Глава 2 (1/2)

Выйдя из аудитории, Уилл облокотился о дверь и медленно скатился на пол, чтобы перевести дух.

Будущий наследник рода Лектер, в чем Уилл был уверен, даже не подозревал, какая у него сильная стихийная магия, которая так и вибрировала в воздухе весь последний месяц. От этого волосы на теле вставали дыбом, а внутренний зверь поскуливал, приклонялся и показывал живот в знак доверия. Инстинкт самосохранения так и кричал об опасности, а значит стоило любым способом успокоить своего друга, лишь бы эта бомба замедленного действия не взорвалась раньше, чем сам Ганнибал смог бы с этим справиться.

И вот в такие моменты Уилл все больше осознавал, до какой же степени волшебники были слепыми созданиями, а их ошибочная вера в то, что они — вершина социальной цепочки мироздания, повергала его в некое уныние. Не видеть или не замечать то, что было жизненно важно, казалось верхом неуважения к собственной жизни.

Просидев на полу несколько минут, Уилл все-таки решил пойти в комнату за книгой. Ганнибал ждать не любил и в случае задержки обязательно бы начал задавать неудобные вопросы. Не признаваться же ему, что он страшился собственного друга.

Подземелье находилось недалеко от аудитории, поэтому прибыть в нужное место не составило особого труда. Пройдя последний поворот, Уилл сразу бросил взгляд на висевший на стене портрет, за которым скрывался потайной вход в покои слизеринцев. На портрете был изображен граф де ля Фор, и мало кто знал, насколько на самом деле загадочной и мрачной была его история. Ученики знали лишь то, что граф жил еще во времена основателей и имел безусловно чистую голубую кровь.

Оторвавшись от своих свитков, граф поднял взгляд на стоявшего напротив него студента, и уголки его губ непроизвольно приподнялись, когда он узнал в нем Уилла.

Портрет заговорил немного хрипящим голосом:

— О, сеньор! Давно-с нас не посещал. Вы к младшему второму наследнику рода Лектер-с? Он к себе не заходил после ужина-с.

Уиллу он определенно нравился: у графа было много историй, о которых он предпочитал умалчивать, и только рядом с Уиллом тот раскрывался, рассказывая много интересного для пытливого ума студента.

И с каждой новой историей у Уилла крепло подозрение, что граф де ля Фор на самом деле не был магом — по крайней мере, чистокровным. Слишком неестественной была его красота: чего только стоили запястья и длинные пальцы; в одной руке граф удерживал свиток, а в другой — перо. Они были слишком изящны для людского рода и уж тем более для мага. И Уилл был более чем уверен, что этими самыми руками было свернуто немало шей тех, кого граф считал своим недругом.

О, Святой Мерлин, если бы слизеринцы знали, кто сторожит их покои, то давно бы умерли от своего же яда, которым они привыкли поливать «неугодных» и «недостойных».

«Глупые создания, эти аристократы вашего поколения. Даже под собственным носом ничего не видят. Надеются только на свой потенциал и магическое ядро», — сказал граф как-то презрительно и многозначительно посмотрел на Уилла, прекрасно понимая, что тот, хоть и мысленно, с ним согласен.

Ради приличия или, скорее, даже по правилам самой школы граф все же спросил пароль и прищурился.

— Чистая кровь, — ответил тот и не смог удержаться от закатывания глаз. Ох уж эти напыщенные павлины.

В ответ портрет легко кивнул и вернулся к своим делам, опустив глаза на свиток, для того чтобы продолжить вычитывать известный только ему текст.

Наконец оказавшись в гостиной, Уилл сразу погрузился в гнетущую тишину, ведь, стоило ему только ступить на мягкий ковер, как студенты резко замолчали. Единственное, что разбавляло атмосферу, так это треск горящего в камине дерева.

В углу валялись бутылки от огневиски — старшекурсники определенно были уже поддатые, — да и запах стоял не самый приятный, так что Уилл поморщился и решил проскочить под недобрые взгляды к покоям младшего Лектера.

Как у старосты своей группы, у Ганнибала Лектера имелась своя отдельная комната, и, чтобы зайти в нее, нужно было сказать пароль. Его Уилл узнал еще год назад, после первого посещения комнаты Ганнибала.

«Знания — сила», — мысленно проговорил он, чтобы другие не услышали, и дверь моментально поддалась.

Что Уиллу нравилось в комнате Ганнибала, так это запах свежести, присутствовавший здесь несмотря на то, что находилось помещение в подземелье, буквально в черном озере, которое можно было увидеть в большом окне, созданном отцом Ганнибала. Да, возможно, темнота озера давила и была неприятной, но Уиллу наоборот это нравилось. Можно было наблюдать за подводным миром, особенно за русалками. Страшные и опасные? Возможно, но для Уилла они были прекрасными существами, которых никто не понимал и не спешил понять. И поэтому, когда еще полгода назад он смог познакомиться с русалкой, радости не было предела.

Каждый раз, когда он приходил в комнату Ганнибала, русалка приветствовала его, как будто поджидала, общалась с помощью жестов и частенько подтрунивала над Уиллом, не забывая напоследок игриво вильнуть хвостом. С Русалкой было комфортно, и только с ней он мог чувствовать себя кем-то особенным, а не изгоем, как это было со всеми в этой школе. В такие моменты Ганнибал хмуро смотрел на них, а запах магии искрился куда интенсивнее, чем обычно. В первые несколько секунд Уиллу всегда казалось, что это была ревность, но, стоило только посмотреть в глаза Ганнибала, сразу становилось понятно — ревности не было, только недовольство.

В комнате была идеальная чистота, а по скромному мнению Уилла — слишком идеальная. Не ощущалась обжитой. Комната была небольшого размера, в углу стояла полутораспальная кровать с шелковым постельным бельем. Подсуетилась матушка Ганнибала, не позволила своим чадам спать на казённом. Напротив кровати располагался шкаф для одежды с магическим расширением. Для Уилла это вечная загадка: зачем его другу такой большой гардероб, если они большую части времени ходят в школьной форме, а на улицу выбираются в очень редких случаях.

Рядом располагался рабочий стол, к которому парень и направился после того, как помахал проплывавшей мимо русалке. На столе ничего не лежало, все было убрано по ящикам и полочкам. Но что было самым невероятным — и для Уилла в этом порядке нашлось местечко. Третий ящик стал его личным островком хауса, который был полностью во власти Уилла. Он так часто бывал здесь и делал свои уроки, что в итоге забывал свои вещи. С легкомыслием своего друга Ганнибал смирился и выделил ему полку, в которую и складывал все оставленные вещи. Только Уилл это делал умышленно и старательно косил под дурачка, смотря своими большими невинными глазами, ведь прекрасно знал, что это сработает. Уиллу нравилось, когда их с Ганнибалом запахи смешивались, и подсознательно помечал свою территорию. Людям этого не понять: инстинкты требовали свое.

В итоге, найдя нужную книгу, Уилл поспешил вернуться в аудиторию, так как понимал, что задержался, и эта задержка однозначно не понравится Ганнибалу.

Выйдя из комнаты, Уилл столкнулся со старшекурсником, который буквально стоял перед дверью. Что ж, его ждали и даже не скрывали этого.

Он внимательно рассматривал старшекурсника, и в памяти постепенно всплывали те редкие моменты, когда сам Уилл улавливал странные взгляды и часто встречался с этим слизеринцем, но не обращал на это должного внимания, так как он был не первым и уж тем более не последним магом, что тянулся к Ганнибалу. Только вот ощущения безграничной силы, исходившей от этого парня, немного подавляла и заставляла его внутреннего зверя злобно скалиться.

Сейчас же подобного ощущения не было, и это настораживало куда больше. Его оценивали, пробегались взглядом от стоп до самой макушки, не забывая при этом попивать сливочное пиво, которое студент держал в руках. Приятного в этом взгляде было мало, но приходилось терпеть, так как инстинктивно Уилл понимал: в этом бою он не выиграет.

Спустя время старшекурсник все же сказал то, из-за чего здесь оказался, и, как и все слизеринцы, не забыл пустить яд в свои слова:

— Только не опозорься, ведь это отразится не только на тебе.

И сразу же после этих слов он развернулся и пошел в гостиную с предвкушающей улыбкой на губах. Уилл же последовал за ним и, увидев, как тот удобно устроился на диване рядом со своими приятелями, стал нервничать еще больше. Да и зверь внутри засуетился: ходил из стороны в сторону, пытаясь найти безопасное место.

Что ж, Уилл был полностью солидарен со зверем и уже собрался убраться из этого места, вот только ему перегородили дорогу, не позволив уйти.

Перед ним стоял пятикурсник и мерзко улыбался. Уилл его узнал, так как он был нападающим в квиддиче и обладал весьма большой массой тела; не заметить такого игрока было нереально. На фоне этого здоровяка Уилл казался намного меньше, пусть это и был всего лишь визуальный обман — мало кто из них представлял реальную силу зверя. И, возможно, они никогда бы ее и не узнали, если бы не загнали в угол того, кому контроль доставался адским трудом.

Внутренний зверь требовал крови, расправы, и лишь мысленные команды Уилла успокаивали недовольного внутреннего зверя. Однако контролировать собственное тело было куда сложнее, и стоило адреналину попасть в кровь, как контроль мог слететь окончательно и бесповоротно. Единственное, что сдерживало, так это чувство ответственности, привитое ему отцом еще с детства.

И пока Уилл боролся за внутренний контроль, бугай не терял времени, чувствуя свое мнимое превосходство, и глумливо спросил, проговаривая каждое слово:

— Скажи нам, грязная дворняга, что такого особенного в тебе нашел младший Лектер? Почему тратит на тебя все свое время? На такого безродного и бесполезного ребенка? — после этих слов слизеринцы, что спокойно наблюдали за ними, стали поддерживать своего софакультетника, ведь тоже не понимали мании своего принца.

Спустя время бугай гаденько ухмыльнулся и добавил:

— А может, он готовит тебя для себя любимого? Будущую подстилку, которая будет без возражений подставлять зад точно по расписанию?! Тогда какая разница, кто тебя возьмет? Это ведь не жизнь, и я лишь из лучших побуждений предлагаю тебе освободиться от ошейника Ганнибала Лектера и присоединиться к моему роду! Поверь, со мной тебе будет куда приятнее, и ты сможешь иметь хоть какое-то мнение!

Любопытство и напряжение так и летали вокруг молчаливыми призраками. Всем было интересно, что грязная бродяга ответит на этот вопрос. Старшекурсники сидели в своем углу и пили огневиски, внимательно наблюдая за этим представлением и боясь пропустить хоть одно слово. Пятикурсники петушились, были готовы в любой момент напасть, стоило только их лидеру дать молчаливую команду. И лишь пара одногруппников Ганнибала чувствовала не только любопытство, но и липкий страх.

Что ж, было опрометчиво идти одному в логово змей. Стоило еще там, в лаборатории, огрызнуться на просьбу Ганнибала и отправить его самого за этой дурацкой книгой, чем попасть в такую ситуацию. Сам виноват, но Ганнибал ведь не будет рядом вечно, так что это прекрасная возможность попытаться постоять за себя и определить границы своих возможностей.

Черпая силу своего зверя, Уилл резко поднял взгляд, смотря в упор в глаза напротив, проникая в саму людскую сущность, и заговорил спокойным голосом:

— Чем зацепил? Ну, возможно, тем, что я не пытаюсь облизать его зад, не целую землю, где он ходил, и уж тем более втайне от всех не дрочу на него по ночам под одеялом. Да и о каком присоединении ты говоришь, если все, что может дать твой род, уж точно не идет ни в какое сравнение с тем, что мне обещает положение приближенного к будущему наследнику рода Лектер?

Со стороны молчаливого парнишки это было смелое заявление, но, даже несмотря на всю уверенность, Уилл не смог удержать свою сущность. Трансформация началась, и остановить ее было невозможно.

Глаза цвета дневного неба резко окрасились багровым закатом, сверкая алым блеском ярости. Во рту скопилась слюна и начала стекать по подбородку, а передние клыки удлинились и проколи нижнюю губу, мешая кровь со слюной. Это было жуткое зрелище, не для слабонервных. Когти же впились в мягкую плоть ладоней, которые Уилл сжимал в кулаки с таким усилием, что это приносило адскую боль. Этой боли должно было хватить, чтобы вернуться в человеческую сущность. Ведь несмотря на весь гнев, он не хотел, чтобы зверь загрыз глупого пятикурсника, которого кто-то просто подтолкнул к этому.

Погрузившись в свои мысленные дебри, Уилл даже не сразу почувствовал боль от удара, но рваная рана на грудной клетке и запах страха вернули его в реальность. Боль была настолько невыносимой, что тело само повалилось на колени, но, несмотря на это, сил и рассудка хватало, чтобы заставить себя сделать глоток воздуха и не утонуть в бешенстве зверя, удерживая того на грани безумия.

И, казалось бы, это конец, слизеринцы не остановятся, пока не поймут весь ужас ситуации, а значит, зверю суждено было вырваться, но в следующую секунду внутренний зверь забыл о ярости, почувствовав знакомую магию. Вместо этого он стал поскуливать, выпрашивая разрешения впиться в горло обидчику, и молил о пощаде то ли для себя, то ли для самого обидчика.

И следующее, что почувствовал Уилл после вспышки магии, так это теплые объятья Лектера и поскуливания зверя, который выпрашивал ласку.

***

Летя по коридору как летучая мышь, Ганнибал легкой и в то же время быстрой походкой приближался к портрету своего факультета. Граф де ля Фор глумливо улыбнулся, выдавая свою осведомленность.

— Добрый вечер-с, молодой человек-с. Даже не знаю, рад ли я вашему приходу или нет-с. Вот только незадача-с. Не могу решить, надо было вам прийти на пять минут раньше-с или все же нет.

Ганнибалу определенно не понравилось это высказывание. Он чувствовал, что что-то здесь не так, но даже несмотря на всю раздражительность смог сохранить ровный голос и непроницаемое лицо, чтобы сказать уже никому не нужный пароль:

— Чистая кровь.

От подобного произношения и взгляда Ганнибала граф цокнул с недовольным выражением лица и наконец открыл дверь.

Войдя в гостиную, пропитанную всевозможными запахами человеческих пороков: любопытством, злобой, ненавистью и завистью, — Ганнибал понял, что явился вовремя, явился прямо к представлению. Бесшумно ступая по ковру, что смягчал звук шагов, он медленно продвигался вперед, оставаясь незамеченным. Или же нет — один взгляд, направленный на него, он все же заметил. Старшекурсник смотрел так пристально, будто старался оценить или просчитать его возможные действия. В любой другой момент это бы зацепило внимание Ганнибала, но не сейчас. Анализ мог и подождать, а вот та картина, что предстала перед ним сейчас, — нет.

Его друг, его кудрявый непорочный ангел стоял посреди гостиной в частичном обличье зверя и внушал невероятный ужас всем собравшимся. Дикое и ненасытное животное, с которого слетели все оковы, сейчас напоминало настоящее древнее существо, которым пугали детей, и только Ганнибалу этот вид не внушал должного страха. О, святые Моргана и Мерлин, как он прекрасен в своей могущественной силе и животной дикости. Все это вызывало трепет и чувство неестественного томления внизу живота, особенно когда взор Ганнибала упал на дорожку крови и слюны, что стекали с подбородка и капали на пол. Хотелось облизнуть, ощутить эту горько-соленую, но в то же время сладкую субстанцию на вкус и запечатлеть в памяти интимность момента от начала и до конца.

Наваждение быстро спало, стоило только услышать звук удара и пропитанный болью скулеж зверя, который на глазах Ганнибала повалился на колени и нечеловечески взревел.

И тут пришло осознание: его бедного ангела ранили и заставили склониться перед недостойным. Что ж, этот ублюдок сам выбрал свою судьбу еще в тот момент, когда посмел дотронуться до того, кто всецело принадлежал Ганнибалу, и даже не подумал о последствиях. Теперь же, крича от боли и ужаса под воздействием Круцио, этот ублюдок поймет, что следует сто раз подумать, прежде чем действовать.

И эти истязания продолжались бы еще очень долго, если бы Ганнибал не услышал тихий скулеж у себя в ногах. Посмотрев вниз, он увидел, что этот звук исходил от его маленького ангела.

Его взгляд метался и не терял своего багряного цвета, доверчиво смотря на фигуру Ганнибала, а неуверенная поза лишь придавала жалкости. Он не понимал, что происходит, был дезориентирован. Пытался встать, но его когтистая рука машинально хваталась за грудь, стараясь прикрыть рану от врагов, а сам Уилл не прекращал все это время скалиться.

Не медля больше ни секунды, серебряный принц быстро подхватил под руки раненого зверя и, окинув холодным взглядом всех присутствующих еще раз, уволок Уилла подальше от этого гиблого места, совсем забыв об учебнике, за которым, собственно, и отправил своего друга.

Вести Уилла было несложно: он доверчиво прижимался к Ганнибалу, обнюхивал его и даже пытался облизать шершавым языком открытый участок шеи. Сложность заключалась только в подъёме по лестницам. Уилл то и дело спотыкался и падал, но все так же продолжал цепляться за Ганнибала. Что ж, синяков наутро не избежать, главное не забыть принести заживляющую мазь, чтобы все прошло за несколько часов. С горем пополам Ганнибал все же привел своего ангела в астрономическую башню, подальше от любопытных глаз.

Сгрузив ценную ношу на подоконник, Ганнибал встал между ног Уилла и начал осматривать его тело на повреждения. Это было нелегкой задачкой, так как Уилл весь искрутился, а угомонился, только когда прижался своим носом к шее Ганнибала. В такой позе осматривать повреждения было практически невозможно — ничего не было видно, — да и оторвать от своей шеи все еще ничего не соображающего Уилла не вышло. Несмотря на свой хрупкий вид, зверь был силен и ему определенно не нравился галстук, который сейчас только мешал добраться до обнаженной кожи. Пытался зацепиться, порвать клыками раздражавшую ткань, но ничего не выходило; из-за безысходности Уилл начал покусывать ее прямо под ухом Ганнибала. Пришлось снять галстук и расстегнуть рубашку наполовину, чтобы не допустить ран на нежной коже и еще большего повреждения одежды.

Как только задача была выполнена, Ганнибал, не теряя ни секунды, прижал своего ангела к обнаженному участку тела, а после почувствовал кожей холодный нос, теплое дыхание и горячий язык. Серебряный принц не смог это проигнорировать — было слишком приятно. Подобным образом к нему еще никто не прикасался, и отказываться от этого он не собирался. Закрыв глаза, Ганнибал, растворяясь в ощущениях, позволил зверю вылизывать и изучать открытый участок своего тела.

Одной рукой пришлось облокотиться о выступ подоконника, чтобы удержать равновесие, а другой — схватить своего ангела за волосы и придвинуть ближе, чтобы глубже вдыхать запах похоти, адреналина и соснового леса. Чистый аромат, без примеси одеколона.

Находясь в потоке удовольствия и перебирая мягкие шелковистые пряди, Ганнибал неожиданно наткнулся длинными пальцами на маленький бугорок среди волос, напоминающий форму полумесяца. Зверь под его руками заскулил, сильнее прихватил кожицу на шее, оставляя своеобразный засос, и непроизвольно толкнулся тазом во внутреннюю сторону бедра Ганнибала.

Такая реакция лишь подстегнула любопытство Ганнибала, и он решил еще раз исследовать участок на голове. Мягкий бугорок нашелся быстро, и, перебирая пальцами, он старался понять, что это такое. В ответ на прикосновения Уилл прижался щекой к шее и стал выпрашивать ласки, как домашний кот. Из его уст вырвался громкий стон, который прошелся по всему пустому коридору и мог привлечь нежелательное внимание, если бы они сейчас не находились на заброшенной астрономической башне.

После этого Уилл прижался к Ганнибалу крепче, полностью выдав свое состояние. У него определенно стоял, и Ганнибал это прекрасно чувствовал. Чувствовал, как чужой член терся об его бедро в недвусмысленном движении, и это не вызывало отвращения — наоборот, внутри возникло жаркое томление, отозвавшееся тяжестью внизу живота. Его член стал отвечать чужому. Однако любопытство брало верх над ощущениями собственного тела, и, прижавшись к Уиллу сильнее, он обхватил одной рукой его талию и внимательно оглядел кудрявую макушку. Это оказались два темно-коричневых ушка. Такие маленькие, мягкие и приятные на ощупь бугорки, которые чуть виднелись сквозь густые волосы.

Бездействие со стороны Ганнибала зверю определенно не нравилось, и, чтобы привлечь внимание, он стал поскуливать и толкаться бедрами интенсивнее, создавая приятное трение о чужой член. Теперь очередь сдерживать свои стоны перешла к серебряному принцу.

После этой манипуляции Ганнибал почувствовал, как из головки собственного члена начала выделяется собственная смазка, пачкая нижнее белье. Переходный возраст и нестабильные гормоны давали о себе знать. И вот уже когда Ганнибал был готов послать куда подальше всю свою выдержку и совместно прийти к логическому завершению, движение прекратилось, а прекрасные ушки так же неожиданно пропали. Немного отодвинув Уилла, Ганнибал увидел красное, как помидор, лицо теперь уже его человеческой сущности.

Уилл стоял как копаный; его большие оленьи глаза бегали по всей поверхности — он явно не понимал, где находился и что здесь вообще делал. Он определенно был прекрасен в своей невинности. Адреналин в крови снизился, зверь удостоверился, что он в безопасности, и ушел обратно в спячку, оставив Уилла разбираться со всей этой смущающей ситуацией самостоятельно.

Все происходило как в тумане, и лишь некоторые обрывки помогали разобраться, что конкретно произошло и почему он сейчас находился в объятиях своего друга и хватался за него как за спасательный круг. Однако самым ужасным оказалась боль внизу как после сильного давления.

Посмотрев своими чистыми глазами в ореховые, он спросил шепотом, стараясь не обращая внимания на жар собственных щек, так как знал, что они все больше наливались краской:

— Г-ганнибал, у меня… там… о-очень сильно болит… Что со мной произошло?

В ответ Ганнибал приподнял одну бровь, не веря, что Уилл сейчас был серьезен, однако, увидев насколько тому было неудобно в этот момент, осознал, что за действия внутреннего зверя человеческая форма не отвечала. И, возможно, в другое время это показалось бы ему интересным, но сейчас, чувствуя собственное желание, он решил отложить этот вопрос.

Не церемонясь, Ганнибал обхватил чужой член сквозь штаны и сжал. Следя за мимикой Уилла, он не мог не испытать удовольствие, стоило только его ангелу еще раз застонать, но не так открыто, как в прошлый раз. Что ж, Ганнибалу определенно нравилась эта игра.

Уилл зажмурился и тихо спросил:

— У меня стоит?

Ответ был прост и лаконичен:

— Да.

— Что мне с этим делать? — проскулил Уилл. При этом его тело жило собственной жизнью: оно крепче прижалось к руке, выпрашивая ласки. Ганнибал ответил на это, продолжив поглаживать и изучать член.

— А что ты обычно делаешь, когда у тебя эрекция? — поддерживая их своеобразную игру, спросил Ганнибал, готовясь услышать пикантные подробности личной жизни Уилла. Вот только следующего ответа он точно не ожидал услышать:

— Ничего. У меня такое в первый раз, — прошептал еще тише Уилл и уже всем телом прижался к руке, как до этого зверь, без капли смущения.

— Значит, ты у нас поздняя пташка, — уже спокойным голосом утвердил Ганнибал, не прекращая медленных движений на чужом члене. — Я помогу тебе избавиться от этой боли, но слушай меня внимательно — повторять не буду.

Уилл был гибким и податливым, как мягкий зефир, чем и воспользовался Ганнибал, наклонившись к его уху и прошептав:

— Нас здесь никто не найдет, это заброшенный коридор, так что не бойся и доверься мне, — после этих слов Ганнибал не удержался и прикусил хрящик. — Ты понял, Уилл? Если да, то просто кивни.

И Уилл кивнул в надежде избавиться от этой боли, при этом не забывая наслаждаться легкой лаской чужой руки.

— Умничка, — одобрительно ответил Ганнибал. — А теперь расстегни свой магловский, как ты его называешь, ремень.

Молча кивнув, Уилл принялся выполнять просьбу-приказ, расстегивая ремень трясущимися руками. С первого раза ничего не вышло, и это только ухудшило состояние, так как тремор рук усилился, а сердце пропустило пару ударов. Ганнибал все это видел, но решил не вмешиваться, наблюдая за мучениями с неприкрытым интересом. И вот когда наконец-то с ремнем было покончено и Уилл приспустил штаны, освободив плоть от давления, Ганнибал продолжил:

— Ты мне доверяешь? — решил еще раз подчеркнуть свои намерения Ганнибал, мягко обхватывая член Уилла.

— Да. Пожалуйста, сделай что-нибудь с этим. Мне больно… очень больно, — согласился тот и стал уже открыто хныкать, призывая к действию.

— Тс-с-с, все хорошо. Как мы и договорились, я тебя научу справляться с эрекцией. А ты мне поможешь в ответ, — прошептал на ухо Ганнибал. — Первый способ — это холодный душ. Эффективно, но есть вероятность заболеть. Второй способ — это заклинание, которое охладит паховую зону. Каждый джентльмен должен об этом знать, чтобы не попасть в неловкую ситуацию. Ну и более приятный, третий способ — это мастурбация. Соблюдение правил гигиены обязательно в любой ситуации, так что перед мастурбацией, Уилл, очисти руки соответствующим заклинанием, — после этих слов он демонстративно наложил его на свои ладони.