Глава 14.1 (2/2)
Наверное, Лир понял, о чем он думал, догадался по глазам, потому что пояснил:
— Обычные незримые управляют только тем, из чего состоят, — он указал на Бриза, сказал. — Ветер и огонь.
Потом показал на себя:
— Страх, — и опустил руку. — Но некоторые могут больше. Среди нас тоже есть маги. Малику не случайно называют Ночной Ведьмой. ее сила особенная. Поэтому Ламмар закрывает глаза на ее интриги.
Малика фыркнула:
— Не надо скромничать милый. Ты ведь и сам не так прост. Ты просто не любишь свою магию. А магия как женщина, чахнет без любви.
— Вам для любви не нужен Лир, — поспешно вмешался Бриз. — Вы очень красивая, вы можете выбрать кого угодно.
Малика взмахнула рукой, и один из фонарей в воздухе подлетел к ее ладони, высветил точеное лицо, вспыхнули в глазах золотые точки:
— Именно, мальчик. Я очень красивая. И поэтому мне не подойдет кто угодно, — потом она тряхнула ладонью, будто очнулась, и фонарь вернулся на место, замер в воздухе плавно покачиваясь. — Но мы отвлеклись. Не будем затягивать. У тебя будет весь этот зал, летай как хочешь, можешь прятаться за колоннами, можешь использовать этот ночной ветер. Тебе нужно только продержаться, — она рассмеялась, — полторы минуты. И ты выиграешь.
— Или минуту, — спокойно напомнил Лир. — И он пройдет испытание. Не меняй свои же правила.
Она улыбнулась ему, кончики клыков показались золотыми:
— Конечно, нет. Ведь ты следишь за нами. Я не посмею, — она резко обернулась к Бризу, взметнулся шлейф теней у нее за спиной. — Ты готов, мальчик? Надеюсь, что да.
Она напала — как когда они только пришли, поток теней рванулся к Бризу, но на сей раз он был готов, взмыл в воздух, к потокам ветра, увернулся в сторону, и скользнул меж двух фонарей.
Малика смотрела снизу, запрокинув голову, и улыбалась:
— Похоже, что да. Но так даже интереснее.
И Бриз подумал о том, что, может, зря не выбрал Лира. И что Малика тоже была монстром — древним, опасным.
Готовым его сожрать.
***
Бриз ухватился за ветер, обернул его вокруг себя потоком, как щитом. Он не защищал от теней Малики полностью, но немного сбивал их в сторону, дарил мгновения, чтобы увернуться.
Внутри кипели страх и восторг, как когда Бриз летал в грозу. Тени тянулись к нему, выстреливали копьями, скользили по колоннам и набрасывались змеями. Он уворачивался, и не думал о секундах.
Ночные ветра послушно ложились в его ладони, доверчиво и мягко — и он чувствовал себя сильным.
Малика и Лир смотрели снизу, а потом Малика вдруг раскрыла черные крылья-тени, и метнулась вверх.
В ее крыльях перемигивались звезды, и Бриз засмотрелся, едва сообразил отлететь назад — в руке Малики возник черный изогнутый клинок, полоснул по щиту из ветра наотмашь.
Если бы Бриз замешкался еще, лезвие разрезало бы его.
Он рванулся прочь, чувствуя, как бешено колотится внутри сердце, скользнул меж колонн, уворачиваясь от Малики.
Она держалась на одном расстоянии от него. Не нагоняла, но и не отставала, и он понял — просто потому что не хотела. Она была сильной, намного сильнее его, могла закончить все в любой момент.
Почему-то это показалось неожиданно обидным.
Она и так была любовницей Лира. Она была красивой. Древней.
Обладала магией, ее даже Ламмар ценил.
А у Бриза вообще ничего не было. Кроме ветра и Лира.
Бриз ухватился за воздух под Маликой, мстительно дернул на себя. Было стыдно так нечестно нападать, но ведь испытание с самого начала было нечестным.
Малика беспомощно дернула крыльями, ухнула вниз, и выровнялась уже у самого пола — Бриз даже потянулся ветром подстраховать ее на всякий случай. Почувствовал себя виноватым, и сказал:
— Простите, тетенька.
Она вскинула на него голову, глаза полыхнули золотыми точками. И тени вдруг рванулись к Бризу со всех сторон.
Он вскрикнул, взвился выше, кружась в воздухе, уворачиваясь от одного удара за другим, чувствуя себя так, словно его оплетает, сеть, загоняет в угол.
С потолка потянулись рванулись новые тени.
Бриз метался меж ними, тяжело дышал, и хотел только продержаться. Просил ветер мысленно: помоги мне! Мы с тобой — одно, ты и я. Помоги мне!
Ветер отзывался, тянул его прочь от опасностей, помогал уворачиваться, и шептал, шептал, откуда ждать угрозы.
Но и он был не всесилен.
Черная лента змеей захлестнула лодыжку, дернула Бриза вниз, сдавила до боли, и он захлебнулся — страхом, рванулся бездумно.
И не смог вырваться.
Как тогда, когда Калем поймал его в небе, захлестнул ошейником шею.
И Бриз крикнул, как тогда:
— Пусти!
Вцепился в ленту, пытаясь оторвать ее, но тень наползала на его руки, вверх, вверх, и казалось, она дойдет до головы, зальется в рот, не давая дышать.
Новые тени тянулись следом. Чернильные, страшные.
Готовые его убить.
Бриз чувствовал — что не спасется. Что смерть совсем близко.
Как чувствовал тогда, у Сферы Истины.
И как тогда думал: нет!
Не хочу умирать. Пожалуйста, я не хочу умирать.
Но тогда он ничего не мог.
— Хватит! — голос Лира пробился сквозь животный ужас. Краем глаза Бриз увидел, как бросились к теням костяные гончие, чтобы помочь ему, спасти от черноты. Поздно… они не успевали. И тени уже поглощали его целиком.
Голодные, готовые начать есть.
Бриз закричал, и этот крик взметнулся воздухом, свернулся воронкой — силой и потоком, не ветром. Смерчем.
Он снес Малику в сторону, разметал в клочья тени, освобождая Бриза.
И… пропал. Бриз вычерпал себя этим единым, сносящим все на пути потоком.
И начал падать.
Закрыл глаза, потому что знал, как будет больно.
Он не упал — что-то ударило его в бок, поперек туловища обхватили сильные жесткие руки, и Лир прижал его к груди. Окутал запахом соли и старых книг.
А потом тряхнуло — кажется, приземляясь с ними обоими Лир разбил плиты на полу.
Хотя какое это имело значение. Бриз не прошел испытание, и от этого было горько. А ведь… ведь могло получиться.
— Малика! — рявкнул Лир над ним. В голосе звенела ярость, и казалось вот-вот она выплеснется клубами тумана, шипами, оскаленными клыками гончих.
Бриз только тогда почувствовал, что Лир дрожит. Потянулся — только на это сил и хватало: дотронуться, успокоить.
Лир вздрогнул, медленно перевел взгляд на него. Растерянный, ошарашенный, и выдохнул:
— Нет… не может быть.