Часть 44 (2/2)

Гарри тут же прикусил язык.

— Я что-то читал про это, — отмахнулся он. — В какой-то… книге. А что еще ты делал? В Лондоне, должно быть, красиво сейчас.

— Вы могли бы приехать, — не удержался Орион.

Если бы Гарри уехал из Хогвартса, что ждало бы его по возвращению? Страшно было представить. В ту ночь Том был рассержен и расстроен, и у него было несколько дней, чтобы обдумать то, что он собирается сказать. До чего он бы дошел, будь у него больше времени? Отъезд Гарри показался бы ему однозначным действием, даже если бы он не являлся таковым.

— Мог бы, — сказал Гарри.

Они немного посидели, болтая о разном и не касаясь неприятных тем. Орион рассказывал о Гринготтсе, жаловался на их бюрократию, а Гарри просто слушал и смотрел на его пальцы: длинные и красивые, с ровными ногтями. Он слушал, конечно, но мысли то и дело возвращались к тому, что так волновало его в последнее время.

— А что вы делали на каникулах? — спросил Орион негромко, когда его рассказ закончился.

— Читал, — Гарри покосился на него. Они сидели так близко, что он мог бы просто потянуться вперед и поцеловать его. В конце концов, если Том мог целовать всех, кого вздумается, почему Гарри не мог сделать того же? Странный жар поднялся в его груди, и Орион, наверное, заметил что-то в его лице. Он наклонился ближе.

— И что читали?

— Разное, — уклончиво ответил Гарри. Покусав губу, он решил, что ничего хорошего из его молчания не выйдет. В конце концов, раз они сидели здесь вместе, то он мог хоть немного доверять Ориону. Они почти целовались! Уж поговорить о том, что там его тревожило, он мог. Кого еще он мог спросить? Гарри придвинулся к нему чуть ближе, чувствуя, как чужое крепкое плечо прижимается к его собственному. — Я прочитал одну странную книгу. Про… хм, некоторые вещи, о которых мне не стоит с тобой говорить.

— Теперь вы обязаны мне рассказать, — усмехнулся Орион.

— Там было много всякого, — придумывал Гарри на ходу. — Но там был один эпизод, где двое парней поссорились, и один начал душить другого. И я просто думал, что при этом люди, наверное, испытывают очень странные чувства. Не понимаю почему. Забавно, да?

Орион не выглядел позабавленным. Он вдруг поднялся со стола и встал прямо перед Гарри, заглядывая ему в лицо. Он казался неожиданно встревоженным, будто Гарри сказал что-то ужасное — тот сразу пожалел о своей откровенности. Вдруг он ошибся? То, что у Ориона был сексуальный опыт, не значило, что ему хотелось обсуждать такие вещи. Он не был Томом, который словно мог проглотить любой разговор, если он казался ему интересным.

— Реддл пытался вас задушить? — спросил вдруг Орион. Гарри дернулся всем телом.

— Что? — его голос стал неожиданно высоким. Гарри уставился на него круглыми глазами, неловко поправив очки. — Нет! Конечно, нет!

— А что еще я должен был подумать? — Блэк смотрел на него очень серьезно.

— Уж точно не это! С чего ты… как ты вообще мог такое предположить?

— Мы почти поцеловались на Рождество, а на каникулах вы, очевидно, рассорились с Реддлом. Нетрудно провести логическую связь. Он решил встать на путь Отелло или что?

— Ты с ума сошел? — Гарри покачал головой. — Я говорю о книге.

— Какой? — Орион скрестил руки на груди.

— Робинзон Крузо, — огрызнулся Гарри, выпалив первое, что пришло ему в голову. Он тут же подумал, что Орион мог ее читать, но тот лишь нахмурился.

— Вот как.

— Я серьезно. Меня никто не душил, — Гарри отвернулся. В конце концов, это ведь было правдой. Это он душил Тома, и тот разгуливал с синяками, как с боевыми отметинами. — Я просто хотел с тобой поделиться, вот и все. Не стоило об этом говорить.

— Вы можете говорить со мной, о чем захотите.

— Неужели, — Гарри поглядел на него недовольно. — И ты не будешь обвинять других учеников в таких вещах?

— Я просто беспокоюсь о вас, — Орион опустил руки. — Вы сегодня…

— Какой?

— Воодушевленный? — предположил Блэк. — Я думал, вы захотите держать дистанцию из-за того, что случилось на Рождество.

— Ничего не случилось, — напомнил Гарри.

— Почти ничего. Но на каникулах что-то произошло, не так ли?

Гарри растерянно посмотрел на него. Он вдруг осознал, что Орион действительно мог погрузиться в его проблемы, если бы узнал о них — от него исходило такое недовольство, будто он действительно был обеспокоен. Они ведь сблизились. Их можно было бы назвать друзьями. Гарри бы тоже хотел вмешаться, если бы кто-то причинял Ориону боль. Но ему не нужно было, чтобы Блэк влезал в его отношения с Томом. Он бы сделал все хуже, пока Гарри искал выход. Нет. Он нужен был здесь.

— Я поругался с Реддлом, — признался он. — Он видел нас.

— Около замка или…

— Около замка, — опередил его Гарри. — Но меня никто не душил. Это просто… мой личный интерес. Не вздумай ляпнуть об этом Тому.

— Ладно. И что такого вас заинтересовало? — Орион примирительно поменял тему. Гарри поглядел на него пару секунд, пытаясь понять, были ли его слова услышаны. Потом вздохнул.

— Просто я никогда о таком не думал.

— Удушение — это не та тема, о которой часто думают.

Гарри усмехнулся.

— Кому-то такое нравится.

Орион склонил голову набок и улыбнулся. Гарри опасливо покосился на дверь. Он не стал отодвигаться, когда Блэк подошел чуть ближе и навис над ним. Может, Гарри уж слишком его поощрял, но после того, что было на Рождество, он не видел смысла в игнорировании происходящего. Орион сам озвучил идею их поцелуя, и Гарри ее не опроверг. К тому же Том…

И зачем он постоянно возвращался мыслями к нему?

— Вам такое нравится? — спросил Орион с улыбкой.

— Это не вопрос для этого кабинета, — фыркнул Гарри, смутившись. — Прекрати.

— Вы сами начали. Я зашел поздороваться.

Гарри покачал головой, невольно улыбаясь.

— Значит, ваш график теперь свободней? — спросил Орион. — Сходите со мной в Хогсмид на выходных?

— Ага, прямо на глазах у Вилкост и остальных.

— Мы можем пригласить мисс Грейнджер и профессора Уолбрика. Я хочу просто поболтать. К тому же им будет интересно послушать про руны гоблинов.

— Обожаю говорить про руны гоблинов в пабе, — вздохнул Гарри.

Может, они могли посидеть в компании. Слизнорт таскал с собой Реддла, и это вызвало лишь некоторое недовольство со стороны коллег — а Реддл был третьекурсником. К тому же… Может, самую малость — буквально совсем чуть-чуть — Гарри хотел его позлить. Тот перевернул все в его голове вверх дном и заслуживал щелчка по носу.

Но разве это не было жестоко? Если Том был в него влюблен, каково ему было видеть Гарри с другим? Он столько времени подозревал, что между Гарри и Орионом было что-то, выходящее за рамки, и Гарри уверял его, что это не так — и лгал ему. Он помнил, как наблюдал за Джинни и ее поклонниками, за Чжоу с Седриком. Он чувствовал злость и беспомощность.

Гарри отодвинулся от Ориона, пристыженный своими мыслями. Если бы Чжоу честно сказала ему, что он не так уж сильно ей нравится, то они избежали бы многих неприятных моментов. Может, его чувства бы быстро утихли, и они смогли бы остаться друзьями. Слова Гермионы вдруг обрели для него новый смысл.

— Посмотрим, — сказал Гарри, отворачиваясь. — Я спрошу Гермиону.

— А Реддл? — уточнил Орион. — Он тут больше не появится?

— У него здесь уроки дважды в неделю.

— Вы поняли, о чем я.

— Хватит спрашивать меня о Реддле, — Гарри дернул плечами. Они оба только и делали, что напоминали ему о своей ревности. И оба — оба! — встречались с другими девушками, которые знать не знали об их увлечении.

Орион нахмурился.

— Хорошо, — сказал он и положил ладони Гарри на локти. — Не буду.

Он мягко поглаживал его, словно пытаясь успокоить. Гарри смотрел на него какое-то время, а потом тяжко вздохнул. Его надежды не оправдались: он не ощущал спокойствия. Внутри него медленно собиралась буря, заставляющая его мелко дрожать. Он смотрел на бумаги, лежащие на его столе, и чувствовал только смятение: отчего-то касания Ориона его не смущали так, как раньше, но они были приятными, заботливыми, отличающимися от прикосновений Гермионы. И Гарри не думал, не думал о Реддле. Вместо этого он думал о том, что ему стоит поцеловать Ориона и забыть обо всем на свете. Это бы точно его отвлекло. Мерлин, Гарри ведь мог бы заняться с ним сексом.

— Хотите полетать завтра? — предложил Орион, не догадываясь о его неприличных мыслях. — Мы проиграли первую игру, так что должны выиграть у Пуффендуя и Когтеврана с разгромным счетом. Мне нужно тренироваться.

— Ты снова собираешься не спать?

— Есть вещи поважнее. К тому же я давно вас не видел.

Гарри закатил глаза и усмехнулся. Если Том не собирался к нему приходить, то его дни оказывались довольно свободными. Почему бы не провести время с Блэком? Не позволить ему увести мысли Гарри прочь? Его руки все еще лежали на его локтях, мягко сжимая. В конце концов, в полетах была толика опасности, делающая все… интереснее. Гарри тянуло к подобному.

Он посмотрел на стопку листов, которые обычно оставлял для Тома. Они были никому не нужны сейчас, и это заставляло его сердце неприятно сжиматься. Ему вдруг ужасно захотелось поговорить с Дамблдором.

— Орион…

Блэк поднял руку и погладил его по щеке, улыбаясь. Он был таким красивым, довольным и нежным, и Гарри не хотел вновь портить момент. Он просто стоял и смотрел на него, а потом Орион выпрямился.

— Мне пора идти, — сказал он. — Я заскочу к вам завтра днем? Сегодня у нас маленькое празднование по случаю возвращения.

— У вас есть алкоголь? — фыркнул Гарри.

— Конечно, — усмехнулся Орион. — А у вас его нет? Я могу как-нибудь принести.

— Предлагаешь мне напиваться в компании ученика? — Гарри прикоснулся к его животу, чуть отпихивая от себя. Это было приятным прикосновением, и Орион упрямо подался вперед, прижимая его ладонь ближе.

— Даже Слизнорта это не останавливает. И вас не должно.

— Неужели.

Его пальцы накрыли ладонь Гарри, не позволяя убрать ее. Гарри тяжело задышал. Сейчас было совсем не время для такого: ему нужно было закончить проверку, отчитаться перед Вилкост и многое другое… Но одного только тепла чужого живота было достаточно, чтобы его собственное тело предало его.

— Так мы полетаем?

— Да.

Орион довольно усмехнулся.

Можно ли было сказать, что они начали встречаться? Гарри не был уверен хотя бы потому, что у Ориона была Вальбурга. Он даже его любовником не был. Они вовсе не были так уж тесно связаны, и оттого все это казалось легкомысленным приключением. Это было неплохо.

Он пытался думать об их новой квиддичной встрече, как о свидании, но эти мысли невольно смешивались с тем, что на следующий день у него должен был быть первым урок с Томом. Они провели бесчисленное количество уроков вместе, но Том всегда оставался после, активно отвечал и всячески помогал ему — кроме тех периодов, когда они были в ссоре. Но сейчас… Гарри ждал его появления с опаской. Том не мог не понимать, что Орион бы не упустил такую хорошую возможность застать Гарри в одиночестве. Он бы не стал просто наблюдать со стороны. У него был план. Какой?

Перед уроком Гарри просматривал свой план занятия. Они подошли к теме оборотней, с которой он был знаком не понаслышке и которую давно хотел рассказать. Приближение Реддла он скорее ощутил, чем увидел: шрам неприятно потянуло, и это чувство нарастало с каждой секундой. Гарри упрямо пялился на буквы, но все свое внимание сосредоточил на боковом зрении, стараясь поймать момент, когда Том переступит порог класса. Голоса третьекурсников становились все громче: ребята начали заполнять класс, здороваясь и переговариваясь. Реддл был здесь.

Том подошел к своему месту вместе с Альфардом Блэком. Тот заливался соловьем, что-то рассказывая про медитацию и каждую секунду поглядывая на Тома, будто проверяя, слушает ли тот его — Гарри пропустил это мимо ушей. Он думал, что Том опять уйдет в конец класса и будет угрюмо молчать, но этого не произошло. Реддл держал подбородок поднятым и что-то вкрадчиво отвечал Альфарду. Розье и Лестрейндж сидели прямо за ними, и им приходилось перегибаться через парту, чтобы участвовать в разговоре, а Нотт был единственным, кто отвлекался от их компании — он всегда сидел со своей подругой Софией Торн. Гарри мрачно наблюдал за ними, отстраненно кивая другим ученикам: перед ним разворачивалась самая нормальная картина на свете. Мальчишки, болтающие о своих делах и иногда поглядывающие в сторону своих девушек. Они смеялись и фыркали, и Том был среди них. Какая-то тихая шутка Лестрейнджа его рассмешила, и он улыбнулся, обнажив ровные зубы.

Гарри прищурился. Прозвенел колокол, и студенты повернулись к доске.

Том, наконец, посмотрел в его сторону. Гарри уставился на него: все его внимание словно бы сосредоточилось на лице Реддла, на его серых глазах, плотно сжатых губах и вызывающе вздернутом подбородке. Он казался спокойным, сосредоточенным — ну прямо образцовый отличник. Вещи были аккуратно разложены перед ним. Ничто не выдавало его истинных чувств.

— Оборотни, — сказал Гарри, отводя взгляд. — Наша тема урока.

Он подождал, пока ученики запишут тему, а потом спросил:

— Вы уже могли встречаться с людьми, страдающими от ликантропии. Кто-нибудь знает, в чем суть этой болезни?

Реддл вдруг поднял руку. Гарри вздрогнул и кивнул ему.

— Во время полнолуния человек превращается в волка, — ответил Том. — Он может быть милым и добрым человеком, но в эту ночь он становится жестоким и диким. В учебнике написано, что раньше считалось, что в такую ночь человек освобождает свои истинные позывы.

Гарри выразительно посмотрел на него, и Том ответил ему невинным взглядом. Разве что его губы дрогнули в ухмылке, из-за которой все внутри Гарри подобралось, словно он готовился к битве. Он развернулся и взмахнул волшебной палочкой, выводя на доске опорный конспект. Спину ему прожигал тяжелый взгляд, но Гарри он совершенно не пугал.