Глава 29.2 (1/2)
От автора: Спасибо огромное за поддержку и поздравления) Для меня они очень много значат. Я обязательно отвечу всем завтра, а пока приятного чтения.
***
Задолго до Лира, лет сто назад, когда мир был совсем другим, Бризу нравилось строить воздушные замки. Он специально прилетал на побережье, где облака были огромные-огромные, пушистые и мягкие, и придавал им невероятные формы. Он приносил с собой ворох запахов — самых любимых, поселял в разных воздушных залах, собирал обрывки фраз, превращал их в эхо: кошачье мурлыканье, заразительный смех, тихое и мягко «с возвращением». Над каждым замком приходилось трудиться, не меньше недели — старательно уплотнять и укреплять облака, чтобы они не теряли форму, вплетать в них свою силу. И в процессе Бриз каждый раз фантазировал, как приведет туда кого-нибудь. Будет летать из одной белоснежной залы в другую, рассказывать — «чувствуешь, тут пахнет осенними листьями, я собрал этот запах в горах, там, где красные клены» или «а тут у меня запахи для еды, вон там, в коробочках, если захочется перекусить. Есть и булочки, и шоколадки, а по ту сторону мясные — их лучше не держать рядом». Их было много, этих воображаемых разговоров, целые часы наедине с собой, глупые и наполненные наивным ожиданием встречи. Встречи с кем-то новым, с кем-то, кто будет видеть в нем просто Бриза, не осколок Карна.
Но когда работа над замком заканчивалась, Бриз улетал прочь, оставляя за спиной белые залы, стрельчатые окна, все накопленные запахи и слова, любовно вплетенные в стены. Их некому было показать, туда некого было привести. Никому не было дела, зачем Бриз их создал, и что в них вложил.
А теперь замок ему был не нужен, он ведь все равно жил с Лиром, в Храме, где просто не было места для облачных комнат.
Но теперь был Пушок, и Бриз мог сделать что-то только для него, продумать каждую мелочь, вложить все то, чем так хотелось поделиться.
Он сказал Лиру «Я сплету ему колыбель», но имел в виду нечто большее, поспешил пояснить — ну, чтобы Лир не подумал, что это что-то незначительное, мелкое:
— Я сделаю что-то только для него, как…
Он замялся, и Лир подсказал. Улыбался едва заметно, мягко и с легкой иронией:
— Убежище?
Бриз помотал головой:
— Как место, где ему хорошо. Где сладко спать, где приятно пахнет. Где… — он смутился и все-таки продолжил. — Где он чувствует, что мы его любим.
Лир замер, и взгляд вдруг стал открытым, уязвимым. И слова, тихие, откровенные прогремели как гром:
— Иногда… ты говоришь такие вещи, юный Бриз, что я влюбляюсь в тебя снова.
Бриз знал, что дорог Лиру, уже не сомневался в этом, но все равно услышать это не ожидал. И поцелуй почему-то не ожидал тоже, ответил отчаянно, пытаясь прогнать мысли о том, сколько еще поцелуев им осталось.
Потом Лир осторожно отстранился, невесомо коснулся губами его лба, и добавил:
— Никому не рассказывай, что я такое сказал. Меня перестанут бояться.
Бриз преувеличенно серьезно кивнул:
— Конечно, Лир. Это, правда, не очень страшно прозвучало. Как цитата из песни для детей лет тринадцати. Или двадцати, я не особо разбираюсь в детях.
Лир вздернул бровь:
— Еще одна фраза, и ты станешь настоящим экспертом по лопаточке.
Вот это уже звучало угрожающе, и Бриз смущенно кашлянул:
— Я бы согласился, но мы тут для другого, — потом он подлетел к Лиру ближе, помялся и предложил, почему-то смущаясь. — Хочешь помочь? Пушок будет рад, если ты что-то вложишь от себя. Ты только не подумай, что я хочу переложить на тебя работу. Нет, честно-честно. Просто…
— Бриз, — мягко перебил его Лир. И когда Бриз рискнул посмотреть на него. — Я буду рад.
***
Бриз взял несколько кусочков облака, уплотнил их и скрепил между собой — мягкую-мягкую лежанку в центре, несколько небольших площадок лесенкой, чтобы Пушок мог по ним прыгать. Небольшой облачный клубок Бриз подвесил над лежанкой, зачаровал, чтобы тот крутился по кругу, можно было бы поиграть. И тщательно привязал к каждому крохотному, похожему на сахарную вату, свой запах — соли и старых книг в центре, привязал отголосок собственного тепла, и ощущение ветра на коже, мягкого и ласкового. И свои слова, едва различимый шепот: «Ты очень мне дорог».
Он вложил в облачную колыбель силу, попросил ее мысленно: защищай его, пожалуйста, защищай.
Лир добавил свою. Страх, который Пушок мог бы есть, и который бы его берег.
— Скажи ему что-нибудь, — предложил Бриз. — Я вплету твои слова в облака. Пушок сможет услышать их отголоски.
Лир помолчал, бросил на него пытливый взгляд, а потом произнес уверенно и серьезно:
— Я горжусь тобой, сын.
Бриз осторожно взял его слова в ладони, сплел белесыми нитями.
Добавил от себя:
— Пусть тебе снятся только счастливые сны.
— Я рад, что создал тебя, — сказал Лир.
— Ты самая милая собачка на свете, — сказал Бриз.
— Ты вообще не собачка, — вмешался Лир, но эту фразу Бриз вплетать не стал, вместо нее добавил немного запахов: свежесть грозы, свободы и радости.
Вместе они закончили за несколько часов, и в конце Лир добавил от себя несколько сфер из терновника, они висели с верхнего облачка как детские игрушки.
— Внутри них кошмары, — пояснил он. — Если станет скучно, он сможет посмотреть один из них.
Бриз поежился:
— Может, лучше добавить счастливые сны?
— Королевский сын мой осколок, страх его питает. Кошмары ему понравятся.
В общем-то, звучало довольно логично. Наверное, они для Пушка были как интересные ужастики. Бриз такие и сам любил, с удовольствием заглядывал людям в окна, чтобы посмотреть.
— Думаю, ему понравятся. Это как кино только для него, да?
— Обучающие видео, — снисходительно пояснил Лир.
Он оглядел колыбель внимательно, покачал головой и сказал:
— Я добавлю еще сил.
Его туман сгустился плотно-плотно, пропитал облака, каждую их частицу.
Бризу даже стало немного обидно, все-таки создать колыбель была его идея, а сила Лира… как будто перебивала его присутствие.
— Я тогда тоже добавлю, — он сосредоточился, потянулся к ветру. Испытал мгновенный укол страха — а вдруг голос вернется, — но было тихо. И облака засветились изнутри.
— Ты что пытаешься соревноваться со мной, юный Бриз? — Лир фыркнул, щелкнул пальцами, и его сила будто легла вокруг тяжелой пеленой, влилась в облачка колыбели.
— Вовсе я не соревнуюсь, — насупился Бриз. И добавил еще ветра. А потом еще и еще, даже голова закружилась.
Лир тихо рассмеялся и прижал его к себе:
— Наивный маленький дух. Наш сын будет знать, что это твой подарок, — шепнул он и отпустил.
Бриз чуть не упал от неожиданности.
Лир сказал «наш».
Наш сын, так же как мог бы сказать: наша семья.
— Ты просто пытаешься меня задобрить, — буркнул Бриз, но это работало, и он не стал отстраняться. Тем более что в объятьях Лира было на удивление удобно. Даже удивительно, учитывая, каким тот был худым.
— Мм, — согласился Лир, провел ладонями по его спине до самой задницы и с намеком сжал. Следы от лопаточки отозвались болью, но это была приятная боль. Она напоминала о близости и о том, что Лир его хотел. — Я знаю несколько способов тебя задобрить.
Бриз потянулся вверх, подлетел немного и поцеловал его. Что-то внутри сладко щемило от того, что можно — можно в любой момент.
Можно сколько угодно.
Пока у них не закончится время.
Бриз отвернулся, сделал вид, что смотрит на колыбель, потому что не хотел портить момент. И знал, что иначе Лир все поймет по глазам.
— Мы ведь молодцы, да? Ему точно понравится?