Часть 33 (2/2)

Вопрос о зачислении Хагрида в Хогвартс обсуждался почти месяц. Гарри и Гермиона, конечно, были на стороне Дамблдора, который самым первым настоял на том, что у каждого волшебника должно быть право обучаться в школе. Родительский комитет возмущался из-за происхождения Хагрида и потенциальной угрозы, которую он мог представлять, но в итоге решение было принято. Гарри и Гермиона наблюдали за совещаниями, переглядываясь. Они знали, что этот спор будет разрешен через два года: если они справятся, то Том не откроет Тайную Комнату и не подставит Хагрида, а Дамблдор окажется прав. А если нет…

Они не могли этого допустить. Они знали про паука — будущее было в их руках.

Хагрид был смущен и напуган, и он старался держаться подальше от остальных — он еще не знал, что когда-нибудь этот замок может стать его домом, что он может сидеть среди преподавателей… Он опускал глаза и не знал, что в этом зале у него уже есть друзья.

— Миртл Уоррен! — объявила Вилкост, и Гарри едва не подпрыгнул на своем стуле. Он так много думал о Хагриде, что совсем забыл про Миртл — тощую, крошечную девочку в огромных очках, которая опасливо вышла вперед. Она была совсем незаметной. Едва ли кто-то в этом зале обратил на нее внимание. Никто и предположить не мог, какая роль была ей отведена.

Гарри невольно посмотрел на стол Слизерина и неожиданно поймал взгляд Тома. Даже с такого расстояния он мог заметить изменения, произошедшие в нем за лето. Он выглядел взрослее, и волосы у него стали короче. Наверное, его заставили подстричься на ферме, и теперь его прекрасные темные локоны пропали. Гарри улыбнулся ему немного неуверенно, и Том кивнул, словно у них был какой-то уговор, о котором он напоминал.

Он в вас влюблен.

Гарри отогнал эту мысль прочь. Все было нормально в конце прошлого года, и все будет нормально сейчас. Он бросил быстрый взгляд на виновника своих сомнений, но Орион беседовал со своими друзьями и не смотрел по сторонам. Он совсем не изменился за это лето, и Гарри было абсолютно все равно. Он не собирался об этом думать. Он снова посмотрел на Миртл, которая была распределена в Когтевран, а затем на Гермиону. Та медленно кивнула.

— Давайте выпьем за то, чтобы этот год принес нам меньше тревог, — сказал Слизнорт, когда Вилкост вернулась на свое место и начался пир. — Пусть Гриндевальд остается в Европе, а наши ученики успешно сдадут все экзамены.

— И никакого Министерства в стенах школы, — добавила Вилкост. Дамблдор одобрительно усмехнулся в бороду. Гарри был с ними согласен.

Хагрид оказался скромным, но старательным учеником. Он сидел в самом конце класса, сгорбившись над своей партой: желание не привлекать внимание отчетливо читалось в его поведении. Он шевелил губами, когда читал, и его рука с волшебной палочкой немного дрожала. Программа первого курса была довольно простой и включала в себя базовые заклинания, вроде искр, отталкивающих чар, дыма… Большинство студентов справлялись с ними довольно быстро, тем более что поначалу они все были полны энтузиазма, но Хагриду и эти чары давались с трудом. Гарри подозревал, что дело вовсе не в магии, а в глубокой неуверенности мальчика. Тот, очевидно, осознавал свое отличие от остальных и чувствовал себя чужим в их шумных компаниях, которые не принимали его.

Гарри заметил это почти сразу. Хагрид всегда был один: он приходил и уходил с урока, не глядя на других учеников, в столовой сидел в стороне от них, и никто не вставал с ним в пару, если были другие варианты. Хагрид, казалось, не обращал на это внимания и принимал как данность, однако порой Гарри замечал, что он бросает грустные взгляды по сторонам. Ему было одиноко, конечно — он же был первокурсником.

Гарри не собирался так это оставлять. Гермиона сказала, что им следует начать издалека, чтобы Хагрид не подумал, что учителя его обсуждают.

— Ты помнишь, что было с Томом, когда ты открыто за него заступился, — напомнила она. — Они решат, что Хагрид нажаловался, и станет еще хуже.

— И что нам делать? — насупился Гарри. — Вдруг его начнут травить?

— Я думаю, гриффиндорцы просто не знают, как к нему относиться, — предположила Гермиона. — Если у них будет пример, то кто-то обязательно поймет, что Хагрид добрый и дружелюбный человек. Может, нам попросить Флимонта за ним присмотреть? Он кажется неплохим.

— Можно попробовать, — Гарри вздохнул.

Он не был особо близок с Флимонтом, но тот был единственным учеником Гриффиндора, с которым у Гарри были хоть какие-то внеучебные отношения.

— Рубеус Хагрид? — удивился тот, когда Гарри попросил его остаться после урока. Флимонт заметно подрос за лето, и его волосы стали выглядеть еще более растрепанными. — Все его знают. Трудно… не заметить.

— Как к нему относятся на Гриффиндоре? — прямо спросил Гарри.

— По-разному, наверное, — Флимонт пожал плечами.

— А как ты относишься?

— Не знаю, профессор, — Флимонт заметно стушевался. — Никак, наверное? Он вроде бы не злобный парень, значит, уже получше многих слизеринцев. Почему вы интересуетесь?

— Мне кажется, ему сложно привыкнуть к школе, — ответил Гарри уклончиво. — И если кто-то обижает его, то я хотел бы знать об этом.

Флимонт поглядел на него с любопытством. Он провел пальцем по углу стола, раздумывая над чем-то, а потом сказал:

— Я вас понял, — его губы растянулись в хитрой улыбке. — Я думал, что вы приглядываете только за слизеринцами.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ничего, — тот отмахнулся. — Я вам расскажу, если что-то замечу. Но этот Хагрид… Мне кажется, он сам не особо старается с кем-то подружиться. Он постоянно бродит где-то один, а если появляется в гостиной, то просто сидит в углу.

Это было проблемой, наверное. Стоило поговорить с самим Хагридом, предложить ему какое-то дело. Нравились ли ему волшебные существа уже сейчас? Гарри мог бы подойти к профессору Сильванусу Кеттлберну и узнать, не нужна ли ему помощь: тот был энтузиастом, который большую часть времени проводил в Запретном Лесу и появлялся в Большом зале через раз. Даже если Хагрид пока не интересовался этой темой, ему она точно должна была понравиться — Гарри хотел сделать его счастливым. Он все еще был благодарен Хагриду за миг, когда тот появился на маяке и забрал его от Дурслей. Гарри нуждался в его поддержке, в его присутствии в Хогвартсе — и теперь Хагрид нуждался в его помощи, пусть даже не осознавал этого.

Однако Хагрид был не единственным, кто занимал его мысли.

На первом уроке третьего курса Гарри столкнулся с ужасающим пониманием, что Том вырос. Он еще не был похож на свою взрослую версию, которую Гарри встретил в Тайной Комнате, но и ребенком он больше не был. Он вытянулся, его плечи стали шире, а руки — крепче. Работа на ферме хорошо сказалась на его фигуре, а солнце заставило его кожу утратить нездоровую бледность. Даже короткие волосы ему шли: Том походил на свежий ветер, залетевший в комнату.

Только его глаза были прежними. На первом уроке он сидел, жадно глядя на Гарри. Нетерпение, казалось, наполняло каждую клеточку его тела, и Гарри не был уверен, что ему это нравится. Мурашки бежали по его спине, и он пытался не думать о том, что постарался запрятать в самые глубины своего разума. И ни о чем не сожалеть.

Они росли. Не только Том — все его друзья. Парни и девушки, которые постепенно покидали свое детство, чтобы стать взрослыми — их многое ждало впереди, но Гарри не мог за них порадоваться. Он с трудом мог отвести взгляд от лица Реддла.

— Вы скучали по мне? — прямо спросил Том, когда урок закончился. Он закрыл дверь и прижался к ней спиной. Гарри не должен был ощущать себя в ловушке, но эта мысль все равно пронеслась в его голове, прежде чем он улыбнулся.

— Ты написал мне немало писем, — ответил он.

Том усмехнулся. Он и раньше был довольно высоким, но теперь они с Гарри были одного роста — и Том стремился стать выше. Его скулы заострились. Ему было почти шестнадцать лет.

— Мне было интересно узнать, как проходят ваши каникулы, — он приблизился.

— Мне особо нечего добавить к тому, о чем я уже написал. В основном я занимаюсь неинтересной бумажной работой. А поскольку на мне теперь третий курс, то это целая гора новых учебных планов.

— Я могу вам помочь. Как в прошлом году.

Он склонил голову набок, и Гарри сразу понял, о чем Том хочет поговорить. Они не обсуждали, что будет с их уроками в новом учебном году, и втайне Гарри надеялся, что Реддл оставит эти планы. Он не видел Ориона два месяца, и тот должен был сейчас все внимание уделять подготовке к ЖАБА и своей выпускной работе, а не ругани с Реддлом. Гарри надеялся, что они проявят сознательность, однако пристальный взгляд Тома лишал его этой надежды.

— Мне неловко занимать твое свободное время, — заметил Гарри осторожно. — Это ведь третий курс. Вы сможете ходить в Хогсмид на выходных и все такое…

— Хотите пойти со мной? — вдруг спросил Том.

— Боюсь, это вызовет слишком много вопросов.

— Пожалуй, — Том поморщился и прижался бедрами к краю его стола. — Но для меня ничего не изменилось. А для вас?

Он волновался из-за того, что Гарри мог передумать насчет их совместных вечеров? Может, он бы и передумал, потому что Том вызывал у него смешанные чувства сейчас: чем старше он становился, тем больше напоминал о своем крестраже, и Гарри ощущал слабость внутри от этой мысли. Но с другой стороны — это был ключевой, роковой период для них.

И Гарри стоило держать его подальше от Ориона Блэка.

— Полагаю, мне все еще нужен помощник.

Том улыбнулся. Он чуть наклонился вперед, игриво склоняя голову набок.

— А вы ничего не замечаете? Изменений?

— Ты вырос и подстригся? — усмехнулся Гарри. — Тебе идет.

— Неправда, — Том закатил глаза. — И я о другом.

Гарри окинул его взглядом с ног до головы.

— Новая одежда? — предположил он. Том всегда был аккуратен со своими вещами, и он бы ужаснулся, узнав, как неряшливо Гарри выглядел во время своей учебы. Но раньше его вещи выглядели довольно просто, выдавая бедность, однако сейчас это изменилось. Его мантия была новой, ботинки — блестящими. Рубашка казалась такой белой, что даже слепила глаза.

— Ноги моей больше не будет в тех жалких магазинах, — Том вздохнул. — Я заработал достаточно денег, чтобы взять себя в руки. В прошлом году я вам обещал, что все изменится, и это — мое начало.

На мгновение Гарри послышалось что-то странное в его словах, но он откинул это предчувствие прочь. Том, казалось, был безмерно доволен тем, что сделал, и Гарри стоило его поддержать. Он находил особую прелесть в том, что Реддл мог заниматься обычной, маггловской работой, если это было необходимо — это размывало повелительный образ Волдеморта.

— Я тобой горжусь, — Гарри улыбнулся, и взгляд Тома потеплел.

— Мне столько нужно с вами обсудить, — сказал он тихо. — Я скучал по вам.

Он приблизился еще немного, и Гарри подумал, что Том сейчас скажет что-нибудь непоправимое. Тот судорожно облизнул свои губы и вздохнул.

— Том, — Гарри смутился. Реддл протянул к нему руку, но в этот момент дверь открылась, и он отшатнулся, будто ошпарившись. На пороге стояла Вилкост.

— О, Гарри, вы еще здесь, — ее глаза прищурились в подозрении и насмешке. — И вы, Реддл.

— Добрый день, профессор Вилкост, — Том тут же расправил плечи.

— Смотрю, вы снова добавляете моему ассистенту работы, — заметила Вилкост, обходя стол.

— Напротив, профессор, я надеюсь оказать… вам помощь, — Том очаровательно улыбнулся, успешно игнорируя ее взгляд. — Защита от Темных Искусств — мой любимый предмет. Я как раз говорил мистеру Поттеру, что хотел бы помогать, если вы не против.

Вилкост посмотрела на Гарри, а тот посмотрел в стену. Почему-то он чувствовал себя так, будто его поймали с поличным, хотя ничего плохого в классе не происходило. И Том мог прямо говорить о своем желании оказывать посильную помощь: в конце концов, это ведь не было запрещено? Вилкост вздохнула.

— Пожалуй, мистеру Поттеру может понадобиться помощь. В этом году у меня слишком много выпускников, с которыми придется работать.

Гарри тяжело вздохнул: дополнительная работа профессора Вилкост означала, что у него тоже будет больше заданий. Он даже завидовал Гермионе, которая так сдружилась с Уолбриком — уж он-то не стал бы сваливать на Гарри домашние задания курса, у которого он даже не вел!

— Выпускников? — переспросил Том. — Студенты пишут у вас выпускные работы?

— К сожалению, — ответила Вилкост сухо. — Вы об этом уже задумывались?

— Я мало про это знаю, — Реддл чуть нахмурился. — Только то, что пятый и седьмой курс должны сопроводить свои экзамены собственным исследованием. Они могут выбрать любого преподавателя, чтобы он стал их наставником?

— Да. Поэтому мы и советуем студентам быть активными и поддерживать репутацию — чтобы выбранный профессор не отказал в нужный момент.

Том опустил подбородок, и его взгляд метнулся к Гарри.

— А у вас кто-нибудь пишет, профессор?

В его глазах зажглась искра. Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, но Вилкост его опередила:

— У мистера Поттера нет достаточной квалификации для того, чтобы быть чьим-то наставником, — заметила она. — Поэтому если в конце пятого курса вы решите выбрать ЗОТИ, то писать вы будете у меня. А я не даю моим студентам спуску.

— Трудности меня не пугают, — Том повеселел.

— Я наслышана об этом, — кивнула Вилкост.

Было понятно, что она никуда не уйдет из кабинета, поэтому Том вздохнул. Он попрощался, улыбнулся Гарри из-за спины профессора и скрылся за дверью. Вилкост подождала, пока его шаги стихнут, а потом усмехнулась.

— Год только начался.

— Он хочет помогать мне с домашними заданиями младших курсов, — сказал Гарри поспешно.

— Тогда будем считать, что у вас есть время на четвертый курс, — Вилкост довольно кивнула. — К тому же мне понадобится ваша помощь с некоторыми выпускниками. Вы же знаете Патрицию Бишоп? Она помогала вам с Аистом два года назад.

— Помню, — Гарри поник. — И что с ней?

— Она решила заняться эволюцией боевых практик европейских народов.

— Вы вроде бы говорили, что я не могу заниматься с выпускниками, — Гарри хватался за любую возможность. Они так не договаривались. — У меня три курса!

— Три курса и Реддл, — Вилкост снова усмехнулась. — Если вы не можете держать этого мальчика в рамках, что ж — пусть помогает. Тогда у вас будет больше времени на помощь мне. Вы работаете уже два года, пора привыкать к повышенным нагрузкам.

— И что я должен делать?

— Пока что я возьму на себя подготовку дуэлей на ЖАБА, а вы поможете Бишоп с боевыми практиками.

— Замечательно, — пробурчал Гарри. Он уже представлял эти занятия: Патриция будет крутиться вокруг и смотреть на него огромными глазами, а ему будет ужасно неловко. — Кто еще на вас?

— Люсьен с Когтеврана, хороший мальчик. Веблен. Эндрю Грастингс и Мария Макмиллан, они с пятого. И Блэк, конечно.

Гарри вздрогнул.

— Блэк ведь был у Слизнорта, — заметил он.

— Он написал мне в конце августа, и Гораций уже высказал мне свое негодование, — вздохнула Вилкост. — Будто бы я хочу, чтобы у меня было больше выпускников. В этом году их и так слишком много. Мнят себя героями, которые должны спасти мир. Это все из-за войны.

Она внимательно смотрела на него. Гарри отвел взгляд.

Летом он получил от Ориона два письма и оба оставил без ответа. Может, это было поспешным решением, но Гарри казалось, что он теряет контроль над ситуацией. Орион вдруг оказался слишком близко, и Гарри все еще помнил тот день, когда они разговаривали в его кабинете. Зачем он вообще вспоминал об этом? Это ошеломляющее чувство пугало его, и оно было совершенно лишним сейчас. Он не хотел этого. Тем более что у него был Том, и это дело было важнее всего остального. Всего остального.

— Пожалуй, из-за войны, — согласился Гарри.