Часть 28 (1/2)
Над Фесом медленно опускался большой солнечный диск, прячась за высокими минаретами и башнями, постепенно уходя за багряный горизонт. Однако в доме Эль Адиб в это время вовсю кипела работа: едва успев убрать после обеда, служанки начали заниматься приготовлением ужина на пару с самой хозяйкой дома, которая несмотря на деликатное состояние, не могла отвыкнуть от ранее привычных занятий. Потому только сегодня Зорайде собственными руками приготовила не только мясо молодого верблюда, но и несколько подносов разного печенья: не только любимые всеми рожки газели, но и баразек с кунжутом, мёдом, фисташками и курагой, что подавали обычно с чашечкой кофе, который хозяин дома любил пить с кардамоном. Но и после этого хозяйка дома не ушла отдыхать и руководила уборкой дома, ведь нужно было посмотреть, чтобы женщины не забыли взбить подушки и полить цветущие растения, убрать всю пыль, сменить постельное белье в спальнях, а ещё как следует подмести плитки вокруг фонтана, в котором так же следовало сменить лепестки роз в воде. Разве в таком огромном доме мало дел? Зорайде не могла даже представить себе, что будет без дела возлежать на вышитых подушках или часами краситься перед зеркалом и примерять золото, свалив все дела на прислугу, как часто поступали старшие жёны. Да что там, женщине до сих пор сложно было поверить, что всё происходящее с ней в последние месяцы не какой-то чудной сон!
— Зорайде? — послышался из глубины дома голос Али эль Адиба.— Зорайде, ты где?
Вскоре хозяин дома оказался в гостиной, где и застал жену с бахурницей в руках, пока несколько женщин по её указаниям переставляли высокие вазы со свежими цветами и поправляли многочисленные подушки на диване. Мужчина только вернулся с рынка верблюдов, о чём говорила без слов его одежда, а именно белая чалма, которую он успел снять с головы и теперь держал в руках. Он почти наверняка был уверен, что примерно здесь и застанет Зорайде, если не на кухне, хотя неоднократно повторял, что теперь, будучи его женой, она вовсе не обязана работать целый день напролет, потому что для этого есть более чем достаточно слуг, но не похоже, что его слова были услышаны.
— Уже вернулись, сид Али! Я сейчас принесу вам чаю, всё уже готово! — начала суетиться женщина, на ходу поправляя сложный тюрбан на голове, что держался с помощью красивой броши с россыпью драгоценных синих камней в тон длинным серьгам в ушах. Пожалуй, небольшие украшения, в отличии от громоздких ожерелий или золотого пояса, были одними из немногих, которые решалась носить Зорайде (после прямого вопроса мужа, почему она не использует содержимое шкатулки по назначению), до сих пор не привыкшая к новому статусу в доме. Похоже, её муж это заметил, потому что конкретный комплект, куда входила кроме этого пара колец, он преподнес ей после того, как выяснилось, что Аллах благословил их брак.
Женщина до сих пор не могла до конца поверить, что действительно ждёт ребёнка, однако редкая тошнота и головокружения, когда она двигалась слишком быстро, говорили о том, что доктор вовсе не ошиблась с постановкой диагноза. Несколько дней назад, когда ей стало плохо и она едва не потеряла сознание на кухне около печи, к ней вызвали доктора, несмотря на то, что сама женщина возражала, однако когда врач после осмотра объявила о беременности, Зорайде впрямь лишилась чувств, потому что надеялась на чудо, но не ожидала, что у неё вправду ещё будет возможность стать матерью.
— Нет, Зорайде…– мужчина мягко возразил, задержав жену за руку.— Пойдём в мой кабинет, посидишь со мной, а чай нам принесёт Карима!— перед глазами хозяина почти мгновенно оказалась вездесущая служанка, возникшая словно из воздуха, едва прозвучало её имя.– Карима, принеси нам чай в кабинет.
Иногда складывалось впечатление, что эта женщина совсем не работала, только пряталась за лёгкими тканями, что скрывали от посторонних глаз вход в кухню, ожидая, пока услышит интересную сплетню. Но чудом Карима умудрялась работать ничуть не меньше других, и при этом появляться по первому зову, должно быть благодаря весьма чуткому слуху, развитому на протяжении долгих лет, чтобы не потерять свою репутацию главного информатора Феса.
— Да, сид Али. Карима всё принесёт очень быстро! Не переживай, Зорайде, Карима одной ногой на кухне, а другой — уже в кабинете, Карима умеет готовить хороший чай! — начала привычно для себя тараторить женщина.
Карима продолжала говорить даже когда хозяин уже ушёл из комнаты, и прежде чем последовать за мужем, Зорайде выставила ладонь вперёд, давая женщине знак замолчать:
— Иди, Карима, иди!
— Все выгоняют Кариму, хотят, чтобы она молчала, а как только им нужно что-то сделать, всегда просят Кариму! — не переставала возмущаться служанка, и только заметив, что хозяйка таки ушла, наконец направилась на кухню готовить мятный чай.
Зорайде тем временем вошла в кабинет мужа и присела на диван рядом, куда он пригласил её сесть. С этим помещением было связано множество воспоминаний: не сосчитать, сколько раз они точно так же пили чай и разговаривали здесь же, сколько раз мужчина изливал душу не одной из своих жён, а верной служанке и подруге юных лет, чем она всегда втайне очень гордилась, с нетерпением ожидая случая, когда у любимого хозяина появится желание поговорить с ней, переживая каждый раз, что подобное больше не повторится, когда он был занят или уходил на ночь к одной из жён. После свадьбы их маленькая традиция собираться в кабинете отнюдь не изменилась, правда теперь можно было не бояться, что она однажды просто окажется ненужной, потому что теперь — если даже ей самой пока сложно поверить — Зорайде стала одной из жён, имея равные с ними права на внимание со стороны мужчины. Их близость ничуть не уменьшилась, отнюдь, увеличилась, что совсем не удивительно в супружестве, но она до сих пор смущалась каждого знака внимания и так и не научилась называть мужа по имени, даже в супружеские ночи называя его не иначе, как «сид Али», за что он продолжал мягко корить жену. Но как ей было привыкнуть после стольких лет, когда он был для неё господином, называть его просто Али?
По сути во внутреннем убранстве и укладе дома ничего не изменилось, по привычке она продолжала так же хлопотать на кухне, потому порой казалось, что свадьба, даже ожидание ребёнка, — всё это ей приснилось, и она очередной раз входит в кабинет хозяина, как делала очень много раз до этого. Правда раньше, будучи ей не мужем, сид Али всегда предлагал сесть напротив него за столом, а вот когда хозяин садился на диване, она просто стояла рядом, часто с подносом, подавая по его указанию чай или кофе, но теперь для неё всегда было место рядом с мужем, который часто брал её за руку, а на кухне всегда находились слуги, готовые по первому указанию подать напитки или сладости, что очередной раз напоминало, как сильно изменилась жизнь Зорайде всего за каких-то несколько месяцев.
Порой женщине хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит, когда утром открывала глаза вовсе не в маленькой комнатке в крыле слуг, а в просторной спальне с большой кроватью, мягкими коврами, большим резным зеркалом и множеством маленьких статуэток, медных светильников и других безделушек, которые отныне принадлежали ей, как и большой платяной шкаф, заполненный одеждой и платками на все случаи жизни, флакончики с духами, выставленные в ряд на трюмо, а в рамках для фотографий она видела очередные напоминания о своей собственной свадьбе. Желание становилось только сильнее, когда по вечерам она рассеянно водила гребнем по волосам, зная, что сегодня её очередь принимать мужа, который вот-вот переступит порог комнаты, и вовсе не нужно срочно искать платок, дабы покрыть голову, потому что он имеет право видеть жену в любом виде, хотя по началу у неё почти всегда возникал подобный порыв. Довольно сложно привыкнуть ко всем аспектам супружеской жизни после лет одиночества, и вместе с ощущением безграничного счастья, нежности, она неизменно испытывала смущение при всяком проявлении привязанности, исходящем от мужа. Вот и сейчас она смущённо уставилась в пол, когда мужчина взял её за руку, мельком глядя в сторону двери, не наблюдает ли где-то Карима за нежными жестами супругов, ведь однажды неугомонная отнесла новости на Медину, что шейх Али влюблён в новую жену, что Зорайде быстро стала любимой среди жён, и после этого в дом со скандалом ворвалась Дуния, крича о несправедливости мужа по отношению к жёнам настолько громко, что казалось, небеса вот-вот упадут прямо на их крышу. После того случая скандальная женщина была наказана и в течении месяца вынуждена оставаться без мужа, но Зорайде теперь очень внимательно следила, чтобы никто не видел лишнего, наоборот всякий раз старалась напомнить мужу, какие подарки он должен отдать той или иной жене, когда пойти к ним домой, чтобы провести с ними положенные ночи, хотя, как всякой женщине, внутри она конечно хотела считать себя единственной, за что часто корила себя, вспоминая, что совсем недавно даже не смела думать о подобном, потому что была обычной служанкой, встречала новый день год за годом, уверенная, что ей суждено быть всегда одной и ничего не изменится в её жизни ни через день, ни через год, ни через десять лет. Так как можно было жаловаться даже в уме на наличие других жён, когда судьба и без того оказалась очень добра к ней!
— Сид Али…
— Зорааайде…– мягко укорил женщину Али, замечая её смущение, так и то, что жена до сих пор не начала называть его по имени.– Ты опять? Разве я не говорил, что ты не должна больше смущаться? Я твой муж, а муж имеет полное право проявлять внимание к жене, мы не должны прятаться, как преступники, потому что ничего плохого мы не делаем.
— Я знаю, сид Али… Я знаю… — подтвердила женщина, решившись наконец посмотреть ему в глаза, мягко улыбаясь.
— Вот, так уже лучше,— улыбнулся он.– А теперь расскажи мне, чем сегодня занималась. Опять крутилась, как белка в колесе? Ты должна больше отдыхать, заботиться о себе, ведь ты носишь ребёнка!
— Я до сих пор не могу привыкнуть,– смущённо призналась Зорайде.
— Ничего, у тебя будет очень много времени впереди, чтобы привыкнуть,– добродушно заметил мужчина,— Аллах долго вёл нас друг к другу, но Он открыл мне глаза в своей бесконечной мудрости. Аллах всегда знает, как лучше. Он даёт каждому человеку его судьбу, у нашего ребёнка тоже будет своя судьба. Цитирую: «Πоистинe, ĸаждый из вac формируется вo чревe своей матери в течениe copoĸa дней в видe ĸапли семени, затем он стольĸo жe пребывает (там) в видe сгустĸa ĸрови и ещe стольĸo жe — в видe ĸусочĸa плоти, a затем ĸ немy направляется ангел, ĸоторый вдувает в негo дyx. И он получает велениe записать четыpe вещи: удел (человeĸa), cpoĸ егo (жизни), егo делa, a тaĸжe тo, счастливым он будет или злосчастным».
Женщина слушала с улыбкой священные строки, внимая словам мужа, но вдруг спросила:
— Сид, и человек не может пойти против своей судьбы?
— У человека всегда есть выбор в жизни, но против судьбы не пойти. Никто из рабов Всевышнего не может пойти против судьбы, потому что Он всегда знает, какой выбор сделает человек, Он определяет его деяния своим всевидящим оком. Разве простой человек может идти против провидения? Даже когда человек выбирает между двумя дорогами, каждая из них может вести его в другую сторону, но в конце он так или иначе предстанет перед Творцом. Человек может верить, что идёт против Его воли, но неизменно заблуждается, потому что на самом деле идёт по пути, который определён Аллахом!