Часть 27.1 (2/2)
Лир поморщился, отошел на пару шагов и вернулся с целым ведерком попкорна. И это было так… так неожиданно и нелепо, что Бриз даже не знал, как реагировать.
— Поешь, — сказал Лир. Протянул ведерко ему.
Бриз даже взять его не мог, у него же на руках сидел Пушок.
«Папа прав. Ты совсем исхудал».
Тот проворно вскарабкался Бризу на плечо — очень ловко для собачки.
Может, потому, что Пушок не был собачкой.
И Бриз оказался с ведерком попкорна в руках.
Бездумно зачерпнул горсть запаха — сладкого и хрустящего, летнего и самую капельку дымного — и тут же откусил.
Только в тот момент осознал, как же проголодался.
Невозможно было остановиться.
— Итак, — прохладно сказал Лир Часовщику, — ты меня нашел. Что дальше?
— Как, у нас не будет трогательного воссоединения? — тот рассмеялся. — Приятель Страх, ты такой скучный, когда без плетки.
Бриз громко хрустнул запахом попкорна. Когда был сильно голодным, он порой забывал отделять запахи от звуков, и они тоже попадали в желудок. Ощущение было щекотным, наверное, как от газировки.
— Ты не заслужил плетку, — с достоинством сказал Лир.
— Ты стал разборчивее с возрастом, — Часовщик кивнул на Бриза с Пушком. — И с семьей. Надеюсь, твоя новая версия будет повежливее.
Бриз невольно напрягся, почувствовал, как вздрогнул Пушок. Лир говорил о том, что духи меняют форму, но ведь у него еще оставалось время? Почему…
Лир вдруг оказался рядом с Часовщиком — мгновение, словно вырезали кадры, впился когтями в шею — с угрозой, с готовностью вырвать ему горло прямо здесь и сейчас.
Стало холоднее, и у запаха попкорна вдруг появился привкус пепла.
— Ты слишком много говоришь, — тихо, низко шепнул Лир. — И совсем не следишь за словами. Поберегись, Часовщик. Не забывай, с кем ты говоришь.
Тот улыбался как раньше, беззаботно и весело:
— Просто оговорился, приятель Страх. С кем не бывает? Может, отпустишь?
Лир разжал пальцы медленно, отступил на несколько шагов назад.
Бриз погладил Пушка, чтобы успокоить, выдохнул сам, долго и протяжно.
Было страшно от мысли, что скрывал Лир.
И хотелось отложить это все хотя бы на день. Чтобы получился настоящий выходной. Только их… семья. От этой мысли становилось теплее внутри.
— Я ведь не враг тебе, Лир, — сказал Часовщик. — И я не с посланием. Я с подарком. не только от Малики, но и от всех наших… друзей.
— И кто именно в числе этих друзей? Враги Ламмара? Я уже говорил, что не хочу воевать с ним.
Часовщик добродушно развел руками:
— И это понятно. Никто не хочет воевать с Ламмаром, Владыкой Солнца, — он фыркнул передразнивая. — Единственным Владыкой незримых. Вот только, порой Ламмар не оставляет выбора, да?
Лир промолчал, и Бриз застыл в напряжении. Недоеденный запах остался на кончиках пальцев.
— Не хочешь отвечать? — с любопытством поинтересовался Часовщик. — Ну, не отвечай. Я понимаю, ты ослаб. А он кормит тебя.
— Я кормлю Лира, — тихо и упрямо вмешался Бриз. — Я его доброволец, а он… он мой. Не Ламмара.
Было страшновато это говорить, и раньше он бы не решился. Побоялся бы, что Лир возразит.
Но раньше тот сказал «с семьей».
И Бризу больше не было страшно.
Они все теперь были друг друга.
— Смелый маленький дух, — с усмешкой протянул Часовщик. — Вот только ты слабоват, кормить его, когда он действительно голоден. И что же происходит, если тебя не хватает? Он идет к Ламмару. И все больше увязает в долгах ему.
Лир усмехнулся уродливо и хищно:
— Вам это не нравится. Так что же ты принес мне в подарок?
Часовщик щелкнул пальцами, небрежно и эффектно, и чернота сгустилась в небольшой блестящий шар у него перед глазами. Он взял его как мячик, небрежно бросил Лиру. И тот поймал, равнодушно покрутил в когтях.
Бризу показалось, что внутри мелькнуло что-то кроваво красное, и накатило ощущение страха — что-то сродни силе Лира.
Пушок глухо зарычал, и Бриз почувствовал щекой, как вздыбилась мягкая шерстка.
— Я принес тебе жертву, — сказал Часовщик. — Внутри кровь и страх. Эта сфера связывает тебя с сильнейшими из нас. Пока она рядом, в любой момент ты можешь питаться. Без Ламмара.
Лир расхохотался:
— Я могу сожрать вас всех.
И даже Бриз понимал, что отдавать такой артефакт, что-то настолько ценное, было огромным риском.
— Да, можешь. Древний мой приятель Страх, ты многих поглотил. И многим стал убийцей. Но знаешь, что я заметил? Ты не умеешь убивать тех, кто от тебя зависит. Так может, и неплохо от тебя зависеть?
— Если Ламмар сможет заполучить эту сферу…
— Нам всем конец, — подмигнул Часовщик. — Так что береги ее, Лир. И подумай хорошенько. Можешь ли оставаться в стороне. Ведь теперь у тебя есть семья. И от тебя зависит, в каком мире им жить.
Он говорил, и чернота захлестывала его, утягивала вглубь, на изнанку реальности. И последним исчез голос.
Лир остался — высокая худая фигура с черной сферой в руке. И почему-то в тот момент он казался ужасно одиноким.
— Лир, — Бриз подлетел и коснулся его руки, пообещал без слов: я буду рядом. Обязательно буду рядом. — Не решай ничего сегодня. У нас же выходной. И столько всего произошло. Хотя бы сегодня пусть все будет легко.
Тот усмехнулся, притянул Бриза к себе и легко взлохматил его волосы когтями:
— Не волнуйся, юный Бриз. Я никому не отдам наш выходной. Мы не уйдем, пока ты не наешься до отвала. И пока королевский сын не опробует все развлечения людей.
Пушок вдохнул, счастливо и восторженно:
«Пап! Даже вон ту штуку, где катаются в собачках?»
Лир улыбнулся, криво и по-настоящему. Так, как улыбался, когда они были с Бризом одни:
— Даже ее.
«Здорово! А ты покатаешься со мной?»
И все же, несмотря на то, что они были вместе, несмотря на выходной, и на то, что опасность миновала, Бриз не мог избавиться от чувства тревоги.