Часть 26 (1/2)

Через несколько дней люди из Министерства вернулись в Хогвартс. На этот раз всех профессоров пригласили в кабинет, где обычно проходили обсуждения учебных планов: это была комната с большим круглым столом и несколькими шкафами около стены. Одно из окон было украшено витражом с гербом Хогвартса, и цветные пятна ложились на поверхность стола.

Собрание было посвящено новым мерам безопасности. Во главе стола сидел директор Диппет, а по правую руку от него — статный мужчина в черной мантии с высоким воротом и жесткими подплечниками. Ему было около пятидесяти, его гладкое лицо казалось осунувшимся, а волосы почти полностью поседели. Директор Диппет представил его как Тесеуса Скамандера, главу Аврората.

— Мы получили несколько сообщений о появлениях вражеских самолетов в воздушном пространстве Шотландии, — говорил мистер Скамандер. — Вероятность того, что атака на Хогвартс повторится, очень высока. Мы готовы предоставить людей, которые будут патрулировать территорию и обеспечивать постоянную связь с Авроратом.

— Я также получил предложение от Академии Авроров для проведения дополнительных занятий для старших курсов, — добавил Диппет.

— И чему их будут там учить? — уточнила Вилкост.

— Если Гриндевальд планирует вторжение в Британию, мы должны быть готовы, — ответил ей мистер Скамандер. — Все волшебники будут нам нужны.

— Тогда, полагаю, речь идет не о курсах самозащиты, — она поджала губы. — И какие курсы вы хотите обучать?

— Полагаю, к четвертому курсу большинство студентов достигает шестнадцати лет. Мы считаем это подходящим возрастом.

Гарри нахмурился. Он сидел рядом с Вилкост и не знал, что думать о происходящем. Планы Министерства были ему понятны: они собирались вербовать новых авроров на случай, если фронт передвинется на земли Британии. Но четвертый курс… Это были еще дети.

— Шестнадцать лет — это слишком рано, — вырвалось у Гарри. В этом возрасте он впервые столкнулся с Волдемортом на дуэли, но это не значило, что остальным стоило повторять этот подвиг. Он бы прекрасно обошелся без этого опыта.

— На войну уходят и раньше, — мистер Скамандер бросил на него тяжелый, острый взгляд. — Мы должны быть готовы ко всему. Борьба с Гриндевальдом — наша главная цель.

Гарри переглянулся с Гермионой. Они ничего не могли сделать, не могли вмешаться. История двигалась мимо них, словно огромная, неповоротливая машина, и ей не было дела до их мнения. Профессора смотрели друг на друга взволнованно и напряженно. Жизнь под сводами замка пыталась вернуться в привычное русло, забыть о внешнем мире, но введение военного положения и аврорский контроль едва могли поспособствовать этому. Скамандер и Диппет уже все решили.

В тот же вечер в Хогвартс прибыло десять человек. Для них в Большом зале выставили отдельный стол, стоящий перед преподавательским, и выделили комнаты на том же этаже, где жили Гарри и Гермиона. Большинство авроров держалось особняком, но среди них затесались и приветливые лица — после ужина к Гарри и Гермионе подошли трое ребят. Двое юношей и девушка — они были самыми молодыми в отряде и явно чувствовали себя некомфортно рядом со старшими товарищами.

— Привет, — сказал высокий парень с рыжими волосами. — Вы тут аспиранты, да? Меня зовут Оливер, а это Кэсси и Бардон.

Бардон был невысоким парнем с кудрявыми волосами, а Кэсси — миниатюрной брюнеткой. Она была единственной девушкой в отряде авроров, и Гарри подозревал, что это многое значило: в конце концов, времена сейчас были другими. Она крепко пожала его руку и немного натянуто улыбнулась.

— Приятно с вами познакомиться, — Гермиона старалась выглядеть дружелюбной. Гарри видел, как ее взгляд то и дело взлетал к волосам Оливера: он был не настолько огненно-рыжим, как Уизли, но сравнение было очевидным. У него было приятное лицо и светлые глаза, и он улыбался открыто и приветливо.

— Нам сказали, что вы беженцы из Польши, — заметил Бардон. — Как вас занесло сюда?

— Мы предпочитаем об этом не вспоминать, — уклончиво ответил Гарри.

— Можно понять, — кивнула Кэсси. Она пристально посмотрела в лицо Гарри, и ее взгляд остановился на его шраме. — Поттеры — известная фамилия. Не знала, что кто-то из них покидал страну.

— Я из… дальних родичей, — отмахнулся Гарри и решил сменить тему: — Так вы тоже учились в Хогвартсе?

— Ага, — ответил ему Оливер. — Я со Слизерина.

— А мы с Когтеврана, — хмыкнул Бардон.

Они покинули Большой Зал. На улице поднялся холодный ветер, поэтому они просто двинулись по коридорам куда глаза глядят. Говорить с аврорами было приятно: они были старше Гарри и Гермионы, но не знали об этом и держались, как со своими. Это походило на глоток свежего воздуха: Гарри и не подозревал, что он так соскучился по общению, не включающему в себя обращение «профессор».

— Я рад, что нас назначили сюда, — поделился с ним Оливер. — У нас был очень напряженный год, а Хогвартс… Это же детство. Квиддич и все такое.

— Ты играл? — спросил Гарри.

— Я был ловцом.

— Я тоже! — Гарри едва не подпрыгнул. — Не в Хогвартсе, конечно… В прошлом году я вел кружок полетов, было здорово.

— Да? А почему бросил?

— О нет, Оливер нашел, кому присесть на уши, — шепнул Бардон Гермионе так, что Гарри и Оливер все услышали.

— Расслабься, дружище, — улыбнулся Оливер через плечо. — Работа начнется завтра.

— Мы всегда на работе, — покачала головой Кэсси. — Гриндевальд не будет ориентироваться на твое расписание. В прошлый раз он напал ночью.

Оливер нахмурился.

— Это не значит, что мы должны копить напряжение, — сказала Гермиона. — Это плохо сказывается на детях.

— И как вам преподавание? — сменил тему Оливер. — Старшекурсники слушаются?

— Я преподаю вместе с Уолбриком, — пожала плечами Гермиона. — А Гарри у младших курсов. Так что мы справляемся.

— А как студенты? Есть кто-нибудь занимательный?

Гарри вздрогнул. За разговорами с аврорами и новостями от Аврората он совсем забыл про Тома и их проблемы. Мысли о войне отодвинули волнения, превратив во что-то личное, далекое, не сравнимое с проблемами внешнего мира. В этом было что-то неправильное: Гарри вдруг ощутил странную вину за то, что на миг он забыл о Волдеморте и тревогах о Реддле и отвлекся на этих ребят. Он понимал, что в желании пообщаться с аврорами не было ничего плохого и он никого не предавал (в конце концов, когда-то он тоже мечтал быть аврором), но это ощущение опустилось на него. Как смутная догадка, как далекое внимание, как легкое, словно дуновение ветра, напряжение в шраме.

— Никого, кто доставит вам проблемы, — ответил Гарри. — А что ваши коллеги?

— Они все профессионалы, — ответил Оливер уклончиво.

Новый порядок встроился в жизнь школы довольно просто и гладко. Большинство авроров держались где-то на периферии, и Гарри с Гермионой редко пересекались с ними. Это было даже на руку: им вовсе не нужно было привлекать к себе лишнее внимание. Молодых ребят это не волновало, и они просто искали компанию на время своего пребывания в школе, но их более опытные коллеги могли заподозрить неладное.

Том ничего не говорил об аврорах. Он снова начал оставаться в свободное время, чтобы помочь Гарри с домашними работами — это была их маленькая рутина, негласное соглашение проводить время вместе. Гарри казалось, что Том расслабляется в такие моменты: тот словно ждал, что им снова кто-то помешает, вмешается в их крошечный мирок, и когда этого не происходило, он расплывался в улыбке.

— Я столкнулся с интересной проблемой, — поделился Том в один из дней. — Я изучал программу третьего курса и понял, что максимум можно взять три предмета на выбор из пяти.

— И что?

— Мне нет смысла посещать маггловедение, однако остальные четыре предмета кажутся очень интересными, — Том постучал пером по губам. — Я не могу решить, от какого отказаться.

— Я бы на твоем месте отказался от прорицаний, — Гарри улыбнулся. В эссе, которое он проверял, на полях был нарисован маленький лягушонок.

— Почему? Я бы хотел увидеть свое будущее, — Том вскинул голову.

— Не уверен, что прорицания действительно тебе в этом помогут. Это очень… туманный предмет. Да и пророчества еще никому не приносили счастья.

— Интересное мнение. Там, где вы обучались, был урок прорицаний? Вам что-нибудь предсказывали?

— Мои прорицания вела сумасшедшая, — хмыкнул Гарри. — И одно время ее заменял кентавр. Первая постоянно предсказывала мне смерть, а второй преподавал в кабинете, зачарованном так, чтобы выглядеть как лес, и я просто спал под кустом.

Том прыснул.

— Тогда неудивительно, что прорицания вам так не нравятся, — он улыбнулся. — Но это все равно интересное явление. Ведь если пророчества существуют, значит, наша судьба действительно расписана наперед и ее нельзя изменить.

Холодок пробежал по спине Гарри.

— Возможно, — аккуратно произнес он, — если ты знаешь, что будет дальше, то в таком случае можешь изменить будущее.

Том задумался.

— Или, — энтузиазм в его голосе Гарри совсем не понравился, — можно исполнить это пророчество с осознанием того, что ты его исполняешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, — Том отложил перо и уставился на Гарри. — Представьте, что вам было предсказано оказаться в Париже. Если бы вы не знали о пророчестве, то оказались бы там случайно из-за стечения обстоятельств, но теперь, зная о нем, вы можете отправиться туда специально, чтобы исполнить предсказание и избавиться от его влияния. В итоге пророчество сбывается, но из-за вашего решения, а не по воле судьбы.

— Ты много об этом думал, — Гарри опустил глаза, уставившись на лягушонка. Тот едва ли мог придать ему сил, но почему-то это помогало. Лягушонка нарисовала первокурсница по имени Элизабет, и ее эссе было довольно слабым, но Гарри поставил ей высший балл.

— Мне было любопытно, — Том прищурился. — Магия скрывает столько загадок.

— Что ж, думаю, в следующем году ты подружишься с Гермионой, — Гарри не хотел дальше говорить о предсказаниях и будущем. — Она тоже терпеть не может оставлять загадки в покое.

— Жду не дождусь, — хмыкнул Том.

— Давай поболтаем о чем-нибудь другом. Как у тебя дела с Роуз?

Реддл вздохнул и снова взялся за перо.

— Нормально, я думаю? — он пожал плечами. — Она хорошая девушка.

— Полагаю, друзья тебе завидуют, — улыбнулся Гарри. Он бы точно завидовал, если бы на втором курсе кто-то из его соседей завел девушку, пока он осмеливался заговорить только с Гермионой. Хотя, если так подумать, он же был первым?

— Это их проблема, что они такие олухи, — Том пожал плечами. — В конце концов, если им кто-то нравится, нужно делать первый шаг.

Гарри вдруг вспомнил о том, что ему рассказывал Орион об Альфарде. Как бы Том отреагировал, если бы тот сделал первый шаг? Едва ли он ответил бы на его чувства: он говорил о Роуз без особого энтузиазма и смущения, но Макмюррей была красивой, умной и талантливой, и они с Томом прекрасно смотрелись вместе. Гарри не был уверен, какой из вариантов был бы лучше.

— Думаю, в такой ситуации большинство боится быть отвергнутым, — ответил Гарри.

— Нужно просто подготовить почву.

— С каких это пор ты стал таким знатоком? — хмыкнул Гарри. — Ты говорил, твой первый поцелуй был неудачным.

— Не по моей вине, — Том ухмыльнулся, глядя ему в глаза. Гарри сложно было представить, что такого произошло у них с Роуз, и не был уверен, что он хочет предполагать. Поэтому он лишь усмехнулся, позволив Тому остаться при своем.

Подобные разговоры заставляли Гарри возвращаться к своим старым сомнениям. Несмотря на войну, жизнь кипела вокруг, и они с Гермионой в кои-то веки могли прикоснуться к ней. Спустя пару дней трое молодых авроров решили отправиться в Хогсмид под предлогом проверки тайных ходов, ведущих из замка, и оценки ситуации в деревне. Глава их отряда — его звали Уоллис Пруст, и он напоминал Гарри Грюма — был настроен скептически, но каким-то образом Оливеру удалось получить разрешение на эту операцию: в конце концов, именно благодаря тайному ходу профессора смогли спешно вернуться в Хогвартс во время первого налета. Гарри и Гермиона тоже были приглашены.

— Думаю, это полезное для нас разнообразие, — сказала Гермиона вечером, пока Гарри ждал, когда она соберется. Впервые за долгое время Гермиона пыталась уложить волосы и немного приодеться: у них было мало одежды, и их жизнь не предполагала частых выходов в свет, поэтому подобрать что-то было непросто. Гарри даже и не пытался: ему было комфортно в свитере. — Порой мне начинает казаться, что мы сами стареем, общаясь только с преподавателями.

— Уолбрик бы обиделся, — хмыкнул Гарри.

— Я пригласила его пойти с нами, — сказала Гермиона как бы между прочим. Она не поворачивалась. — Главное, чтобы Слизнорт не прознал об этом. Вчера он расспрашивал меня о ребятах и сказал, что до него дошли какие-то сплетни… Какие еще сплетни, авроры с нами всего несколько дней. Не удивлюсь, если узнаю, что это он их и распускает.

— Тебе в этих сплетнях везет явно больше, чем мне.

— Ну почему, — Гермиона повернулась к нему и поправила юбку. — Кэсси очень симпатичная девушка, не находишь?

Гарри пожал плечами.

— Наверное.

— Не обязательно набрасываться на первую встречную, — улыбнулась Гермиона. — Но можно, знаешь, подумать… Если ты хочешь, конечно.

Хотел ли Гарри? С одной стороны, было бы неплохо снова влюбиться, ждать встречи, ощущать себя живым и не зацикленным на прошлом… С другой стороны, он ничего не чувствовал к этой девушке и знал ее пару дней. Кто-то умел так делать, легко сходиться и расходиться, но Гарри страдал по Чжоу два года, а по Джинни — год… От подобных мыслей ему становилось неловко в собственной коже. Но он мог бы попытаться, наверное? Авроры не останутся с ними навсегда. А он перестанет ощущать себя менее опытным, чем второкурсник.

Том бы не одобрил. Эта мысль хлестнула Гарри, словно кнут.

— Посмотрим, — решил он.

В Хогсмиде они, конечно, сразу отправились в паб. Дверь была закрыта, но Уильям открыл им и улыбнулся.

— Оливер? — спросил он.

— Ага, — Оливер первым зашел внутрь. — Спасибо, что разрешил прийти.

— Я рад, — Уильям провел их к столику в углу. — Из-за самолетов у нас все закрыто. Если так продолжится, придется брать заем у гоблинов, чтобы покрыть расходы.

Он присоединился к их бравой компании, и это было удивительно: Гарри вдруг осознал, что он никогда не оказывался в пабе не в компании профессоров или школьников. Но они были взрослыми сейчас, и все было по-другому. Уолбрик сидел рядом с Гермионой, явно чувствуя себя неловко из-за того, что он был старше всех, и Гермиона всячески поддерживала его, втягивая в общие темы. Гарри же метался между Оливером и Уильямом: они болтали о квиддиче, раздражая всех остальных.

— Он пытался и нас втянуть в это, — пожаловался Гарри Бардон.

— Ты выставляешь меня каким-то безумцем, — Оливер покачал головой.

— Видел вас со слизеринской сборной, — заметил Уолбрик. Оливер бросил на него быстрый взгляд.

— Да? — удивилась Гермиона. — И как они вам?

— Пруст сказал, что мы должны держаться подальше от учеников, — сказала Кэсси. — Все-таки мы на службе. Но мне было приятно встретить еще одного человека, пострадавшего от увлечения родителей астрономией.

— Познакомилась с Орионом? — улыбнулся Уолбрик. — Ты Кассиопея, я полагаю?

Кэсси отсалютовала ему стаканом.

— Это их семейная традиция, — пояснил ей Гарри. — Его кузена зовут Альфард.

— Не худший вариант. Я знавала парня по имени Бетельгейзе, и его все время сокращали до Бетти. Он очень переживал.

Гарри прыснул. Он вдруг захотел, чтобы Орион оказался сейчас с ними и понял, насколько нелепой была его идея называть так сына. Может, в нем взыграл алкоголь, который он, не скупясь, заливал в себя, стремясь размыть границы происходящего, но это даже показалось ему хорошим вариантом. В конце концов, в последний раз Орион был забавным, и, закрыв глаза, Гарри смог бы представить, что он сидит в баре в окружении своих друзей гриффиндорцев и Сириуса… Хотя это было неправильно. Гарри знал это.

Находиться здесь с ними было странно — чуждо. Отчего-то чем дольше Гарри сидел за столиком, чем больше он выпивал, тем сильнее он осознавал это. Он словно вдруг оказался перед дверью, о которой думал, но которой никогда не касался — дверью в мир без Тома Реддла. В Хогвартсе все крутилось вокруг Тома, Гарри постоянно думал о нем, Волдеморте, о будущем… Но в моменты слабости подлая мысль сбежать настигала его. Ведь они с Гермионой могли жить в Лондоне и вот так ходить в бар с другими людьми. Окружить себя новыми друзьями, новыми возлюбленными.