Глава 16.1 (2/2)
И сказал, не оборачиваясь:
— Калем, береги, что тебе дорого. Потому что я не стану.
Он исчез в портале, а Калем взял руку Бриза, сжал ладонь в своей и пообещал:
— Я обязательно тебя защищу. Чего бы мне ни стоило. Бриз, ты очень хороший.
— Это Лира… это его нужно защищать. Он же нужен людям.
Но Калем будто не услышал, сжал его руку снова, и потянул в портал. И Бриз почувствовал тепло в груди, обернулся в последний раз, и заметил Пушка. Тот понуро мялся в дверном проеме.
«А папа… папа уже ушел?»
Он казался несчастным и виноватым, переступал лапами.
И Бриз пообещал ему:
— Не волнуйся, он скоро вернется.
И тоже шагнул в портал.
Врата исчезли у него за спиной, а впереди остались только темные коридоры. Полные смертью, запахом крови, они пульсировали и шептали отчетливо — то самое единственное слово: «Жить».
***
По стенам змеились кровавые нити, тонкие, чем-то напоминавшие плесень, чем дальше Лир вел их вперед, тем больше крови было на стенах. И эта кровь неуловимо пахла силой Лира и Малики. Мертвых пока не было, но Бриз чувствовал их где-то впереди.
— Паршиво, — мрачно, шепотом сказал Калем. — Может, спалим здесь все? Я могу, стены еще помнят огонь. Только на сей раз надо наверняка, чтобы даже пепла не осталось.
— Сердце монстра в зале для ритуалов, — бесстрастно отозвался Лир. — Бесполезно уничтожать остальное.
— А это еще паршивее, — отозвался Калем.
На ладони свободной руки он держал огненный сгусток, который освещал путь.
«Жить. Жить. Жить».
Шепот давил, проникал внутрь. Какой-то неправильный, жуткий.
Но мертвых не было поблизости.
Листья Бриз обернул кругом вокруг головы, как нимбом — так они всегда были рядом, и он в любой момент мог направить их вместе с ветром вперед.
Шагов почти не было слышно.
А потом они оказались возле той двери, которую запечатал Адам. Поверх нее проросла алая плесень, переплетение тонких кровавых нитей.
— Дальше все начнется? — шепотом спросил Калем.
— Все уже началось, — отозвался Лир, задержался взглядом на Бризе. И сказал, — будь готов.
— И ты, — тихо отозвался тот. — Ты вечно недооцениваешь опасность.
Лир распахнул двери и из них вперед рванулся ветер. Ветер пропитанный смертью и болью.
«У нас забрали и мы заберем».
***
Мертвых больше не было — не было вереницы призраков, огромной толпы. И Бриз подумал, лучше бы была. Потому что теперь их будто смешало в единый, чудовищный организм. В мешанину тел, которая колыхалась — из нее выступали руки, торсы и головы.
И головы одновременно повернулись к ним. Глаза горели точками — как глаза Лира в темноте.
Калем судорожно выдохнул, пламя вспыхнуло у него в ладони ярче, выросло столбом почти до потолка.
«Мы заберем», — шепнуло чудовище.
«Заберем все».
— Найди его сердце, — скомандовал Лир. — Мы с Калемом сделаем остальное.
Он поднял руку, и клубы его тумана, ощетинившись шипами и оскаленными пастями рванулись вперед.
Калем направил пламя, ревущим сплошным потоком, слил его с силой Лира.
Монстр взвыл.
Бриз приготовил листья, отлетел на пару шагов назад.
Монстр не кричал, только громче пульсировали слова:
«Заберем».
«Мы заберем».
В этих словах жил ветер, неуловимо чуждый, какой-то темный ветер.
«Жить. Жить-жить-жить».
Ветер, который мог принести что угодно и откуда угодно, летавший от горизонта до горизонта.
Люди использовали его, чтобы забирать себе — страх, удачу. Все, что угодно.
Вот, как они это делали. Вот, благодаря чему у них получилось.
Этот ветер они заперли в свои символы и заклинания.
А во время пожара, ветер вырвался на свободу, и мертвые — все те, кого здесь убили — забрали его себе. Они передали ему свое последнее желание: жить.
И ветер принес им жизнь — точнее все, что могло ее заменить.
И получился монстр. Неправильный, лишний.
Он никого не звал. И ничего не хотел. Он просто воплощал то, что давно уже умерло, те вещи, с которыми оно умерло.
Жажду жить.
«У нас забрали и мы заберем».
Лир и Калем медленно шли вперед, их сила текла бесконечной рекой, выжигала части монстра, но все было напрасно.
Те восстанавливались и рвались в бой снова таким же бесконечным потоком.
И Бриз понимал, что это бесполезно.
Сердцем монстра было не место. Это был ветер, который его пронизывал.
Кровь Карна, которая лежала в основе всего.
«Мальчик, — вдруг услышал Бриз. Замер, не в состоянии пошевелиться. — Такой же как я».
Это был другой голос, не такой как голоса мертвых.
Неуловимо знакомый. Веселый голос.
«Мальчик».
Голос Карна.
Бриз столько раз думал: что бы спросил у того, кто его создал? Что бы сделал, если бы увидел?
Но в тот момент его парализовал ужас.
Животный, ледяной ужас.
— Бриз! — рявкнул Калем рядом, оттолкнул его, и Бриз увидел, как прямо перед лицом пролетел алый шип — похожий на шипы Лира, монстр использовал то, что забрал.
Сила монстра рвала туман Лира и пламя Калема на части, теснила назад.
Монстр наползал по стенам, по обгоревшему потолку, отовсюду тянулись мертвые, их части — много, много, сколько же их тут умерло.
Бриз задыхался, ноги ослабели.
— Найди сердце! — крикнул ему Лир. И Бриз растерянно подумал: как? Это же чудовище, ветер и мертвые, и память о пожаре — у них же нет сердца.
И вдруг понял — но было что-то, что их держало. Что удерживало ветер, привязывало его к этому месту и к этим мертвым.
Символы.
Изначальные символы заклинания, они ведь должны были где-то быть.
В самом центре, надежно защищенные телом монстра.
Бриз направил поток листьев, крикнул:
— Лир! Внутри!
Листья взрывались шипами, оставляя дыры в теле монстра.
И Калем направлял туда пламя, расчищая проход.
Бриз ринулся вперед — ближе. Почти, он уже чувствовал где.
Источник ветра. Уже видел — круги символов на полу.
— Бриз, стой! — это был голос Калема.
Но было поздно.
Он оказался в самом центре мертвых, прямо на круге символов.
А монстр был вокруг, и уже летели вперед алые шипы.
Бриз знал, что умрет. Что мгновение — и его не станет. И было страшно.
И больно от мысли: Лир… я так и не сказал ему. Так и не сказал…
Что?
Сфера едва не убила его.
Должна была его убить.
И теперь монстр завершал начатое.
Бриз судорожно вдохнул.
Перед глазами сгустился туман, и возникла фигура Лира — черные глаза, прямо напротив, сильные руки прижали к худому телу.
И Бриз услышал, как с отвратительным звуком вошли шипы в тело Лира.
Нет.
Нет, ты же обещал.
Ты обещал меня не защищать.
Лир?
Лир сбил его с ног, придавил к полу, закрывая собственным телом, защищая — даже теперь. Застонал от боли, и впился когтями в кровавые символы на полу, Бриз почувствовал, как сила Короля Ужаса вгрызалась в кровь Карна, в темный ветер, стирала ее в порошок.
Бриз потянулся собственной силой — помогая как мог.
Мертвые таяли в воздухе, распахивали рты и кричали.
Будто горели снова, умирали во второй раз — страшно и больно.
И когда кровь Карна потеряла силу, когда Лир уничтожил все, что делало монстра живым, стало невероятно тихо.
Бриз слышал только свое загнанное дыхание, чувствовал, как обмякло тело Лира, как кровь струится на пол, пропитывает одежду.
И думал: как же так?
— Лир? Лир, ответь. Лир, ты… ты не можешь. Не можешь сейчас…
Почему?
— Лир, очнись, пожалуйста. Я что угодно сделаю. Я улечу, я навсегда улечу, ты только открой глаза.
Тишина.
В этой тишине все громче звенели мысли, как рассыпавшиеся мелкие осколки стекла. Воспоминания.
И злые, отчаянные слова Пушка: «Ненавижу, ненавижу тебя».
И обещание, которое дал Лир.
«Я поговорю с ним позже».
И слова Бриза, которые оказались ложью:
«Не волнуйся. Он скоро вернется».