Глава 24.2 (1/2)

***

Тот человек, который едва Бризу не ответил, тот, которому сказали не слушать — молчал. Хмурился.

А остальные смеялись, пренебрежительно, жутко, и почему-то обидно. Хотелось сорвать их смех, унести потоками ветра, и билась внутри мысль: вы так же смеялись, когда убивали духов? Правда не видели в них ничего кроме нелюдей?

— Это что-то новенькое, — сказал один из людей. — Такого они обычно не говорят. Не обращай внимания, скоро пробьем барьер, заткнем его. А то сильно болтливый.

«А ведь это просто, мальчик», — шепнул голос изнутри, заставил Бриза вздрогнуть. Он звучал так ясно, этот текучий, чужой голос, пропитанный ветром и силой. — «Слова — это потоки воздуха. И можно схватить каждый звук, запихнуть им обратно в глотки, чтобы они давились этими словами. Попробуй, это было бы весело».

Бриз отчаянно замотал головой. Попросил мысленно «Уходи, пожалуйста, уходи. Тебя нет, ты умер! Ты же и так столько горя принес, хватит».

Голос рассмеялся, сквозь смех завывал ветер:

«Куда же я уйду? Ты же мой дом».

В руках Бриза мерно и сильно билось сердце Лира, и от мысли о том, что тот узнает — про голос, про то, что тот говорит, ужас накатывал волной.

А так хотелось верить, что просто показалось, что это ничего не значит. Что эти слова — это в последний раз.

«Я не хочу, не хочу, не хочу. Не хочу никому делать больно, не хочу… запихивать слова в глотку. Даже нелюдям, даже тем, кто хуже монстра».

«Как скажешь, мальчик. Позови меня, если понадоблюсь. Поверь, я знаю толк в веселье».

Бриз повторял про себя как одержимый: «Не позову, никогда, ни за что не позову».

И голос рассмеялся, прежде чем исчезнуть.

— Что это с ним? — голос человека заставил Бриза вздрогнуть, открыть глаза — и он только тогда осознал, что закрывал их. Говорил тот, кто не смеялся с остальными.

— А какая разница? Живой и ладно. Нам от него ничего кроме крови не нужно, — второй ответил с равнодушным раздражением. Наверное, ему не нравилось, что тот задает слишком много вопросов, что вообще обращает внимание на духа.

Бриз осторожно прижал сердце Лира к груди, он бы его обернул собой, лишь бы защитить, просто боялся, что так сделает больно. Мог ли Лир чувствовать?

Знал ли, что с Бризом все в порядке, что сердце в безопасности?

— Мне очень страшно, — сказал Бриз. Он понимал, что другие люди не станут слушать, но один из них спросил, что с ним, не насмехался, как другие. Может, он еще мог бы услышать. — Я боюсь за себя, боюсь за сердце Лира. Боюсь, что не смогу его сохранить.

Человек хмурился, смотрел на него недоуменно, и Бриз тихо добавил:

— Ты спросил, что со мной. Вот что со мной. Я живой и мне страшно.

Человек поморщился, отвернулся от него, и Бриз невольно подался вперед снова. Просто разговор хоть немного отвлекал:

— Как тебя зовут? Я Бриз. А ты? Ты ведь не такой, как остальные, ты меня слушаешь.

— Я тебя не слушаю, — раздраженно отозвался тот, бросил быстрый взгляд на остальных. Взгляды у них были цепкие, холодные, но смотрели они не на Бриза, на человека. Как будто приглядывались, и прикидывали, можно ли ему верить. Решали: считать ли его одним из них. — Эй, я же сказал, что я его не слушаю. Мне-то что?

Второй улыбнулся, неприятно — усмешка была кривая, как лезвие:

— Вот и хорошо, Стэн. А то я уже начал подумывать, ты его пожалел.

Бриз сглотнул:

— Тебя зовут «Стэн»? — человек вздрогнул, бросил на него злой взгляд. — Это хорошо. В смысле, хорошо, что я узнал. Иначе ведь разговора не получится, верно?

Бриз потянулся ветром, взъерошил его волосы — людям это часто нравилось, и больше он ведь ничего сделать не мог. Все остальное уходило на то, чтобы защищать барьер, укрывать сердце.

— Заткнись, — грубо сказал ему Стэн. — Просто заткнись, никто не собирается тебя слушать, нелюдь.

Он подошел, ударил кулаком по поверхности барьера:

— Мы тебя вытащим.

— Стэн, — тихо сказал ему Бриз. — Если они меня вытащат, они же меня убьют. Им всем будет наплевать, они даже не понимают, что я живой. Но ты будешь знать. Ты же всю жизнь будешь об этом помнить.

Стэн дернулся, как от удара, отвернулся резко, бросил остальным:

— Пойду покурю.

Он ушел, не дожидаясь ответа, но Бриз знал, что человек его услышал. Он только не знал, поменяет ли это что-нибудь.

***

Боль не утихала, и от голода кружилась голова, зудели клыки — воткнуть их в чье-то горло, хлебать кровь крупными глотками.

Лир не мог больше сидеть, сполз на бок.

Равнодушно следил, как кровь собирается в струйки, течет вниз. Он потянулся когтями, бездумно вывел первую букву. «Б».

Ламмар сидел рядом, улыбчивый и мягкий, и болтал. Рассказывал, о временах, когда впервые стал Владыкой.

— Знаешь, первые лет двести, мой Лир, я все ждал, когда ты вернешься. Ведь не мог же я остаться один? Нас всегда было двое, мы и должны были оставаться вместе. Но ты все не приходил. Помнишь, каким я тогда был? Наивный, глупый дух надежды.

Он говорил негромко, но остальные могли его услышать. И Лир невольно усмехнулся. Ламмар явно не планировал оставить спасенных духов в живых. Он всегда слишком ревностно хранил свои секреты про Двух Королей и про то, каким был раньше.

Как будто это имело какое-то значение.