Часть 55 (2/2)
– Ещё раз приятно познакомиться, сеньора,— быстро кивнул мужчина.
— Мне тоже, сеньор,— кивнула Деуза, мельком кивая и Лукасу, с которым была знакома ранее, после чего опять повернулась к доктору, который молчал, лихорадочно соображая, как теперь выпутаться из ситуации.— Что случилось, сеньор Альбиери? Почему вы здесь?
— Я приехал за тобой, Деуза! Нам нужно немедленно уезжать!
– Что-то с Лео?— испугалась женщина.– Он заболел?
— Да, с Лео! – быстро кивнул Альбиери, соображая, что это заставит её уехать с ним без лишних вопросов, а может даже заставит его друга списать его поведение на обычное волнение.— У него сильный жар! Он постоянно звал тебя, Деуза! Потому я срочно приехал, чтобы забрать тебя отсюда! Нам нужно ехать!
– О, Господи! — Деуза испугалась ещё больше, быстро хватая свою сумку, которую оставила раньше на диване.— Конечно, поехали! Я только оставлю Иветти фотографии Лео и...
– Нет! – громко закричал Альбиери, заставив Деузу вздрогнуть, когда он буквально выдрал у неё из рук сумку.— Я имею в виду, что нет времени! Нам нужно ехать! Немедленно! — доктор потащил женщину на выход к своей машине под шокированными взглядами.
— Что же, это было странно...— пробормотала Иветти.
— Странно?— переспросил Лукас.– Ему вообще можно садиться за руль в таком состоянии?
– Альбиери совсем съехал с катушек! – покачал головой Леонидас, прежде только слышавший слухи о странном поведении друга, но впервые лично увидев подтверждение своими глазами.
***</p>
Альбиери вёл машину, не отвечая на многочисленные вопросы взволнованной Деузы, хотя ехал на этот раз доктор куда осторожнее, чувствуя небывалое облегчение, что ему удалось предотвратить катастрофу. Однако он чувствовал, что на этот раз придётся дать Деузе какие-то объяснения, потому и оттягивал всячески этот момент, пытаясь придумать весомый предлог для своего странного поведения, пока наконец не затормозил около ближайшего парка, осознавая, что терпение матери Лео на исходе.
– Что происходит, сеньор Альбиери? Почему мы остановились? Разве ваш дом не находится в другой части города? Или мы едем в больницу?— не понимала ничего Деуза; она постепенно выходила из себя.— Объясните наконец, что случилось с моим сыном!
– Успокойся, Деуза. Лео не болен, он не чувствовал себя плохо, на самом деле он сейчас находится у меня дома с няней в полной безопасности. Мы играли с ним в машинки после обеда, а сейчас он скорее всего уснул. Всё в порядке!
– Всё в порядке?– повторила она, вместе с облегчением испытывая злость.— Что тогда происходит?! Зачем вы увезли меня, не давая даже толком попрощаться с Иветти или хотя бы извиниться перед сеньором Леонидасом за переполох, который вы же устроили в его доме! В частности, я уже хотела спросить, почему вы внушили мне, что Иветти хотела избавиться от меня и не хотела, чтобы я жила в её прежней квартире. Сначала я конечно злилась, но мы знакомы с Иветти не первый год, она не стала бы... Я теперь понимаю это, когда мы увиделись! Но я думала ещё промолчать, потому что стольким вам обязана, думала, что возможно вы тоже где-то ошиблись или неправильно что-то поняли, однако сегодня вы перешли черту, сеньор! Я требую наконец объяснений! Вы понимаете, что все и без того шепчутся у меня за спиной, предполагая о нас с вами невесть что?! Дона Эдна тоже какое-то время подозревала, будто я ваша любовница! Эдвалду отказался со мной даже разговаривать, опять же по вашей вине! Даже моя собственная мама не верит мне, что вы не отец Лео! Не для этого я обратилась в вашу клинику! Вы хоть понимаете, во что превращается моя жизнь из-за вас?! А теперь вы ещё и следите за мной, решаете куда я могу или не могу пойти, устраиваете кошмарные сцены на людях!
– Деуза, послушай, мне очень жаль, что я смутил тебя или как-то навредил, на самом деле я всегда действовал только в твоих интересах и интересах Лео. Я признаю, что действительно поссорил тебя с Иветти, зная, что говорю неправду. Однако на то были причины...
— Какие ещё причины у вас могли быть? Подумать только, вы лгали мне, а я взяла и поверила, как последняя дура!
– Деуза, я всё объясню...– обещал Альбиери, не зная пока, что конкретно собирается ей объяснить.— Лучше скажи... Иветти пригласила тебя на свадьбу?
— Пригласила! — кивнула женщина.— И я собираюсь пойти! Из-за вас я потеряла достаточно общения с подругой! Я знаю, что вы тоже пойдёте на свадьбу, но я найду кого-то другого присмотреть за Лео, на крайний случай возьму няню, тем более я уже не уверена, что вам можно доверять моего сына...
– Деуза, пожалуйста! Не нужно, ты даже не представляешь, насколько для меня важен Лео, я могу объяснить... Мне жаль, что я поссорил тебя с подругой, но я действовал только в твоих интересах! — доктор размахивал руками, сопровождая свои слова нервными жестами.
— Объяснитесь, сеньор!
– Всё дело в Леонидасе!— признался Альбиери, хотя он не мог объяснить причины, однако говорил правду.— Я не хотел, чтобы ты общалась с Иветти, потому что она была слишком близко к семье Леонидаса, а потом, когда она забеременела, я понял, что рано или поздно они точно сойдутся! Потому я должен был как-то ограничить ваше общение с Иветти, чтобы держать тебя подальше от семьи Леонидаса, и не нашёл лучшего способа!
— Причём здесь сеньор Леонидас?– не понимала Деуза.— Почему вы решили, что мне нужно держаться подальше от его семьи?
— Потому что Леонидас положил на тебя глаз! — нашёлся после длинной паузы Альбиери, внутри недоумевая, как ему мог прийти в голову подобный бред, тем не менее отступать было уже поздно, ему нужно было убедить Деузу в правдивости этого утверждения, чтобы держать её подальше от Феррасов и сохранить при этом свою репутацию в глазах матери крестника.
– Что вы несёте?! — возмутилась Деуза.— Послушайте, сеньор Альбиери, вы действительно переходите черту! Ваше вранье должно иметь хотя бы какие-то границы!
– Но это правда, Деуза! Он заметил тебя ещё когда ты была маникюршей Иветти, хотя делал вид, что не помнит тебя! Ты заинтересовала Леонидаса! Он спрашивал у меня о тебе, когда снова увидел тебя беременной, даже был в больнице в ночь, когда ты рожала Лео! Говорю тебе: он мечтает узнать тебя поближе, он лично мне об этом сказал! — убеждал Альбиери, внутренне извиняясь и чувствуя вину перед другом за ещё одну наглую ложь, какую он едва ли сумеет оправдать, если она всплывёт наружу.— Я знал, что ты никогда не согласишься на подобное, потому всячески пытался сделать так, чтобы вы с Леонидасом не пересекались больше, чтобы он забыл тебя и немного остыл... Но сегодня, когда я узнал, что ты поехала в тот дом....
— Что вы говорите....— не верила она, хотя постепенно убеждения доктора таки медленно проникали в неё, хотя она до сих пор отрицала возможность чего-то подобного.– Этого не может быть! Просто не может быть! Да сеньор Леонидас даже не вспомнил меня, когда Иветти сегодня представила нас, он никогда на меня не смотрел и не замечал! Я видела, как он смотрел на Иветти, говорю вам: он в неё влюблён!
– Я этого не отрицаю, тем не менее любить одну женщину не всегда значит чувствовать тягу только к ней... Если ты не веришь, давай пойдём на свадьбу и там ты всё поймёшь, но тогда может быть уже поздно отступать назад... Ты не знаешь Леонидаса, как знаю его я, мы познакомились много лет назад. Разве ты не видела, как он сегодня на тебя смотрел?— Альбиери понимал, какой бред говорит, однако не было иного выхода из ситуации, кроме как убедить наивную женщину бояться новых визитов в дом Феррасов; он видел, что с трудом, но Деуза начинает ему потихоньку верить.
– Что вы такое говорите...Я бы никогда...— она нервно откинула волосы назад.– Нет, быть такого не может... Чтобы мужчина заранее планировал завести интрижку с подругой невесты, и это за три дня до свадьбы! Этого не может быть, сеньор Альбиери! Нет, я отказываюсь в это верить!— Деуза закрыла лицо руками, вопреки отрицанию, битва была беспомощно ею проиграна, и лишь годы спустя она поймёт, как сильно ошибалась, доверяя этому человеку..–Господи, если это правда, как я буду смотреть в глаза Иветти? Вдруг она подумает, что я пыталась соблазнить её жениха?
– Потому я не хотел, чтобы ты знала правду, и держалась подальше от Феррасов. Конечно, ты ничего не сделала и не должна чувствовать никакой вины, ты не виновата ни в чём, Деуза. Иветти тоже ничего не узнает, если мы будем молчать, так будет лучше для всех.
– Но как же так? — не могла понять Деуза.— Разве я не обязана сказать... Они же собираются пожениться!
– Но ничего ведь не было — и не будет. Зачем поднимать переполох перед свадьбой?— Альбиери молился, чтобы женщина его послушала, иначе он действительно пропал.— Боюсь, сейчас я действую очень эгоистично, но Леонидас сразу поймёт, что это я всё рассказал и пострадает наша дружба. Тем более, у них ребёнок. Разве хорошо, если дочь Иветти вырастет без отца?
Этими словами доктор окончательно «добил» Деузу, не по наслышке знающую, каково быть одинокой матерью. Конечно, подруге было бы куда легче, нежели самой Деузы, потому что ей по крайней мере будет на кого указать, когда дочь спросит про отца, в отличие от неё, она никогда не сможет сказать сыну, кто его отец, потому что сама этого не знает. Не одну бессонную ночь Деуза провела думая о тех днях, когда Лео вырастет и начнёт задавать вопросы по поводу отца, как любой нормальный ребёнок, на которые она однако никогда не сможет ответить.
– Вы правы, сеньор Альбиери,— тихо кивнула донельзя расстроенная Деуза,— я ничего не буду говорить... Ничего говорить: ничего не было и никогда не будет.
— Ты приняла правильное решение, Деуза, — доктор выдохнул, стараясь скрыть, какое облегчение ему принесли эти слова, так и то, что она поверила в рассказанную им версию и не стала задавать больше вопросов, на которые, вполне вероятно, у него не было бы ответов.
Запоздало Альбиери подумал, что лучше было сказать Деузе, что он перепутал отцовский материал при оплодотворении её яйцеклетки и Леонидас является отцом ребёнка, тем более что в какой-то мере он совсем не врал, любой тест на отцовство покажет именно такой результат. Разве Деуза не испугалась бы, что Леонидас сможет отобрать у неё сына, если узнает правду? Очень жаль, что хорошие мысли всегда приходили слишком поздно, чаще всего уже после совершённой ошибки. Но сожалеть поздно, ему и без того достаточно повезло за один день.
***</p>
Молодая женщина сидела за столом в своём небольшом уютном кабинете, перебирая бумаги, куда время от времени вносила исправления, полностью сосредоточенная на своём занятии, она не подумала о возможности появления кого-то, с кем она не хотела, или просто не могла говорить, потому Сибилла не задумывалась лишний раз, когда в дверь постучали.
— Войдите!– громко ответила она, не отрываясь от «досье» на студентов, которые она вел, по мере возможностей добавляя в свои файлы личную информацию о каждом и результаты различных тестов. Недавно вернувшись с иностранной конференции, она нашла время упорядочить документы в своём кабинете перед скорым отъездом на другую.
– Здравствуй, Сибилла,— внутрь вошла немного нервная, тем не менее решительная Жади.
На протяжении недель, прошедших с момента, когда стало известно, что попытка искусственного оплодотворения оказалась неудачной, Сибилла избегала её общества, как впрочем и общества остальных людей, если встреча с ними не была сугубо профессиональной необходимостью. Она погрузилась в работу, лишь бы не зацикливаться на очередном личном разочаровании и так уж получилось, что разговоры с Жади были первым пунктом из всего огромного списка, какой она отказывала на неопределённый срок, потому что разговор о неудаче мог вновь вывести её из состояния хрупкого равновесия. Она балансировала на грани, занимая время разнообразной рутиной и множеством работы, лишь бы поменьше думать о личном, о том, что внутри неё скрывается пустота, от которой она всячески пыталась убежать, даже понимая бесплодность всех своих намерений. Своим клиентам она обычно советовала открыться и отпустить страхи, отпустить ярость и разочарование, однако на своём опыте сделать это оказалось куда сложнее, помогать справиться другим людям оказалось гораздо проще, нежели помочь себе.
— Жади...— светловолосая незаметно вздрогнула, тем не менее вернулась к работе над файлами, продолжая писать, хотя её почерк становился по ходу всё больше неряшливым.— Прости пожалуйста, я сейчас немного занята. Но если у тебя что-то срочное...
– У меня что-то срочное! Моя подруга отказывается со мной разговаривать, я боюсь, что наша дружба рушится, волнуюсь за неё, однако она не даёт мне подступиться к себе. Мне очень сложно без её дружбы и участия, я чувствую, что потеряла очень важную часть себя, однако мне казалось, что со временем должно стать лучше. Я думала, если я дам ей время, о котором она просила, возможно ей станет легче, но это не так. Она только больше углубляется в свою депрессию, притворяясь, что с ней всё в порядке, но это не так. В частности, я узнала, что приехав из очередной командировки, она переехала от своего мужа в старую квартиру...
– Жади, пожалуйста!— сорвалась Сибилла, резко отодвинув свой стул, начиная ходить по комнате.— Я просто не в состоянии об этом разговаривать сейчас!
— Сибилла, Марио любит тебя. Он разбит, что ты взяла и уехала без объяснения причин,— убеждала девушка подругу,– ты должна с ним поговорить! Ты не можешь просто убегать от проблем, потому что они никуда не исчезнут!
– Я действительно решила, что нам с Марио нужно пожить отдельно, разобраться с некоторыми проблемами, но это не имеет никакого отношения....
— Ты бросила мужа, потому что у тебя не получается родить ему ребёнка? Думаешь ему так будет лучше? Но Марио это не волнует! Это ты надумала проблемы в своей голове и продолжаешь мучить себя! Вспомни, ты сама мне говорила, что нельзя убегать от проблем!
— Хватит! – Сибилла схватила сумочку со своего стола, переворачивая бумаги и разные мелочи, собираясь уйти из кабинета.— Мне жаль, но у меня действительно нет времени, у меня есть очень срочные дела! Я позвоню тебе позже!
– Я беременна! — закричала Жади, вспоминая, как Сибилла однажды говорила, что некоторые слова иногда действуют для пациентов подобно шоковой терапии.— У меня будет ребёнок!
Сибилла медленно повернулась, сумочка выпала из её рук, когда она посмотрела на подругу. Последние недели молодая женщина всячески избегала всякого упоминания о беременности, даже программы по телевизору заставляли её нервничать, словно сам факт беременности был чем-то ужасным, если она не в состоянии это почувствовать. Она болезненно переносила даже общество детей, когда один из братьев Марио с женой и детьми приехал их навестить, Сибилла сбежала раньше времени в командировку, а по возвращению собрала вещи и уехала прочь. На негнущихся ногах она сделала несколько шагов и рухнула на диван. Плотину наконец прорвало, когда она разразилась горькими рыданиями, вскоре чувствуя успокаивающие объятия подруги.
— Мне жаль, что ничего не получилось, Сибилла,— тихо прошептала Жади.
— Мне тоже жаль,— всхлипнула Сибилла,— есть столько всего, о чём я сожалею, Жади... И я опять позволила себе прятаться от людей, срывать свои неудачи на родственниках, друзьях, на своём муже... Мне просто очень больно. Я не хочу чувствовать этого...
— Всё будет хорошо.
— Будет ли?— усмехнулась Сибилла.— Может однажды я смогу так сказать, но пока я чувствую себя бесконечно разбитой и пока не знаю, как с этим справиться...
— Ты сможешь. Ты такая сильная, Сибилла. Я поражалась, насколько ты мудрая и сильная, когда мы только познакомились.
— Легко быть мудрой и сильной для других, но для себя, как оказалось, куда сложнее...
***</p>
Несколько дней спустя....
В доме Мохаммеда собрались на диване мужчины, сид Али выкуривал кальян, а Саид просто сидел задумчиво, уставившись на украшенную мозаикой стену, пока Карима подавала чай. Молодой хозяин нервно метался по комнате, молясь как никогда, чтобы его жена согласилась на примирение. Последние пару часов, сразу после возвращения Латифы из больницы, шёл семейный совет, главным вопросом которого было, согласна ли племянница сида Али помириться с мужем, как настаивал Мохаммед, в частности именно сейчас девушка была наверху в комнате, обдумывая свой ответ. Наконец, по лестнице медленно спустилась Латифа в сопровождении Зорайде. Девушка выглядела бледной, и вовсе не от пудры, которой маскировала оставшиеся на лице следы, фиолетовый кафтан делал её лицо каким-то бескровным, она крепко держалась холодной рукой за руку старшей женщины, чтобы хоть немного успокоиться.
— Латифа?– умоляюще посмотрел на жену Мохаммед.
— Я согласна,— выдохнула девушка,— я согласна вернуться к тебе, Мохаммед....
Молодой человек мгновенно просиял. Очень сомнительно, что он действительно понимал, на сколько осколков разбилось сердце восточной красавицы в этот момент. Она чувствовала себя, будто из неё выкачали всю жизнь. Почувствует ли она себя когда-либо счастливой?