Глава 15 (1/2)

Гермиона поставила сумку на пол и оглянулась — её новым пристанищем стала просторная комната со слегка старомодным и классическим стилем, но при этом без каких-либо намёков на стереотипный интерьер вампиров. Изучив помещение, она достала палочку и взмахнула ей над сумкой, отправив одежду самостоятельно разложиться по ящикам комода. Сама Гермиона небрежно сбросила куртку на ближайший к ней стул и прошла в другой конец комнаты, туда, где находилось антикварное зеркало в деревянной резной раме. Оперевшись ладонями о комод, Гермиона уставилась на своё отражение и прошептала:

— Что же со мной стало?

За всю свою не такую уж и долгую жизнь Грейнджер никогда не была ведомой. Ещё будучи обычной маггловской девочкой, она отличалась активностью, любознательностью и умением постоять за себя. Её никогда не задирали одноклассники, даже несмотря на тягу к знаниям и некоторую снисходительность к менее успешным ребятам; в Хогвартсе она тем более смогла быстро освоиться и уж точно никогда не была слабым звеном в компании мальчишек. Однако всего за короткий промежуток времени неизвестный вампир смог сделать её обесценить и превратить всего лишь в объект — объект своей безумной страсти, объект спора между Гарри и общиной и объект внутренней игры среди вампиров. У Гермионы как будто исчезло право голоса и право самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Всё это её откровенно пугало и злило одновременно.

Гермиона настолько глубоко ушла в свои мысли, что не услышала, как открылась дверь. Когда за её спиной раздался тихий кашель, она вздрогнула и резко поднял палочку. Однако это оказался вампир, который присутствовал ещё на самом первом собрании после нападения на Симуса.

— Не хотел вас пугать, — мягко произнёс он и небрежно откинул со лба прядь волос. — Просто решил проверить, как у вас дела.

— Мм, — нечленораздельно ответила Гермиона, не понимая, что можно на это сказать. — Комната весьма уютная.

— Рад. Вы голодны?

Только сейчас Гермиона осознала, что в последний раз ела ещё днём, после обхода целителей. Она глубоко вздохнула, убрала палочку на место и согласно кивнула:

— Да, еда будет нелишней.

— Вино?

— Нет, — округлила глаза Гермиона и для подтверждения помотала головой из стороны в сторону. Вампир слегка наклонил голову:

— Думал, что вам нужно немного расслабиться.

— Да, спасибо…

— Эммануэль, — подсказал вампир и вновь расплылся в широкой улыбке. — Если неудобно произносить моё имя, то можете использовать сокращение «Нуэль».

— Спасибо, Эммануэль, — сказала Гермиона, но вампир уже стремительно вышел из комнаты. Грейнджер слегка прикусила губу и несколько минут сосредоточенно рассматривала дверь комнаты. Затем она вздохнула и аккуратно опустилась на кровать. Другим нервирующим фактором для неё являлось поведение вампиров. Если ещё Иаков иногда показывал явную обеспокоенность происходящим и даже как будто немного судьбой Гермионы, то для остальных она явно представляла собой лишь пешку, которую случайно подкинули на шахматную доску в разгар игры. Тадеуш даже не скрывал своего равнодушия и тем более неудовольствия от взаимодействия с людьми, Бартош обладал особенностью метаться из крайности в крайность — от открытой насмешки до изысканной вежливости, а остальным вампирам общины, которых Гермиона успела встретить, было как будто всё равно. Эммануэль, как она помнила, присутствовал лишь на паре первых встреч с авроратом, но если чем и запомнился, так только чрезвычайно эффектной внешностью в обличии человека. Гермиона не помнила, чтобы хоть раз с ним разговаривала за всё это время, поэтому сегодняшнее внимание её порядком удивило. Хотя, может быть, это был приказ Иакова.

На этот раз из мыслей её выдернул деликатный стук в дверь. Гермиона приподнялась на локтях и сказала:

— Входите.

Дверь открылась, и перед Грейнджер вновь возник Эммануэль. За ним в комнату неспешно левитировали большой поднос, тарелки и несколько графинов. Вампир щёлкнул пальцами, и вся процессия плавно опустилась на стол, стоявший посередине комнаты.

— Всё готово.

Гермиона кивнула и медленно встала с кровати, стараясь как можно меньше напрягать больной бок. Однако ей не удалось до конца снизить нагрузку, и в итоге нижнюю часть живота пронзила острая боль. Гермиона охнула и судорожно схватилась за бок. Эммануэль в несколько секунд оказался рядом с ней и подхватил её за локоть.

— Всё в порядке? — напряженно спросил он, обеспокоено вглядываясь в лицо Гермионы. Та выдохнула сквозь зубы и процедила:

— Сейчас пройдёт.

Гермиона сделала три глубоких вдоха и последующих выдоха и попыталась улыбнуться Эммануэлю:

— Всё хорошо, я дойду сама.

Но Эммануэль продолжил сверлить её взглядом и не убрал руку. Медленно, шаг за шагом он довёл её до стола и помог сесть. Гермиона наконец-то устроилась поудобнее и с недоверием уставилась на накрытый стол.

— Зачем вы уделяете мне внимание? — спросила она в лоб. — Я не помню, чтобы кто-то из общины был со мной вежлив за всё это время.

Эммануэля как будто бы не смутила прямота вопроса. Он придвинул к Гермиона блюдо с запеченным цыплёнком и овощами и кивком головы указал на графины с напитками. Вампир наколдовал себе стул и сел напротив Гермионы, небрежно скрестил пальцы рук и тихо хмыкнул:

— Неудивительно, что нас все не любят и боятся, да? Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, у меня нет никакого злого умысла. Просто, на мой взгляд, для человеческой особи вы пережили очень многое. Тем более, для женщины.

Гермиона так и застыла с вилкой в руке:

— Для женщины?

— Да, а что… — тут Эммануэль осёкся, увидев выражение лица Грейнджер и примирительно поднял руки вверх. — Моя вина, прошу прощения. Иногда я забываю, что мир очень сильно поменялся с пятнадцатого века, и что женщин больше не представляют как слабый пол.

— Не все, — пробормотала Гермиона и приступала наконец-то к ужину. Есть всё-таки хотелось невыносимо. Эммануэль указал на графины:

— Воду? Лёгкую медовуху? Имбирное пиво?

— Поразительная разница с Бартошом, — отметила Гермиона. — Просто воды. Пожалуйста.

Эммануэль на секунду замер, а затем рассмеялся. Если бы не причина нахождения Гермионы в общине, то она могла бы даже отметить, что Эммануэль был красив, по крайней мере, в своём человеческом обличии. Острые скулы, тёмно-зелёные глаза, небрежно вьющиеся каштановые волосы, тонкие черты лица — всё это явно когда-то помогало вампиру усыплять бдительность людей (особенно женщин) даже без чар вампирического обаяния. Но сейчас ей было не до этого.

— Теперь вы будете заниматься мной? — деловым тоном спросила Гермиона, доедая овощи. Она не могла не воспользоваться уникальной возможностью найти интересующую информацию прямо здесь, в логове вампиров — как для отвлечения от навязчивых страхов, так и для реальной помощи Гарри — но для этого ей нужно было понимать, кто будет её новым сопровождающим.

Эммануэль расслабленно откинулся на спинку стула и провёл рукой по волосам.

— Как вам удобнее. Если вы привыкли к манерам Бартоша или молчанию Томаса, то никаких проблем. Но, скажу честно, я не мог удержаться от возможности пообщаться с вами лично.

У Гермионы резко участилось сердцебиение. Она отложила вилку в сторону и сбивчиво произнесла:

— Эт-т-т-о… Ну, лестно. Было бы наверное в других условиях. Но сейчас…

Эммануэль посмотрел на неё непонимающим взглядом. Затем у него странно дёрнулись уши, после чего улыбка быстро сошла с лица:

— Я слышу ваше сердцебиение. Вы испугались моих слов?

Но Гермиона уже смогла быстро взять в себя руки. Для успокоения она сделала большой глоток воды.

— Я всегда подозревала, что бессмертие плохо влияет на эмоциональное восприятие, — обречённо вздохнула она. — Если бы я не работала в Отделе, то наверное могла бы сейчас возмутиться и указать на неуместность вашего комментария. Но… Я привыкла. И у меня нет иллюзий, что моя жизнь и уж тем более переживания здесь хоть кому-то интересны.

Эммануэль ничего не ответил на её слова и продолжил внимательно изучать лицо Гермионы. Она вновь обречённо вздохнула и вернулась к ужину, стараясь не смотреть вампиру в глаза. Наконец, когда она разделалась с последним кусочком цыплёнка, Эммануэль негромко сказал:

— Вы правы, с каждым веком наши эмоции и чувства притупляются, а вместо них приходят тоска и отрешённость от всего людского. Но не принимайте мои слова так близко к сердцу — здесь вам не угрожает опасность, а искренний интерес понять легко: многие не общались с людьми после обращения, и вы сейчас… Ммм… Как некоторое напоминание. Того, что было раньше.

— Могу понять, — согласилась Гермиона и отпила воды. — Но в последнее время я слишком часто играю роль какого-то неодушевлённого объекта — то мишени, то пешки в чужой игре, то предметом спора между людьми и общиной. Мне это не нравится.

Эммануэль слегка прищурил глаза и наклонил голову вбок:

— Если хотите, я смогу оградить вас от навязчивого внимания остальных. Сопровождающий, тем менее, который бы помогал с едой и поместьем, вам всё равно нужен. Сегодня эту функцию поручили мне, но вы легко можете выбрать того, с кем вам комфортнее.

— А какая часть поместья будет открыта для меня? — спросила Гермиона. Эммануэль снова рассмеялся:

— Неплохо, неплохо… Вас, наверное, вряд ли заинтересуют те места, куда есть допуск даже у самых младших?

— Меня интересует библиотека, — честно ответила Гермиона. — Понимаю, что всё вы мне не дадите увидеть, но хотя бы какую-то часть изданий и документов, которую я не смогу найти в мире людей.

Эммануэль кивнул:

— Иаков и Тадеуш не смогут вами заниматься круглосуточно, как вы догадываетесь. Следующими в иерархии идут древние вампиры, но им глубоко наплевать даже на самих себя, что уж говорить про человека, только без обид. Дальше иду я и Ринита, вы её видели в нашу первую встречу, но у неё сейчас есть… Другие обязанности, так скажем. Следующие — Бартош и ещё несколько вампиров, но тут надо понимать, что у них чуть меньше привилегий. Не уверен, что это критично в плане документов, но надо проверить. Ну а дальше уже пошли рядовые вампиры, например, как Томас.

Гермиона слегка нахмурилась, быстро соображая. Затем она пожала плечами и сказала:

— Ну, если меня и так «повесили» на вас и у вас, к тому же, есть возможность показать интересующие отделы библиотеки… То пусть будет так. Но у меня есть нескольких условий.

— Условий? — Эммануэль вежливо поднял одну бровь.

— Просьб, — поправила саму себя Гермиона. — Не забывайте, что я обычный человек с ограниченными по вашим меркам возможностями. Не лезьте мне в голову — я всё равно это почувствую и, тем более, мне нечего от вас скрывать. И последнее — не пугайте меня специально, чтобы ткнуть Малфоя носом в связь. Это всё. В свою очередь, я обязуюсь беречь ваши порядки и не лезть туда, куда нельзя людям.

Эммануэль слегка наклонился вперёд и прижал ладонь к груди: