7. (2/2)

— Уживутся, — уверяет ее альфа, — иначе я натравлю на него его сестру, — она лучезарно улыбается, потрепав свою омегу по волосам, — все будет в порядке, принцесса, просто потребуется какое-то время.

— Мне это не нравится, — вздыхает Пак, — но ты права, Хенджин единственный, кто сможет открыть ему глаза. Он сильный.

— И ужасная язва, — добавляет Ю, — пойду позвоню ему, обрадую.

Джихе тут же тушуется.

— Так ты что, не спрашивала у него?

Чонен громко смеется.

— Конечно нет, я же знаю каким будет ответ, просто поставлю перед фактом, — она подмигивает побелевшей вмиг Джихе, — покричит и успокоится, к тому же для него тоже будет выгода.

— И какая же? — фыркает Пак.

— Ну кто-то же должен ему на мозги капать и заставлять убираться.

— О, боже, Чонен, ты демон!

— Слышу только любовь, — и девушка уходит, набирая номер племянника.

***</p>

Минхо сползает с кровати в своей комнате и наконец вдыхает те жалкие крупицы свежего воздуха, что ему достаются из приоткрытого окна. Температура все еще высокая, тело горит, но взгляд постепенно твердеет, ничего не плывет, хотя слабость Ли еще ощущает. Он будто болеет. На тумбочке возле кровати Минхо нащупывает таблетки и проглатывает их без воды, только потом замечая еще и стакан с ней, стоящий чуть поодаль. Он хочет выйти из комнаты, но надавливает на ручку и понимает, что та заперта снаружи. Ясно, значит он все еще ограничен в продвижениях. Ли почти ничего не помнит из того, что случилось. Последнее воспоминание — он едет домой после очередной тусовки, собираясь проспать как минимум до обеда, а дальше пустота. Что произошло? Как он оказался в родительском доме и, самое главное, что так сильно его подкосило, что он уже несколько дней не может прийти в себя? Полный прорвал в памяти. В этой ситуации Минхо делает то, что обычно делал после пьянок, то есть звонит Джисону, чтобы узнать не натворил ли он чего. Но Джисон не берет трубку. Возможно, все еще злится за прошлый раз или просто спит. Ладно, с этим он потом разберется, извиниться перед Ханом он всегда успеет, Джисон все равно не может злиться на него долго, тем более из-за какой-то мелочи. Да, Минхо тусуется с омегами, но какая разница, если он все равно каждый раз возвращается к Джисону. К единственному альфе, к которому его по-настоящему тянет.

Ли пишет своей маме смс, чтобы она принесла ему поесть и уже через двадцать минут слышит щелчок дверного замка. Джихе приносит ему куриный бульон и с порога говорит, что, если Минхо хочет какой-нибудь гадости, у них есть заварная лапша. Минхо предпочитает бульон. Они разговаривают ни о чем, Минхо спрашивает как вообще у них дела, а между делом интересуется как он сюда попал. Мама сказала, что он приехал уже не в себе и им пришлось запереть его, чтобы он ничего не натворил. Она что-то недоговаривает, но у Минхо нет сил на то, чтобы попытаться выпытать из нее информацию. Мама говорит, что отец предупредил ее о том, что это может продлиться чуть более недели, но, кажется, эта информация расстраивала и ее самому. Решив, что она просто беспокоится о нем, Минхо пообещал много отдыхать и хорошо питаться, чтобы прийти в норму. Мама улыбнулась, но не очень искренне. На этом Минхо тоже не стал акцентировать внимание. Когда она ушла, он снова лег спать, потому что чувствовал жуткую слабость в теле. И все же, что-то заставляло его сердце ужасно быстро клокотать.

***</p>

— Тебя отвезет наш дворецкий, поездка займет где-то часа два, но если станет плохо, обязательно скажи!

Джихе кружит вокруг Джисона, пока последний угукает и кутается в шарф, пытаясь скрыть собственное смущение. Его чемоданы уже в машине, осталось всего пара минут, которые он проведет с мамами Минхо, после они уже не смогут видеться так часто. Чонен сказала, что Донхун заедет на днях, чтобы проверить его состояние и состояние ребенка. Джисон лишь кивнул, пытаясь не выглядеть невежливым. Джихе продолжала кружить вокруг него до самой машины. Стоило Хану открыть дверь и повернуться, чтобы попрощаться, как она тут же сгребла его в охапку и, уткнувшись в плечо, прошептала:

— Береги себя, пожалуйста.

Джисон приобнял девушку в ответ, стараясь сдерживать слезы. Он достаточно наплакался. Чонен лишь попросила звонить почаще и помахала рукой.

Дорога была длинная, но безумно скучная, Джисон слушал скачанные себе на телефон треки, периодически посматривая в окно. Они проехали через Ханнам и уже через сорок минут Джисон увидел привычные ему громадные здание с множеством вывесок и подсветок, а также толпы спешащих по своим делам людей. Но ему нужно было не в центр. Город, бурлящий жизнью, остался позади и среди скалистой местности прямо перед глазами, на возвышении, словно вырастает трехэтажный особняк, к которому придется подниматься по скрипучим ступенькам, коих, как кажется Хану, просто немереное количество.

Машина останавливается на подъездной дорожке возле начала подъема и Джисон даже не успевает задаться вопросом как он будет тащить свои два чемодана наверх. Он лишь глянул на дом и от высоты у него уже закружилась голова, как вдруг лестница скрипит и перед Ханом предстает парень, одетый в черные узкие джинсы и черную футболку. Первое, что замечает Джисон— татуировка колючей проволоки, начинающейся под рукавом футболки и оканчивающаяся у самой подушечки среднего пальца, затем, прямо по горлу, татуировка трех крестов, а на чуть пухлой нижней губе сверкает кольцо пирсинга. Парень смотрит своими холодными голубыми глазами, цвет которых явно является линзами, а затем поправляет огненно-красные волосы назад, убирая их в хвост и произносит, излишне раздраженно:

— Так ты Джисон, да?

Джисон остается настолько в шоке от увиденного, что сначала даже не слышит, что он спрашивает. И лишь немного придя в себя, Хан шокировано выдает:

— Ты правда омега? — на что Хенджин хмури брови и складывает руки на груди.

— А ты правда будешь задавать тупорылые вопросы и действовать мне на нервы? — Джисон опешивает, но Хенджин цыкает языком и обращается к водителю, — оставьте чемоданы тут, прислуга их заберет, а мы пойдем пройдемся. Эй, ты! — Джисон вздрагивает, — пойдем, расскажешь мне какого это — сбегать от Ли Минхо, хочу посмеяться.

Джисон оборачивается на водителя и буквально молит взглядом, чтобы его забрали обратно, но получает лишь сочувственно разведенные в стороны руки. Хан мнется всего секунду. А Хенджин уже преодолел два пролета и теперь кричал откуда-то сверху.

— Ты идешь или мне тебя понести?! Будь альфой, черт тебя дери, я не собираюсь с тобой нянчиться!

Они…они правда уживутся вместе?