decem. Melodiam nostrae bellum exitio sit. (1/2)
Elsa & Emilie - Ocean
заглуши мою боль</p>
Юнги осторожно проводит по острым скулам и слегка улыбается, видя, как Чонгук льётся к его руке. Тепло родных рук греет сломанную душу альфы. Он осторожно садится на бёдра Чона и, с той же осторожностью, прижимает к себе. Чон сам прижимается, сам сжимает руки на шелковистом халате, сам льётся к шее и впервые в жизни льёт слёзы.
— Я проиграл, Юнги, — тихо, говорит Чон. — я проиграл.
Юнги лишь вздыхает и прижимается ближе, пытаясь унять горе своего альфы, пытаясь забрать себе боль. Руки сами скользят по шелковистому ремешку, осторожно развязывая его и скидывая лёгкий халат. Юнги сам льётся к губам, приманивая к себе, сам укладывает руки Чонгука на бархатной коже, заставляя сжать их на талии.
Чонгук же на протяжении долгих месяцев ничего, кроме гнева, не чувствовал. Даже родные тепло омеги игнорировал, постоянно думая о грядущей войне с соседней страной. День за днём проходил на иголках, где Чон строил планы огнями и пулями, а Юн принимал эти пули.
Ссоры, крики, слёзы — обычное дело. Юнги пытался вернуть того Чонгука, в которого он был влюблён, который покорил его с одного взгляда. Он слёзно поднимал Чона из выкопанной им же могилы и долго просил прощения за то, что не успел спасти его. Пришлось пройти долгий путь с альфой, который огнём его пугал, который пули в него вонзал. Но как бы не было больно, в итоге, он смог добраться до альфы и прижать его к себе, разрешая резать ему вены страхом.
На бархатную ткань медленно проскальзывает нежное тело омеги, что жадно смотрит на альфу. Тот медлит, страхом пропитывает, каждый сантиметр нежной кожи запоминает. Оставляет метки клыками, тонкой дорожкой пропуская кровь по бледной коже. А Юнги млеет под ним, каждый поцелуй током чувствуя.
Чонгук по фарфоровой коже руками проводит, боясь, что та под руками трескаться начнёт. Медленно проводит губами по поднимающейся груди, краткими поцелуями рисуя узоры, чувствуя, как руки омеги сжимаются на плечах, а в ответ на ласки приходят сладкие стоны.
— Ты получишь войну, — рычит альфа, сжимая руки на талии. — в которой я проиграю.
Юнги ухмылку в себе таит, огнями прожигая взгляд альфы, который голодом смотрит. Юнги вновь видит своего Чонгука, в котором война синим пламенем горит, а снаружи зверь на ласки млеет. Война мраком таится в бездне слов, что нашёптывал Чон ему на ухо.
— Чего же ты ждёшь? — еле слышно, спрашивает Чон.
— Я жду погибели тех, кто на колени пред тобой будет падать. — улыбаясь, говорит Юн, тут же задыхаясь от собственных стонов.