Часть 33 (1/2)

— Ты подстригся, — сказал Альфард.

Том оторвал взгляд от снующих по перрону людей и повернулся к нему. Мгновение он просто смотрел на Альфарда, словно удивленный его появлением, а потом его губы растянула легкая, такая знакомая улыбка. Реддл провел рукой по волосам, ероша короткие пряди.

— Пришлось, — ответил он. Даже его голос будто бы изменился, став глубже и сильнее, хотя это могло быть просто игрой воображения — в конце концов, Альфард не слышал его два месяца. Он прошел в купе и занял место напротив: сидеть рядом было бы приятнее, но так он мог беззастенчиво разглядывать Тома, который выглядел просто очаровательно в этом мягком свете. Его волосы были намного короче, и оттого его лицо казалось светлее и уязвимей. Он загорел, и Альфарду это нравилось: как бы сильно он не ценил фарфоровую бледность его кожи, видеть Тома таким было приятно. Это лишило его образ загадочности, но оттого он стал ближе, роднее.

— Как твое лето? — спросил Альфард. — Заработал денег?

— Даже больше, чем рассчитывал. А твое?

— Одиноко, — Альфард улыбнулся. — Все время торчал в поместье.

Это было большим преуменьшением. Вальбурга, конечно, рассказала родителям обо всех приключениях Альфарда, и его ждал разговор, больше похожий на допрос. Отец и мать хотели знать все о Томе Реддле, который заставил их сына рассориться с родственниками — и Орион издалека подливал масла в огонь, в красках описывая дуэль и свои подозрения. Альфард предпочитал отмалчиваться и бубнить, что все это выдумки: а что он мог сказать? Правду? Родители бы не поняли его: хорошо, если бы просто отругали, а не заставили сменить школу, дабы искоренить извращенные наклонности. В какой-то момент он осознал, что ему и вовсе не с кем обсудить то, что его тревожило. Том был единственным, кто знал правду, но он не хотел ее обсуждать, и Альфард не решался упоминать свои чувства в тех письмах, что отправлял ему.

Мог ли он сказать что-то сейчас? В купе они были вдвоем, и Том смотрел на него с легкой улыбкой. Ему, наверное, тоже было одиноко среди магглов, которые понятия не имели, кто именно живет рядом с ними. Он был не просто волшебником.

— Что ты делал в свободное время? — спросил Альфард, чтобы не молчать. Если бы он мог, он бы встал перед Томом на колени и вынудил бы снова вернуться к той теме, которую они старательно пытались замять. Он избегал его прошлой весной — Альфард не хотел и дальше испытывать это чувство.

— Читал учебники, — ответил Том. — У нас три новых предмета. Ты же подготовился?

— Конечно, — усмехнулся Альфард. — Я даже пытался погадать на картах, но вышла какая-то грустная муть про предательство и изгнание. Или я сам себя накрутил.

— У меня тоже не получилось, — признался Том. — Если только я не собираюсь сначала умереть, а потом дожить до глубокой старости.

Альфард усмехнулся.

— А что с нашими планами? Все по-прежнему?

— Я не собираюсь отступать, — Том тут же нахмурился. — А ты?

— Ты же знаешь, я буду с тобой.

Они замолчали, глядя друг на друга. Альфард, осмелев, потянулся вперед, чтобы взять Тома за руку — его ладони были такими красивыми… Он едва успел коснуться его кожи кончиками пальцев, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Максимилиан.

— Вы бы видели, кого я только что встретил! — воскликнул он, заталкивая в купе свой чемодан.

Альфард откинулся назад и отвернулся. Он хотел выпихнуть Розье в коридор, чтобы он не смел нарушать их момент — Альфард так долго ждал этой возможности, и надо же было ему все испортить! Но Максимилиан уже плюхнулся на диванчик рядом с Томом и оглядел его удивленно.

— Решил сменить стиль? — хмыкнул он.

— Через месяц все станет как раньше.

— Эксперименты — это важно! Я вот тоже думал подстричься. Мне кажется, буду казаться взрослее. Меня точно возьмут в команду снова, поэтому…

— Ты вроде кого-то встретил, — буркнул Альфард.

— Точно! — Розье повернулся к нему. — Такого чудика. Футов шесть, не меньше! А лицо как у ребенка. За ним старикашка какой-то бежал, все говорил, чтобы он писал ему обо всех новостях.

— Шесть? — удивился Том. — Разве может быть ребенок такого роста?

— Я же говорю — чудик. В Хогвартсе узнаем, кто это такой.

Альфард вздохнул. Вскоре к ним присоединились Бенджамин и Эдвин, жаждущие поделиться новостями о своих каникулах — гораздо более интересных, чем заточение Альфарда в поместье. Об уединении с Томом можно было забыть. Да и тот, кажется, об этом не волновался, и Альфарду оставалось только вздыхать, глядя на него. Впрочем, он не собирался так это оставлять. Это был новый курс, который должен был все изменить.

В прошлом году Том сказал, что ему нужно время. Он не отверг его и не заклеймил, значит, мог ответить на чувства Альфарда. Может, его мысли действительно были заняты другими вещами… Орион и Поттер — вот, кто стоял между ними, и Альфард отчетливо это понимал. У Ориона был выпускной год, и его должны были заботить экзамены, а не возня с третьекурсниками. Но вот профессор… Вилкост повышала его, и Альфард был уверен, что тот будет преподавать им до самого окончания школы. Значит, Том опять будет торчать у него в кабинете, лишая Альфарда любых возможностей для решительных действий.

Но разве он мог это изменить? Может, он вообще зря надеялся?

Том бросил на него пронзительный взгляд, словно угадав его мысли.

— Альфард, — позвал он, и голос его походил на мед. — А ты что думаешь?

— О Древних Рунах? — тот вздохнул. — Будет очень сложно.

— Зато их будет вести самая красивая преподавательница, — ухмыльнулся Максимилиан. — Наконец-то мы познакомимся с мисс Грейнджер.

— Неужели ты отказался от своих амбиций насчет Матильды Мейсинг? — хмыкнул Бенджамин, поправляя свой галстук.

— Никогда, — решительно заявил Максимилиан. — Но это не значит, что я не могу смотреть по сторонам, правда?

— Вы совсем не изменились за лето, — вздохнул Эдвин.

— А мы и не должны, — сказал Бенджамин. — Мы уже на третьем курсе. Пора нам всем заняться личной жизнью.

— Так девушки есть у всех, кроме вас двоих, — Эдвин закатил глаза.

Бенджамин и Максимилиан переглянулись и хором тяжело вздохнули.

Альфард надеялся, что в новом году он изменится — станет взрослее, серьезней, уверенней… Однако чем больше времени он проводил с друзьями, тем больше ему казалось, что все осталось по-прежнему. Но так не должно было быть. Стоило быть решительней.

Ему хотелось расспросить о Поттере, но Альфард не рисковал открывать рот. Том мог сразу разгадать его планы и встать на защиту своего драгоценного профессора — если Альфард хотел завоевать хоть немного места для себя, ему стоило быть хитрее. Быть таким же, как Реддл. Тот два года показывал ему, как можно добиваться своего чужими руками.

Но что он мог сделать? Что? Поттер был профессором, и ему, очевидно, нравился тот факт, что Том бегал за ним, будто преданный щенок — Альфард никак не мог это изменить. Однако он думал, фантазировал. Половину лета он провел с рукой в собственных штанах, представляя, как все могло бы быть. Или как все будет.

— Ты во мне дырку прожжешь, — насмешливо заметил Том, когда по приезде в Хогвартс они начали вытаскивать чемоданы с верхних полок. Альфард покосился на остальных: те не вслушивались в их шепотки. Впрочем, Реддл не позволил ему ответить: он стащил свой чемодан и вышел в коридор.

Возвращение в Хогвартс всегда было чем-то особенным. Они ехали в повозках и смотрели на приближающуюся громаду замка — все было впереди. В соседней повозке ехали друзья Малфоя, который прицепился к Тому на перроне и не отставал до тех пор, пока не обнаружил, что для него в повозке места нет — шестое сидение заняла Роуз.

Всю дорогу она держала Тома за руку. Тот никак не реагировал: его, казалось, больше заботили сверкающие башни замка.

— Они достроили крышу, — заметил он, когда впереди показались ворота.

— Крышу? — спросил Альфард.

— Та маленькая башня, — Том указал в небо. Гриффиндорская башня и правда обзавелась небольшой пристройкой.

— Выглядит интересно, — заметила Роуз. — Я бы не отказалась в ней жить.

— Да, — кивнул Том медленно. — Очень интересно.

— А где Кэти? — спросил Альфард. — Я не видел ее на перроне.

— Где-то там, — махнула Роуз. — Соскучился, да? Она тоже про тебя спрашивала.

Альфард пожал плечами. Ему было немного все равно, но друзья ему завидовали.

Он вдруг подумал об Орионе. Тот завязал свой роковой роман в этом же возрасте, и он считал это достижением. На мгновение Альфард вспомнил, как тот смеялся над ним посреди коридора, и ярость наполнила его. Он не видел кузена почти все лето: тот торчал в Лондоне, и Вальбурга навещала его. Никто из них, конечно, не хотел проводить время с младшим братом.

Тем более что Альфард больше не был самым младшим. У него же появился братик.

Ребенка звали Сигнус, и он был нелепым. Мать хлопотала вокруг него, а Альфард ощущал лишь брезгливость от вида его пухлого тела и крупной головы. Он не собирался с ним возиться. У Сигнуса был лишь один плюс — родители отдавали ему все внимание, и Альфарду доставалось чуть меньше укоряющих взглядов. Впрочем, это не делало ситуацию лучше.

В Большом Зале Роуз пришлось их оставить, но ее место тут же заняли Малфой, Эйвери и остальные. В воздухе висел веселый шум: все переговаривались, делясь своими впечатлениями от каникул и планами на будущий год. Вдалеке Альфард заметил Ориона: тот сидел со своими друзьями и лениво оглядывал зал. Он был таким же далеким и чужим — совсем не тем человеком, которого Альфард знал на первом курсе. Кем-то другим.

— Я считаю, что это неправильно — ставить выборные предметы на третий курс, — вещал Малфой. Его волосы чуть отросли, и он то и дело смахивал с лица непослушную белую прядь. — Чем раньше мы начнем изучать новые дисциплины, тем лучше!

— Тем более что их всего три, — Том подпер голову рукой. — Маггловедение, конечно, я не стал бы посещать, но отказываться от волшебных существ довольно обидно.

— Поэтому я их выбрал, — ухмыльнулся Максимилиан. — Нумерология — это слишком сложно, не хочу тратить лишнее время.

— Ведь твое время на вес золота, — хмыкнул Альфард. — Но я тоже бы взял существ, если бы была возможность.

— И я, — вздохнул Бенджамин. — Но отец сказал, что надо брать Нумерологию. Наверное, мы сможем отказаться, если будет слишком тяжело?

Том закатил глаза.

Порой Альфард бросал взгляды на стол преподавателей. Некоторых еще не было на своих местах, но с приближением церемонии распределения кресла заполнялись. Под конец пришли и Поттер с Грейнджер: они постоянно шептались, поглядывая на двери. Несколько раз Альфард замечал, что они бросают взгляды на их стол, и Том тоже смотрел в их сторону — но остальные не обращали на это внимания, поэтому Альфард тоже молчал.

— Сейчас увидите чудика, — шепнул Розье, когда директор Диппет поднялся и объявил, что они начинают церемонию распределения. Профессор Вилкост вынесла табурет и Распределяющую Шляпу. Та открыла свой рот и начала петь.

— А как мы его узнаем? — шепнул Бенджамин.

— Я очень сомневаюсь, что в этом году все первокурсники будут такими.

Максимилиан не ошибся. Как только первокурсники зашли в зал, все внимание тут же оказалось прикованным к одному из них. Он был таким высоким, что возвышался над остальными, будто маяк. Его округлое лицо было красным от смущения, а темные волосы неряшливо спадали на уши. Мантия, явно предназначенная для взрослого, странно сидела на нем: мальчик был полноватым, но неловким, как и положено ребенку. Альфард смотрел на него с открытым ртом.

— Что это за чудовище? — шепнул Малфой.

Альфард повернулся, чтобы поддержать его высказывание, и вдруг заметил… Поттер и Грейнджер с широкими улыбками наблюдали за процессией первокурсников. Они смотрели на этого чудика и радовались.

Альфард отвел взгляд, ощутив, как сжался его желудок.

Этого переростка звали Рубеусом Хагридом, и он пополнил ряды гриффиндорцев. Весь зал наблюдал за тем, как он смущенно присаживается с краю стола и сжимается, пытаясь казаться меньше. Это было сложно сделать: даже с другого конца зала его можно было разглядеть без труда.

— Спорим, в нем течет кровь великанов, — заметил Эдвин.

— Наверняка, — кивнул Альфард. — Но что он тогда делает в школе? Разве это не опасно?

— Меня больше интересует, как его отец умудрился, — захихикал Максимилиан. — Я видел его на перроне.

— С чего ты взял, что это был его отец? — встрял Малфой.

— А кто еще? Точно-точно отец. К тому же наоборот быть не может.

— Почему?

Максимилиан продолжил хихикать.

— Ну ты подумай, — он подмигнул Абраксасу. — Почему его отец не мог быть великаном.

— Чего? — тот совершенно растерялся, зато Розье принялся уже хохотать.

— А я понял! — воскликнул Бенджамин. — Фу! Мы же есть собираемся!

— Не я это начал!

— Идиоты, — фыркнул Альфард и улыбнулся. Он повернулся к Тому, чтобы оценить, как тот относится к вопросам подобных связей, но тот смотрел на стол профессоров, подперев голову рукой. На его лице застыло странное, задумчивое выражение, и Альфарду совсем оно не понравилось. Реддл выглядел так, когда ему что-то не нравилось.

— А ты что думаешь? — спросил Альфард, просто чтоб отвлечь его. — О чудике?

— Думаю, ему будет очень непросто здесь учиться, — Том повернулся к нему.

— Хорошо, что он хотя бы не у нас, — сказал Абраксас. — А что до Гриффиндора… Там часто собирают всякий сброд. Самое место для него.

Том окинул его холодным взглядом. Может, он хотел что-то сказать, но в этот момент золотые блюда наполнились едой, а по залу разнеслись одобрительные возгласы.

Они праздновали начало нового года.

***</p>

Хагрида можно было разглядеть издалека. Гарри очень смутно помнил, как он выглядел в воспоминаниях из дневника, и видеть старого друга таким молодым было ошеломляюще. Гермиона ахнула рядом с ним и прижала руку ко рту; вдвоем они наблюдали за тем, как Хагрид топчется среди первокурсников, поглядывая по сторонам. Волшебный потолок его очаровал, и Гарри улыбнулся, заметив на его круглом, добром лице искреннее восхищение.

— Сложный случай, — прошептал Слизнорт.

— Хватит, Гораций, — прервал его Диппет.