Часть 2 Прости, друг мой (2/2)

Макгонагалл удалилась в свой класс с легкостью на сердце. Она была рада помочь и подбодрить свою любимицу. Старой волшебнице было приятно и немного отвлечься от несносной Долорес Амбридж. Эта женщина отравляла ей жизнь. Минерва с трудом сдерживала праведный гнев, но даже того, что она проявляла было более чем достаточно для эскалации их противостояния. Пример для учеников был не самый лучший. Ее готовность отстаивать правду боролась с трезвой рассудительностью. Несмотря на годы, Макгонагалл так и не переняла от Дамблдора его выверенную дипломатичность и тонкость обхождения даже с самыми непримиримыми соперниками.

Общение Минервы и Северуса складывалось непросто, несмотря на многие годы работы вместе и общую борьбу в Ордене. Отношения двух деканов конкурирующих факультетов были внешне подчеркнуто вежливыми, но внутри кипели затаенные страсти. Северус был намного младше Минервы, которая в своё время учила и его трансфигурации. Эти уроки были для молодого волшебника связаны с крайне неприятными воспоминаниями. Любимчиками Макгонагалл в то время числились двое: лицемерный хвастун Поттер-старший и блистательный красавчик-разгильдяй Сириус Блэк, оба вели себя часто развязно, приходили на занятия неготовыми, позволяли себе лишнее. Прилежный Римус Люпин и трусливый Питер Петтигрю ходили вместе с ними. Если кто-то рисковал ответить этой шайке на грубость грубостью, как это неоднократно делал Северус — то подростки нападали вчетвером на одного. И Макгонагалл этого не замечала. Или делала вид, что не замечала. Ответа на этот вопрос Северус не знал, да и не искал уже давно.

Сейчас любимцы декана Гриффиндор не могли похвастаться особым преимуществом. Минерва Макгонагалл стала старше, строже, справедливее и не стремилась защищать своих маленьких львят так рьяно, как раньше. Зато юные слизеринцы получали массу поблажек от Зельевара. Многие искренне обожали своего мрачного декана. Первые ученики Снейпа, те, кто знал и его предшественника, часто отдавали именно молодому Северусу предпочтение перед вальяжным Слизнортом, который заботился только о драгоценных «Слизнях». Снейп же в свою очередь помогал побеждать всем подопечным, пусть и не всегда честными способами. Каждый слизеринец мог рассчитывать на его поддержку. Далеко не только Малфой, но и Паркинсон, и Забини, и любой другой его студент — он всем прививал с детства гордость за свой факультет и ощущение собственной исключительности.

Гарри, Гермионе и Рону от «Злобной летучей мыши» доставались только нелестные комментарии, ледяное отчуждение и снятие баллов. А еще испорченные выходные. Чаще всего из веселой троицы отработки получал Гарри. Минерва обычно вела себя в таких случаях подчеркнуто отстраненно. В глубине души, она жалела мальчика, но не могла осуждать заслуженное наказание или прилюдно порицать действия другого учителя — это было бы, по её мнению, крайне непедагогично.

Гермиона, покинув подземелье, поспешила ужинать. Столы уже пустели, но она успела перехватить кусок вишневого пирога и порцию шоколадного пудинга. Затем коротко забежала в библиотеку, чтобы взять пару учебников почитать перед сном и вернулась в башню. Гарри и Рон ждали ее у камина. Рон первым начал разговор:

— Вот это ты устроила огненную вечеринку, но вообще, я так надеялся, что хоть кому-то из этой зеленой шайки глаз выжжет! Вот это было бы зрелище!

— Главное, чтобы до этой мерзкой жабы не дошло, что ты тут устроила, — поделился Гарри своими опасениями, — а то будешь вырезать на руке «Я не играю с огнем»

— Не переживай, профессор не разрешил Малфою ябедничать. Так что змееныш может шипеть только у себя в норе, — подмигнула Гермиона.

— И что же с тобой случилось сегодня? — поинтересовался Рон.

— Мозгошмыги толкнули под руку! Нам Луна о них много рассказывала, а сегодня я стала их жертвой, — парировала Гермиона.

— Как ты думаешь, Снейп заставит тебя препарировать лягушек или что-то еще более мерзкое? Он уж точно придумает тебе задание неприятнее некуда.

— Да, он уж не упустит шанса отыграться на тебе, — кивнул Гарри, — ты ведь успешнее его любимчика, и Снейпа это жутко бесит!

— Этот Малфой — просто мерзкий гаденыш! — имя «Малфой» Рон выплюнул как самое отвратительное из известных ему оскорблений, и «мерзкий гаденыш» казалось на этом фоне куда менее ругательным.

— Я знаю, Рон. Но у меня, во-первых, выбора всё равно нет. А во-вторых, нам еще два года учиться, и я верю, что смогу доказать однажды — я лучше в зельеварении, чем этот чистокровный сноб. Когда-нибудь профессор признает, что я — не бездарность! Я добьюсь этого! Он меня еще похвалит!

— Что ты несешь? Вот это у тебя ожидания Гермиона, ты что бредишь? Не надейся! Даже если ты сваришь эликсир бессмертия, то эта злобная летучая мышь себе скорее язык откусит, чем признает твой успех, — Рон смотрел на подругу со снисхождением, словно удивляясь, как это такая умница, начала нести полную чушь.

— Я надеюсь, что профессор Снейп и правда поручит мне сварить какое-нибудь сложное зелье, чтобы посмеяться, а я возьму и справлюсь, — Гермиона подмигнула Гарри, — вот тогда, пусть он даже ни слова мне не скажет, а я всё равно, буду чувствовать себя превосходно. Ну а если он себе еще и со зла язык откусит, то мы будем избавлены от язвительных комментариев как минимум до конца года. Тоже неплохо!

— Кстати, ты возможно чуть-чуть опередила Малфоя с началом салюта, — вспомнил Гарри, — его котел тоже начал искриться, перед тем как Снейп всё погасил, вот было бы круто, если бы у вас рвануло одновременно.

— О да, было бы совсем весело. Грандиозный взрыв в подземелье, которому бы позавидовал сам Гай Фокс.

Гарри и Гермиона расхохотались, а вот Рон с недоумением посмотрел на друзей:

— А кто такой Гай Фокс?

— Заговорщик, который хотел взорвать парламент Англии вместе с королем. Подложил бочки пороха в подземелье, но большой бабах предотвратили, а его казнили. Это было несколько веков назад. Ладно, я пошла делать уроки, поздно уже.

Оставшись одна, Гермиона решила, что в целом грамотно скормила друзьям мотивацию перфекционистки, жаждущей признания. Получилось вполне логично: Макгонагалл и другие учителя всегда очень хорошо о ней отзывались, а вот профессор волшебного зельеварения был суров и несправедлив. Не к ней одной, но ведь она же — лучшая в зельях. Вот она и попытается, доказать, что достойна хотя бы одобрительного взгляда профессора, раз слово — это пока слишком. И когда он все-таки начнет ее хвалить, это уже не будет так удивительно. Ни Гарри, ни Рон ничего не заподозрили, и можно было продвигаться по плану дальше.