Глава 8.2 (2/2)

— Как в прошлый раз? — Бриз едва мог говорить.

— Лучше, — но он все равно отстранился, взял себя в руки, успокаиваясь, и добавил. — Но завтра. До того, ты наказан. Так что наслаждайся. Я не отменяю наказание, если сам его назначил.

***

«Пап, Бриз, Калем меня не слушает!» — больше всего Бриз боялся, что Пушок заметит его состояние. Пушок или Калем, но те были заняты друг другом. Калем держал в руках тряпку и большую стеклянную чашу с водой, а Пушок носился вокруг него кругами.

— Эй, мелочь, тебе дня еще не исполнилось! Я без тебя знаю, как убираться.

Они оба смотрели на Лира, и Бриз старался стать как можно незаметнее, держаться в стороне. И ни за что, ни в коем случае не стонать.

«Я особенный осколок. В меня вложили мудрость тысячелетий», — гордо отозвался Пушок.

— Да у него самого мудрости нет, — буркнул Калем. — Было бы что вкладывать.

Бриз уцепился за мантию Лира, задохнулся, потому что пульсация внутри нарастала, отдавалась волнами острого, почти болезненного удовольствия. И было очень страшно, что Пушок и Калем заметят.

Этот страх перетекал к Лиру тонким потоком, отступал и возвращался снова.

«Пап, он в тебе сомневается. Его нужно наказать. Можно я это сделаю?»

— Я сам его накажу, — невозмутимо отозвался Лир, направился к креслу, и Бризу пришлось пойти следом. Он как мог старался идти как обычно, но от каждого шага хотелось кричать. — Позже, сейчас нам есть чем заняться.

Лир сел, потянул Бриза на себя, усаживая на колени.

Бриз вскрикнул, слезы навернулись на глаза.

И выражение лица у Калема стало… невероятное. Растерянное.

— Бриз?

Он понял? Он же точно все понял.

— С ним все в порядке, — ледяным тоном отозвался Лир. — Просто у меня жесткие колени.

Кажется, Калем пытался и не мог закрыть рот, и когда заговорил, сначала прочистил горло:

— Он… не выглядит в порядке. Бриз, ты не заболел? Ты весь красный. И светишься.

Бриз опустил взгляд вниз, заметил, что в центре груди сквозь мантию пробивалось едва заметное свечение.

Лир говорил, что Бриз светится, когда испытывает сильные эмоции — вероятно, так действовало пламя Калема — но сам Бриз этого никогда раньше не замечал.

— Он не болен, — отмахнулся Лир. — Просто я шептал ему пошлости на ухо. Он смущается.

Бризу хотелось провалиться сквозь землю.

— Смущается? — с сомнением переспросил Калем. — Да у него слезы на глазах, грязный ты стервятник.

— Сильно смущается, — невозмутимо ответил Лир.

Пушок подбежал к ним, пробежался полукругом перед креслом:

«Пап, кажется, с ним и правда что-то не то. Бриз, хочешь меня погладить? Я мягенький и приятный. Тебе сразу станет легче».

— Ему и так неплохо, — спокойно сказал Лир, и снова до боли захотелось его укусить. Бризу не было «неплохо», Бризу было невыносимо. — Хватит об этом. Я поручил вам обоим уборку. Все сделано?

К счастью, кажется, это их отвлекло. Калем скривился:

— Ты всерьез? Ты вообще помнишь, что сотворил с комнатой? Там живого места нет. Проще все сжечь, чем отскрести.

«А я говорил, как лучше убираться», — Пушок повернулся к нему всем телом, гордо запрокинул мордочку, вероятно, чтобы казаться выше.

— Вот да, — фыркнул Калем. — А еще этот щенок лез со своими советами и отвлекал.

— Это королевский сын, мальчик, — прохладно напомнил Лир. — Не забывай об этом.

Он перехватил Бриза поудобнее, усадил боком. Бриз отвернул лицо, потому что в этот раз Калем бы точно все понял. С одного взгляда.

— Ага, да. Королевский сын, но маленький и наглый, — Калем фыркнул. — Я уберу, уберу все, мне просто нужно больше времени. Тем более сейчас и без уборки есть, чем заняться.

Лир не стал спорить, задумчиво кивнул, погладил Бриза по волосам, будто не осознавал, что делает. Прикосновение и дразнило, и успокаивало одновременно. Усиливало возбуждение, но и давало силы терпеть.

— Хорошо. У тебя есть время до завтрашнего вечера. Я ожидаю, что к вечеру все будет убрано.

— Только если «королевский сын» оставит меня в покое и даст убирать нормально, — Калем посмотрел на Пушка, нахмурился. — Надо придумать для него какое-нибудь хобби. Ну, там пусть еще повисит на занавеске. Или погрызет мебель.

«Я вообще-то могу быть полезнее тебя», — Пушок приглядывался к ногам Калема так, словно планировал погрызть их.

Бриз бы предупредил об этом, если бы вообще мог говорить. Но пока его сил хватало только на то, чтобы не стонать.

— Ты поможешь нам с Бризом навести порядок в городе, — бесстрастно сказал Лир. — Пройдись по снам горожан. Предупреди, что в городе новый хозяин. И что я не потерплю убийств.

«Конечно, пап. Я все сделаю. Слышал, я полезный!»

— Возьми страх с улиц, направь в эти сны. Люди лучше слушаются, когда боятся, — добавил Лир.

«Пап, но я же для тебя его собирал», — Пушок понурился.

— Он смешан со смертью, мне тяжело его поглощать. И сейчас я сыт.

Да, благодаря Ламмару, а не Бризу. Мысль об этом все еще неприятно царапалась внутри. Пробивалась даже сквозь возбуждение — отравленная, больная.

— Ну, хоть с этим можно покончить побыстрее, — Калем поежился. — Надо думать, страха там накопилось немало.

— Это не так плохо, — Лир задумчиво прошелся кончиками когтей по спине Бриза. Жестоко. Он же знал, точно знал, как это приятно. — Мне сложно управлять этим страхом, но сын может его перенаправить. И если переместить страх в другой город, будет проще вернуть его людям.

Калем смотрел на него скептически:

— Слушай, это же страх смешанный со смертью. Я мало знаю про всякие ужасы, но на смерть насмотрелся. И я точно знаю, что подобное тянется к подобному. Если ты перетащишь энергию смерти куда-то… там станет больше смертей.

— Их и без того немало, — резко напомнил Лир. — Я не всесилен, мальчик. Я делаю, что могу. И сейчас это лучший вариант.

Он поднялся внезапно, перехватил Бриза как кота, будто привык носить его на руках, не задумывался, что делает.

А стоило, потому что когда он встал, Бриз не смог сдержаться — вскрикнул, подумал, что сейчас просто сгорит со стыда.

Калем смотрел во все глаза.

— Э, Бриз?

— Мы уходим, — отрезал Лир. — У меня еще остались незаконченные дела в городе. Про смерть можем поговорить, когда я вернусь.

— И-или никогда, — кое-как выдавил Бриз. — Л-лучше никогда. Мне кажется, идеальный вариант.

Калем открыл рот, чтобы ему что-то ответить, но Бриз не услышал.

Лир поцеловал его — жестко и уверенно.

И перенесся.

Они снова оказались на улицах перед архивом.