Глава 21.1 (2/2)

Боль вернулась, и Бриз сжался, пытался быть сильным и хотя бы не кричать, но не мог терпеть, беспомощные крики рвались изнутри, выворачивали наизнанку.

Он не слышал, что ответил Лир. Ничего не слышал и не видел, не осознавал себя, и не мог дотянуться до ветра.

Его сила была словно отгорожена.

А потом ошейник исчез, и агония тоже, словно ее и не было.

И Бриз осознал, что лежит меж осколков, смотрит на слабо стонущих детей, а Лир…

А Лир был на коленях, в ошейнике.

Адам достал оружие, целился в Картера, но тот только лениво усмехался:

— Серьезно? Они разорвут тебя быстрее, чем ты спустишь курок, крыса.

— Лир… — Бриз не узнавал свой голос, и не мог поверить, что все так… так обернулось.

— Помолчи, — напряженно отозвался тот.

Картер подошел к нему, вцепился пальцами в волосы, рванул голову назад, разглядывая лицо Лира с брезгливым интересом:

— Еще одна собака в коллекцию.

Он прижал пальцы ко лбу Лира, и тот зашипел — на коже проступил знак, как у детей, как у их родителей.

И теперь Бриз понимал — это была метка обладания.

Лир спас его, и пострадал сам.

А потом Картер улыбнулся широко и хищно:

— Эй, старый пес, давай посмотрим на тебя во всей красе, — он щелкнул пальцами и указал на Бриза. — Убей его.

Бриз отпрянул, не мог поверить тому, что услышал.

Лир зарычал, затрясся, и когти заскребли по полу, оставляя глубокие борозды. Но он не сдвинулся с места.

Картер отвесил ему оплеуху, походя, равнодушно. Будто и впрямь наказывал собаку.

Бриз хотел броситься на него, остановить… тело было словно чужое, руки и ноги не держали.

Где-то рядом тихо и неразборчиво матерился Адам.

А потом прозвучал выстрел, Лир дернулся, зарычал громче.

— Нет! — Бризу удалось повернуться, — нет, вы не можете…

Лицо Адама побелело, на скулах выступили желваки:

— Выбора нет, пацан. Он… он не сдержится.

— Он теперь еще одна моя собака, — Картер подошел к Бризу, равнодушно подтолкнул носком ботинка.

Адам выстрелил снова, дважды. Не в Лира, в Картера, мужчина и женщина возникли перед ним мгновенно, закрыли телами и сползли вниз, как сломанные куклы.

Бриз услышал, как рядом вскрикнула девочка.

Услышал ее беспомощное «мама».

Почувствовал, как накатила тошнота.

Невыносимо.

Это все было невыносимо, и некому было помочь.

Даже ветер разбился, осколками сквозняка шевелил разбросанные по полу салфетки.

Лир зарычал, поднялся, шатаясь, дергано.

Бриз замотал головой, попытался отползти, шепнул, уже понимая, что это не поможет:

— Лир… Лир, это не ты… ты не можешь.

— Конечно, не он, — Картер снова подошел к столу, взял свой стакан, осушил до дна. — Это я. Эй, пес, я сказал «убей его».

Лир рванулся вперед - когти впились рядом с головой Бриза - захрипел. И посмотрел в глаза.

Взгляд был решительный, сосредоточенный, и что-то прорывалось сквозь рычание.

Бриз невольно подался к нему, вскинулся из последних сил, пытаясь понять: что? Что надо сделать? Как помочь.

У Лира шевелились губы, произносили беззвучно одно и то же слово. И его трясло от попытки сдержаться.

Одно и то же.

Бриз разобрал: ветер.

Ветер мог принести все, что угодно: запахи и звуки, слова и силу. Но не то, чего у него нет.

Лир занес руку, сверкнули когти, и Бриз увидел — крохотный клочок тумана на них, совсем мелкий, но наполненный силой.

Понял, почувствовал, что это единственный шанс.

Он ухватил осколки ветра, те немногие, уцепил ими крохотный туман и рванул к Картеру, так быстро, как только мог.

И показалось, что клочок тумана скользнул по невидимой струне — от Лира к человеку, будто только и ждал помощи от ветра.

С лязгом на шее Картера захлопнулся стальной ошейник, тяжелая цепь возникла в воздухе.

Лир ухватился за эту цепь, дернул на себя, и Картера рвануло вперед, на колени. На его лбу возник символ, красный, будто выжженный.

Лир медленно поднялся, широко усмехнулся, и лениво разорвал ошейник, снял его и сжал в ладони. Цепь стала поводком для Картера.

Тот оскалился, как зверь, потянулся к внутреннему карману пиджака. Лир возник рядом, впечатал его руку в осколки стекла:

— Нет, человек. Я запрещаю.

Картер смотрел на него с ненавистью. Цеплялся другой рукой за ошейник на шее.

Лир подошел, вздернул его голову за волосы и повернул в сторону детей, потом их родителей:

— Вот твой первый приказ. Освободи их.