Часть 8 (2/2)

Максимилиан ничего не ответил. Минут через пятнадцать в гостиной зазвучали голоса, и дверь распахнулась. На пороге стоял профессор Слизнорт, бледный и взволнованный, за ним мадам Банишер. Она уверенно приблизилась к кровати и достала из белого передника волшебную палочку. В воздухе затрещали заклинания: они опускались на кожу Маркуса, оставляя следы в виде пятен и линий.

— Что с ним? — Слизнорт заламывал пальцы. — Он жив?

— Похоже на симптомы сильного отравления, — задумчиво произнесла мадам Банишер. Она посмотрела на мальчиков, молча стоявших в стороне. — Каково было его самочувствие вечером? Наблюдалась тошнота или бледность?

— Нет, мэм, — пробормотал Бенджамин.

— Он куда-то выходил вечером?

— Нет, мы были вместе …

— Он держит каких-то животных? Змей?

— У Маркуса есть сова, — Альфард задрожал. — Мэм, он выживет?

Но мадам Банишер ничего ему не ответила. Она взмахнула волшебной палочкой, и в воздухе появились длинные носилки. Тело Маркуса поднялось вверх и плавно опустилось на них. Его рука безвольно свесилась вниз.

— Гораций, сообщите директору, — мадам Банишер еще раз подняла палочку, и носилки начали медленно двигаться. — Также мне понадобится помощь профессора Бири. И ваша, конечно.

— Я немедленно приведу его, — кивнул Слизнорт. Он поглядел на перепуганных ребят: — Не волнуйтесь, мальчики, все будет хорошо. Идите на завтрак.

Они ушли в спешке, оставив после себя еще больше вопросов. Ни о каком завтраке не могло быть и речи: Альфарда бы вывернуло даже от простого глотка воды. Его мутило, и голова кружилась. Остальные выглядели не лучше: они растерянно переглядывались и старались встать поближе, словно ожидая, что на них смогут напасть откуда-то из-под кроватей. Какое-то время они так и стояли в тишине, не зная, что им делать, а потом Максимилиан сказал:

— Мы должны найти Реддла. Расспросить его.

— Он должен быть на завтраке, — растерянно отозвался Эдвин.

— И что мы ему скажем, когда найдем? — спросил Бенджамин. — Вдруг он и нас?..

— Сначала мы его найдем, — уверенно сказал Максимилиан.

Альфард согласился, хотя вопрос Бенджамина сильно его беспокоил. Но он не стал возражать, позволив Максимилиану вести их по извилистым коридорам подземелья. Новость об отравлении Маркуса еще не вышла за пределы их тесного круга — когда его переносили в больничное крыло, большинство студентов было на завтраке, — но к вечеру она должна была облететь весь замок. Альфард размышлял о том, что они должны отвечать — вдруг профессора снова будут их расспрашивать? Должны ли они рассказать о Реддле? Или стоило молчать?

В Большом зале Тома не оказалось. Профессора уже перешептывались, но с такого расстояния Альфард не мог разглядеть их лиц. Ему хотелось узнать, как мистер Поттер воспринял эту новость, но Максимилиан уже потянул его прочь.

— По выходным Реддл бывает только в зале, библиотеке и на квиддичном поле, — задумчиво сказал он. — У нас не так уж много вариантов.

Это было разумно, но, к их разочарованию, Тома не оказалось ни там, ни там. Он словно провалился сквозь землю, и сколько бы ребята не бегали по Хогвартсу, они не могли его отыскать. Ближе к обеду они, отчаявшись, спустились в Большой Зал, и на входе их перехватил Орион с друзьями.

— Что случилось с Йорком? — в лоб спросил он, ухватив Альфарда за локоть.

— Мы не знаем, — честно ответил тот. — Мадам Банишер сказала, что похоже на отравление.

— Отравление? — Орион переглянулся с остальными. — Чем?

— Он же сказал, что мы не знаем, — огрызнулся Максимилиан.

— Тогда что вы носитесь по всему замку?

— Мы ищем Реддла, — признался Альфард. — Он исчез.

— Он буквально пять минут назад выходил с обеда, — заметил Джордж Пирс.

— Мерлин, — простонал Эдвин. — Как ему это удается?

— И зачем он вам? — хватка на руке Альфарда усилилась.

— Хотим узнать, не заметил ли он чего странного, — соврал Максимилиан.

Орион глянул на него недовольно, но отступил. Его взгляд, полный подозрения, прожигал в Альфарде дыру, а тот ничего не мог с этим сделать: это Розье решил, что они сначала разберутся с самим Реддлом, а потом уже будут думать, нужно ли им посвящать посторонних в этот вопрос. Орион не был посторонним, но все же Альфард опасался посвящать его в эти мысли.

На обеде стало понятно, почему Реддл предпочел уйти пораньше. Каждый студент считал своим долгом подойти к ним и спросить, что произошло с Йорком. Подходили даже старшекурсники с других факультетов, и все это превратилось в нелепый фарс: Маркус был в огромной опасности, а студентам эта новость казалась интригующей. В ней не было ничего интересного или увлекательного, и Альфард представлял, как грифы с голыми шеями кружат над ними в ожидании свежего мяса. От подобных мыслей мутить начинало еще сильнее.

Альфард постоянно поглядывал в сторону мистера Поттера. Тот казался взволнованным, и он тихо о чем-то беседовал с мисс Грейнджер. Они сидели так близко, что их головы почти соприкасались: кому-то эта картина могла показаться почти интимной, но стоило посмотреть на их серьезные, напряженные лица, как предмет их разговора становился очевиден.

После обеда друзья чудом избежали еще одного бессмысленного допроса и вновь вернулись к поискам Реддла. Они повторили свой маршрут, даже побродили около озера, где он любил гулять, сходили в больничное крыло… Маркус все еще не очнулся, и им не предоставляли никакой информации, кроме сухих уверений в хорошем исходе. Слизнорт сказал им, что родители Маркуса могут захотеть встретиться с ними, если состояние Йорка не улучшится.

Смирившись с тем, что им не найти Реддла в огромном замке, друзья отправились обратно в спальню. Настроение у всех было подавленным: никто не обвинял их в случившемся с Маркусом, но они оказались единственными источниками информации, и ответственность в некотором смысле легла на их плечи. Это было неприятно и тягостно, а еще — страшно.

Они вернулись в комнату, и там их ждал Реддл.

Он сидел на кровати Маркуса и смотрел прямо на них. Волшебная палочка — длинная и светлая — лежала рядом с ним. Несколько долгих секунд Альфард и его друзья просто неуклюже топтались на пороге, не решаясь приблизиться: странное оцепенение овладело ими. Том ничего не делал, просто смотрел, и взгляд его был на удивление открытым и спокойным…

Затем он посмотрел Альфарду прямо в глаза.

— Все закончилось, — твердо сказал он. — Как ты и хотел.

Эдвин захлопнул дверь за их спинами.

— Реддл… — начал Максимилиан, но тот прервал их скупым движением руки.

— Сядьте, — он кивнул на кровать Бенджамина.

Раньше они бы возмутились и ощерились, но сейчас… Никто ничего не сказал: они просто подошли и сели напротив, глядя на Реддла. Отчего-то тот казался невероятно крошечным, когда сидел один: его плечи были узкими, а запястья — тонкими… Темные волосы спадали на высокий лоб, и Альфард видел, как четко выделяется венка на его виске.

Они молчали, глядя друг на друга. Наконец, Максимилиан сказал:

— Что случилось с Маркусом?

— Его укусила змея, — просто ответил Реддл.

— Какая змея? — тихо спросил Альфард. Он ждал, что Реддл скажет нечто умное и колкое, объяснив свою метафору, но тот вдруг запустил руку в карман и вытащил на свет настоящую змею. Она была небольшой, коричневой, с узором из темных треугольников на спине. Видимо, она спала в его кармане, и теперь казалась раздраженной внезапным пробуждением. Из приоткрытого рта выглядывал раздвоенный язык: он быстро мелькал между длинных и тонких зубов, похожих на иглы…

— Вот эта, — Том поднял змею к глазам и ухмыльнулся. — Ловите.

Он бросил ее Эдвину на колени, и мальчики заорали. Альфард подтянул ноги к груди и запрыгнул на подушку, а Максимилиан и Бенджамин скатились на пол. Нотт задрыгал руками, не решаясь прикоснуться к змее и скинуть на пол. Он орал громче всех:

— Снимите ее! Снимите!

Том открыл рот, но вместо слов с его губ сорвалось странное шипение. Змея повернулась к нему: она послушно соскользнула с колен Эдвина, проползла мимо оцепеневших Лестрейнджа с Розье и забралась на подставленную руку. С ужасом Альфард наблюдал за тем, как она скрылась в рукаве: под белоснежной тканью были видны очертания ее тела, она поднималась вверх по руке, обвивалась вокруг плеча… Наконец, она выглянула из ворота, и ее раздвоенный язык коснулся кожи Тома в том месте, где билась голубоватая вена.

— Я нашел ее под кроватью у Маркуса, — негромко произнес Реддл. — И мне бы не хотелось, чтобы кто-то из вас случайно наткнулся на нее… Вы согласны со мной?

Мальчики молчали и не смели даже пошевелиться. То, чему они стали свидетелями… Альфард по-прежнему дрожал от страха, но в то же время он не мог отвести взгляда от змеи. Том мог управлять ею, и это было не просто жутко — это было невозможно! Разве мог какой-то грязнокровка из приюта научиться говорить на парселтанге? Нет, нет… Было лишь одно объяснение, и Альфард не решался озвучить его даже самому себе.

— Я задал вопрос, — повторил Том.

— Мы тебя поняли, — Максимилиан чуть наклонился вперед. — Том, послушай…

Они никогда раньше не звали его так, и слышать это мягкое имя было странно.

— Тогда я хочу, чтобы вы кое-что усвоили, — Реддл прервал его. Его голос звучал устало и серьезно, так, словно он был профессором, объясняющим прописные истины нерадивым ученикам. — Наша война окончена. Больше никаких драк, никаких оскорблений, никаких посягательств на собственность. Это понятно?

Ребята закивали. Том вдруг посмотрел Альфарду прямо в глаза, и тот понял намек.

— Отлично, — Реддл казался удовлетворенным. Он посмотрел на мальчиков у своих ног и хотел уже подняться, но Бенджамин положил руку ему на колено, удерживая на месте.

— Подожди, — он смотрел на него так, словно не верил свои глазам. Восхищения и любопытства в нем было столько же, сколько и страха. — Том, ты умеешь говорить со змеями?

— Я такого не говорил, — Реддл покосился на руку на своем колене, и Бенджамин послушно отдернул ее. Он чуть приподнялся, разглядывая змею, все еще прячущуюся под рубашкой Тома — они все это видели.

— Но как это возможно… — Максимилиан покосился на Лестрейнджа, а затем взглянул Тому в глаза. — Если ты говоришь на парселтанге, это же значит…

— Что ты потомок Салазара Слизерина, — выдохнул Бенджамин.

Он повернулся и посмотрел на Эдвина и Альфарда так, словно желал стянуть их с кровати на пол, туда, где Реддл и хотел их видеть. Но мальчики не двигались с места: они были растеряны и напуганы, и эти чувства были гораздо сильнее удивления и трепета. Альфард не мог поверить в то, что открылось им: грязнокровка, над которым они смеялись почти год, был потомком Слизерина… Значит, он и вовсе не был грязнокровкой, и Маркус ошибался — они ошибались.

Они все знали эту легенду, и каждый, наверное, в глубине души мечтал открыть в себе могучий дар. Быть потомком Слизерина — Альфард начинал дрожать от одной мысли об этом.

— Кто был твоими родителями? — спросил Бенджамин. Атмосфера резко изменилась, и удивленный взгляд Реддла преисполнился раздражения.

— Какое твое дело? — грубовато сказал он.

— Просто, — Лестрейндж тут же стушевался, — если ты из рода Слизерина, то…

— Разве способность говорить со змеями такая редкая? — Реддл все еще смотрел на него недовольно, и Альфард не хотел бы ощутить на себе его взор.

— Это способность крови, — пояснил Максимилиан. — Салазар Слизерин передал ее своим детям, а те — своим… Их семья была очень закрытой, и они заключали браки только между родственниками, чтобы сохранить эту магию, поэтому парселтанг так и не достался остальным чистокровным семьям.

— Дамблдор не говорил мне об этом, — задумчиво произнес Том, и впервые за все время он показался Альфарду действительно растерянным. Ледяная маска, которую он носил рядом с ними, вдруг приоткрылась, и сквозь неуверенные нотки в его голосе Альфард увидел нечто иное, не пугающее и странное, а обычное — детский трепет…

— Ты сказал Дамблдору? — ужаснулся Эдвин. — Это большая ошибка!

— Почему?

— Потому что семью Слизерина пытались истребить, — тихо сказал Бенджамин. — Еще в Средние века. Тогда существовало много легенд о том, что его наследник истребит всех грязнокровок, и многие в это верили. Это было тяжелое время для волшебников, и массовые истерии не были редкостью.

— Я не думаю, что Дамблдор попытается тебе навредить, — добавил Максимилиан. — Но он будет подозревать тебя. Не удивлюсь, если он обвинит тебя в случившемся с Маркусом.

— И он не будет неправ, — вырвалось вдруг у Альфарда. Все обернулись на него, и он ужаснулся: зачем он открыл рот? Но ребята ждали, и поздно было отступать. — Я хочу сказать, мы обсуждаем все это, но Маркус… Он ведь может умереть.

— Я уверен, мадам Банишер справится с ядом гадюки, — Реддл прищурился.

— Думаешь, он будет в порядке?

— Если он не умер от своего собственного яда, от этого тоже не умрет.

Альфард послушно кивнул. Он не решался более противиться: его друзья, казалось, были охвачены восторгом от неожиданного открытия, и все остальное перестало существовать для них. Кем они себя воображали — героями пророчества? Святыми рыцарями? Альфард тоже хотел быть таковым, он мечтал войти в историю — а кто этого не желал? Его родители были бы горды им, узнай они, что он помог наследнику самого Салазара Слизерина, и он превзошел бы Ориона.

Ведь все сложилось так удачно? Альфард поставил на кон свою дружбу с Маркусом и остальными и помог Реддлу. Если бы все обернулось иначе, и Йорк узнал правду, то Альфард мог лишиться своего теплого места и стать изгоем. А так он сыграл верно и вовремя сменил сторону. Среди всех своих друзей он оказался самым изворотливым, оказался предателем…

— Давайте найдем то пророчество, — предложил вдруг Бенджамин. — Оно должно быть в книгах по истории!

Том не выглядел полным энтузиазма, он им не доверял, но все же ему было любопытно. Он отстраненно наблюдал, как Бенджамин, Максимилиан и Эдвин обсуждают пророчества и их толкования. Альфард тоже смотрел на них, слушая и кивая, но ничего не говорил.