Часть 31.2 (2/2)

Бриз рискнул поправить его:

— Ванная для ритуалов. Ну… тут же не совсем комната.

Лир бросил на него один единственный крайне выразительный взгляд, а потом решительно направился к возвышению в центре.

Бриз только тогда понял, что это был алтарь, нерешительно подлетел ближе.

Лир резко обернулся, взметнул облачка песка полами мантии — льющийся сверху свет обрисовывал его худую фигуру, заливал ее золотом.

И на мгновение Лир стал такой красивый, что Бриз забыл как дышать.

Иногда так бывало: он видел в Лире просто Лира, обычного, родного Лира, порой преувеличено пафосного, порой по-королевски высокомерного. Но иногда, когда Лир совсем не пытался казаться внушительным, когда просто злился или просто был собой, сквозь него проглядывал древний дух, почти божество. И Бриз не мог отвести взгляд.

Хотел впитать, вплести этот образ в ветер внутри себя, сохранить его навсегда, чтобы доставать, любоваться, когда захочется.

Перед таким Лиром хотелось опуститься на колени.

Лир протянул руки, и магия в стенах зала, в алтаре и песке будто вспыхнула, хлынула в воздух, делая его плотнее.

Туман затопил купальню, клубы перекатывались словно волны.

— У незримых своя магия, — сказал Лир. — Она отличается от магии людей.

Вокруг по стенам вырастали из тумана тернии, свивались клеткой.

Из туманной пелены выступали шипы и оскаленные черепа гончих ужаса.

На вытянутой ладони Лира возник нож — серо-черное острое лезвие было изогнутым, как серп.

«Это для меня».

Этим лезвием Лир должен был его резать.

Страх колыхнулся внутри, но следом за ним накатило странное, неуместное предвкушение.

Бриз знал, что Лир не причинит вреда. Не причинит сильной боли.

И потому мысль о ледяном касании ножа вызывала дрожь предвкушения.

Другую руку Лир протянул к нему. Бриз полетел вперед, словно его тянуло невидимыми нитями. Туман свивался лентами, забирался под одежду короткими быстрыми касаниями и исчезал.

Ладонь Лира горячая и уверенная обхватила пальцы Бриза, согрела мимолетным прикосновением, а потом комната вокруг опрокинулась, и Бриз осознал, что лежит на алтаре.

Лир положил нож рядом с ним, велел:

— Подними руки.

Он раздел Бриза, быстро и аккуратно, бросил одежду вниз, и ее скрыл туман.

Бриз остался перед ним обнаженным, уязвимым и открытым, он запрокинул руки, повернул голову, подставляя шею.

Лир коснулся его шеи кончиками когтей, провел вниз, и Бриз ощущал это прикосновение как огненные дорожки на коже. Судорожно вдохнул.

— Мы будем связаны, — пообещал Лир. — Твоей кровью и моей.

«Мы уже связаны», — подумал Бриз.

Но ответил:

— Всегда.

И почему-то это успокаивало: понимание, что даже если Лир уйдет и появится новый Король Ужаса, эта связь — этот контракт крови — останется.

Лир снова взял нож, неспешно провел лезвием по руке — в воздухе запахло кровью и страхом, и силой, такой плотной, что она ложилась на кожу покрывалом, придавливала к гладкому камню алтаря.

Кровь Лира — темная, плотная — полилась вниз, на камни, едва заметно испарялась туманом.

— Страх и ветер, и эти древние камни, — тихо, уверенно сказал Лир, и его голос расслоился. Все вокруг словно прислушивалось, отзывалось на его слова, — я зову вас в свидетели. Кровь к крови, добровольно связанные, мы заключаем контракт.

Он прижал лезвие к шее Бриза, надавил мягко и невесомо — Бриз почувствовал короткую внезапную боль, а следом жар. Почувствовал, как алая струйка стекает вниз и смешивается с кровью Лира.

И вверх по этой дорожке крови сила проникала внутрь, заполняла Бриза — он стал ей домом.

— Я забираю тебя себе, — сказал Лир. — Все, что ты есть. Все, чем ты будешь. Ты принадлежишь мне.

Сила внутри Бриза отозвалась эхом:

— Тебе.

Шепнула Бризу, и он сказал сам:

— Я всегда буду твой.

Кровавая нить свивалась на его шее, обхватывала ее. Он не видел, но мог чувствовать. И чувствовал как никогда присутствие Лира.

Потом Лир коснулся лезвием своей шеи, сделал крохотный надрез и приказал:

— Пей.

Бриз сел, каждое мгновение, каждую секунду осознавая, что сила в воздухе наблюдала за ними, переплетала их жизни так тесно, что не разорвать.

Он прижался губами к ранке, сделал первый глоток. Он дышал запахом соли и старых книг, слизывал пряную кровь, и чувствовал, что все правильно.

Так, как и должно быть.

Контракт проступал у него на коже символами, они вспыхивали и исчезали, и он знал, что они просто уходят глубже, засыпают на изнанке его кожи.

Мир вокруг плыл, терял очертания и не оставалось ничего кроме Лира.

И когда тот поцеловал, накрыл губы губами, деля вкус крови на двоих, Бриз подумал:

«Спасибо тебе. Спасибо, что я буду твой».

Туман поднимался, обвивал его пеленой, убаюкивал, мягко поглаживая и уговаривая уснуть снова, восстановить силы.

И Бриз закрыл глаза, отдаваясь ему. Отдаваясь Лиру.

Перед тем, как погрузиться в сон, Бриз подумал: надо поговорить с Калемом.

Надо узнать, что с ним.

Надо…

Но все вокруг исчезало в тумане, все кроме Лира и чувства безопасности, близости.

И Бриз уснул.