Часть 7 Разговор по душам (1/2)
Именно те страсти, природу которых мы неверно понимаем, </p>
сильнее всего властвуют над нами. </p>
А слабее всего бывают чувства, </p>
происхождение которых нам понятно.</p>
Оскар Уайльд</p>
Сонная мадам Помфри вышла навстречу нежданным гостям только минут через двадцать. Её фартук был завязан косо, а волосы выбивались из-под съехавшего на бок чепца. Грейнджер вышла вперед и заговорила извиняющимся тоном:
— Простите, что я вас потревожила так рано. Просто меня укусил волк.
— Какой ужас! Дай взгляну, — полузакрытые и опухшие от сна глаза старой волшебницы широко распахнулись от ужаса, она кинулась осматривать испачканную кровью Гермиону:
— Деточка моя, ужасные следы, я вижу, профессор тебе уже помог. Браво, Северус, ты можешь меня однажды заменить, если Зельеварение наскучит. — Медсестра успокоилась, увидев что девочка уже не истекает кровью и искренне улыбнулась Снейпу. Он в ответ чуть склонил голову.
— Как это случилось, моя милая?
Мужчина уже раскрыл рот, чтобы ответить, но Гермиона его опередила:
— Мне не спалось. Я решила пойти в лес погулять на рассвете. Думала, что в это время уже безопасно. Это такая глупость с моей стороны!
— О да, преступное легкомыслие! От тебя я бы в жизни такого не ожидала, о чём ты только думала! — ученица стыдливо опустила глаза, а профессор довольно усмехнулся. Мадам Помфри продолжила:
— Не знаю, откуда пришли эти волки, но я уже слышала о них. Сейчас в лесу ещё опаснее, чем раньше. А ты Северус увидел, как она покидала замок?
Гермиона опять ответила за преподавателя:
— Да. Профессор Снейп патрулировал недалеко, увидел атаку и спас меня. Если бы не его помощь, то меня бы разорвали эти монстры. Их кстати не берут заклятия.
Гермиона затылком почувствовала раздражённый взгляд Зельевара. Мадам Помфри расстроенно вздохнула:
— Да, моя радость. Это особые волки. Я думаю, их сюда специально завезли по приказу Сама-знаешь-кого, — со страхом во взгляде прошептала медсестра.
— Только, пожалуйста, мадам Помфри, никому не рассказывайте о моём случае. А то меня ждёт строгое наказание от Мисс Амбридж.
— Оно вас и так ждёт от меня, Мисс Волкодав. — Устало констатировал Снейп. — Но инцидент лучше и правда сохранить в тайне. Хорошего вам дня, Мадам. — Он ушёл, бросив на прощание убийственный взгляд на несостоявшуюся Диану-охотницу, которая сама могла стать лёгкой добычей.
Мадам Помфри умело обработала рану, а способная студентка быстро очистила себя от кровавых пятен, починила одежду и скрыла под рукавом повязку.
Гермиона вернулась в свою башню, бесшумно разделась и легла спать. Соседки по комнате мирно сопели рядом. Несчастная была так измучена, что оказалась в объятиях Морфея, как только её голова коснулась подушки.
Солнце уже было в зените, когда Гермиона нехотя открыла глаза — над ней стояла Джинни и трясла её за плечо:
— С тобой всё в порядке?
— Что? Да, просто у меня ночью была бессонница, хоть сейчас отосплюсь.
— Ты не пойдёшь на обед?
— Ладно, иду, ты всё равно уже разбудила.
Первым делом, зайдя в большой зал, Гермиона кинула взгляд на преподавательский стол. Снейп сидел на своём месте. Его лицо ничего не выражало. Казалось, он вообще не видел свою вчерашнюю музу.
Гарри и Рон уже ждали девушек. Гермиона села за стол и лениво поковыряла в тарелке кусок жареной курицы, выпила стакан тыквенного сока и этим ограничилась. Зато Рон победил в схватке с тремя котлетами и большой порцией жареной картошки, а потом завершил обед двумя ванильными эклерами, маффином с черникой и большой кружкой кофе с молоком.
Гермиона только что поняла, что ни Рон, ни Гарри не искали ее вчера. Ну ладно Гарри, этому и так нелегко, но Рон почему за обедом и ужином не заметил её отсутствие? Аппетит и беззаботность Рона так контрастировали с её подавленностью, что Гермиона не удержалась от комментария:
— Если ты будешь так есть всё время, то скоро твоя метла перестанет поднимать тебя в воздух.
— Зато ты у нас только знаниями питаешься видимо, — парировал Рон. — У тебя уже чёрные круги под глазами, наверное, всю ночь читала что-то умное? Переела пищи для ума, перегрызла гранит науки? — Рон подмигнул Гарри в поисках поддержки, но тот только раздраженно качнул головой и посмотрел в потолок.
— Ну не всем же соревноваться с Гаргантюа и Пантагрюэлем в обжорстве. Некоторые имеют другие радости в жизни, — злобно парировала Гермиона.
— И кто эти двое? — с полным ртом прочавкал Рон
— Два известных обжоры! Как ты!
— Как же ты любишь поумничать, не будь занудой, — фыркнул парень.
— Вы меня достали уже оба, — проворчал Гарри. — Можно хоть поесть спокойно? Голова и так болит.
— Опять шрам беспокоит? Ты что-то видел во сне? — переключилась Гермиона. Она была рада временно забыть о своей ночной прогулке.
— Да, но не здесь. Я потом расскажу. А сейчас давай просто поедим.
— Что ты делал вчера, Гарри? Ты меня не приглашал никуда, или я что-то пропустила?
— Мы с Роном были в Хогсмиде. Ты же отрабатывала, поэтому мы тебя и не позвали.
— А вечером вы не искали меня?
— Нет, мы поздно вернулись и пошли спать. Тебя не было в гостиной, мы подумали, может ты уже спишь. Или читаешь перед сном. Так и было?
— Да, я читала к экзамену.
— Я так и подумал.
Гермиона с досадой подумала, что пока эти двое развлекались в Хогсмиде и пили сливочное пиво, ей грозила смертельная опасность. У Гарри была Карта Мародеров, но он даже не подумал искать подругу вечером. А это значит, что если бы Снейп не вернулся, то никто бы и не узнал, что она пропала, пока не стало бы слишком поздно.
Мысли возвращались к вопросу, почему преподаватель не дождался её пробуждения на поляне? Он мог бы грубо растолкать её, как только пришел в себя, сразу устроить эмоциональный взрыв, назвать уготованную кару, но вернуться с ней вместе. Почему он ушёл один? Намерение проучить или что-то иное? Если хотел наказать, бросив одну, почему потом передумал? Она вспомнила, что голос был взволнованным, когда Снейп её окликнул, значит — как бы темный волшебник не злился, всё равно он переживал. Эта мысль вызвала невольную улыбку. И тут же мелькнула другая мысль, что Купидон в юбке из нее вышел слабый, она перестаралась, стреляя в сердце профессора. Хотела незаметно влюбить его, а вышло очень заметно настроить против себя. Сплошное разочарование в глазах Зельевара.
Гермиона аккуратно поправила свою повязку под рукавом, след от укуса всё ещё болел.
По возвращении в башню девушка, дождалась, когда друзья пойдут спать и коридор опустеет, а сама кинулась расспрашивать Даму в Розовом, не искал ли её кто-то ночью. Дама сообщила:
— Да, профессор Снейп заявился под утро и разбудил меня. О, этот человек прервал мой самый сладкий сон! Он спросил, внутри ли Гермиона Грейнджер. И ушел. — Дама нахмурилась и спросила:
— А где Вы были собственно, юная Мисс? Для прогулок в ночной тиши вы пока ещё молоды, не так ли?
— Я облилась зельем на его уроке, — выкрутилась гриффиндорка. — Моя оплошность, обожглась, и поэтому ночевала в лазарете. А профессор хотел уточнить, серьезно ли я пострадала.
— Так профессор волновался за тебя? Как мило. Я думала, он не добрее мантикоры.
— И это близко к истине. Мистер Снейп просто хотел знать, надо ли уведомлять руководство о травме учащейся. Или что-то вроде этого. Мадам, вы так добры и всегда так любезны, спасибо Вам!
— Жаль, — развела руками Дама в Розовом. — Я в общем-то надеялась, что ты мне расскажешь какую-то романтическую историю. Как ты пошла на свидание с Гарри, например, — дама говорила задушевно, приглашая к откровенности. — Ты знаешь, сколько ваших маленьких тайн я видела за все эти годы?
— Больше чем свечей в главном зале?
— Вот именно! Уверена, что не хочешь шепнуть на ушко мне свой секрет? Я не выдам вас.
— Увы, мадам, но ничего, о чём две красавицы могли бы посплетничать между собой ночью, со мной не приключилось.
Дама с портрета аж покраснела, как школьница. Красавицей её давно никто не называл.
Гермиона ушла к себе, раздумывая над тем, как легко она стала врать в последнее время. Хотя с первого курса её обучение и напоминает особую хитрую игру, но сейчас приходится без конца что-то скрывать. Прятаться от Амбридж, выручать Гарри, как на Турнире Трех Волшебников, учиться магии тайно, ускользать от Малфоя и его дружины, а теперь ещё и скрывать ситуацию со Снейпом. Ещё пара таких курсов и она сможет пойти шпионом в Аврорат. И тут же внутренний голос кольнул её напоминаем, как неуклюже всё вышло с простым заданием аккуратно намазать одежду Снейпа зельем. Нет, шпион из нее пока никакой. Терпения и выдержки даже на один вечер не хватило. Профессор заметил её жест и тут же нашел пятно на мантии, а дальше просто логическое мышление. И он её раскусил. Есть над чем упорно трудиться… Вот бы поучиться у него самоконтролю, левитации, окклюменции и легилименции. Как много Снейп умеет из того, что она уже знает. А какие таланты ещё скрывает? Гермиона подумала напоследок, что уж если бы профессор стал давать ей частные уроки, как Гарри, то она бы точно старалась изо всех сил, и не стала бы что-то там устраивать. А что там кстати устроил Гарри?.. Опять нагрубил? Её любопытство погасло под напором сонливости. Волшебница опустилась на кровать и тут же сладко заснула. Это был глубокий сон без сновидений.
Во вторник утром прилетела чёрная сова и отдала Гермионе записку. Острыми буквами идеально ровно, как под линейку, было написано:
«Потрудитесь явиться в мой кабинет после уроков.
Вы мило пошутили надо мной. Я оценил ваше чувство юмора.
Настало время ответной шутки»
Послание не было подписано, но адресант был и без того очевиден. Гермиона скомкала листок в руке. Профессор не поверил, что она хотела расположить его к себе с высокими намерениями. Итак, час расплаты пробил.
Весь день несчастная была как на иголках, готовясь ко второму раунду жесточайшей критики и морального давления. Снейп точно заставит её делать что-то неприятное! Выпить отвар из пиявок? Проглотить слизня? Выложить из дохлых крыс слово «Идиотка»? Засунет с головой в бочку с флоббер-червями? Только бы не выгнал из Хогвартса! И не отстранил от сдачи СОВ. Иначе она сама предложит ему отравить себя. Вот только подействует ли аргумент?
Студентка прокрутила в голове тот фейерверк ярости, который взорвался в Визжащей Хижине на третьем курсе. Это было очень опасно для Сириуса Блэка и Римуса Люпина. Профессор был вне себя от злости. Он никого не слушал.