Любовное зелье (1/2)
Не то что бы Кроули не любил внимание, жадные женские взгляды на себе (это льстило ему с первого курса, когда девчонки постарше заглядывались на него, словно ему было не меньше пятнадцати, а не жалких одиннадцать лет), но сейчас его это бесило. Ужасно. Яростно. Бесило.
Как иронично, в четырнадцать лет возненавидеть женское внимание. Кроули бы оценил иронию, если бы сейчас он не подвергался искусным пыткам — иначе он это назвать он не мог.
Да как вообще эта девчонка додумалась использовать на нем любовное зелье?! Мало того, что оно вышло откровенно дерьмовым, так и Азирафаэль не скрывал своего веселья.
Весело ему, черт возьми!
— Ну, все не так уж плохо, — Азирафаэль склонился над котлом, помешивая противоядие. Он выглядел слишком спокойным для того, кто переживал бы за друга. И эта улыбочка! Сволочь! Оказался бы на его месте, когда между ног все горит, невозможно прикоснуться к причинному месту всех несчастий, а последние шесть часов твоей жизни — сущий Ад!
— Это отвратительно, — Кроули хныкал, стонал, в какой-то момент боль была настолько невыносимой, что он рыдал на плече Азирафаэля, но тот оставался спокойным и продолжал готовить зелье. Если бы Азирафаэль тоже паниковал, наверное, ему было бы намного хуже. И страшнее.
Кроули мог бы сразу после этой глупой попытки приворота обратиться в Больничное крыло. Он мог бы не дожидаться реакции организма, когда сначала его вело сущее любопытство: как же тело отреагирует на столь грубое вмешательство? Он мог бы при первом спазме боли попросить о помощи лекаря. Но его гордость не позволила ему это сделать. Едва он оказался в Больничном крыле, уже весь Хогвартс знал бы, по какой причине он там! И гребанный Хастур обязательно бы заглянул к нему на огонек и поглумился над ним.
Вместо этого он поймал одного из эльфов, всучил короткую записку для Азирафаэля, в которой буквы скакали по строчкам лишь от его жгучих мучений, и помчался на восьмой этаж — неужели выручай-комнату нельзя было обустроить где-нибудь поближе к подземельям? Он не просто прошелся три раза по коридору, он уже почти отплясывал, а потом ввалился, сдергивая с себя узкие брюки (а ведь Азирафаэль предупреждал, что когда-нибудь его страсть к стилю ему аукнется!) и завалился на диван, тихо хныча и сверкая голой задницей.
И все же Кроули был благодарен спокойствию Азирафаэля, даже если тот не скрывал своего веселья и мысленно подкалывал Кроули. Вслух, конечно, Азирафаэль не сказал ни слова, ибо, в отличие от Кроули, был хорошо воспитан и всегда оставался до занудного вежливым. А еще он его не бросил и не потащил позориться к лекарю, без лишних вопросов соорудив ему прохладный компресс.
Наверное, идиотское зелье (или абсурдность ситуации) сработало, ибо почему сейчас он смотрел на своего единственного лучшего друга с такой тоской, словно впервые видя светлые кудряшки на голове, чуть полноватые щеки и такие родные глаза. Почему он вообще думал об Азирафаэле в таком контексте, когда это было совсем не по-пацански? Почему хотел прижаться к нему, словно это принесло бы облегчение его страданиям?
Азирафаэлю явно больше везло в этой ситуации, и Кроули искренне завидовал тому, как его друг умудрялся отшивать своих немногочисленных поклонниц, сводя их с другими парнями, которые откровенно пускали слюни по этим девчонкам. Кроули издал истеричный смешок и затрясся от смеха. Купидон! Его друг чертов купидон! Только крылышек и стрел не хватает!
Азирафаэль как-то слишком обеспокоенно покосился на Кроули, вызвав в том новую волну истеричного смеха.
— Ты. Ты ангел, — сквозь смех сообщил он Азирафаэлю, а потом со стоном дернулся и сжался, чувствуя, что компресс нагрелся и перестал помогать.
— Я почти закончил. Как только зелье настоится, ты придешь в норму, — Азирафаэль сжал его плечо в успокаивающем жесте, наконец позволив волнению отразиться на его лице. В глазах плескалось сочувствие. И в какой момент глаза Азирафаэля стали такими красивыми? Он как-то раньше не замечал, что они не просто серые, а похожи на водную гладь Черного озера. В них можно было утонуть. Кроули мотнул головой и зажмурился. Он точно не хотел сейчас проверять свое предположение.