Часть 20 (2/2)

— И как ты его расшифровал? — он с трудом заставлял свой голос звучать ровно.

— Я думаю, что майский огонь — это указание на Вальпургиеву ночь. Или какую-то дату рядом с ней. А пробудит замок — может, речь идет о Тайной Комнате и звере, что заточен там. То есть, Комната будет открыта в начале мая, и тогда появляются волшебники, которые помогут очистить замок. Может, не только замок, тут не совсем понятно, что подразумевается под святынями — возможно, речь идет о каких-то артефактах, принадлежавших Слизерину. А последнюю часть я пока что не понял.

Май. Гарри на мгновение прикрыл глаза. Словно наяву, он увидел пылающий Хогвартс: пламя бушевало среди камней, и черный дым поднимался в небо. Это было второе мая.

Это предсказание — имело ли оно смысл?

— Мистер Поттер? — Том заглядывал ему в лицо. — Вы в порядке?

— Я просто не понимаю, что ты хочешь со всем этим сделать, — руки Гарри начали дрожать. — Собираешься убивать грязнокровок, как это завещал Слизерин?

— Нет, — Том помотал головой. Его пальцы скользнули по пергаментам и коснулись ладони Гарри. — Зачем мне это делать?

— Потому что это все об этом, — Гарри тряхнул пергаментами. — Слизерин ненавидел магглорожденных и считал, что им не место в замке. Вот, о каком наследии ты говоришь — это боль и ужас, и больше ничего.

Том отстранился, и тень легла на его лицо.

— Вы ошибаетесь.

— Неужели?

— Все это — часть волшебного мира. Часть истории, культуры, прошлого. Неужели вам не интересно, что спрятано в Тайной Комнате? Никто не заходил в нее сотни лет. Нам с вами выпал редкий шанс открыть тайны, о которых другие и мечтать не могут.

— Меня они не интересуют, если для их раскрытия придется причинять вред невиновным.

— Почему это вас так волнует? Я ни слова не сказал о магглорожденных.

— Я… — Гарри вдруг растерялся. Его гнев улегся, и осталась только тревога. Он смотрел в широко распахнутые глаза Тома, который совершенно не понимал, отчего он так бурно отреагировал. — Том, мне просто очень сильно не нравятся такие… мысли.

— Мысли.

— Я знал немало темных волшебников, считающих, что чистота крови делает их лучше других. Я бы не хотел узнать, что ты начал придерживаться таких же взглядов.

Том склонил голову набок. Он придвинулся обратно.

— Я не думаю, что чистота крови делает волшебника сильнее, — сказал он осторожно. — Но все же она кое-что значит. Вы знаете, что есть артефакты, которые зачарованы кровью? И двери, которые открываются только от прикосновения чистокровного волшебника? Это самая чистая магия, древняя. Я бы не хотел, чтобы мы ее потеряли.

— И на что ты готов ради этого?

— Если мне нужно говорить, что мне не нравятся грязнокровки, я буду, даже если на самом деле мне все равно, — честно сказал Том. — Так уж вышло, что все мои друзья — волшебники из чистокровных семей. Я сумел сблизиться с ними и понял, что дружить с богатыми намного приятнее.

— Я надеялся, что ты дружишь с ними, потому что они тебе нравятся, — грустно произнес Гарри.

— Нравятся. Но и выгода очевидна. Однако это не значит, что я буду вредить грязнокровкам, — Том потянулся и взял его за руку. Гарри должен был отдернуть свою ладонь, но не сделал этого. Никто, кроме Гермионы, не держал его за руку так уже очень давно. Реддл смотрел Гарри прямо в глаза, и казалось, что он пытается его загипнотизировать. Его радужка казалась черной. — Я не хочу вас расстраивать.

Его руки не дрожали. Гарри попытался отодвинуться, но Том неожиданно крепко удержал его на месте. Он поглаживал тыльную сторону его ладони большим пальцем, словно пытаясь успокоить. Воздух в комнате вдруг похолодел, и Гарри внезапно осознал, как сильно дуло от окна и каким слабым был огонь в камине. И как близко они сидели. Реддл вдруг судорожно вздохнул, его ресницы затрепетали.

— Что ты делаешь? — спросил Гарри шепотом.

— А вы, мистер Поттер? — так же тихо спросил Том. — Вы же не сделаете то, что меня расстроит?

Шрам на лбу начало колоть, но Гарри даже не дернулся. Он не мог отвести взгляда от лица Тома. Он пытался напомнить себе, что тот был всего лишь студентом, он был младше, он был ребенком — но это не помогало. С каждой секундой черты лица Реддла становились все четче, и Гарри казалось, что в любой момент его сердце просто выпрыгнет из груди.

— Что тебя расстроит?

— Не сближайтесь с Орионом Блэком, — вдруг сказал Том. Гарри уже и думать забыл про Блэка, и его гораздо сильнее волновала Тайная Комната и монстр, которого Том мог выпустить на свободу. — Он пытается настроить вас против меня, и я не хочу, чтобы ему это удалось.

В этом мире не было человека, который мог бы настроить Гарри против Тома сильнее, чем это делал сам Реддл. Его неподвижные пальцы, темные глаза, плотно сжатые влажные губы — и взгляд. Гарри казалось, что Том заглядывает в самые темные уголки его души, и оттого его сердце так болит, словно его предали и поранили.

— Он мой студент, — ответил Гарри. — Я не могу игнорировать студента.

— Я не прошу его игнорировать. Я прошу не сближаться с ним.

— Ты подслушал наш разговор?

— Да.

— И сколько ты услышал?

— Все, — честно признался Том. — Я пошел за вами в тот самый миг, как заметил, что вы покидаете зал.

— Зачем?

Том склонил голову на бок.

— Я вас пугаю? — спросил он вдруг. — Вы дрожите.

— Нет.

— Надеюсь, что вы не лжете. Вы обещали мне, помните? В этой самой комнате.

— Том, хватит. Ты ведешь себя странно.

Безумная догадка вдруг пришла Гарри в голову. Он наклонился вперед.

— Ты пил? — спросил он. — На балу?

Том отпустил его руку и улыбнулся.

— А вы? — спросил он в ответ.

— Мерлин всемогущий, — вздохнул Гарри. Он прижал руки к лицу и с силой потер глаза. Это было уже слишком. Ему хотелось как можно скорее остаться в одиночестве, подальше от Тома, предсказаний и страшных мыслей. Хотелось просто уснуть.

Реддл все портил. Гарри не мог не винить его. Ведь все было хорошо, их будни были спокойными и обычными, и они целую вечность не обсуждали с Гермионой мрачные картины возможного будущего. Они оставили маховик. Они могли быть нормальными.

Но Том не мог таким быть. Он не мог остановиться.

— Мне жаль, — сказал Том, наблюдая за ним. Он словно вылавливал моменты, чтобы не дать Гарри погрузиться в свои размышления слишком глубоко. — Я не думал, что вы так отреагируете. Я просто хотел поделиться.

— Нет, я… — Гарри устало откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он чувствовал, как прогибается сиденье рядом с ним, когда Том двигается. — Я просто слишком устал для такого разговора. Меня пугают такие вещи, Том.

— Это просто исследования. Никто не пострадает.

— Я надеюсь. Я не хочу проснуться однажды и узнать, что не смог помочь и защитить.

— Вы не узнаете, — мягко выдохнул Том ему в лицо. — Обещаю вам. Вы мне верите?

— Да, — согласился Гарри, не открывая глаз, боясь увидеть Тома слишком близко. Он ощущал его внимание всем телом. Чужое дыхание касалось его кожи. — Я верю тебе.

— Давайте поговорим о другом, — Том откинулся на спинку, отступив. — Расскажите мне, что будет в следующем семестре.

— В следующем семестре… — растерянно пробормотал Гарри.

Он не мог говорить о простых обыденных вещах после того, что Том ему показал, но все же позволил увести себя прочь. В глубине души он злился сам на себя за то, что вынужден был на цыпочках ходить вокруг Реддла, боясь спугнуть. Если Том перестанет ему доверять, они с Гермионой потеряют возможность пресечь его темный путь. Поэтому Гарри старался спрятать все свои сомнения и страх глубоко внутри, чтобы Том ничего не заметил.

Он тихо рассказывал ему о существах, которых они собирались проходить, и с каждой секундой голос его становился все слабее. Этот внезапный разговор вымотал Гарри, и его шрам все еще ныл. Голова начинала раскалываться. Том забирал его силы. Он был так близко, что Гарри хотелось сжаться в комок, чтобы избежать прикосновения к нему, но он не мог. Реддл бы двинулся следом за ним. Он был как змея, как удав, который обвивал свои кольца вокруг жертвы… Гарри задыхался.

— Я хочу увидеть боггарта, — отвечал ему Том. — Думаю, это самое удивительное, что есть на втором курсе. Что он показывает вам?

— Горящий Хогвартс, — признался Гарри. — Неприятная картина.

— Вы же профессор. Как думаете, что он покажет мне?

— Только ты сам можешь ответить на этот вопрос. Чего ты боишься, Том?

— Ничего конкретного, — задумчиво ответил Реддл. — Есть вещи, которые мне не нравятся, и ситуации, в которых я бы никогда не хотел оказаться, но я не могу решить, что из этого действительно меня пугает. Но мне интересно узнать, что это будет.

Он говорил нежно и мягко, словно Гарри был девушкой, которую Реддл должен был очаровать. Или ребенком, которого он хотел успокоить. Но это было не так. Гарри просто хотел спрятаться от него, и он медленно засыпал, погружаясь в дрему.

— Тебе пора идти, Том, — сказал он, очнувшись после внезапного провала в памяти. — Я уже засыпаю.

— Я вижу, — в голосе Тома звучала усмешка. — Спите, профессор.

— Мне стоит тебя проводить?

— Нет, нет… Я сам дойду.

Он не спешил подниматься с дивана.

— Можно еще немного с вами посидеть? — тихо спросил он.

Гарри бросил на него быстрый взгляд из-под ресниц.

— Том…

— Немного. Я расскажу вам про дуэльный клуб, вам понравится. Мы записались туда…

Гарри позволил ему это — он позволял ему столь многое, что сам начинал пугаться. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в красивый голос, который, казалось, обволакивал Гарри словно туман, еще глубже погружая его в дрему…