Часть 39 (2/2)

Реддл кивнул и снова направил руку вперед. Гарри встал за его спиной, немного поправил плечо. Это была идеальная поза, образцовая — такая, которую Гарри никогда не использовал. Ему приходилось вызывать Патронуса в самых неожиданных ситуациях, и времени чтобы правильно встать обычно не было. Но учиться все же стоило правильно.

Однако у Тома не получалось. Гарри не считал, что Патронус способен вызвать только добрый волшебник: в конце концов, он видел Патронус Амбридж, а она была ужасным человеком. Но Патронус требовал от волшебника некоторой самоотверженности и честности с самим собой.

— У меня не так много счастливых воспоминаний, — произнес Том. Он чуть повернул голову и посмотрел на Гарри краем глаза. Они стояли слишком близко, и Гарри стоило отойти, но он боялся нарушить хрупкий контакт. Реддл пристально вглядывался в него. Стоило Гарри чуть-чуть отклониться, как тот потянулся следом за ним, будто между ними была натянута невидимая нить.

— Не обязательно счастливое. Главное — сильное.

— Я могу подумать о вас.

Гарри замер и закатил глаза.

— Если это поможет тебе.

Том не отрывал от него взгляда. Он повторил заклинание, но ничего не произошло — его красивое лицо исказилось раздражением.

— Да почему? — он в гневе уставился на свою палочку. — Я все делаю правильно!

— И о чем ты думал?

— О том, как вы учили меня летать, — Том повернулся к нему всем телом. Он все еще стоял непозволительно близко, и Гарри казалось, что если он сейчас начнет отступать, то Реддл, будто хищный кот, будет красться за ним. За прошедшее время он будто снова немного подрос, и его волосы уже больше напоминали ту прическу, что была у него раньше. Его плечи стали довольно широкими, хотя он не уделял особого внимания спорту. Гарри на миг даже позавидовал ему: Реддл хорошел с каждым днем, и было что-то неоправданно несправедливое в том, каким взрослым он казался уже на третьем курсе. Ни с того, ни с сего Гарри вдруг подумал о другом и тут же покраснел до кончиков волос.

— Профессор?

— Я тоже подумал о полетах, когда впервые вызывал Патронус, — Гарри с трудом собрался с мыслями. — Но этого мало.

— Я думаю вовсе не о полетах, — Том немного погрустнел. — Покажите еще раз.

Гарри послушно создал Патронуса. Сверкающий олень пробежал по комнате. Реддл следил за ним, будто охотник за жертвой.

— Почему именно олень? — спросил он.

— Не знаю, — честно признался Гарри. — У моего отца был такой же Патронус.

— А у матери?

— Лань, — Гарри тихо вздохнул. Том посмотрел на него очень внимательно.

— Парные Патронусы. Это просто совпадение?

— Возможно, — сказал Гарри. — Иногда Патронус может быть связан с тем человеком, которого ты любишь. Его форма может меняться. Одна моя знакомая полюбила… оборотня, и ее Патронус стал волком.

Том с некоторым опасением покосился на свою палочку.

— То есть, — осторожно уточнил он. — Может оказаться, что мой Патронус — такой же, как у человека, которого я… могу полюбить?

Сердце Гарри пропустило удар. Он уставился в серые глаза Тома, чувствуя, как смущение вновь возвращается к нему. Реддл не мог знать, что Гарри известно о его возможных чувствах — или мог? Вдруг он уже догадался, что тому все известно и теперь просто наблюдал за тем, как его преподаватель краснеет, будто первокурсник? Или ему самому было страшно: вдруг из-за их странной связи и этой близости его Патронус окажется оленем? Гарри, конечно, сильно в этом сомневался. Патронусом Волдеморта должна была быть змея. Это животное лежало в основе его личности, и не зря деление души заставляло его все больше и больше походить на рептилию. Но Том с его серыми глазами, светлой кожей и розоватыми губами был совсем другим.

— Мы узнаем, только когда ты его вызовешь, — сказал Гарри решительно.

— Но у ваших родителей парные Патронусы.

— Они были хорошей парой, — Гарри улыбнулся. — Может, дело в этом? В особом сходстве характеров или предрасположенности друг к другу. У таких людей Патронусы могут быть связаны. Например, у моего друга был Патронус терьер, а у… его девушки Патронусом была выдра. Терьеры охотятся на них.

На лицо Тома будто бы набежала туча, мигом прогнавшая все его воодушевление. Он отступил на шаг и прищурился, прежде чем отвернуться. Его пальцы до побеления сжались на волшебной палочке, и шрам Гарри кольнуло болью.

— Что? — он с трудом поборол желание потереть лоб. Вспышки гнева Тома, вовсе не такие незаметные, как Реддлу могло показаться, пугали. Гарри вспоминал Волдеморта, которого никто бы не назвал уравновешенным и не склонным к внезапной ярости.

— Блэк хвастался всем в гостиной своим Патронусом, — процедил Том, глядя куда угодно, только не на Гарри. — Это дирхаунд.

— Я знаю. И что?

— А его название не наводит вас на мысли? — Том скривился. — Это собака для охоты на оленей. Как иронично.

— Мерлин помоги, — Гарри отступил к столу и скрестил руки на груди. — Ты должен прекратить это делать.

— Что делать?

— Ревновать из-за пустяков. Патронус Ориона не имеет к… этому всему никакого отношения.

— Вы сами сказали про связь Патронусов.

— Это очень редкие случаи. Иногда это просто совпадения, — Гарри покачал головой. — Ты сам придумываешь проблемы и новые поводы для ненависти к Ориону. Прекрати это.

Том тоже скрестил руки.

— Ладно, — бросил он. — Я всегда был уверен, что моим Патронусом будет змея. А змея и олень — извечные враги.

— Что? — Гарри уставился на него. Реддл медленно приблизился к нему, не позволяя отстраниться от стола. Разговоры об Орионе будто подгоняли его. Казалось, будто Том отчаянно пытается обогнать его во всем, в каждой мелочи, и малейший чужой успех превращался в удар хлыста, из-за которого он вновь вставал на дыбы и наполнялся гневом. И лучше не становилось. Гарри не знал, что еще он должен ему сказать, чтобы успокоить эту безумную гонку.

— Олень символизирует Христа, змея — дьявола… Символично.

— И тебя устраивает роль дьявола? — Гарри опустил руки и вцепился в край стола. Ему совсем не нравилось, куда поворачивал этот разговор. Ему вдруг показалось, будто комната отдалилась куда-то, и перед ним остался только Том и его глубокие, серые глаза. Тот жадно разглядывал его и тяжело дышал.

— Эта роль ничем не хуже других, — заметил Реддл. — Но змея может быть не только дьяволом. Она олицетворяет бессмертие, круговорот явлений, двойственность вещей… Это очень интересный символ.

— Бессмертие? — шепотом переспросил Гарри.

— Змея сбрасывает кожу и перерождается, — Том тоже понизил голос. — Все повторяется вновь.

Гарри сглотнул. Он только сейчас понял, что Реддл оказался непозволительно близко. Одной рукой он опирался о стол, склоняясь к Гарри. Его взгляд гипнотизировал, и Гарри не мог отвернуться от него. Он думал о том, что Том только что сказал ему и не находил верных слов. Дурное предчувствие вдруг захлестнуло его. Им нельзя было говорить о бессмертии.

— В твоей церкви тебе преподавали какую-то хрень, — выдавил он. Том вдруг искренне улыбнулся, и свет будто бы озарил его лицо. Он коснулся ладони Гарри краем пальца.

— Согласен, — сказал он. — Но я узнал это в библиотеке. Кому, как не нам с вами уделять внимание змеям?

— Лучше бы ты столько же внимания уделял своему Патронусу.

Том игриво закатил глаза. Он больше не злился, и Гарри чувствовал исходящее от него тепло. Они были совсем одни и говорили на интересные для Реддла темы — он радовался этому, и Гарри улавливал его настроение. Может, даже слишком хорошо.

— У меня есть одно воспоминание, — прошептал Том. — Может, оно подойдет.

Его взгляд переместился, но Гарри ничего не успел ему сказать. В дверь вдруг неистово забарабанили. Том тут же отстранился, с неприкрытым раздражением глядя в ту сторону.

— Если это Блэк, клянусь… — его глаза были холодными и яростными. Гарри отлип от стола и на ватных ногах приблизился к двери. Его сердце неистово колотилось в груди. Что только что произошло? Том был так близко, но Гарри почти не мог пошевелиться: чужая воля будто сдавила его со всех сторон. Реддл смелел с каждым днем.

Гарри не желал участвовать в этом соревновании.

За дверью действительно оказался Блэк — младший. Альфард был бледным, а его черные кудри торчали во все стороны. Искусанные губы казались сухими. Он сглотнул и спросил:

— А Том здесь?

Гарри посторонился, открывая обзор на Реддла. Тот нахмурился.

— Что случилось?

— Можно с тобой поговорить? — протараторил Альфард. Он посмотрел на Гарри странным взглядом, в котором, как ни странно, чувствовалось немало вызова, а потом снова уставился на Тома. Тот еще сильнее насупился. Он поглядел на Гарри, будто спрашивая разрешения — тот непонимающе кивнул.

Реддл вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Гарри немного потоптался на пороге, а потом, плюнув на учительские принципы, наклонился поближе. Альфард и Том явно отошли в сторону, но в пустом коридоре было гулкое эхо: до Гарри доносились обрывки фраз.

— Нашел… Сейчас нашел.

— И что там?

— Ты сам… Не думаю, что это она, но это… Мы были правы. Оно было на восьмом этаже.

Гарри вздрогнул и выпрямился. Он успел отойти к столу ровно в тот момент, когда дверь открылась и в класс вернулся Том. Он выглядел почти испуганным и побледневшим. От былой игривости не осталось и следа. Он закрыл дверь и прижался к ней спиной, глядя на Гарри.

— Что-то случилось? — спросил тот для виду.

— Там… — Том замялся, будто решая, может ли он сказать правду. Все внутри Гарри рухнуло, когда он произнес: — Там проблемы у первокурсников. Меня просили помочь. Я… не хочу уходить, но мне надо… проверить.

— Ладно, — Гарри отвернулся. Это была ложь. Он знал, что Том многое скрывает от него — это было взаимным. Но все же ловить его на вранье было неприятно.

Они нашли Выручай-Комнату. Как это вышло? Не могли же они случайно пройти мимо нее? Гарри вцепился в край своего стола, чувствуя, как взгляд Реддла жжет его кожу. Нет. Они искали нечто другое — Альфард ведь так и сказал. «Не думаю, что это она» — Гарри вовсе не был дураком. Он просил Тома оставить поиски Тайной комнаты, но тот не послушал его. Они оба не следовали тем советам, что давали друг другу. Реддл искал наследие Слизерина, а Гарри продолжал общаться с Орионом.

И он собирался вновь с ним увидеться. А Реддл, очевидно, собирался изучить новое сокровище.

Том прищурился, будто прочитав его мысли.

— Профессор?

— Увидимся завтра, — сказал Гарри. — Потренируйся.

Реддл кивнул. Он подошел и улыбнулся.

— Вам не о чем волноваться, — сказал он. — Я со всем разберусь.

Весь остаток дня Гарри провел вместе с Гермионой. Тот факт, что руки Тома дотянулись до Выручай-Комнаты, был тревожным. Именно в ее глубинах Волдеморт спрятал один из своих крестражей. Гарри подумывал о том, что им стоит просто сжечь ее, но Гермиона осадила его:

— Мы не уничтожим Комнату целиком, если сожжем один из ее залов, — сказала она. — И если мы опасаемся, что Реддл сделает крестраж и спрячет его в ней, то пусть уж он прячет его в том месте, о котором нам известно. Ему ничто не мешало поместить диадему в комнату, о которой бы никто не догадался. Так что пусть она остается.

В этом был смысл. Гарри пытался придумать, как развести Тома на разговор об этой находке. Тот делился с ним своими исследованиями, когда думал, что Гарри положительно их воспримет, но более он не заговаривал с ним о Тайной Комнате и прочем. Может, стоило ему намекнуть? Заговорить о загадках Хогвартса? Вечером пригласить его к себе, чтобы Том снова расслабился и стал ласковым и открытым, и смотрел на Гарри своим глубоким, мягким взглядом…

Гарри думал об этом весь вечер и отвлекся, лишь когда после отбоя он вышел на крыльцо. В лицо ему ударил холодный ветер: теплого свитера резко оказалось недостаточно, чтобы справиться с непогодой. Гарри спрятал руки в карманы брюк и задался логичным вопросом, что он тут забыл. Он мог сидеть около своего камина, а вместо этого пялился на залитые лунным светом поляны и черный силуэт леса. Позади послышались шаги.

— А я думал, вы не придете, — Орион вышел из дверей.

— Не знаю, зачем я это сделал, — буркнул Гарри.

— Вы пообещали, — Блэк улыбнулся. Он был в одном только черном джемпере, который плотно облегал его тело. И как ему было не холодно? Гарри скользнул взглядом по его животу и отвернулся. — Вы полетаете со мной, если я прекращу вас преследовать.

— Точно, именно так я и сказал.

— Немного веселья не помешает.

— Будто бы у тебя в жизни мало веселья, — съязвил Гарри, вспоминая Вальбургу, выходящую из тени. Эта картина все еще вызывала у него смутное раздражение и почему-то отчаянье. Он ни на что не рассчитывал, но слова Гермионы, подобно тучам, висели над ним. Орион поглядывал на него краем глаза.

— Я много работаю, — заявил он, когда они спустились с крыльца и вышли на плохо различимую тропу. Люмос никто не зажигал. — Профессор Вилкост одобрила мой проект. Она вам рассказывала?

— Нет. Я занимаюсь только работой Патриции.

— Она в вас влюблена, — усмехнулся Блэк.

— Я знаю, — Гарри поежился. Это был уже не первый раз, когда Орион выдавал ему подобные секреты, но это высказывание не вызывало такой бури. Может, потому что всем это было очевидно? Борко подшучивал над ним два года назад. — И это очень неудобно.

— Ваш подопечный ее еще не преследует?

Гарри глянул на улыбающееся лицо Ориона и ухмыльнулся:

— Нет, ему не нравишься конкретно ты.

— Интересно почему?

Гарри догадывался о причинах. У Патриции не было и шанса сблизиться с ним: она была милой девушкой, симпатичной, но Гарри не испытывал никакого смущения рядом с ней. Все внутри него не сжималось от предвкушения и азарта, как перед сложной игрой. Блэк ухмыльнулся: он будто бы видел все эти мысли на его лице.

— Так что там твой проект? — спросил Гарри, чтобы сменить тему. Они шли к полю, стараясь поскорее удалиться от замка и потенциальных глаз. Время было уже позднее, и Гарри казалось, что в такой час их никто не сможет увидеть. Ночь скрывала их и все, что тут происходило.

— Думаю, мне придется просить разрешения наведаться в Гринготтс, — сказал Орион. — Чтобы набрать немного практических данных. Вы поедете со мной?

— Что? — Гарри опешил. — Зачем мне ехать с тобой в Гринготтс?

— А почему бы преподавателю не сопроводить студента? Я мог бы показать вам мой дом на площади Гриммо.

Гарри поежился. На языке крутилась язвительная фраза «Я там уже бывал».

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он. — У меня есть работа, в конце концов.

— Это могут быть каникулы. На Рождество мы здесь, но на Новый год можно погулять.

Гарри покачал головой. На миг он представил эту картину, и она показалась ему очень красивой — совершенно сказочной и невозможной. Лондон, должно быть, был очень красив в это время года, и там Гарри не приходилось бы думать о профессорах, которые могли уличить его в чрезмерной дружелюбности. Может, он бы хотел этого.

Но Новый год был особенным днем. Он не мог покинуть Хогвартс.

— Не выйдет.

— Почему?

Пальцы Ориона задели его ладонь. А потом снова. Его мизинец зацепился за мизинец Гарри. Какое-то время они шли так, и Гарри упрямо пялился в землю, не зная, как ему поступить. Он чувствовал слабость в ногах и странную тошноту. Чужая кожа казалась ему раскаленной.

Он высвободил свою ладонь.

— Не надо, — сказал он тихо.

— Ладно, — согласился Орион. — Я пригласил вас не за этим. Можете не беспокоиться о моих помыслах: они самые чистые.

— Неужели, — щеки Гарри горели. — И зачем же? Имей в виду, это разовая акция.

— Потренируйтесь со мной на позиции охотника, — предложил Орион.

— Я же ловец, — напомнил Гарри. — Охотник из меня никудышный.

— Поэтому вы будете убегать, а я — догонять, — ухмыльнулся Орион. Он игриво пихнул Гарри плечом и тут же отстранился, когда тот прищурился. — Ловцы — самые быстрые игроки. У вас хорошие рефлексы и интуиция в полете. А мне нужно стать быстрее. Матчи в этом году самые важные, потому что если я опозорюсь, в глазах клубов мои прошлые заслуги будут забыты.

— Ладно, — согласился Гарри. — Я тебе помогу.

Орион просиял. Света Луны было достаточно, чтобы полумрак не скрадывал детали окружающего мира. Гарри отчетливо видел его улыбку и морщинки, собирающиеся в уголках глаз. Его черные кудри. Орион смотрел на него сверху вниз, и его грудь тяжело вздымалась. Они стояли так близко, что Гарри ощущал его дыхание на своем лице.

— И как тебе не холодно? — спросил он, опустив взгляд на чужую грудь.

— Чары, профессор, — хмыкнул Орион.

Он достал им метлы, и они поднялись в воздух. Наверху было еще холоднее, и Гарри искренне надеялся, что после этой авантюры они не слягут под опеку мадам Банишер. Орион ловко перебрасывал квоффл из одной руки в другую, а потом вдруг замер, крепко сжимая метлу между бедер. Луна осветила его точеный профиль. Гарри подлетел к нему, чтобы не кричать, и спросил:

— Начнем? Куда ты смотришь?

— Мне казалось, что кто-то зашел в лес, — Орион зажал квоффл подмышкой и ухватился за метлу Гарри, удерживая его на месте. — Показалось, наверное.

— Ты уверен? — Гарри вглядывался в очертания Леса, но ничего там не видел. Темные поляны могли скрыть путника, если тот не использовал Люмос.

— Да, — Орион отмахнулся от своих подозрений. — Кому может понадобиться шататься по лесу поздней ночью?