Часть 22 (1/2)

— Том!

Реддл обернулся.

— Сэр, — голос его звучал ровно и спокойно. Он смотрел на Гарри так, словно тот отвлек его от чего-то важного: брови чуть приподняты, взгляд внимательный и капельку раздраженный, сжатые губы… Гарри замер перед ним, пойманный этой эмоцией: он знал, на что шел, но все равно надеялся, что его выводы были поспешными.

— Как ты? — спросил Гарри тихо. Он спрятал руки в карманы и с трудом поборол желание втянуть голову в плечи. Он не должен был чувствовать себя виноватым, но прошло два дня с той злополучной ночи, и ситуация все еще не сошла на нет. Гермиона была уверена, что Том оттает: в конце концов, они же не поссорились? Гарри приснился кошмар, он был растерян и напуган — даже без Волдеморта это казалось вполне нормальным объяснением. Однако Том не смотрел на него в Большом Зале и все свободное время проводил со своими друзьями в библиотеке. Он не поднимал глаз, когда Гарри появлялся поблизости, не пытался обсудить случившееся — ему словно было абсолютно все равно.

— Я вполне здоров, — Том пожал плечами. — Вы что-то хотели?

Гарри вовсе не хотел это ощущать, но все же что-то в его груди сжалось. Он потупил взгляд. Возможно, ему стоило извиниться за то, что он накричал на Реддла. Тот поступил неправильно, оставшись в его комнате без разрешения, но он был школьником и тот вечер был для него не самым приятным… Возможно, он просто хотел побыть с Гарри побольше? Хотел коснуться его, чтобы удостовериться, что все взаправду — так же, как Гарри искал пальцами локоть Сириуса. Не стоило вышвыривать его так грубо. Гарри сглотнул.

— Я, — он запустил пальцы в волосы, — ну… Я надеялся, что ты не расстроился из-за случившегося на Рождество. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. У меня иногда бывают очень плохие сны.

Том моргнул.

— Что вы, профессор, — сказал он. — Все нормально. Вы верно расставили рамки.

— Что?

— Мне не стоило приходить к вам. Я ваш студент, а студенты не должны нарушать границы личной жизни профессоров.

«Понеслась», — подумал Гарри и тяжело вздохнул.

— Том…

— Простите, профессор, но я спешу.

— Спешишь? Сейчас же каникулы.

— Я обещал помочь профессору Слизнорту, — Том прохладно улыбнулся. — Если вы не против, я пойду.

И он действительно ушел. Гарри растерянно смотрел ему вслед, ощущая себя не профессором, а четверокурсником, которому девушка тактично отказала в приглашении на бал. Он хорошо знал это чувство и совершенно не был готов к нему сейчас. Он не думал, что Том действительно настолько на него обидится, что предпочтет и вовсе сбежать от разговора. И к кому? К Слизнорту! Гарри смотрел на его удаляющуюся фигуру и медленно закипал: Том преступил границы, Волдеморт вторгся в его кошмары, а Гарри почему-то был во всем этом виноват. Это было попросту несправедливо.

Гермиона была уверена, что его кошмары были лишь плодом его воображения, а вся эта ссора — простым недоразумением. Но сейчас, стоя посреди коридора, Гарри все сильнее казалось, что это не так. Он ощущал, как что-то липкое покрывает его кожу: словно паутина опускалась на него… Что он должен был сделать?

Гарри с ужасом осознавал, что он запутался. Все было довольно неплохо до Рождества, но сейчас ему казалось, что вокруг него начали рушиться карточные стены. Словно что-то еще было рядом с ним, что-то невидимое и возможно опасное, и он игнорировал это, но сейчас…

Чего вообще хотел от него Том? Чтобы Гарри помогал ему искать Тайную Комнату? Чтобы он забрал его из приюта? Чего? Гарри его не понимал.

— Он пытается сесть тебе на шею, — сказала Гермиона, когда он пришел в ее комнату и пожаловался на Реддла. Подруга была занята, и вокруг нее высились горы книг и пергаментов. — Думаю, ты уязвил его гордость, вытолкав за дверь, и теперь он хочет, чтобы ты за ним побегал.

— И что? Просто оставить все как есть?

— Именно так, — пожала плечами Гермиона. — Идти у него на поводу точно не стоит.

— Но разве мы не должны быть рядом с ним все время? Чтобы следить?

— У нас еще есть время. Скорее всего он убил Миртл почти сразу, как нашел Комнату. Значит, он еще нескоро ее обнаружит. Мы помешаем ему.

— А если он решит вообще больше с нами не заговаривать? — спросил Гарри опасливо. Гермиона посмотрела на него и покачала головой.

— Ну, конечно, — она вдруг улыбнулась. — Он так вцепился в тебя, Гарри, что будет даже хорошо, если его чувства чуть поугаснут.

— Чувства, — Гарри не хотел звучать обиженно, но все равно расстраивался. Он скрестил руки на груди, уставившись на стопку книг, из которых Гермиона выписывала целые абзацы. «Две тысячи способов разрушить руну» называлась одна. Это натолкнуло Гарри на мысль, но Гермиона отвлекла его от нее:

— Думаю, именно из-за них болит твой шрам, а вовсе не из-за Волдеморта.

— Тогда что же такое Том испытал на Рождество, что у меня чуть череп не расплавился? — Гарри приподнял брови. — Это было похоже на Волдеморта.

— Волдеморта еще не существует, Гарри, — мягко ответила Гермиона. — Мы существуем здесь и сейчас, и Волдеморт — это только воспоминание.

— Но тогда откуда боль?

— Возможно, Том просто переволновался от того, что заснул в твоей комнате. Когда вы ночевали вместе в прошлый раз, мы были в Лондоне.

— Предполагалось, что тот раз станет последним.

— Гарри, — Гермиона отложила перо и вздохнула, — ты должен расслабиться. Давай мы просто дадим Тому время самому все осознать? Без паники.

— Думаешь, он сам придет?

— Он уже это делал, правда? Он постоянно торчал у тебя в кабинете на протяжении семестра, и я сильно сомневаюсь, что он захочет прекратить. Это же Реддл, правильно? Не похоже, чтобы он любил останавливаться на полпути.

— Знаешь, это все звучит как-то не очень.

— Гарри, расслабься. Он пятнадцатилетний мальчик, а не твоя сбежавшая подружка. С Роном же ты как-то мирился, правда?

Правда, наверное. Гарри отвернулся и уставился в окно. Он не хотел снова заговаривать о Волдеморте, чтобы не расстраивать Гермиону: она, очевидно, старалась держаться оптимистично, и в ее словах был смысл, но… Она никогда не встречалась с ним. Он никогда не проникал в ее голову, не отравлял ее сны — она не знала, на что он способен.

Волдеморт был одержим идеей убить его. Могла ли его одержимость, его ярость и гнев как-то передаться Тому? Ведь связь между ними все еще существовала.

— Прогуляюсь, — сказал он. — Кажется, там играют слизеринцы.

— Правда? — Гермиона усмехнулась. — Теперь ты не боишься лишний раз наткнуться на старшего Блэка?

— Видит Мерлин, не он создает проблемы.

***</p>

— Я слышала, у Тома скоро день рождения, — сказала Кэти.

Альфард тут же отвернулся и принялся разглядывать верхушки деревьев. С самого начала этой странной прогулки вдоль озера он подозревал, что Кэти хочет что-то спросить у него. Он надеялся, что, может, это будет нечто милое, о чем потом он сможет похвастаться в комнате, но разговор, как всегда, повернулся к Тому. Альфарду начинало казаться, что вся его жизнь медленно, но верно сводится к Реддлу, и это было пугающим чувством.

— Ага, — ответил Альфард. — Он самый старший у нас.

— Так… я не приглашена? — Кэти спрятала кончик носа в своем синем шарфе. Она вся укуталась, прячась от мороза, и это было довольно очаровательно. Альфард не хотел ее расстраивать, но не он придумывал правила. Он им лишь следовал.

— Прости, — искренне сказал он. — Ты не подумай, просто…

— Роуз приглашена, — сказала Кэти. — Том сам ее позвал.

— Ну, они же ходили вместе на бал.

— И что? — она остановилась. — Это из-за того, что мои родители магглы, так?

— Понимаешь… — Альфард кисло улыбнулся. — Бенджамин позвал Малфоя с первого курса, тот позвал своих друзей, и в общем там будет несколько людей, которые к такому не очень хорошо относятся. Не хотелось бы, чтобы они тебя расстроили.

— В прошлом году и вы к этому «не очень хорошо» относились.

— Это из-за Маркуса, — нашелся Альфард с ответом. — Не думай об этом. Это в любом случае будет не та вечеринка, на которой ты бы хотела присутствовать.

— А вот Роуз хочет там присутствовать.

— По понятным причинам, — Альфард подмигнул ей, надеясь, что это развеет обстановку. — У тебя же нет таких, верно? Поэтому просто забудь.

Кэти поглядела на него несколько долгих секунд, а потом отвернулась и быстрым шагом направилась к замку. Альфард опешил — он же все сказал правильно.

— Ты обиделась? — он догнал ее и пошел рядом.

— Нет, — вздохнула Кэти. — Забудь. Мне пора.

Альфард смотрел, как она уходит, и не знал, что делать. Стоило ли ему попытаться извиниться? Но он ни в чем не был виноват. Это был даже не его день рождения. И почему он вообще должен был об этом беспокоиться? Они с Кэти вместе работали над проектом Слизнорта и сходили на бал — это вовсе не значило, что Альфард теперь должен был бегать за ней по заснеженным полянам. Фыркнув и натянув шарф повыше, он побрел в другую сторону — над квиддичным полем мелькали цветные мантии. Хотя там был Орион и самодовольный Максимилиан — хотел ли Альфард наблюдать за ними?

Все сводилось к тому, что пора было возвращаться к Реддлу. Тот засел в библиотеке в окружении книг: задавшись какой-то целью, он становился совершенно одержимым, и Альфарду порой казалось, что он и вовсе не замечает рождественских каникул. У него уже были готовы все эссе, которые они должны были сдать в начале нового семестра, и теперь он пытался разгадать тайну мистера Поттера.

С профессором Том так и не помирился. Альфард был уверен, что ему доставляло большое удовольствие ловить на себе обеспокоенные взгляды. Альфард подозревал, что Поттер вообще проигнорирует случившееся — он был дружелюбным и заботливым, но все же он был профессором, и никому в замке не стоило знать, что Том провел у него ночь, — однако тот действительно переживал. Несколько дней он ходил бледный, словно от болезни, и в Большом зале он периодически пялился в затылок Тома с выражением странного замешательства на лице. Что на самом деле произошло на Рождество?

Словно желая подлить масла в огонь, Том начал захаживать к Слизнорту.

— Ты же сам говорил, как будет здорово попасть в Клуб Слизней, — заметил он, когда Альфард поинтересовался этой сменой симпатий. — Тебе тоже стоит приложить усилия.

Но вместо полезных дел Альфард торчал на улице, издалека поглядывая на квиддичных игроков, а Том вместе с Бенджамином и Эдвином сидел в библиотеке и пытался разгадать смысл слова «волдеморт», или перебирал представителей известных семей, или придумывал им новые заклятия для Дуэльного Клуба… Альфард поглядел на ворота замка. Он вдруг осознал, что понятия не имеет, чем бы ему заняться в одиночестве. Все его внимание было похищено. Вздохнув, он отправился в замок.

Он нашел друзей там, где и предполагал.

— Это может быть название какого-то растения, — вещал Эдвин. — Как думаете?

— Я думаю, что мы ничего не найдем, — ответил Лестрейндж и захлопнул книгу, которую мельком пролистывал. Он заметил Альфарда и вскинул руку. — А вот и наш Ромео.

Том тоже поднял глаза. Альфард смотрел только на него, приближаясь к столу. На Реддле была черная рубашка, и он сидел, откинувшись назад и покачиваясь на ножках. На миг его губы тронула легкая улыбка, и Альфард тут же подался вперед.

— Нашли что-нибудь?

— Ни-че-го, — ответил ему Бенджамин. — А как Кэти? Любовь-морковь?

— Она хотела знать, почему ее не пригласили на день рождения Тома.

— И что ты ответил? — спросил Реддл тихо.

— Правду. Что не всем понравится ее присутствие. Но ей обидно, что Роуз пригласили.

— Что поделать, — хмыкнул Эдвин. — Или ты расстроился?

Альфард пожал плечами. Он снова посмотрел на Тома — тот уже уткнулся в книгу.

— Я ходил с ней на бал, в конце концов.

— Кажется кто-то влюбился, — пропел Бенджамин.

— Вовсе нет. Она милая, вот и все.

— Ну-ну.

Альфард фыркнул. У него было не так много знакомых девчонок, чтобы полностью игнорировать внимание, которое ему оказывали, но все же… На душе у него было неспокойно вовсе не из-за Кэти, и даже не из-за Роуз, которая танцевала с другим. По большому счету Альфарду вообще было все равно, кто с кем танцевал, и порой он ощущал это особенно четко.

Он поднял глаза. Дневной свет ложился отблесками на стол, подсвечивал щеку Тома — гладкую и ровную. Как у него могла быть такая кожа? Ни прыщей, ни неуместных волосков, ничего.

— Альфард? — позвал его Том.

— А? — он понял, что несколько секунд вообще не слушал, что ему говорят.

— Пойдешь с нами к Слизнорту? — Том чуть приподнял брови.

— Да, конечно.

Что угодно, подумал Альфард и смутился.

Вечеринка Тома не была в полной мере вечеринкой. Том не хотел подарков и поздравлений, и он предлагал позиционировать это собрание как встречу, случайно совпавшую с датой его рождения. Он, видно, не хотел акцентировать внимание на том, что сам он не мог позволить дарить подарки друзьям: его положение влияло на всю их компанию, вынуждая тактично обходить стороной этот момент. Альфард был не против — он в любом случае не знал, что подарить Реддлу. Но все же он ждал этот вечер с нетерпением.

К ним собирались прийти первокурсники Слизерина во главе с Малфоем и буквально пара человек с других факультетов. Ребята надеялись, что их скромное собрание привлечет слизеринцев постарше: Максимилиан обещал выпросить у товарищей по команде немного алкоголя, и это было бы хорошим стартом. Им нужно было завоевать хоть какое-то уважение факультета, и Альфард чувствовал, что он сам мало помогает этому процессу. В конце концов, все старшекурсники знали Ориона, и теперь все знали, что кузен весьма недоволен его поведением. В этом можно было обвинить и Тома, но Альфард подливал масла в огонь и не мог остановиться. После злополучных проб в команду ему казалось, что внутри него открылась какая-то затворка, и что-то малоприятное выливалось наружу.

В день торжества они натащили себе в комнату целую кучу еды. Максимилиан достал им сливочное пиво и бутылку чего-то, что трудно было опознать из-за содранной этикетки. Все было готово, и Альфард предвкушал развлечение — не радовался только Том. Он сидел на своей кровати, с кислым видом разглядывая приготовления.

— Улыбнись, — Альфард толкнул его в плечо. — Это же твой день рождения.

— Важность подобного празднования преувеличена.

— Тогда смотри на это как на социальную инвестицию.

Том все же усмехнулся.

Как и ожидалось, раньше всех пришли первокурсники. Бенджамин пригласил Малфоя и поручил ему пригласить тех, кого он сочтет подходящими: Абраксас был выходцем из богатой семьи, и ему можно было доверять. Он терпеть не мог грязнокровок, и все его друзья были точно такими же — то, что так ценили Орион и остальные старшекурсники. Посреди этого «приличного общества» черным пятном выделялся Реддл, хотя, возможно, он этого и добивался: все поглядывали на него, задаваясь вопросами, а он лишь загадочно молчал.

— Не думал, что ты меня позовешь, — сказал ему Абраксас.

Из его друзей Альфард помнил в основном только Игнатиуса Эйвери и Рудольфа Мальсибера. Но Малфой привел еще четверых девчонок, выглядящих невероятно довольными, полукровку Рода Сайруса и когтевранца Теодора Роули.

— Почему нет? — спросил Том. Он сидел, подтянув к себе одну ногу, а Альфард примостился рядом, копируя его вальяжную позу.

— У вас довольно закрытая группа, — Абраксас улыбнулся. Его светлые волосы казались еще белее, когда он сидел рядом с Томом. Он вытащил из кармана маленький сверток, который тут же увеличился, стоило ему дунуть на него. — Но я принес это.

— Подарок? — Том качнул головой. Остальные наблюдали за ними молча.

— Я знаю, что это твой день рождения, даже если вы это не афишируете.

— Никаких подарков.

— Да ладно тебе. Считай это предложением дружбы.

— С чего вдруг такие предложения?

— Ну, — Малфой поглядел на друзей. Те придвинулись ближе. — Мы слышали истории о прошлом годе… Захватывающие. О тебе и Маркусе Йорке.

— Трагическая случайность.

— Несомненно, — улыбнулся Абраксас. — Но он был тем еще говнюком. Я часто пересекался с ним раньше, и я рад, что мне не придется делать это в школе.

— И как он? — вмешался Альфард. — Он с нами больше не общается.

— Что неудивительно, — сказал Мальсибер. — Ведь вы теперь дружите с Томом.

— Он сам виноват, что не был аккуратен с опасными змеями, — пожал плечами Реддл. Абраксас все еще протягивал ему сверток, и Том, подумав секунду, взял его. Альфард тут же напрягся: а как же правила? Если бы он знал, что Реддл на самом деле может принять подарок, он бы тоже что-нибудь подарил ему. Но теперь он мог лишь смотреть, как Малфой ухмыляется, а Том распаковывает бумагу.

Это была книга в обложке из черной кожи.