Часть 89 (1/2)

Сумерки сгущались над городом, яркие звёзды сияли на тёмном полотне неба, вдохновляя людей на размышления, часто чуждые им при свете дня. Сан-Криштован ложился спать, однако в баре доны Журы, нынче разрушенном недавним пожаром, играла музыка. Даже после всех разрушений, которые предстояло исправить, бар продолжал работать и привлекать привычных посетителей, ведь дело-то совсем не в дизайне, и в прежние времена не больно изысканном, а в неповторимой атмосфере маленького заведения в спальном районе. Вместо стойки был длинный стол, куда сносили разные закуски и напитки, что нынче готовились заранее в доме самой хозяйки бара, но спрос на них от этого не упал, чистые пластиковые столики и стулья заменили сгоревшую мебель, а взамен сгоревшего радио поставили старинный патефон, играющий одну за другой пластинки известных бразильских исполнителей, в своё время помогавший развлекать клиентов ещё бабушке доны Журы. Уже давно это приспособление было перенесено в квартиру Журы и хранилось там, как раритет и память о прошлом, но теперь старинная вещица очень пригодилась. Женщина незаметно убрала случайную слезу, что скатилась по щеке, когда Аструд Жилберту затянула первые ноты знаменитого «Once I loved», и тут же воинственно огляделась по сторонам, как будто рядом был кто-то, кто стал бы её осуждать за излишнюю эмоциональность. Но Жура не заметила вокруг наглецов, народ веселился и не намечалось никаких эксцессов, потому будучи в добром расположении духа хозяйка бара даже не стала отчитывать официантку, что напрочь забыла о работе и теперь заигрывала с молодым полицаем – одним из тех, кто должен был охранять соседский дом. Дело молодое, пусть,– решила для себя Жура! Неужто она изверг какой-то, если даже старший по званию не стал призывать юного сержанта нести службу вместо устройства личной жизни! В такой чудесный вечер, когда звёзды горят так ярко, когда ветерок приятно раздувает волосы, и вокруг звучит радостный перезвон голосов возлюбленных, грех ругаться! Женщине тоже не чужды были чувства, в глубине души она не меньше других тянулась к романтике, пусть даже по району неизменно ходили слухи, якобы дона Жура – женщина с железной бронёй вокруг сердца: нуждающимся поможет и приютит, за друзей горой стоит, для сына строгая, но нежная мать, да и как хозяйка хороша, предприимчивая, с ней никто не пропадёт, в общем, таких только поискать, но ни одному смельчаку ещё не удавалось тронуть её сердце, все её отношения заканчивались быстро и мужчины не смели лишний раз приставать к столь серьёзной дамочке, зная о возможных последствиях. Жура с лёгкостью могла огреть любого наглеца полотенцем, а то и чем потяжелее, а уж ежели кто-то надумает приставать к ней с липкими однообразными комплиментами, перепив алкоголя, или же провожать взглядом её ноги, всегда прикрытые достаточно длинным сарафаном, тут уж ему впору бежать далеко и надолго ради своего же блага! Дело было не в бесчувственности, просто она не раз обжигалась и не хотела повторения старой истории. Однако женское сердце временами хотело надеяться на чудо, трепеща в сладостном ожидании всякий раз, когда нежные мелодии дарили усладу её ушам и побуждали мечтать о возвышенном, о том, о чём многие не пожелают говорить вслух...

– Может потанцуем?– прозвучало над её ухом.

Жура с удивлением подняла глаза, обнаружив перед собой знакомого мужчину, который уже много дней не появлялся в её баре, потому она невольно решила, что он больше и не придёт. Женщина знала, что сеньор Фредерико бывал в этом районе исключительно по работе, и достаточно было уже, что он помог разобрать обломки пожарища при всех своих обязанностях, так что не стоило ждать, что он придёт опять, когда причин для этого уже не было. Да и разве она его ждала? Этот жеманный человек с иностранными манерами и тайной печалью в вечно весёлых глазах на самом деле её довольно раздражал на первых порах, только потом она привыкла к его постоянному присутствию в баре и неспешным разговорам по разные стороны стойки, потому и искала его невольно глазами последние дни, чисто из-за привычки, как женщина убеждала сама себя. Но вот он был здесь: немного уставший, под глазами залегли тени, но он улыбался, закатанные до локтей рукава рубашки обнажали крепкие загорелые руки. Должно быть, последние дни были для него весьма сложными. А как может чувствовать себя человек, который не смог ничего сделать, чтобы спасти маленького ребёнка, будучи детективом? Жура и сама не раз всплакнула по сыну соседей, хотя и видела мальчишку чаще всего издали. Может Мохаммед ей не особенно нравился, но такого горя, как потеря маленького сына, Жура бы никому не пожелала, не говоря уже о том, что отношение к Латифе у неё было совсем иное и девушке она искренне сопереживала.

– Вот так сюрприз,– протянула Журинья,– я уж и не ждала вас в наших краях...

– Боюсь, я слишком привык к вашим пирожкам, чтобы больше здесь не появиться,– усмехнулся мужчина.– Ну так что, потанцуем?

– А с чего вы взяли, сеньор, что я буду с вами танцевать?– хмыкнула женщина.

– А почему бы и нет?– пожал плечами в ответ Фредерико.– Сегодня прекрасный вечер, люди вокруг веселятся, играет чудесная музыка, грех сидеть на месте и не потанцевать. И почему бы не со мной? На самом деле, в своё время я был неплохим танцором, потому как минимум могу гарантировать, что не отдавлю вам ноги в танце...– он потер переносицу руками, думая про себя, что это не лучший способ ухаживать за женщиной, а именно это он и пытался делать, но он потерял, пожалуй, свою сноровку за годы вдовства, и женщина перед ним явно не была похожа на случайных любовниц, с которыми он время от времени проводил досуг,– чаще всего это были случайные знакомства в деловых поездках во время очередного расследования.

– Ну что же, ловлю на слове...– хмыкнула Жура, медленно поднимаясь со своего места, позволяя таким образом мужчине увлечь её в сторону танцевальной площадки. К слову, очень скоро стало понятно, что он отнюдь не преувеличил свои умения в танцах, скорее даже наоборот, поскольку танцевал он явно профессионально.– И где же, если не секрет, вы учились танцевать?

– Не поверите, когда я только начинал работать в детективной сфере,– тогда я ещё был работником официальных органов,– я получил задание работать под прикрытием. Владелец школы танцев держал подпольный притон в подвале своей школы, потому для расследования мне пришлось записаться на курсы, чтобы иметь официальное прикрытые для своих постоянных появлений там. Тогда я и научился танцевать.

– Да вы что? И как дело, раскрыли?

– Оказалось, что хозяин школы держал даже не один притон, а целую сеть, мне удалось задержать главных поставщиков и выйти на главных в цепочке поставок, потому дело оказалось для меня очень даже успешным. Тем успешнее, что на танцах я встретил свою будущую жену...– последние слова он произнёс тише, с оттенком сильной печали, что не оставляло его по сей день.

– Она тоже была как-то связана...

– Нет-нет,– покачал головой мужчина,– на танцы ходили множество обычных людей, даже не подозревавших, что это только прикрытие основного бизнеса. Селеста была одной из таких, на самом деле, она была удивительная... Знаете, когда открылась правда про мою настоящую профессию, она очень обиделась, я же вынужден был следовать и дальше своей легенде до поры до времени, когда мы уже начали встречаться...

– Ещё бы!– согласилась Жура.– А как ещё может реагировать женщина, узнав, что мужчина совсем не тот, за кого себя выдает?

– Вот-вот, но мне удалось объясниться и мы помирились, у нас родилась дочь... Она такая же, как её мать, у меня не всегда получается найти с ней общий язык, она думает, я её не люблю. Это неправда, конечно же, не знаю откуда у неё такие мысли. Иногда я правда бываю резковат, но она слишком похожа на мать, иногда болезненно похожа... Но я люблю её. Она должна это знать.

– Подростки, что с них взять?– понимающе кивнула Журинья.– Чего только девочки в таком возрасте не творят! Уж я-то знаю, о чём говорю! Но может вам и правда уделять дочери побольше времени? Вот что вы здесь делаете сейчас? Почему не проводите время с дочкой?

– Она на экскурсии с классом, а я...–он слегка улыбнулся.– А я провожу время с исключительно очаровательной женщиной...

– Скажете тоже...– покачала головой Жура, скрывая своё смущение за деланным пренебрежением. Как только закончились последние аккорды песни, она поспешила поскорее найти предлог, чтобы удалиться.– Пожалуй, мне пора. Без меня сотрудники совсем не работают, только дурью маются, а клиенты без выпивки!– с самым решительным видом Жура направилась в сторону временной импровизированной стойки, не оборачиваясь, возможно по той причине, что догадывалась, что мужчина провожает её долгим взглядом.

***</p>

– И тогда, когда принцесса Назира после долгих лет издевательств со стороны неблагодарных родственников, наконец дождалась предложения руки и сердца от своего принца, один из братьев Назиры узнал о её счастье и пожелал ему воспрепятствовать всеми правдами и неправдами. Дядя принцессы был могущественным колдуном, в его силах было выдать принцессу Назиру замуж, однако он насылал чары, чтобы отвадить женихов от принцессы. И только потом решил отдать в жены старому Кощею, которому кровь молодой и сильной Назиры нужна была, дабы продолжать поддерживать своё существование. Назира знала: если она попадёт в его руки, она будет либо вечно несчастна, либо её заморят, как предыдущих жён сухого старика. Принцесса знала, что нужно действовать как можно скорее, нужно выйти замуж за принца, потому что поцелуй чистой любви способен был разрушить даже самые могучие чары и подарить принцессе свободу, которой она была лишена годами, с тех самых пор, как болезнь унесла жизнь её бедной матери... Принцесса надеялась, что братья будут на её стороне. Однако брат Назиры, под надзором которого она в то время существовала,– именно существовала, а не жила, потому что принцесса не могла быть счастлива, будучи бесплодной и без мужа,– был полностью зависим от чар могущественного главы семьи. Он не пожелал даже слушать сестру и в тот же вечер вероломно запер принцессу в высокой башне с заколоченными ставнями, куда не проникал ни один лучик света, так что бедной принцессе оставалось только стенать от горя и молить о помощи, надеясь, что её крик о помощи будет услышан... Принцесса была в отчаянии. Она не ждала такого предательства от брата, но тот поддался искушению джиннов, желая навек оставить принцессу при себе в качестве прислуги, забывая, как она пожертвовала счастьем в своё время во имя счастья своих малолетних братьев...– Назира вдруг остановила свой рассказ, замечая наконец, что её ”аудитория”, то есть её маленькая дочь, уже давно спит и видит десятый сон, потому уже некоторое время сказку она рассказывала сама себе, с сожалением понимая, что на сегодня рассказ пора прервать.

– Назиринья?– в комнату заглянул её муж.

– Тише,– женщина приложила палец к губам,– она спит, я сейчас выйду...

Миро только кивнул, мельком улыбнулся, бросив взгляд на спящую малышку, и вышел из комнаты настолько тихо, как в принципе мог. Поправив одеяло девочки, Назира так же тихо поднялась и на цыпочках вышла из комнаты. Не хотелось будить дочь, Надира и без того беспокойно спала, потому что ей мешала музыка из бара. Однако было как-то неудобно простить дону Журу не устраивать танцы, когда она и без того не так давно понесла значительные экономические потери после пожара, и в добавок предоставила им совершенно бесплатный приют, выделив супругам самые удобные комнаты на время их пребывания в Рио. Миру хотел заплатить, однако дона Жура настойчиво отказывалась, неизменно утверждая, что для друзей в её доме всегда есть место и деньги она брать не собирается.

Назира вышла во вторую комнату,– чуть больше маленькой, где устроили так называемую детскую,– и села напротив мужа, улыбаясь ему, на что тот ответил своей привычной широкой улыбкой. Очередной раз женщина подумала про себя, что совсем не ошиблась, несколько лет назад решив выйти замуж за Миру и строить свою судьбу, не обращая внимания на причитания родственников. А что было бы в ином случае? Она бы так и была приживалкой в доме братьев или дяди Абдула, тщетно надеясь, что они устроят её судьбу, а те продолжали бы искать глупые оправдания, почему это невозможно,– так бы наверняка и было! Нет, пусть Мохаммед воротит нос, не желая сказать родной сестре и слова, пусть Саид отказывается от ужинов под любыми предлогами, лишь бы не общаться напрямую с зятем,– разве Назира ещё не поняла истинных причин его постоянной ”занятости”?– пусть дядя Абдул называет последними словами, но прими Назира другое решение, у неё бы так и не было мужа – а протеже дяди Абдула в качестве мужа даже хуже отсутствия мужа в принципе!– и ребёнка, а такой жизни Назира не хотела даже представлять! Назира верила, что Аллах наградил её сполна за годы ожидания, а если бы Он ещё послал ей сына, тогда она была бы ещё счастливее! Вот только для ощущения полного счастья таки не хватало признания семьи, да и происходящее в семье Мохаммеда не могло её не волновать: пусть этот неблагодарный больше не хотел считать её сестрой, но Назира-то в душе до сих пор считала его братом и переживала за него!

– Что-то случилось?– поинтересовалась женщина, замечая, что муж явно хочет чем-то с ней поделиться, и судя по его радостной улыбке, это что-то хорошее и должно её порадовать.

– Я нашёл нам дом!

– Дом?– ахнула Назира.

– Да,– радостно кивнул Миру,– как ты и хотела, здесь, в Сан-Криштоване, всего в паре домов от дома твоего брата!

– Я хотела жить в этом районе вовсе не из-за этого неблагодарного, мне просто очень нравятся соседи!– оправдалась тут же Назира, но Миру уже пожалуй успел привыкнуть, что временами его супруга любит на чём свет стоит ругать своих братьев, а в последнее время чаще всего ”грушей для битья” становился именно Мохаммед.– А какой именно дом ты нашёл?

– Тот, где фасад украшен плиткой, с большим балконом. Сам дом в хорошем состоянии, хотя многие комнаты нуждаются в ремонте.

– Аллах!– восторженно вздохнула Назира, крепко обнимая мужа.– Значит мы точно вернёмся в Рио!

– Может даже раньше, чем планировали, но это ещё предстоит выяснить, обсудив с шейхом...– Миру был доволен реакцией жены и с радостью отвечал на её поцелуи.– Оказывается, этот дом уже давно был выставлен на продажу, но хозяин отчаялся его продать и несколько последних лет сдавал в аренду, но сегодня мы встретились и договорились о цене. Так что можем начинать ремонт! Такая удача, а ведь я мог и не узнать про него, не скажи мне дона Одетти, когда я помогал ей донести сумки из супермаркета...

– Дона Одетти?– Назира нахмурилась, вспоминая откровенно одетую женщину, воспитывающую дочь в одиночку, не брезгуя, по словам её же подруг, заводить отношения с женатыми мужчинами.– И что же? Ты был с ней наедине? Совсем один?

– В каком смысле наедине? На улице было много людей...– Миру непонимающе пожал плечами. Заметив выражение лица жены, он рассмеялся.– Ты что это, ревнуешь? К доне Одетти?