Часть 27 (1/2)

К февралю они еще дважды получали предупреждение от Аврората. Одна тревога была ложной, другая обернулась взрывом в глубине Запретного Леса. Однако барьер оставался нетронутым. Авроры постоянно колдовали над ним и территорией вокруг, но они консультировались только с Диппетом, Флитвиком и Дамблдором, поэтому Гарри не знал, чем именно они занимаются. До него доходили слухи, что Министерство договорилось о расширении зоны магглоотталкивающих чар — им требовалось обсудить это с маггловским правительством, которое едва ли горело желанием отдавать волшебникам новую территорию. Но, видимо, они добились своего.

Дополнительные занятия с аврорами шли полным ходом. Профессоров до них не допускали под предлогом, что студенты должны учиться использовать магию вне привычных условий, и это вызвало волну недовольств — и беспокойства. Хогвартс не должен был превращаться в вербовочный пункт, но именно этого авроры и добивались. Каждый раз, когда Гарри оставался с Вилкост наедине, она жаловалась ему на попытки вмешаться в ее программу.

— Даже Дуэльный Клуб, — причитала она. — Они же совсем дети!

Гарри подозревал, что ребята из Дуэльного Клуба были бы не против изучить более сильную магию, но, к его удивлению, Том поддержал позицию Вилкост. В последнее время он приходил к Гарри чуть ли не каждый день: иногда он помогал с делами, иногда занимался своими домашними заданиями, иногда просто смотрел, подперев голову рукой… Что-то тревожило его, но от наводящих вопросов он просто отмахивался. Это было странно, потому что Реддл обычно ярко демонстрировал свое недовольство, но сейчас он затаился, ждал, наблюдал — может, он просто волновался? Отчего-то от этого Гарри становилось теплее на душе.

— Без авроров в замке было спокойней, — сказал Том твердо, когда Гарри спросил его о Клубе. — Сейчас кажется, что мы живем под надзором солдат.

— Они помогают нам защищать Хогвартс.

— Я понимаю, — фыркнул Реддл. — А вы что думаете?

Гарри растрепал волосы.

— Об аврорах?

— Мне казалось, вы подружились с некоторыми из них.

В его взгляде появилась искра — яркая и холодная. Гарри не знал, что ответить. Они действительно все еще общались с молодыми аврорами, но что-то изменилось после той ночи. Подозрения Ориона словно посадили маленький острый шип в его сердце: Гарри не мог выразить словами, что именно казалось ему неправильным, однако это чувство постепенно крепло. Гермиона отнеслась к этой новости с тревогой: она тоже предпочла бы избавиться от присутствия Министерства в замке, но у них не было никаких доказательств. Гарри подозревал, что она восприняла его сомнения как попытку вернуться в их привычный кокон, в котором есть только война и враги — и нет ничего из мира обычных людей.

Гарри вовсе не пытался найти тех, с кем он мог бы бороться. Он просто был осторожен.

— Просто им комфортнее со мной и Гермионой, нежели с их старшими товарищами, — уклончиво ответил он Тому.

— Это можно понять, — Реддл прищурился. — Вам, наверное, тоже хочется общаться с кем-то вашего возраста. С аврорами… или старшекурсниками.

Гарри моргнул и вдруг резко осознал, что оказался в западне. Том смотрел на него, ожидая ответа, и походил на зверя, готового к прыжку. Он мягко улыбался, подпирал голову рукой, но Гарри знал его достаточно хорошо, чтобы не быть обманутым.

— Ты из-за этого переживаешь? — спросил он.

— Вовсе нет.

— То, что я общаюсь с этими аврорами, не значит, что мне не нравится общаться с тобой.

— Да я понимаю, — Том вдруг откинулся на спинку стула, и все его напряжение превратилось в обычное недовольство. Он поджал губы и посмотрел на Гарри. — Просто они мне не нравятся.

— Не только тебе, — ответил тот. — При всей твоей нелюбви к Ориону, он разделяет твою неприязнь.

— А ему-то какое дело? — фыркнул Том, скрестив руки на груди.

— Оливер… мистер Грэм большой поклонник слизеринской сборной.

— И что? Разве Блэк не должен радоваться вниманию?

Гарри пожал плечами.

— Он находит это подозрительным.

— Как мило, что он поделился своими сомнениями.

— Господи, Том, — Гарри запустил руку в волосы. — Мне иногда кажется, что тебя просто тянет на поспорить. Все же хорошо.

— Вы правы. Мне просто нравится проводить время с вами.

— Мне тоже, — Гарри улыбнулся. Это было правдой, пожалуй: Том давно уже ничего не говорил о своем расследовании, не спрашивал его о прошлом и связи… Может, они игнорировали слона в комнате, но зато они не спорили и не ссорились. Гарри все чаще думал о том, что им с Гермионой стоит ускорить осуществление их плана: в конце концов, может, Тому стало бы легче, если бы они облекли их общение в более четкие понятия. Он бы не чувствовал себя так, словно взаимодействие Гарри с другими людьми лишает его чего-то. — Если ты хочешь поговорить о чем-то… Даже если это то, о чем мы спорили раньше, ты можешь сказать. Если тебя что-то волнует.

— А вы? — Том вскинул подбородок. — Вы не рассказываете мне о том, что вас волнует.

— Я рассказал тебе об аврорах.

— Потому что я спросил.

Гарри внимательно посмотрел на него. Может, Том был прав, и ему стоило больше говорить ему о своих сомнениях — обычных, не связанных с Волдемортом? Хотя Гарри скорее выпрыгнул бы из окна, нежели попытался бы пожаловаться Реддлу на отсутствие секса.

— Ты удивишься, если я скажу, что меня волнует то же, что и тебя? — уклончиво ответил он. В конце концов, это было правдой. Гарри был подростком, у которого отобрали детство. Он мечтал нагнать упущенное.

— Правда?

— В конце концов, я тоже отличался. Сначала из-за того, что был волшебником, потом — потому что говорил со змеями и влипал в неприятности. Кого-то напоминает, да? — Гарри улыбнулся. — Я просто хочу найти свое место, как и все.

— Ну я же здесь, — Том, наконец, улыбнулся. — И я верю в судьбу.

— Может, ты прав. Здесь есть почти все.

— Почти?

— Гермиона считает, что нам нужно заводить новые знакомства, — Гарри смутился.

— Зачем?

— Нам ведь не по сто лет.

Улыбка Тома дрогнула.

— Хотите найти девушку, профессор? — прямо спросил он. — Вам мало поклонниц в замке?

Этот разговор сворачивал куда-то не туда, и Гарри решил, что углубляться в эту тему не стоит. Том не испытывал трудностей на любовном фронте: ему ничего не стоило начать встречаться с самой красивой девочкой своего курса. А когда он расцветет… Гарри вдруг вспомнил об Альфарде и том откровении, которым с ним поделился его брат. Собирался ли Альфард что-то предпринять? А если и собирался, как Том мог отреагировать?

— Не обязательно девушку… — растерянно ответил Гарри. Глаза Тома распахнулись.

— Не девушку? — голос Тома вдруг стал высоким, и Реддл сам, кажется, удивился этому. Он закашлял, прижав руку к горлу, и покраснел, а Гарри уставился на него.

— Что? — переспросил он. — Я имею в виду, что… Не обязательно искать именно серьезные отношения, да? Просто допускаю такую возможность. А что до моих поклонниц — нам нельзя встречаться со студентами.

— А если вы очень захотите? — спросил Том невинно. Он все еще был красным, и его глаза блестели. Почему-то так он казался еще симпатичнее. — Что вы будете делать?

— Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

Том пожал плечами.

— Мне просто интересно. Вы ведь много общаетесь со старшекурсниками.

Гарри бросил на него недовольный взгляд, но Том лишь невинно улыбнулся.

Наверное, было бы проще, если бы Гарри действительно мог поглядывать на студентов. В последнее время их вокруг него собиралось даже больше обычного: Орион и молодые авроры были где-то поблизости, и они привлекали много внимания. Гарри снова начал получать любовные записки, которые сразу отправлялись в мусорку, а у студенток вдруг возникло невероятное количество вопросов по ЗОТИ, которые они хотели задать именно тогда, когда Гарри общался с аврорами. Если рядом появлялся Блэк со своими друзьями, то опасность быть втянутым в разговор с девушками становилась неминуемой.

— А почему вы не преподаете Патронуса младшим курсам? — спрашивали у него пятикурсницы.

— Это решение профессора Вилкост, и Патронус — часть ее подготовки к ЖАБА. Остальным для начала стоит сдать СОВы.

— То есть, вы будете преподавать Патронуса в следующем году?

— Наверное?

— А если у меня не будет получаться? У вас можно брать дополнительные уроки?

— Зачем вы сваливаете столько работы на мистера Поттера? — вмешался Орион. Его рука скользнула по спине Гарри в странном, почти покровительственном жесте. Девушки засмущались, и Гарри вместе с ними. Блэк подмигнул ему и вернулся к друзьям, а Гарри сбежал вместе с Кэсси и Оливером, которых вызвал Пруст.

— Вы с Блэком приятельствуете? — спросил его Оливер в тот же вечер. — Слышал, он делает успехи на этих ваших занятиях. Магия Патронуса — сильная вещь. Мне она долго не давалась.

— Многие делают успехи.

— А что в вашей школе? — встряла Кэсси в их разговор. — В маленьких школах с таким обычно не очень.

— У меня был прекрасный учитель, — ответил Гарри. Ребята кивнули.

Были ли их расспросы подозрительными? Их интересовал Орион, это было очевидно, но Гарри не был уверен, почему: потому что здесь происходило что-то странное или потому что они просто подружились с ним из-за любви Оливера к квиддичу? Авроры не пытались узнавать секреты Хогвартса, не пытались настроить их против кого-то — они просто спрашивали о всяких мелочах.

Орион и сам не мог объяснить, что не так. Об этом можно было поговорить только наедине, и, когда Гарри захотел с ним встретиться, он вдруг осознал, как тяжело это сделать. Том, словно чуя неладное, постоянно приходил к нему после уроков и следил за ним издалека, и Гарри не хотел начинать новую ссору из-за ревности… Иногда он думал об этом и не мог понять, во что он впутался, и Том не помогал ему разобраться. А после ужина появлялись авроры, у которых заканчивалось дежурство и которые были не против провести время вместе. Когда же Гарри удавалось встретиться с Орионом, ему казалось, что они собираются плести какой-то тайный заговор: почему-то Блэк всегда закрывал дверь за своей спиной, подходил к нему и говорил так тихо, словно опасался, что их подслушают.

— Что, по-вашему, тут может происходить? — спросил у него Орион. Он пришел к Гарри вечером после занятий с Вилкост. — Профессор тоже беспокоится. Авроры готовят нас так, словно собираются завтра же отправить на фронт.

— А Оливер тебе что-то говорил? — спросил Гарри. — Или кому-то еще? Что-то о Хогвартсе или Дамблдоре?

— Дамблдоре? — удивился Орион, и Гарри сразу прикусил язык. Они сидели на краю первой парты, и плечом Гарри чувствовал тепло чужого тела. Может, это его немного отвлекало.

— Диппете, — поправил он, сделав вид, что в этой оговорке нет ничего необычного.

— Нет, — Блэк разглядывал его. В желтом свете ламп он выглядел иначе, чем днем. — Он просто спрашивал меня о друзьях и семье. Об учебе.

— Может, тогда ты зря беспокоишься, — Гарри покусал нижнюю губу.

Орион согласился, и какое-то время они сидели в тишине — до странного неловкой. Между ними не должно было возникать таких пауз, и Гарри с трудом мог представить, чтобы он оказался в такой ситуации с Люпином… Но все же он понимал, что он никогда не станет Люпином для Ориона Блэка. Тот сидел рядом с ним, касался его, смотрел — он пытался с ним подружиться. Может, Гарри не стремился к этому, но прошло уже много времени, и его виноватое желание видеть рядом с собой Сириуса трансформировалось во что-то иное. В легкое сомнение — а почему бы и нет?

Жизнь Гарри словно распалась на несколько орбит, не пересекающихся друг с другом. С Гермионой они обсуждали их тайны и Волдеморта, с аврорами и Орионом — болтали о квиддиче и войне, с Томом — обо всем, что не касалось их пугающей связи… Гарри, наверное, устраивала попытка балансировать на грани этих миров, где он был то лучшим другом, то товарищем, то наставником… Но рано или поздно эта неясная конструкция должна была разрушиться.

Орбиты начали сходиться в тот день, когда Оливер пригласил всех понаблюдать за тренировкой слизеринцев. Бартон и Гермиона отказались, а Кэсси согласилась. Гарри попытался пронаблюдать, куда свернет разговор, но ничего странного он не заметил. Оливер расспрашивал его про кружок полетов, Кэсси — про бытие ловцом. Ничего необычного.

Они посидели на трибуне, затем Оливер позвал к ним игроков. Разговор перешел на предстоящие матчи, а затем Оливер обратился к Максимилиану:

— Каково быть самым младшим игроком в команде? — спросил он. Гарри напрягся: Розье был одним из друзей Тома, и он наверняка рассказал бы ему обо всем. Авроры общались только со старшекурсниками, и было бы лучше, если бы все так и оставалось.

— Я справляюсь, — горделиво ответил Максимилиан.

— А почему твои друзья не попытались? — в голосе Оливера появилось трогательное беспокойство. — Мистер Поттер говорил, вы все вместе занимались в его кружке.

— Полагаю, у меня просто больше таланта и все.

Гарри обернулся через плечо. Максимилиан поглядывал на авроров с любопытством: он, наверное, считал, что общение с ними придает ему важности. Он поднимал подбородок, пытаясь походить на старших товарищей.

— Так бывает, — кивнул Оливер. — Главное, чтобы это не мешало дружбе.

— У нас все отлично.

— Я слышал, в прошлом году один из твоих друзей отчислился, — заметил Оливер. — Как там его звали?

— Маркус, — Розье потупил взгляд. Гарри сбавил шаг, приближаясь к ним. Кэсси уводила других ребят вперед, и Гарри, оглядевшись, осознал, что каким-то образом Оливер сумел выхватить Максимилиана из толпы. Орион был единственным из старшекурсников, кто обращал внимание на происходящее, и Гарри поймал его взгляд.

— Точно, — Оливер улыбнулся. — Жуткая история.

— Ну, — Розье завертел головой. Он заметил, что Гарри наблюдает за ним. Пару секунд они смотрели друг на друга, и это был миг странного, чуждого единения: в конце концов, они оба знали правду. — Жуткая, да.

Оливер кивнул. Он вдруг резко поднял голову и уставился на Гарри.

— Я слышал, мальчик так и не оправился, — сказал он, обращаясь то ли к Гарри, то ли к Максимилиану.

— Он был неаккуратен с опасной змеей, — тихо сказал Максимилиан, глядя в землю.

— Да? Вроде бы он пытался кого-то обвинить, но дело не двинулось дальше. Вероятно, мальчик останется калекой до конца жизни, — Оливер покачал головой. Его взгляд бегал.

— В моей семье есть поговорка, — вмешался вдруг Орион. Он подошел к Гарри и смотрел на Оливера через плечо. — «Искать на поясе Ориона». Значит, что некоторые ответы мы так и не получим.

Он отвернулся, и Гарри невольно бросил взгляд на его ремень. Однажды он уже слышал такую шутку… Орион запихал большой палец за свой ремень, держа руку расслабленно, а его указательный и средний палец были скрещены. Он постукивал ими и, заметив внимание Гарри, тут же убрал руку — он посмотрел на него так пристально, словно хотел что-то сказать и не мог.

Словно он подавал знак. Сердце Гарри пропустило удар.

— Так, значит, ты знаком с Йорками? — спросил он у Оливера.

— Не лично, — ответил тот. — Его родители обращались в Аврорат.

Гарри снова поглядел на Ориона: тот опять скрестил пальцы.

— И почему дело не продвинулось? Если они кого-то подозревали? — спросил Гарри.

— Точно не знаю. Думаешь, они бы чего-то добились?

Гарри пожал плечами. Оливер не стал настаивать.

— В Хогвартсе никогда не бывает спокойно, — он улыбнулся. — Может, поэтому мы так скучаем по этому месту после выпуска.

Он больше не заговаривал про Йорка и не расспрашивал Розье. До самого замка Максимилиан молчал, а потом поспешил сбежать в подземелья. Гарри тоже планировал скрыться на лестницах и найти Гермиону, но он не успел: стоило Оливеру и Кэсси ретироваться, как Орион схватил Гарри за руку и потянул в ближайшую арку. Гарри не успел даже возмутиться, когда Блэк подтолкнул его к окну и навис над ним, скрывая от всего коридора.

— Вы слышали? — спросил он страстным шепотом. — Теперь вы мне верите?

— Ты что творишь? — а если их кто-то увидит? Гарри попытался отпихнуть его, но Блэк уперся руками по обе стороны от него. — Орион!

— Он нам солгал, — Блэк не обратил внимание на его протест, и Гарри застыл перед ним, глядя в его темные глаза. Его сердце забилось быстрее. — Понимаете?

— Что ты имеешь в виду?

— Маркус Йорк полностью здоров, — ответил Орион. — И его родители никогда не обращались в Аврорат. Грэм просто пытался увидеть нашу реакцию.

— Думаешь, он подозревает что-то?

— А что он может подозревать? — Орион прищурился. — Йорка ведь действительно просто укусила змея. Но меня волнует не это. С чего бы ему вообще об этом заговаривать? И лгать? Вы ведь согласны, что это странно?

— Пожалуй, — согласился Гарри. — Но просто спросить мы ведь не можем.

— У них — не можем. Но я спрошу отца, — Блэк деловито кивнул. Он отступил, и все стало, как раньше. Гарри смог вздохнуть. — Простите. Не стоило мне вас так хватать.

— Я все еще твой профессор.

— Вы выглядите слишком молодо для преподавателя, — Орион улыбнулся, и это была редкая улыбка: мягкая и немного неуверенная. — Иногда я забываю об этом.

Гарри отвернулся. Он и сам порой забывал.

Через пару дней все стало хуже, и все сферы общения Гарри схлопнулись, как карточный домик. Он подозревал, что рано или поздно это произойдет, но не думал, что так быстро. Он не был готов. В тот день он остался в кабинете после уроков, чтобы провести время с Томом. Розье, конечно, рассказал ему абсолютно все, и Реддл ходил мрачный несколько дней. Он снова начал пропадать в библиотеке и о чем-то шептаться со своими друзьями.

— Ничего серьезного, — ответил он, когда Гарри спросил, чем они занимаются. — Мне просто не нравится, когда кто-то копается в этой истории.

— Но ты ведь больше не держишь змей, правда? — пошутил Гарри. Том серьезно кивнул.

— В этом нет необходимости, — сказал он негромко. Он отошел от парты и приблизился к Гарри. — Если мне понадобится змея, я использую заклинание Серпенсортия.

— Надеюсь, она тебе никогда не понадобится.

— У меня есть Гермес, — Том улыбнулся. — Приходится брать его на трансфигурацию. Превращать змею было бы легче, но по понятным причинам я не могу этого делать.

Гарри приподнял бровь, и Реддл пояснил: