Часть 27 (2/2)

— Дамблдор, — тихо ответил он. — Не хочу напоминать ему.

Гарри кивнул. Он ощущал себя сообщником, но так и было, наверное: Том едва не убил другого ученика, а Гарри скрыл это. И собирался скрывать дальше.

— Не думаю, что он захочет сотрудничать с аврорами, — поделился он.

Том подошел к нему поближе.

— А если они будут расспрашивать вас? — спросил он. — Или попробуют прочитать ваши мысли?

— Они не смогут, — пообещал Гарри. — У них нет оснований нарушать закон, чтобы раскопать эту историю. К тому же мне сказали, что Йорки не обращались в Аврорат. Не волнуйся.

Том кивнул, и сосредоточенное выражение на его лице расслабилось. Он поднял руку и положил Гарри на грудь: прямо напротив сердца.

— Я хотел вам сказать…

В этот момент раздался стук в дверь. Гарри не успел ничего сказать: створка приоткрылась, и в кабинет заглянул Орион. Он замер на пороге, а Гарри и Том застыли около стола — они смотрели друг на друга несколько долгих, неловких секунд. Рука Реддла скользнула с его груди. Блэк моргнул.

— Профессор, — сказал он. — Можно с вами поговорить?

— А, кхм, что случилось?

Орион прошел в кабинет. У него не было с собой сумки, а мантия была расстегнута: значок старосты ярко поблескивал на его жилете. Орион откинул волосы со лба и приблизился: он смотрел только на Гарри, но его губы постепенно растягивались в неприятной усмешке.

— То, что мы с вами обсуждали недавно, — сказал он. — Я кое-что узнал. Полагаю, вам и мисс Грейнджер будет это интересно.

Гарри напрягся. Значило ли это, что отец что-то ему рассказал?

— И что там?

Орион покосился на Реддла. Тот по-прежнему стоял рядом с Гарри, не отрывая взгляда от старшекурсника. Его лицо было холодным и напряженным: сведенные брови, поджатые губы. И сейчас, глядя на них рядом друг с другом, Гарри вдруг подумал, что Орион и Том похожи больше, чем он считал. Может, дело было в языке их тела, или в том, как они смотрели друг на друга, или в странном ощущении, повисшем в воздухе между ними… Они совершенно одинаковым образом показывали свою неприязнь.

— Я бы предпочел говорить не при детях, — сказал Орион, и эта фраза, словно бомба, упала между ними. Шрам вспыхнул, и Гарри понадобилось приложить усилие, чтобы не зашипеть от боли.

— Как ты меня назвал? — спросил Том медленно и тихо. Орион бросил на него быстрый взгляд.

— Что? — сказал он.

Том сделал к нему шаг. Если он рассчитывал, что Орион отступит, то этого не произошло: тот лишь выгнул бровь и повернулся к Гарри.

— Профессор? — позвал он.

Теперь они оба на него смотрели и ждали чего-то. Чего? Гарри оперся руками о стол, пытаясь оказаться как можно дальше от всей этой ситуации — он чувствовал себя загнанным в угол. Чего они от него хотели? Он вообще не должен был оказаться посреди этой ссоры — в конце концов, он их обоих просил прекратить цепляться друг к другу.

— Гарри? — голос Гермионы никогда еще не казался ему таким прекрасным. Девушка постучала по косяку и недоуменно уставилась на слизеринцев. — Мне сказали, что… Все в порядке?

— Да! — Гарри по дуге обошел Тома и Ориона и приблизился к ней. — Тут вот…

— Понятно, — Гермиона кивнула ему и повернулась к Реддлу. — Том, ты не против, если мы кое-что обсудим с Орионом? Вы можете продолжить ваши занятия позже.

Гарри точно мог сказать, что эти слова вызвали в Реддле новую волну ярости, хотя его лицо осталось бесстрастным. Он посмотрел на Гарри, словно пытаясь что-то сообщить ему без слов, а затем кивнул и молча направился к выходу: прямой, напряженный и недовольный. Но чего он ждал? Гарри не хотел ощущать себя так, словно он был в чем-то виноват, и то, как легко Том заставлял его испытывать это чувство, раздражало.

— Ну? — он вернулся к своему столу. Гермиона закрыла за Томом дверь. — Что случилось?

Орион ухмыльнулся.

— Он всегда такой?

Эта ремарка взбесила Гарри еще сильнее.

— Том тут ни при чем, — отрезал он. — Ты хотел нам что-то сказать — говори.

Блэк поджал губы. Пару секунд он просто смотрел на Гарри, а затем деланно пожал плечами и отвернулся. Взгляд его стал цепким и холодным.

— Я спросил у моего отца об аврорах, направленных в Хогвартс, — пояснил он. — И поделился моими наблюдениями. Сегодня он прислал мне письмо. Разузнал кое-что про наших общих знакомых.

— И что же? — нахмурилась Гермиона. Она присела на край стола рядом с Гарри. Ей тоже не нравилось участвовать в этих тайных разговорах за спиной у авроров, но если в Хогвартсе что-то действительно происходило…

— Оливер Грэм, Кассиопея Ракоци и Бартон Блумфилд — дознаватели. Лучшие выпускники своих годов.

— И что это значит? — спросил Гарри.

— Что они изучают подозреваемых, — тихо ответила Гермиона. — Решают, нужно ли предъявить обвинения.

Орион кивнул.

— Отец тоже общался с Авроратом. У нас есть некоторые контакты в Германии.

— Хочешь сказать, что они подозревают твою семью в контактах с Гриндевальдом? — спросил Гарри.

— Не только мою семью, — Орион, наконец, посмотрел на него. — Двое молодых волшебников из Польши, приехавшие в Хогвартс в начале войны, тоже выглядят подозрительно. Особенно если не всё в их истории правда.

Гарри и Гермиона переглянулись.

— Мы не шпионы Гриндевальда, — сказала Гермиона.

— Как и я, — кивнул Орион.

— У них ничего нет, — твердо сказал Гарри. — Они не знают, кого им допрашивать. Поэтому постоянно вертятся рядом с нами и чистокровными студентами. Им нечего нам предъявить.

— И что делать? — спросил Орион. — Послать их к черту?

Настоящие профессора, наверное, возмутились бы выбору выражения, но Гарри и Гермиона просто пропустили это мимо ушей.

— Нет, — Гермиона скрестила руки на груди. — Это будет подозрительно. Мы должны продолжать общаться, как ни в чем не бывало. Нам нечего скрывать.

Вот только это было неправдой. Гарри сглотнул.

— Они ведь не останутся в Хогвартсе навсегда, — сказал он. — Если ничего не произойдет, они просто уедут.

Но в Хогвартсе всегда что-то происходило.

— Ты должен поговорить с ним, — сказал Том. Он вскинул палочку: — Риктусемпра!

Альфард чудом увернулся от щекочущего заклятия.

— Не хочу, — крикнул он. От ответного заклинания Реддл отмахнулся, как от назойливой мухи. — Он опять будет читать мне нотации.

— Я хочу знать, что он скрывает, — Реддл наслал на него заклятие подножки, и Альфард не успел вспомнить контрзаклятие. Он рухнул в снег: холод обжег его руки. — Что-то происходит, и мы должны понять, что именно.

— Уверен, что дело не в Поттере? — хихикнул Бенджамин со стороны.

— Силенцио, — рявкнул Реддл, и Лестрейндж недовольно замычал.

Том подошел к Альфарду и протянул руку: его ладонь была теплой и крепкой. Альфард поднялся на ноги и отряхнулся. Он уже порядком устал от дуэлей — сначала они занимались в кружке, затем ушли на поляну, — но он не собирался пропускать все веселье. Пару недель Реддл был отстраненным и задумчивым, и он постоянно пропадал у Поттера — это раздражало. Но всего один день все изменил, и Альфард снова оказался в центре внимания Тома. Он упивался этим чувством, но понимал: так продолжаться не может. Эти волны холода и тепла заставляли его нервничать, и порой ему хотелось просто схватить Тома за руку и спросить, что на самом деле происходит с их дружбой.

— Альфард, — Том оторвал его от размышлений. Он все еще держал его за руку. — Поговори с братом.

— И что я ему скажу? Привет, а что ты там такое скрываешь? Так он мне и расскажет.

— Скажи, что ты заметил его странное поведение, — Том сжал его пальцы, и это могло бы быть неприятным ощущением, но Альфард им наслаждался. — Что ты беспокоишься о нашей безопасности. В конце концов, он постоянно крутится вокруг авроров. Логично спросить у него.

— И вокруг Поттера, — встрял Бенджамин, сумевший снять Силенцио. — Признайся, Том, тебя бесит, что он пытается отобрать внимание твоего профессора.

Реддл закатил глаза.

— Вы только об одном и думаете.

— А ты — нет? — хмыкнул Розье.

— На самом деле, Том прав, — заметил Эдвин. Он делал успехи в дуэлях и чувствовал себя гораздо уверенней остальных. — Очевидно, Орион, Поттер и авроры знают что-то, чего не знаем мы. И если Грэм расспрашивал Макса о Маркусе, то это может быть связано с нами. Поэтому нет ничего удивительного, если Альфард решит его расспросить.

— Хорошо, — сдался Альфард. Том отнял свою руку, и он мгновенно пожалел о потере этого тепла. — Я поговорю с ним вечером. Но я не думаю, что он расскажет мне что-то.

— Узнай все, что сможешь.

Альфард готов был попытаться, лишь бы Том снова смотрел на него так. Мороз заставил его щеки покраснеть, ветер растрепал его волосы. Он был таким красивым. Таким умным и талантливым. Альфард надеялся, что мистер Поттер хотя бы ценил то, как привязан был к нему Реддл.

Но все же он сомневался, что Орион будет с ним откровенничать. Брат и сестра открыто демонстрировали свое недовольство, и Альфард уже не был уверен, что именно им не нравится: его выбор друзей или он сам. Порой ему казалось, что Том и Кэти больше не были главными причинами их разочарования. Может, они просто были недовольны тем, что он больше не был тем маленьким мальчиком, который боялся их и заглядывал им в рот. Он становился самим собой.

Он пообещал, что поговорит с Орионом вечером, но сделать это было непросто. До ужина тот пропадал где-то со своими друзьями, после ужина ушел так быстро, что Альфард даже не успел заметить его исчезновение.

В итоге поймать брата он сумел только перед самым отбоем. Тот сидел в гостиной — о ужас — вместе с Вальбургой и что-то нашептывал ей на ухо. Они не походили на воркующих голубков: Орион хмурился, а Вальбурга сосредоточено кивала, глядя в одну точку. Том и остальные засели в углу, делая вид, что они заняты домашними заданиями, но Альфард спиной чувствовал их взгляды. Он прокрался мимо старшекурсников и кашлянул над ухом сестры.

— Эй! — она подпрыгнула и уставилась на него недовольно. — Что тебе нужно?

— Хочу украсть нашего кузена, — усмехнулся Альфард. — Можно?

Вальбурга нахмурила темные брови.

— Вообще-то мы разговариваем.

— Ничего, — Орион погладил ее по руке. — Я скоро вернусь.

Он поднялся и кивнул на выход. Альфард пошел следом за ним. Отчего-то ему казалось, что с каждым шагом неясная тяжесть в груди ощущалась все отчетливей. Почему он так переживал? В конце концов, он не делал ничего плохого — просто спрашивал. Орион ведь был его кузеном.

Альфард вдруг вспомнил первый курс и лето перед ним. Тогда все было иначе. Когда они успели так отдалиться? В какой момент Орион стал для него кем-то непонятным и пугающим, почти чужим? Его прямая спина маячила перед глазами.

Они вышли в коридор. Подземелье было темным и холодным, и тишину нарушал только шорох их шагов и звук капель. Орион отошел от гостиной, чтобы их точно никто не подслушал, и остановился около статуи уродливой гаргульи. Ее клыкастая пасть выглядела угрожающе, но Орион не обратил на нее никакого внимания: опершись о каменную голову, он выжидающе уставился на Альфарда.

— Ну? — спросил он.

— Я хотел узнать, что происходит, — прямо спросил Альфард.

— А что происходит?

— Я все знаю, — Альфард коснулся рукой головы горгульи. — Про авроров и Поттера. Что-то происходит в Хогвартсе, так ведь? Что-то опасное.

— Какая разница? — спросил Орион. — Расследование Министерства касается только взрослых.

— Но я хочу знать, — настоял Альфард. — Это меня касается! Максимилиан говорил, что его расспрашивали о Маркусе, а тот был моим другом.

— Был, — заметил Орион. — Быстро же ты про него забыл.

— В каком смысле?

— Слишком много внимания к этой старой истории, — прищурился кузен. — Почему?

— Ты мне скажи, — Альфард не дал сбить себя с толку. — Что нужно аврорам? И что ты рассказывал Поттеру? Мы тоже волнуемся, и…

— Мы?

— Орион!

Тот рассматривал его, чуть прищурившись. Молчание затягивалось. Наконец, Орион сказал:

— Знаешь, братец, если Реддл так хочет сунуть свой нос в мои дела, пусть сам подойдет.

— Том тут ни при чем.

— Да ну? — Орион покачал головой. — Не держи меня за идиота. Я знаю, что тут происходит. Вопрос в том, как долго ты будешь терпеть?

— Что? — Альфард поборол желание сделать шаг назад.

— На тебя больно смотреть, — Орион выпрямился. Он вдруг показался Альфарду таким взрослым, таким холодным… Не стоило к нему подходить. Он ведь знал, что брат ничего ему не расскажет, но Том настаивал — как Альфард мог не попытаться? — Ты ведь Блэк. Как бы отреагировал твой отец, увидев, как ты бегаешь на задних лапках перед грязнокровкой? И что дальше? Будешь таскать его сумку? Не позорься.

— Я просто спросил, какого дьявола творится в Хогвартсе, — Альфард сжал руки в кулаки.

— Нет. Тебя попросил Реддл, который взревновал, не так ли? — хмыкнул Орион. — Вы просто маленькие дети, и если вы думаете, что ваши игры не видны невооруженным глазом, то вы сильно ошибаетесь. Оставьте меня и Поттера в покое, если не хотите получить по носу.

Неужели? Альфард ощутил, как горечь наполнила его рот. Гнев и обида заставляли все в его груди сжиматься. Орион был так ослеплен своей гордостью, что не мог даже предположить, как тесно змеиные кольца оплели его. Он недооценивал Альфарда — и Реддла. Это было большой ошибкой.

Что-то, вероятно, отразилось на его лице, потому что высокомерная насмешка пропала с губ Ориона. Он вдруг шагнул вперед и положил руку на плечо Альфарда, крепко сжимая.

— Послушай, — сказал он вкрадчиво. — Я желаю тебе только хорошего.

— Ну, конечно. Поэтому вы с Вальбургой ведете себя как полные придурки.

— Мы? — Орион покачал головой. — Посмотри, до чего ты докатился. Ты бросил квиддич, скатился по учебе. Ты постоянно скалишься и везде видишь врагов. С каких пор ты стал таким? Ты был таким милым в детстве…

— Ты обо мне ничего не знаешь, — Альфард сбросил его руку. — Может, я просто больше не пытаюсь быть тобой? Я такой, какой есть. И прекрати разговаривать со мной, как с ребенком!

— Но ты ребенок! — рявкнул Орион. — Думаешь, я в твоем возрасте не считал себя взрослым и самостоятельным? Считал, конечно. Но это не так. Ты просто ребенок, который связался с плохой компанией, влюбился и не знает, что с этим делать.

Альфард моргнул. Его сердце забилось и рухнуло куда-то в желудок.

— Я сам разберусь, понятно?

— Как ты разберешься? — Орион смотрел на него с жалостью. — Ал, он тебе никогда не ответит, понимаешь? Сколько бы ты перед ним ни прыгал, он будет просто смотреть и пользоваться тобой. Я не хочу за этим наблюдать.

— Это не так, — Альфард отпихнул его от себя. — Том мой друг, понятно? Ты понятия не имеешь, какой он.

— Умный, талантливый и замечательный? — хмыкнул Орион. — Ты просто наивный глупец, Ал. Твой Реддл сохнет по вашему профессору, а ты ему даром не сдался.

— Может, ты просто сам ревнуешь, а? — Альфард уже ничего не видел перед собой. — Сам-то чего таскаешься за Поттером? Думаешь, я не знаю? Поэтому ты ненавидишь Тома? Потому что Поттер проводит с ним время?

— Мерлин помоги, — Орион возвел глаза к потолку. — Почему я должен выслушивать этот бред?

— Ну так не выслушивай, — рявкнул Альфард. — Отвали от меня! Мне плевать, что ты думаешь! Может, я люблю Тома! Я расскажу ему об этом.

Сердце, казалось, собиралось выскочить из груди. Альфарду было все равно. Он собирался быть самим собой, и Орион не мог ему указывать.

— Ну, конечно. Любит он, — Орион закрыл лицо рукой. — Расскажи и посмотри, как быстро он найдет себе нового лучшего друга. И кричи об этом погромче, пусть отец узнает.

— Пусть узнает. Это его проблемы. Пусть знает, что единственный сын извращенец.

Орион убрал руку и посмотрел на него — тяжело и печально.

— Не единственный, — сказал он негромко.