Часть 20 (1/2)
— Профессор, — Орион дернулся, словно в поклоне, и отправился в замок.
Он прошел мимо Реддла, чуть не задев его плечом, и тот проводил его тяжелым взглядом. Его мантия была расстегнута, и ветер играл с ее полами, но Тома это, кажется, совершенно не волновало. Он просто стоял и ждал чего-то, и Гарри совсем не нравилось выражение его лица — взрослое и яростное. Что-то случилось? Том успел поругаться с кем-то в зале?
Или дело было в Орионе? Гарри нахмурился. Он не хотел ощущать себя так, словно его поймали на месте преступления: он не сделал ничего плохого. Ничего, в чем Том — студент-второкурсник — мог бы его упрекать. Из чистого упрямства Гарри скрестил руки на груди и остался стоять на крыльце.
— Том? — спросил он. — Уже поздно, вы с ребятами не должны были вернуться в спальни?
Реддл молчал секунд тридцать, не меньше, а затем сказал:
— Сегодня нет комендантского часа. Я задержался, чтобы поздравить вас.
— Том…
— С Рождеством, сэр.
Он прищурился и отступил. Гарри ощутил, как в его груди все сжалось — от жалости и от раздражения. Шрам на лбу медленно начинал гореть, и Гарри казалось, что на него издалека надвигается огромная волна чего-то темного и гневного. Почему он злился? У него не было на это права. Гарри зашел внутрь и закрыл за собой дверь: громкий стук эхом пронесся по лестницам.
— Что-то случилось, Том?
— Нет, сэр.
— Я вижу, что ты расстроен.
— Это не так. Сэр.
Количество сэров стало зашкаливающим. Гарри вздохнул. Он не хотел играть в эту игру с ним. Реддл стоял и разглядывал свои ботинки, от дверей немилосердно дуло, и было уже поздно — возможно, им всем стоило отправиться в кровать. Гарри приблизился и положил руку Тому на локоть: его рука чуть дрожала, словно он был в шаге от того, чтобы взорваться.
— Хочешь, я тебя провожу?
— Я не девушка, чтоб вы меня провожали, — Том отстранился. Он посмотрел в ту сторону, куда ушел Орион, и медленно вздохнул. Гарри представил, как он считает до десяти про себя. Наконец, Реддл сухо произнес: — Я приготовил вам подарок. Если вам интересно.
— Подарок? — удивился Гарри. — Ох. А я ничего не приготовил. Прости. Гермиона сказала, что раз мы теперь преподаем, мы не можем ничего дарить студентам.
— Это могут счесть за фаворитизм.
— Да.
Том посмотрел ему прямо в глаза.
— Так что? Вам интересно?
Гарри не стоило его побуждать, конечно. Студенты и профессора не обменивались подарками, если только это не был какой-нибудь исключительный случай, но, наверное, Гарри мог посчитать Тома за такой случай. Он не хотел еще сильнее его расстраивать. К тому же — ему было интересно.
— Конечно, — сказал Гарри. Том немного расслабился, хотя взгляд его все еще был холодным. Губы сжимались в тонкую линию.
— Тогда я принесу его вам, — кивнул он. И прежде, чем Гарри успел сообразить, куда Том собирается принести свой подарок, из Большого Зала вышел Дамблдор. Реддл, не глядя на профессора, попрощался и ушел. Гарри растерянно провожал его взглядом, борясь с желанием кинуться за ним и спросить, что Реддл имел в виду. Но он остался стоять, и Дамблдор приблизился, поглаживая свою бороду.
— Кажется, я спугнул вашего юного собеседника, — улыбнулся он.
— Он уже собирался уходить, — Гарри неловко растрепал волосы. — Как и я.
— Так рано? — Дамблдор усмехнулся. — Мисс Грейнджер еще в зале.
— Профессор Уолбрик танцует лучше меня. Она не расстроится.
Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри. Из вежливости тот спросил:
— А вы? Остальные профессора еще в зале?
— Боюсь, здоровье не позволяет мне засиживаться допоздна, — притворно вздохнул Дамблдор. Глаза его игриво поблескивали, и Гарри не понимал, чего профессор добивается. Они давно уже не вели разговоров, выходящих за рамки общения между коллегами. — В любом случае, осталось еще несколько дел, которые я бы хотел закончить сегодня. Но праздник был хорошим, неправда ли?
— Да, сэр. Очень хорошим.
— Когда я заканчивал седьмой курс, я и не думал, что снова увижу все это, — Дамблдор обернулся и мечтательно поглядел на зал. Музыка, доносящаяся из больших дверей, была нежной и убаюкивающей. Гарри проследил за его взором, и его сердце забилось сильнее. Пожалуй, так и было. Если бы Хогвартс остался лишь воспоминанием, он бы скучал. Безмерно.
— Да, — Гарри с любовью оглядел каменные своды. — Я тоже.
Дамблдор бросил на него быстрый взгляд.
— Что ж, — сказал он задумчиво. — Вернуться в Хогвартс всегда приятно.
— Это так.
Дамблдор кивнул, словно удовлетворившись разговором.
— Не буду больше утомлять тебя болтовней. Спокойной ночи, Гарри. С Рождеством.
— С Рождеством, профессор.
Гарри позволил Дамблдору уйти вперед, чтобы не следовать вместе с ним и не позволить этой легкой беседе превратиться во что-то осмысленное. Дамблдор мог заговорить о Реддле, а Гарри не хотел об этом думать. Он почти забыл о том, что Том обещал принести подарок — что это значило? Он собирался опять вторгнуться в его личные покои? Гарри обеспокоенно затоптался на месте, думая, не спросить ли мнение Гермионы: он заглянул в приоткрытые двери, но не решился ступить дальше. Гермиона беседовала с профессорами и выглядела такой довольной: она взмахивала палочкой, и Флитвик поправлял ее, а Уолбрик и Вилкост внимательно слушали. Гарри не хотел вмешиваться, втягивать ее в их вечные неясные неприятности…
Он поднялся в свои комнаты. Это вовсе не было побегом, наоборот — проблемы собирались заявиться прямо сюда. Гарри растерянно стянул с себя мантию, оставшись в простой белой рубашке; он упал на диван и в тот же миг понял, что все это было огромной ошибкой. Голова кружилась, и меньше всего на свете Гарри хотелось подниматься и разговаривать. Усталость обрушилась на него, как тяжелое пуховое одеяло: Гарри медленно начал погружаться в дрему. Он подтянул к себе одну из маленьких подушек, вздохнул и расслабился — ему было тепло и уютно, и это был хороший день. Обычный день молодого профессора, не слишком комфортно ощущающего себя на танцполе. Нормальный день. Гарри улыбнулся своим мыслям.
Но наслаждаться покоем долго не вышло. Через какое-то время настойчивый стук вырвал его из объятий сна. Гарри с трудом поднялся и подошел к дверям: в коридоре, как он и ожидал, стоял Том.
— Профессор? — он оглядел его с ног до головы. — Я вас разбудил?
— Я задремал, — Гарри вцепился в косяк. — Том, я не уверен, что тебе стоит быть здесь…
— Ерунда, — отмахнулся Реддл и ужом проскользнул внутрь. Гарри не успел его остановить, хотя должен был это сделать. Но он был таким уставшим, и ему не хотелось воевать. Сегодня было Рождество, в конце концов, и если Том так сильно хотел побыть в его комнате… По крайней мере, он больше не выглядел так, словно собирался придушить Ориона Блэка голыми руками. Он с любопытством оглядел знакомое пространство, а потом уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Взгляд, которым он наградил Гарри, был полон загадочности.
— Хорошо, — согласился Гарри. Он вернулся на диван. — Но засиживаться слишком долго тебе все равно нельзя. Даже если Прингл не будет лютовать, я не хочу, чтобы ты ему попался. Диппет не будет в восторге, узнав, что ты ходишь ко мне в гости.
— Как скажете, сэр, — Том разгладил несуществующую складку на своем колене. — Как вам бал? Вы очень хорошо выглядели.
— Правда? — улыбнулся Гарри. В груди потеплело.
— Черный и зеленый вам идут.
Том смотрел на него так внимательно, что Гарри смутился.
— Спасибо. Это Гермиона выбрала.
Том кивнул. На миг его взгляд потяжелел, и Гарри решил, что он вновь вспомнил о недавнем инциденте, но не стал поднимать эту тему. Он ждал, позволяя Тому разглядывать себя и сам рассматривал его в ответ. В теплом свете огня Реддл не казался таким уж застывшим: на его щеках расцветал румянец, волосы чуть растрепались. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, и Гарри мог разглядеть ямочку между его ключицами. Том вытянул свои длинные ноги, и в этом простом движении Гарри вдруг увидел что-то…
Через несколько дней Тому должно было исполниться пятнадцать. Он уже не был тем растерянным мальчиком, который шугался других студентов и прятался по углам Хогвартса. С каждым днем он расцветал.
— Я видел, что ты позвал Роуз на бал, — сказал Гарри, чтобы нарушить смущающую тишину. — Другие, наверное, обзавидовались.
— Только Розье и Лестрейндж. Они пытались прыгнуть выше головы.
— Это как?
— Они позвали на бал девушек с четвертого курса. Те им отказали.
Гарри рассмеялся.
— Еще бы, — он растрепал волосы. — Девушки не любят ходить с парнями помладше. Хотя моя первая девушка была старше меня на год. Так что всякое бывает.
— Правда? — спросил Том невинно. — Первая?
— Ну, — Гарри тут же пожалел, что сболтнул об этом. — У нас ничего не вышло. Я встретил другую.
— Вы расстались из-за этого?
Гарри бросил на него быстрый взгляд. Том продолжал откровенно смотреть на него.
— Мы не подходили друг другу, — сказал Гарри.
— Мне сложно представить девушку, подходящую вам.
— И часто ты пытаешься представлять такие вещи? — Гарри надеялся, что это прозвучало как шутка, но Реддл оставался серьезным. Он медленно покачал головой, а затем наклонился вперед. Он вытащил из кармана свернутые пергаменты.
— Даже если это не имеет для вас значения, вы потомок Салазара Слизерина. Ваша жизнь — часть культурного наследия. Это большая ответственность, и не каждый способен разделить ее с вами.
— Господи, Том, что это?
— Вы бы не стали изучать наше прошлое сами, не так ли? Вы слишком заняты. Поэтому я решил поделиться с вами своими исследованиями. Это мой вам подарок.
Гарри с опаской взял в руки пергаменты и развернул. Они были покрытыми записями и рисунками, и первое, что бросилось в глаза — изображение огромной змеи. Гарри затаил дыхание, глядя на талантливый рисунок: вдоль тела шел небольшой острый гребень, глаза были спрятаны под тяжелыми нависающими пластинами, а из пасти торчали огромные клыки. Старый шрам на его руке, оставленный похожего вида клыком, заныл, хотя прежде никогда не подавал признаков жизни. Гарри пробежал глазами по тексту, сопровождающему рисунок, и сердце его тут же рухнуло куда-то в желудок: Том писал о василиске и Тайной Комнате.
— Как ты… Откуда ты взял все это?
— Из книг, конечно, — улыбнулся Том. — Некоторые книги я нашел в библиотеке, некоторые мне подарили друзья. Мы потратили много времени, расшифровывая эти средневековые заметки и предсказания.
— Предсказания? — спросил Гарри тихо. Том поднялся с кресла и сел рядом с ним. Он наклонился так близко, что Гарри плечом ощутил жар его тела, и ткнул пальцем в пергамент.
— Вот. О наследнике Слизерина.
Гарри прочитал крошечный кусочек без начала и конца. Потом прочитал еще раз. «И последний враг истребится, чье имя будет смерть» — он прекрасно знал, куда ведет эта фраза, и он надеялся, что она никогда больше не попадется ему на глаза. И все остальное пророчество…