6. (1/2)
— С ним все будет в порядке?
— Конечно, ты сделала все правильно, не стоит так сильно переживать.
Джисон открывает глаза и как же ему все это надоело. Сколько раз он уже отключался, это ненормально. Хотя, вся его ситуация нормальностью и не пахнет. И все же. Теперь он оказывается в совершенно незнакомом ему месте, но краем глаза замечает Чонен и Донхуна, отца Минхо. Джихе рядом нет. Хан надеется, что она осталась с Минхо, кажется, ему сейчас тоже не помешает поддержка. Он хочет спросить о том, что с ним случилось и где он, но тело отказывается двигаться, его словно парализовало. Страшно. Джисон пытается двинуть хотя бы пальцем, но не получается. Он лежит, словно каменная статуя и лишь легкие движения грудью, когда он вдыхает и выдыхает, говорят о том, что он все еще жив. В горле застревает ком. Он ведь не останется таким навсегда?
— О, ты уже проснулся, — Джисон тут же переводит взгляд на Донхуна. Он выглядит уставшим, но сосредоточенным. Ли садится рядом и приподнимает ладонь Хана. Бледная, холодная, худощавая, Джисону не верится, что это его рука, — что-нибудь чувствуешь? — спрашивает он, но Хан не может пошевелить даже головой. От отчаяния он издает слабый хрип, переходящий в приглушенный всхлип, — хорошо, давай так, одно моргание — да, два — нет, хорошо? — Джисон чувствует нарастающую в груди панику, но все же моргает. Донхун расплывается в легкой улыбке, — на прошлый вопрос можешь не отвечать, я все понял, — Джисон ждет, пока Ли продолжит, но он косится на Чонен и та, скривив лицо, выходит из комнаты, негромко хлопнув дверью, — тебе придется поспать еще несколько часов перед тем, как эффект от лекарства спадет. Это вынужденная мера, из-за феромона Минхо у тебя начался сильный жар и бред, все могло закончиться плачевно. Если хочешь, могу рассказать почему, — Джисон моргает, — хорошо, если я правильно понял, то это из-за того, что это его первый гон, который он проводит один. На самом деле, это должно было случиться еще раньше, чтобы он привык к своему поведению во время него, и мы могли бы предотвращать разгром, но ты был с ним все то время, поэтому сейчас он не имеет ни малейшего понятия, что ему делать. Джисон, хочу тебя предупредить, потому что надолго задержаться я не могу, что тебе не следует даже пытаться подходить к нему, пока он в таком состоянии. Он излишне агрессивен и опасен, он может навредить тебе и потом даже не вспомнить этого. Предвещаю твой вопрос — таблетки не помогут, он альфа-доминант, ему станет лучше лишь на какое-то время, может даже пару минут. И, еще один твой не озвученный вопрос, да, ему очень больно, но мы ничего не можем с этим сделать. Сейчас он, как раненный зверь в клетке. Подойдешь и, защищая себя, он может тебя убить.
Джисон слушает все это, сказанное монотонным ровным голосом и, если бы не тот факт, что он не может двинуться, он бы совершил самый необдуманный поступок в своей жизни и сорвался бы к Минхо. Хан и представить не может, насколько тот сейчас уязвим. Он почувствовал, что Хо на грани еще когда он только ворвался в дом. Он был в бешенстве, но адреналин в крови подскочил, стоило Джисону попросить его уйти. Минхо не будет всего этого помнить. С какого момента он вообще будет помнить, когда все это началось? Если сегодня с утра Чонин говорил, что у Минхо уже поднялась температура, значит еще со вчерашнего дня Минхо чувствовал себя неважно. Где он был, с кем, что делал? Вспомнит ли он?
В голову вдруг приходит мысль, от которой одновременно становится и легче и больно. Если Минхо не вспомнит ничего из того, что произошло, если он не вспомнит о том, что именно он узнал, есть ли у Джисона шанс сбежать от него? Шанс начать новую жизнь вдали от Минхо, от всего того, что их связывало? Оставить его одного, дать ему возможность найти свою истинную пару и построить нормальную семью, без этих сложностей? Стоит ли попросить Чонен с Джихе помочь ему разорвать все связи с тем, кто был рядом практически всю жизнь? Да и сможет ли он растить ребенка один, избегая разговоров о его появлении на свет, о том, кто его отец?
Мысли занимают всю голову, Джисон не видит излишне серьезного взгляда Донхуна на себе, не слышит и то, как он говорит, что ему пора уходить, не понимает, в какой момент в комнату входят Чонен с Джихе, он лишь слышит их тихий бубнеж, пока глаза увлажняются. Он должен отстраниться от Минхо, пока не стало слишком поздно, он должен это сделать, чтобы у Ли была нормальная жизнь, чтобы ему не пришлось сталкиваться с непринятием общества, чтобы не было косых взглядов. Это все только ради Минхо и никого больше.
Джихе приносит ему миску лапши, но Чонен говорит, что еще несколько часов он не сможет двинуться и она, удручающе вздохнув, относит ту обратно. После Ю говорит, что они на время переселили его в лево крыло, почти в самую дальнюю комнату. Тут нет запаха Минхо, даже отдаленного, тут всего одна большая комната с выходом на небольшой сад. Чонен так отчетливо избегала разговоров о Минхо, хотя Джисону очень хотелось спросить все ли с ним в порядке, но он не мог. Возможно, стоит отучать себя от этого. Ему должно быть все равно. Минхо будет жить своей праздной жизнью, как он и привык, а Джисон…Джисон сделает все, чтобы не мешать ему. Если нужно будет, он просто исчезнет.
***</p>
Прошло несколько часов, или несколько дней, а, возможно, и несколько месяцев, воспаленный мозг Минхо отказывается воспринимать время, как что-то сменяющееся. Это пытка. Бесконечная, непрекращающаяся пытка. Его заперли в бывшем кабинете его отца. Это помещение уже давным-давно пустует, но все же некая мебель осталась. Впрочем, теперь ей место на помойке. Минхо сворачивается в калачик на мягком ковролине и в голос умоляет огромные напольные часы прекратить тикать. Это давит на нервы, это раздражает, это злит. Все тело зудит неимоверно, в глазах все расплывается, а горло дерет из-за жары. Он пытался открыть окно, но оно запаяно, а само стекло пуленепробиваемое. Минхо скулит, распластавшись на полу. Ему кажется, он горит. Все внутренности словно выжигают огнем. Тело чувствительное настолько, что даже прикосновение с одеждой вызывает вой, полный боли. С него словно сдирают кожу по миллиметру, раз за разом, раз за разом. Последней каплей становится, когда часы на секунду затихают, а затем, видимо из-за поднявшейся температуры в комнате, ломаются и тиканье учащается. Глаза застилает мутной пеленой ярости. Минхо вскакивает и в следующий момент комната содрогается от грохота, а часы, повалившись на бок, останавливаются вовсе. Стекло разбивается и Ли видит свое обезумевшее, покрытое красными пятнами, лицо. Он прикасается к самому большому осколку, и прохладная дрожь ощущается на кончиках пальцев электрическим разрядом. Минхо никогда не плакал, если на то не было повода, но в этот момент он вскинул голову вверх и разразился громким воплем. Он хочет, чтобы это прекратилось, его словно рвут на части. Ему больно, адски больно и, если бы ему предложили умереть, он бы выбрал смерть, потому что эта боль сравнима лишь с расчленением без анестезии. Минхо теряется в пространстве, теряется сам в себе. Когда у Чана гон, он лишь беспокоится о том, чтобы у них с Чонином не появился еще один ребенок, когда гон у Чанбина, Ликс спокоен, поскольку тот принимает подавители, почему же именно Минхо в свой гон должен молить о скорейшей смерти? За что ему все это?
Минхо слышит шаги за дверью, открывает глаза и ему тут же в лицо бьет солнечный свет, заставляя зашипеть от боли. Тело все еще горячее, но боль прошла, остался лишь сильный жар и головокружение. Скрип двери. Минхо поднимает голову и встречается взглядом с Чонен. Почему-то он чувствует от нее опасность и тут же встает на дыбы, в голове стреляет. Ли напрягается всем телом, но затем чувствует еще один запах. Слабый, но успокаивающий. Он переносит его в тот самый класс в средней школе, когда, после уроков, Минхо ждал Джисона в коридоре, но, так и не дождавшись, решил вернуться и проверить, все ли с другом в порядке. Войдя в класс, его с ног до головы окутывает этот запах, а паникующее лицо Хана словно вырезается где-то на сердце. Минхо сказал ему, что все будет в порядке. Он первый притянул его к себе, первый поцеловал и пообещал, что не навредит ему. Минхо первый почувствовал это. Странное влечение к альфе, которое до этого не испытывал ни к кому вовсе. Этот удушливый запах морского бриза, оседающий на легкий и заставляющий задыхаться. Это все он.
— Джисон… — Минхо не говорит, скорее тянет имя парня, оседая на пол. В глазах Ю мелькает шок, но она быстро берет себя в руки.
— Твой отец привез другое лекарство. Выпей, я зайду к тебе часа через три, — но Минхо не слышит ни того, что она говорит, ни звук ее голоса. Он сосредоточен лишь на запахе Джисона и том факте, что они не виделись так давно, с их последней ссоры, когда Хан сказал ему убираться из его квартиры.
Чонен собиралась уходить, когда Минхо вдруг произнес: