decem et octo (1/2)

Я тебя ненавижу! Больше не появляйся в моей жизни! </p>

И он исчез, прожигая свои секунды.</p>

Юнги любит до беспамятства. Он любит Чонгука, который старается за каждую нитку их любви схватиться, старается каждый вздох поймать. Чонгук любит так, как никто не мог полюбить. Он любит искренне, без маски. А Юнги? Юнги — трус. Скрывает свои чувства под маской холодного парня, которому истинность вовсе не сдалась. Ему не хочется верить, что Чон — его истинный. Он не заслужил такого макне. Он не заслужил такой любви.

Каждая нитка — таймер на запястье. Минута за минутой. Секунда за секундой.

— Чонгук.

Квартира отдаёт неприятной прохладой и тишиной, которая сама за себя отвечает, которая сама даёт ответ. Окно открывает вид навечно одинокую луну, что долгие столетия так и не обрела того, кто будет спасать её от одиночества. А Юнги обрел. Обрел за долгие годы, когда буквально умирал от себя, когда придумал себе болезнь, которую назвал Чонгуком.

Грудь медленно поднималась и опускалась, говоря лишь о том, что он жив, но вот внутри него всё умирало. Как и умирала надежда на любовь Чонгука. Тот ушёл и даже ощущения своего присутствия не оставил. А что Юнги мог сделать? Мог ли всё изменить? Любить? Он любил, но сделать ничего не мог. Ведь, Чонгук любил, любил по-особенному, только не чувствовал этого взамен.

Долгие годы ему приходилось сохранять и оберегать, хвататься за каждую нитку, лишь бы не упустить, лишь бы не потерять. А за последний месяц нитки начали рваться, заставляя Чона опустить руки и лишь смотреть, как нитка за ниткой скрывается в бездне теймера, которую создал Юнги.

— Ты не давал мне то, что я так старался уберечь, — с горечью, говорит Чон, стараясь поймать взгляд напротив. — любви.

А Юнги как водой окатили. Глаза так и смотрели в глаза Чонгука, где звёзда за звездой гасли, оставляя за собой вечно одинокий космос.

— Умирает надежда, — ухмыляется Чон. — надежда, которую ты мне давал в начале, только вот она умирала.

— Я до сих пор люблю.

— Я тоже, но моя любовь граничит с болью и ненавистью, потому что ты мне преподнёс её так. Почему же ты наплевал на нашу истинность? Почему ты давал мне ложную надежду, в то время, как я пытался тебя уберечь и снять с тебя маску, за который скрывается настоящий ты.

Чонгука, я обязательно полюблю тебя</p>

— Так почему же ты до сих пор кормишь меня надеждой? — смотрит прямо в глаза, копаясь в душе. — Я сыт по горло.