кровь на дороге?

— Да. Подумал, что никто больше не даст Поттеру списать домашнюю работу. Как же он доучиваться будет, наш драконоборец по вызову...

— Вы беспокоились обо мне? — девушка вернула разговор к своей персоне. Но тут же поняла, что спрашивать так прямо не стоит, он назло не ответит.

— Нет обрадовался. Что за глупый вопрос, Грейнджер? Подумал, что теперь мне не придется проверять вашу бесконечную и беспощадную писанину.

Это не был тот ответ, которого страстно желало сердце влюбленной гриффиндорки. Конечно, он испугался. За ненавистного Гарри тоже беспокоился на первом курсе и не дал ему с метлы упасть. Важно, как именно он боялся конкретно за нее.

Они помолчали немного, и теперь уже нить разговора перенял мужчина:

— Итак, Мисс, несмотря на весь ваш напор, правду о смерти директора я вам так и не открыл. Вы верно сильно разочарованы?

— Вовсе нет. То есть да, что уж таиться, мне, конечно, интересно и сейчас докопаться. Но не в данный момент. Можно потом.

— Когда потом? Вы надеетесь на регулярные визиты в мое скромное жилище?

Гермиона поняла, что выдала себя с головой:

— Ну что Вы... Только если вы пригласите... Больше я не явлюсь без приглашения. Кстати, если вы не хотите принимать меня у себя сейчас, то могу предложить премилый парк километрах в пятидесяти отсюда. Там обычно малолюдно и такая природа красивая. Или вы желаете остаться в одиночестве? Может я выбрала неудачный момент... Вы, наверное, мне вовсе не рады... Да это и логично...

Девушка начала заметно нервничать и кривить забавные рассеянные рожицы. Ей не хотелось уходить. Но нельзя же просто так находиться в доме человека, который тебя не звал.

— Я вас пока не выпроваживаю, Мисс. Не стоит так переживать. Парк исключено. Нас не должны видеть вместе. И если вас еще раз посетит неуемная жажда наброситься на меня... с расспросами, то будьте уж так любезны одеть длинную мантию, спустить капюшон до подбородка и оглядываться по сторонам, прежде чем постучать. И попробуйте только заорать еще раз!

— Меня могли услышать?

— Могли. Благо, что тут половина домов пустые, в других живут пьяницы или бездельники. Крики и ругань звучат нередко. Надеюсь, никто не заметил или не прислушивался.

— Вы просто не открывали. Я подумала...

— Не смейте впредь использовать провокации против меня. Я запрещаю вам.

— Да, Сэр.

— Не надо прыгать на абордаж. Вы не пиратская шхуна. А я не испанский галеон. Если я желаю уклониться и не пересекаться с вами курсом, то это мое право, не так ли?

— Да, Сэр.

«Сейчас точно выставит вон»

Гермиона поникла и погрустнела. Запал погас. Она до боли сжимала и выкручивала пальчики левой руки правой.

— Рад, что ваша воинственность сошла на нет, а то ваша охота за моим сердцем уже становится утомительной, не находите? Купидон вы наш в детской майке, без лука и стрел правда.

— Я могу палочкой стрелять.

— Конечно можете. Вы вообще опасная юная леди. Не так ли? Вот даже дом Пожирателя Смерти без подмоги приступом взяли.

Студентка застенчиво потупила взгляд. Возлюбленный, не отводя смеющихся глаз, пригласил ее жестом следовать за собой в гостиную. Гермиона была рада любому милому обращению с его стороны. Даже если он ей сейчас покажет свою обширную, как она была уверена, библиотеку и гордо перечислит все три тысячи томов в алфавитном порядке, то она и тогда будет вполне довольна, только бы находиться с ним рядом. Болезненная решимость уступила место девичьей стыдливости.

— Я знаю, что вы, как и я, большая любительница почитать на досуге и думаю, вам была бы интересна моя библиотека. Не стану перечислять названия всех хранящихся у меня фолиантов, но самое интересное для вас стоит в правом верхнем углу.

Гермиона лихорадочно вспомнила, где право, взмахнув для проверки рукой, в которой обычно держала перо, и для вида взглянула туда, куда было указано. На пыльной полке стояли книги про защитные чары.

Обстановка вокруг была вполне спартанская. Обшарпанный старый диван, камин, шкафы и никаких броских деталей интерьера. В этой гостиной не отражалась личность хозяина. Она выглядела, как многие безликие гостиные многих старых домов. Только бесчисленные упорядоченные книги указывали на академический ум владельца.

— У вас отличная коллекция, — похвалила Гермиона.

— Благодарю. Наверное, мой дом кажется вам таким же строгим и нелюдимым, как и я сам.